Цветные Стаи

Пока я осматривала комнаты и вещи, в пещеру зашли, и это был не Гора.

– А, я его брат, зови меня Серый, – ответил пришедший.

Не стесняясь меня, он продолжил раздеваться, снимая форму стражника.

Его кожа еще хранила загар, который он получил на Огузке. Гибкое длинное тело, обросшее бугристыми мышцами, не смогло заживить страшные шрамы от ожогов.

Это был один из тех, кому удалось спастись во время шторма.

– Я наслышан о тебе, но никак не ожидал, что встречу тебя в собственном доме в рубашке брата!

– Так это твой дом? – спросила я, чувствуя, что готова разочароваться в Горе.

– Это наш дом, – поправил он, уводя меня на кухню. – Мой, Горы и нашей матери.

– Я не видела тебя в казармах, – заметила я, усаживаясь за стол. Серый уже заваривал в котелке какую-то местную траву.

– Я патрульный, потому почти тут не бываю, – объяснил он. – Раньше я командовал стражей на острове синих, а теперь начальствую над разведкой. Ты даже не представляешь, что вытворяют на Огузке!

– Удиви меня, – фыркнула я. О том, что они построили там целый город, я уже слышала от других стражников.

– Они снова разбились по стаям, сидят на своих бывших островах и занимаются тем же, что делали до землетрясения. Они даже восстановили несколько затопленных шахты. Как они это сделали без оборудования – не понятно!

– Они много чего сделают, если вы и дальше будете только следить за ними, – заметила я, принимая из рук Серого чашку с вкусно пахнущей жидкостью.

– А что? Пусть порадуются жизни, заодно обустроят нам этот остров как следует. Это будет не лишним, у Остова нет ресурсов на то, чтобы все там восстанавливать после того, что устроили синие!

– Синие?

– А, так ты не знаешь? – он посмотрел на меня с удивлением и вместе с тем с удовольствием. Похоже, ему хотелось поговорить об этом. – Они пробили в шахтах ходы к подземному огню, потом затопили их, и в итоге начались взрывы, которые вызвали землетрясение. Частью это моя вина: я должен был расколоть того белокожего упрямца раньше! Мне бы хоть еще день, и я бы узнал про шахты, про храм и про все остальное… Я нутром чуял, что этот парень все знает! И если бы ты не наплела моей матери про храм, и она не велела бы пригнать белого на Остов, ничего бы этого вообще не случилось!

– Твоей матери?… – мысли спутались, я почувствовала, что теряю нить разговора.

О чем он пытается сказать?

– Хочешь сказать, твоя мать – Командующая? – я с недоверием оглядела его.

– Да, для тебе она госпожа Командующая, – кивнул он.

Я недоверчиво всмотрелась в него… Воды его забери, а ведь похож! Те же седые волосы, тот же едкий взгляд. Получается, раз гора его брат, то он тоже…

– И что, ты ничего не скажешь? – спросил Серый, мерзко улыбаясь.

– А что ты хочешь услышать?

Меня начинал раздражать его тон. Серый, казалось, был не в себе, он говорил порывисто, как в истерике, да и движения у него были какие-то нервные. Тонкие длинные руки, бескровное лицо, дрожащие губы… не нравился мне он. Шторм явно забрал у него больше, чем пару лоскутов кожи.

– Ну, например, хочу услышать, что у тебя было с тем белым плавуном! Как его там звали?… Белый Дельфин, точно! Такое красивое имя такому жалкому человечишке… Ты знаешь, пока стены ямы высасывали из него рассудок, он не переставая бормотал имена, – добрый малый здорово облегчил мне работу! Я записал все, что он говорил, да только вот проверить всех не успел. И знаешь, чем дольше он сидел в яме, тем короче был список этих имен, – он их попросту забывал, как и все остальное. Как думаешь, какое из них прожило в его памяти дольше всех?

– Думаю, ты мне это сейчас скажешь, – ответила я, наливая себе еще той ароматной жидкости.

Чашка в моих руках не тряслась, я все еще держала себя, но сердце билось так, что я боялась, как бы Серый его не услышал.

– Яшма! Он постоянно называл какую-то Яшму! – воскликнул он, торжествуя. Меня словно огнем обдало от его слов. – Представь мое удивление, когда однажды я прихожу сюда, на эту самую кухню, и моя мать рассказывает мне про Яшму, а потом и мой брат тоже начинает о ней говорить! И вот, теперь я сам на своей кухне сижу вместе с Яшмой! Какие удивительные совпадения иногда случаются в жизни, не находишь?

– Разве я не заслуживаю, чтобы обо мне говорили? – я растянула на лице усмешку и откинулась на спинку стула, прихлебывая напиток.

– Люди шепчут твое имя перед смертью, уж наверняка это неспроста! Но я вот на тебя смотрю, и знаешь, что я вижу? – он выдержал паузу, расплываясь в противной улыбке. – Да, определенно, я вижу самую обыкновенную предательницу и шпионку! Представляю, как бы удивился этот белый, если бы знал, кто виновен в его смерти! Что, думаешь, не ты?… Если бы не твоя просьба, он бы не вышел из ям в форме стражника, синие бы не посчитали, что их сдали, и не взорвали бы свои шахты! Вот, как все было! А теперь ты сидишь тут и пьешь чай со мной, тем, кто посадил бедолагу в те ямы… К чему я все это? Ах, да! Я хочу понять, что ты чувствуешь сейчас, когда узнала всю правду? Какого это, предать того, кто тебя так любил, и выпивать с его врагом?

В какой-то момент я как будто исчезла, а внутри меня все превратилось в сплошной камень. Вместо меня в теле ожил кто-то другой, кто-то, кто мог все это вынести.

– Хочешь правдивый ответ? – спросил кто-то вместо меня.

– Очень! – кивнул Серый, не сводя с меня горящего безумием взгляда.

– Мне нравится это, – я подняла чашку. – Вкусная штука. Где это продают?

– Ты бесподобна! – промурлыкал он.

– Иначе я не сидела бы здесь, в рубашке твоего брата, и обо мне не говорила бы командующая, – я улыбнулась. – Выпьем за твое здоровье!

Я поднесла кружку, и он стукнул о нее своей, смотря на меня в полном восторге.

Тот, как занял мое место и сумел ответить Серому, быстро испарялся, мне необходимо было сбежать подальше от этого гнилого человека… но нужно было сделать это осторожно.

– Думаю, я достаточно ждала Гору. Пойду-ка я домой.

Я добралась до казарм, до своей комнаты, и просидела там до тех пор, пока кто-то не постучался в дверь. Я ждала, что это будет толпа стражи, которая поведет меня в темницу… или куда здесь ведут шпионок?

Но за дверью оказался только лекаришка.

– Все хорошо? Ты сидишь тут уже два дня!… Тебе пора на патруль… да и есть что-то надо!

– Как раз собиралась выходить, – ответила я.

– Да?… Но ты же в одной рубашке!

– Ты прав.

Одевшись в форму, я отправилась на патрулирование. На мою долю выпало две драки и одна кража, пришлось побегать за этими ублюдками… Впрочем, я была им благодарна: погони здорово меня ободрили.

Вернувшись в казармы, я поела и пошла в зал для тренировок, где провела всю ночь, а также две следующие.

Похоже, арестовывать меня за сговор с опасным бунтарем никто не собирался, но от этого мне было не легче. После того, что сказал Серый, мне даже хотелось, чтобы за мной пришли.

С Горой я не виделась, мне удавалось избегать его все эти дни. Мне не хотела обсуждать с ним свое прошлое, о котором брат ему уже наверняка рассказал. Что я могла сказать ему, если бы он вдруг спросил? Соврать, что я была подругой одного из главных бунтарей, а про восстание не знала? Или сказать правду и признаться, что скрыла всю важную информацию от Командующей, и в итоге погибло больше половины гарнизона стражи? Нет, врать тут было бесполезно, а сказать правду – все равно, что добровольно перерезать себе горло. Все, что мне оставалось, это избегать разговора и ждать, пока меня не вызовут на ковер к Командующей.

Но эти прятки не могли продолжаться вечно: когда-нибудь мы с Горой должны были столкнуться в коридоре или встретиться в столовой. И это действительно случилось, в третью ночь мы оказались в зале вместе.

– Я все знаю, – сказал он, только войдя. – Почему ты не сказала мне?

– О чем? – спросила я, не прекращая бить качающуюся мишень.

– О том, что он тебе говорил!

– Зачем?

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Он схватил меня за плечо и развернул к себе лицом.

– За тем, что он подонок! У него нет никаких доказательств, он не имел права так с тобой разговаривать!

– Он разведчик и сын Командующей, – ответила я, с удивлением рассматривая его ожесточившееся лицо. – Он имеет право арестовать меня за то, что я вообще знала Дельфина.

– Он не имеет никаких прав! – сказал Гора, не сводя с меня пристального взгляда. – Он с позором провалил свое задание, и, если бы не ты, у нас не было бы ни единого шанса предотвратить смерть тех, кто погиб в волнах! У него под носом подорвали шахты, и он готов обвинить в этом кого угодно, чтобы не признавать своей вины!

Я не могла поверить в то, что слышала! Неужели, Серый просто играл со мной, а не знал наверняка!? Этот мерзавец издевался надо мной, надеясь, что я разозлюсь и подтвержу все его догадки, и он сможет хоть как-то оправдать свой провал, обвинив во всем меня! Стоило мне себя выдать, он бы мог смело сказать, что мое заявление о храме было всего лишь отвлекающим маневром для прикрытия шахт, что я шпионка, пробравшаяся во вражеский лагерь и на меня вся вина за случившееся!

Гора дал мне время осознать услышанное. Когда я снова взглянула на него, он закрыл глаза и выдохнул, успокаиваясь. Его огромная грудь опустилась, как меха в кузне, у меня по коже пробежал ветер его дыхания.

– Если кто-то еще хоть слово тебе скажет, не махай кулаками и не запирайся в комнате, как дура, а иди ко мне, ты поняла меня? – сказал он, смягчив свой суровый тон. – Ты здесь не одна.

Он полез во внутренний карман своей куртки и достал оттуда что-то блестящее.

– Держи, – он взял мою руку и сунул в нее маленький предмет. – Я купил его, пока ты сидела у меня дома с этим ублюдком, потому и опоздал. Этот камень называется яшма. Носи, если понравится. Где меня найти, ты знаешь.

После этих слов он развернулся и вышел из зала, оставив меня одну.

Я посмотрела на предмет в своей руке, это оказалось кольцо из желтого металла. В этот тонкий обруч был вделан ровный круглый камень, цвет которого был очень похож на мою кожу.

Следующие несколько дней я патрулировала улицы, отрабатывая свой самовольный прогул дежурства. Шли дни, недели… жизнь выровнялась. С Горой мы часто виделись, но только в кругу общих знакомых.

На Остове люди немного успокоились, начался активный набор молодых стражников. Мне даже поручили обучать рукопашному бою несколько групп новобранцев.

Стараясь не думать ни о чем, кроме настоящего, я проживала день за днем, будто зависнув где-то. Куда мне дальше идти? Что мне делать? Каково мое будущее тут?… неопределенность сводила с ума. Прошлое я забыть не могла, но Дельфин стал мне снится все реже. Бывали дни, когда я о нем даже не вспоминала, – и эти дни были самыми счастливыми, потому что мне не было больно.

Но одним утром мне показалось, что я могу принять решение. Я долго думала об этом, и теперь мысли обрели какую-то форму… Когда, наконец, мне выпал первый выходной, я решила отправиться в дом к Горе и поговорить с ним.

Я надела одно из своих любимых платьев, а к нему то кольцо, которое он подарил. Волосы мне показалось разумным убрать, как это делали все местные женщины.

В этот раз, смотрясь в зеркало у выхода, я себя совсем не узнала. Спрятанные в косу волосы, бежевое платье… если бы не кожа, я могла бы сойти за одну из тех счастливых женщин, которые расхаживают на верхних ярусах!

Ощущая внутри приятное волнение, я поднималась вверх по ярусам, думая, что буду говорить и делать, когда встречусь с Горой. На самом деле я понятия не имела, о чем вообще люди разговаривают в таких случаях, но все равно представляла себе эту встречу снова и снова.

Я шла, не замечая ничего вокруг, но тут кое-что отвлекло меня от неуемных мечтаний: рядом закричал ребенок. Это был не просто крик, это был вопль ужаса!

Осмотревшись, я поняла, что крик идет из пещеры, и тут же поспешила туда. Но не сделала я и двух шагов, оттуда выбежал человек и понесся прочь. Он что-то сжимал в руке, а на его одежде я заметила кровь.

Я погналась за ним, но засранец прыгнул вниз с веревочного моста. Он был достаточно легкий, чтобы веревки выдержали его вес, но я не могла за ним последовать: я бы просто оборвала всю сеть, если бы прыгнула с такой высоты.

К счастью, к тому моменту уже подоспели стражники, и я указала им на скрывающегося среди мостов беглеца. Они взяли его на себя.

Я решила отправиться к пещере, откуда он выбежал, и узнать, что там произошло.

Когда я вошла внутрь, я увидела крошечную девочку. Она сидела возле трупа матери, из шеи которой торчал нож.

– А ну-ка иди сюда!

Я подхватила рыдающего от ужаса ребенка на руки, чтобы он не вздумал смотреть на труп.

– Где твой отец?… Ты знаешь, где живут твои родственники?… Бабушка есть?

Девочка молчала, ее всю трясло. Говорить осмысленно она была не в состоянии, лишь повторяла, «Мама! Мама!».

Я вынесла ее из пещеры и постучалась в ближайшую дверь. Наверняка соседи смогут приютить бедняжку, пока все не выяснится.

Мне открыла женщина лет сорока, она выглядела совершенно измученной.

– Что такое? – спросила она. – Я слышала крики.

– К ним забрался вор и… – подумав, я решила не напоминать девочке о случившемся своими словами. – Вы не могли бы забрать ребенка к себе, пока не отыщутся ее родные? Ей нельзя там находиться.

– Конечно, проходите!

Она открыла дверь, пропуская меня внутрь.

– Я расстелю ей кровать, а ты положи ее туда. Семга часто у меня ночует, когда мать на работе задерживается… у меня от сына комната осталась.

Я прошла через темную прихожую и зашла в комнату, где женщина зажгла грибной светильник.

– Вот, сюда!

Она сняла покрывала с лежанки, и я положила туда девочку.

– Посидишь с ней, пока я сделаю успокаивающий отвар?

– Посижу.

Женщина ушла, оставив меня одну с ребенком. Бедная девочка смотрела вокруг глазами, совершенно бешеными от ужаса.

– Где мама? – спросила она, глядя на меня так, словно от моего ответа зависела ее жизнь.

– Она умерла.

– Нет!…

– Да.

Семга залилась слезами, а потом начала кричать, словно умалишенная. Она попыталась вылезти из кровати и убежать домой, но я удержала ее и прижала к себе.

– Тише, – я гладила ее волосы, прижимая к своему плечу. – Тише, не кричи… тише… все пройдет, слышишь?… все пройдет!…

Я вспомнила, что творилось со мной, когда погибли мои родители. Они умерли у меня на глазах, на арене, когда у каждого за спиной было по два поражения. Они вонзили друг в друга копья: слишком любили друг друга, чтобы жить поодиночке. Меня они, видимо, любили меньше, потому что не подумали о том, каково мне, двенадцатилетней, будет смотреть на них. На следующий день должен был быть мою дебют на арене.

Вне себя от боли и ярости, я бросилась тогда на судью, хотела свернуть шею ему, а потом все стражникам, которые следили за поединком и не остановили это. Конечно же, мня поймали еще до того, как я добралась до судьи, и посадили в клетку, где держали несколько дней. Сколько клятв я тогда дала! Обещала себе когда-нибудь перебить столько надзирателей, чтобы их трупами можно было заполнить мусорную яму арены!… Что ж, и где сейчас все эти клятвы?

Все проходит.

– Все проходит, – шепнула я девочке, чувствуя, что она слишком ослабела и больше не сопротивляется. Я уложила ее обратно в кровать и укрыла одеялом.

Когда женщина пришла со своим отваром, Семга уже спала.

– Думаю, тебе это тоже не помешает, – она протянула мне чашку.

Я поднялась с лежанки и приняла напиток. Не то чтобы его свойства могли подействовать на меня, но в горле было слишком сухо после всего.

Я осмотрела комнату, в которой находилась.

Первое, что привлекло мое внимание, был огромный письменный стол. Сколько на нем было листов и свитков!

– Ваш сын ученый? – спросила я тихо. Столько бумаги я не видела даже в кабинете Командующей.

– Он был летописцем, – ответила женщина, улыбаясь странной улыбкой, грустной, но в то же время гордой. – Он обожал писать, пока его не забрали на Огузок из-за какой-то дурацкой песни.

Внутри меня зародилось нехорошее предчувствие. Чтобы немедленно покончить с ним, я подошла к столу и взяла первый попавшийся лист. Пробежав глазами какой-то нелепый стишок, который все равно не прочла бы, я остановила взгляд на подписи.

Я медленно опустила лист на место, а чашку поставила на стол, чтобы не расплескать все на бумаги.

– Я знала вашего сына на Огузке, – прошептала я, чувствуя, что готова сойти с ума.

– Что!?… – изумленно прошептала женщина. Ее лицо исказилось, чашка выпала из ее рук.

Я отвела ее на кухню и усадила напротив себя.

– Если хотите, я все вам расскажу, – сказала я. – Если нет, то я уйду, и вы сможете дальше думать, что захотите.

– Расскажи мне все!… – попросила она едва слышно. Ее душили слезы.

Вспоминая рассказы Дельфина, я пересказала ей все, что знала, до самой последней мелочи. Слова давались мне с трудом, я запиналась и временами думала, что просто не смогу говорить дальше. Но я заставляла себя продолжать: эта женщина имела право знать, каким невероятным упрямцем был ее сын! Она имела право гордиться им, а не тем жалким поэтишкой, которого она помнила.

За все время женщина ни разу не перебила меня, не задала ни одного вопроса. Она слушала молча и внимательно, а когда я закончила, вдруг улыбнулась.

– Все это время я чувствовала, что он жив, – едва слышно произнесла она. – Я боялась надеяться, называла себя дурой… но я оказалась права. Мой мальчик все-таки выжил!

Я покачала головой, слезы застилали мне глаза.

– Он погиб во время землетрясения.

– Я бы знала, если бы он погиб! – решительно возразила женщина. – Он жив, я чувствую это!

Я закрыла лицо руками и выдохнула, пытаясь успокоиться. Разумеется, для нее он жив! И всегда будет где-то там, под небом, которого она никогда не видела…

– Ты можешь считать, что я глупая старуха, но я говорю правду, – снова сказала она. – Можешь поверить мне, а можешь дальше думать, что захочешь!

Я попрощалась с женщиной, чьего имени так и не узнала, и вышла. Находиться возле нее дальше я просто не могла: она была слишком на него похожа, такая же уверенная в себе и упрямая.

После этой встречи я не могла и шага сделать в сторону дома Горы. Только не сейчас. Вместо этого я отправилась обратно в казармы.

Сперва хотела пойти в комнату, но потом решила, что лучше зайти к лекаришке. Он еще ни разу не отказался поделиться со мной своей огненной водой, а сейчас она была как нельзя кстати.

Но не успела я дойти до лекаря, как из трубы, приделанной к стене казарм, вдруг прозвучал сигнал. Это был сигнал тревоги, все стражники немедленно должны были собраться в самом большом зале для тренировок.

Когда я попала в зал, там уже было полно народу, все толкались и изумленно переговаривались, пытаясь выяснить, зачем нас собрали. Наконец, сигнал умолк, на площадке вверху появилась командующая, одетая в легкие доспехи.

– До многих из вас уже дошли слухи: новобранцы успешно прошли все испытания, и теперь пришло время людям вернуть себе Огузок! Вы отправитесь туда завтра, надев все свое снаряжение, и подчините себе остров. Ваши капитаны поведут вас в согласии с моим планом, и каждый из вас покажет, чего стоит его клятва верности!

4. Бой на Кулаке

*Белый Дельфин*

Я схватил Нору за руку, мы со всех ног побежали к стаям.

Оглушительный грохот, – сигнал дозорных, – был слышен в каждом уголке острова. Когда мы добрались до голубых, там уже шли приготовления.

– Вот все и началось! – крикнул мне пробегающий мимо вор. – Идешь к желтым за оружием?

– Да, я сейчас, – я кивнул ему и повернулся к Норе.

Она смотрела на меня огромными, как у испуганного ребенка, зелеными глазами и чуть не плакала.

– Их там так много! – тихо сказала она. – Что если?…

– Мы готовились к этому с самого первого дня, – сказал я, успокаивая ее. – Иди к своим, готовьте лазарет для раненых.

– Я буду молиться за тебя! – прошептала Нора, сделав шаг ко мне и неуверенно поцеловав в губы.

Я положил руку ей на плечо, обнимая и вместе с тем мягко отталкивая.

– Лучше помолись за стражников: сегодня многие из них увидят твоего бога! – сказал я.

Будоражащее кровь предвкушение уже разливалось по моему телу, превращая в кого-то другого. Оно выравнивало дыхание, разгоняло кровь, делало мышцы сильнее, а дух крепче. Наконец-то это ожидание кончилось… как же я ждал этого.

Отправив Нору в лазарет, я зашел к себе в хижину, чтобы переодеться. Я перекрасил свою форму стражника в синий, теперь это были мои доспехи.

На острове желтых люди растянулись в длинную ровную очередь. Здесь я знал почти всех, больше половины из них я впервые встретил на Кулаке.

Каждый человек в очереди уже знал, что будет делать дальше. Все были разделены на группы со своими главными, у каждой группы была своя инструкция, свое место и свое оружие.

Я был в группе Буревестника, всего нас было двенадцать. Четверо крепких синих, пять голубых и знаменитая троица желтых. Мы должны были держать оборону на пляже, куда собирались высадиться стражники. Прячась на холмах, мы должны были помогать желтым работать с пушками и водными заслонами, а затем, когда стражники все-таки прорвутся сквозь линию обстрела, я и остальные воины будем отбиваться от них в ближнем бою.

За полгода мы отлично подготовили Остров для обороны. На всех пляжах мы прорыли каналы с водой, построили стены, где это было возможно, расставили дозорных. Все было подстроено так, чтобы даже разведчики на одной лодке не могли пройти на остров незамеченными, а большая армия могла высадиться только на Кулаке, единственном пляже, который мы не стали перерывать.

С таким количеством людей стражникам было выгодно драться на открытой местности, лицом к лицу, а не блуждать в песчаных лабиринтах по колено в воде, пытаясь найти вход на остров. Для наступления им было не найти места лучше, чем Кулак, но этот пляж окружали холмы, когда-то бывшие островом красных. В этих холмах мы вырыли канал с водой, сделали укрепления, где можно было спрятать пушки и арбалеты. Пока враги будут до нас добираться, большую их часть мы расстреляем, а те, кто пройдет, намочат свои новые доспехи и получат убойную дозу пыли из морских камней, так что в ближнем бою ничего не будут стоить.

Мы должны были биться с ними на своей территории, которую хорошо знали и отлично подготовили. Но помимо этого у нас было еще одно преимущество – оружие!

Разведчики, в которых мы посылали стрелы из костей и сухих кустовых веток, наверняка рассчитывали на костяные ножи и кривые луки из чьих-нибудь ребер и сухожилий. Но на деле мы встречали их пушками, огромными костяными арбалетами, саблями и гарпунами из древнего металла. Помимо огромных запасов с тайного склада у нас было оружие из мариния, которое желтые успели сделать за четыре месяца. Да, оно пока было несовершенно, ковать небесный металл никто не умел, но даже то, что получалось, было острее и крепче, а значит и лучше, чем кость.

Сами же стражники на своих хлипких лодках могли привезти разве что самих себя с гарпунами и мечами. Их наскоро склеенные после шторма посудины не могли выдержать веса пушек или других больших орудий.

Итак, каждый из наших воинов, спрятавшийся за арбалетом на холмах, имел при себе отличное оружие и понимание того, что от него требуется. Мы действительно были готовы к обороне.

– Ох, сейчас они попляшут! – хихикал Борода, потирая ладони.

Мы засели на одном из холмов и внимательно следили за тем, что происходило на пляже. Первые лодки уже побросали якоря, стражники в своих новых доспехах спустились в воду и шли к земле.

– Думаешь, вода подействует так быстро? – спросил я, улыбаясь. Кузнец выглядел счастливым, как ребенок.

– Ну, пока у них в воде только ноги, ничего не будет, конечно, – объяснил он, приняв серьезный вид. – Но когда вода польется на них сверху, вот тогда подействует наверняка! Минут пятнадцать-двадцать они буду нормальные, а потом будут с ума сходить от чесотки!

– Ты сам не боишься намокнуть? – спросил Буревестник, скептически осматривая мой доспех, пропитанный краской из морских камней.

– Мое тело само как морской камень, – я указал на глаза.

– Разве доспехи с этой пылью не сделают их сильнее со временем? – задумчиво спросил Буревестник, глядя на подбирающихся к берегу черных. Они пока были слишком далеко, потому мы не стреляли. Над пляжем было так тихо, словно вовсе не здесь через несколько минут начнется кровавая бойня.

– Кого-то, может, и сделают, – кивнул Вадик. – Но двое из пяти ослепнут, покроются нарывами или умрут в бою.

– А как же вы остались здоровыми, пока работали над доспехами? – удивился Буревестник.