Цветные Стаи

– И ты рассказывал ей все, что узнавал из посланий, которые мы через тебя передавали? – сурово спросил Солнце.

– Она знала о самом важном, – сказал я, огромным усилием воли подавляя начинающийся припадок. Руки затряслись так, что мне пришлось положить миску на стол, иначе я расплескал бы все на себя. – Но она н-не могла нас пр… пр-ред-дать! Она хот-тела свобод… свободы … б-больше, чем любой из… н-нас!

Почувствовав, что падаю, я обхватил себя руками и навалился на стол грудью, пытаясь удержаться на месте. Я стиснул челюсти до звона в ушах: мне хотелось закричать, обвинить его в грязной лжи, высказать в его упрямую морду все, что я о нем думаю! Он всегда ненавидел силу и свободолюбие, в ком бы они не проявлялись, и теперь, пользуясь случаем, обвиняет самого своенравного и сильного жителя Огузка в предательстве! Неудивительно, что красных здесь нет, наверняка этот властолюбец объявил себя главным и изгнал их «за самый страшный грех»!

Мне хотелось кричать, но я не мог произнести ни слова, только беспомощно мычать, чего я делать в присутствие Солнца не собирался!

– Дельфин, послушай меня, – произнес Василий, тихо, но требовательно. – Я до последнего не мог поверить в то, что наша девочка способна продать нас за форму стражницы… Но это так. Она сделала это, есть доказательства. Ее поступок и то, что на тебе эта черная одежда… Ты должен все нам рассказать, сынок.

– Й… й… я… н… н-н…

В ушах зазвенело, я больше не слышал, не видел ничего, что происходило вокруг… темнота и натянутый звон обступили меня.

Чувства вернулись ко мне только через несколько секунд, когда я услышал ровный и уверенный голос Погодника. Этот звук постепенно вытянул меня из полуобморока и вернул в шатер.

– … Дельфин приплыл на наш остров, остров фиолетовых, девять дней назад, – говорил он. Он рассказал им все, что со мной произошло, с начала и до конца. Он рассказал даже о том, как я плавал на Остов в лодке стражи. Погодник как будто брал слова и фразы из моей головы… впрочем, скорее всего именно так оно и было.

– Так землетрясение – ваших рук дело? – Василий одобрительно поджал губу, повернувшись к Буревестнику. – Вы, ребята, спасли всех нас! Если бы не вы, мы бы тут не сидели… стражники пришили самых сильных оранжевых и уже взялись за остальных. Вы прям как знали, когда начинать!

– Мы начали из-за него, – Буревестник кивнул в мою сторону. – Мои люди увидели, как стражники вытащили его из ямы, а потом, как он идет к лодке в их форме. Видимо, он рассказал им про то, что мы собираемся взорвать шахты. Тогда мы решили действовать, пока нас не остановили, – объяснил он. – Если мое мнение имеет тут значение, то вот оно: я не думаю, что этому человеку можно верить.

– Вы что же, предлагаете назвать его предателем после всего? – удивленно спросил Василий, посмотрев на Солнце, Карпушу и Луну.

– Я, конечно, трехглазый, а вы у вас у всех на глаз меньше, но неужели я один вижу, что стражники с ним сделали? – вмешался Погодник.

Неудержимая дрожь, как я ни старался ее скрыть, уже охватила все мое тело, я едва не падал со своего места, спасало только то, что я вцепился в стол мертвой хваткой. В тот момент я готов был проклясть несносного колдуна за то, что он заставил всех смотреть на меня!

– После трех суток в яме человек может только мычать и ходить под себя, а Дельфин провел там шесть дней и шесть ночей! – продолжил Погодник. – Нет, он, конечно, детина выносливый, но как, по-вашему, он мог что-то рассказать страже, если даже сейчас, после моей помощи, он еле ходит и заикается? В том состоянии, в котором его вытащили, он просто не мог им ничего предложить!

– Ты прав, – вдруг произнес Буревестник. – Но если ему удалось скрыть от них все наши планы, то почему его вытащили из ямы и дали форму стражника?

– Потому что человека, который плавает, как рыба, и после шести дней в яме еще что-то соображает, убивать жалко, а среди заговорщиков-заключенных держать боязно? – предположил Погодник. – О выдающихся способностях нашего друга стражникам могла рассказать Яшма, вот они и решили взять его к себе.

– Ты много говоришь, но где ты был, когда все это происходило? – по тону Солнца было ясно, что он не верил ни единому слову колдуна. – Если ты все это время был на острове фиолетовых, откуда ты можешь знать наверняка, что произошло? Как можешь говорить за людей, которых не знаешь?

– А откуда я знаю, что одна из жриц скоро принесет в мир еще одного твоего ребенка? Ни на вашем острове, ни даже в заветном храме ни в ту ночь, ни в какую другую меня тоже не было, однако, я это знаю! – усмехнулся Погодник, довольно разглядывая застывшее равнодушной маской лицо Солнца. Василий разразился озорным хихиканьем. – Я предлагаю закрыть этот вопрос и больше к нему не возвращаться. Дельфин заслужил место здесь хотя бы потому, что он знает о стражниках и Остове больше, чем все мы вместе взятые. Пусть твои жрицы его немного подлатают, и тогда он еще докажет всем нам свою верность.

– У нас и вправду есть вопросы поважнее, чем судьба паренька, которого мы все и так хорошо знаем, – кивнул Василий. – Нужно решать, что мы будем делать с доставшейся нам землей. Стражников мы утопили, но скоро сюда прибудут новые, еще более сердитые.

– Нужно начать строительство стен и рвов, чтобы нас снова не затопило, – сказал Карпуша. – Необходимо решить, какую территорию мы будем защищать от воды в первую очередь.

– Об этом не беспокойтесь, вода сюда не вернется, – покачал головой Погодник.

– А ты откуда знаешь? – полюбопытствовал Василий.

– На острове фиолетовых я был погодником. Все штормы за последние пятнадцать лет были предсказаны именно мной. Скажите, я хоть раз ошибся?

– Действительно, в последнее время не было ни одной ложной тревоги, – заметил Карпуша. – И как ты это делаешь, интересно знать? Должно же быть хоть какое-то объяснение твоим способностям!

– Я колдун, а все колдуны умеют делать это, – объяснил Погодник. – Моим словам можно верить, чем раньше вы это поймете, тем лучше для всех нас! Сейчас я говорю, что вода не вернется на Огузок в том количестве, в котором она была здесь раньше. Появятся несколько озер, на месте синего и фиолетового острова будут горячие источники, – вот все, что вам нужно знать о грядущих переменах. Лучше сосредоточьтесь на другом.

– Бог отметил тебя своей милостью, наделив удивительным даром. Ты – его пророк, хотя и не обрел еще истинной веры, – вдруг сказал Солнце, заставив Погодника скривиться. Видимо, жрец только сейчас опомнился после того, как его обвинили в прелюбодеянии в священном месте, и решил, что с Погодником лучше дружить. – Я верю твоим словам, и велю своим людям возделывать открывшуюся нам землю для посева новых урожаев водорослей.

– И все же, рвы и стены нам все равно понадобятся со стороны Остова, – сказал Карпуша. – Нельзя оставлять берег открытым для врага…

Началась та самая часть совета, ради которой все собрались. Она продолжалось несколько часов. Среди основных вопросов были постройка новых стен и хижин, добыча пресной воды, организация питания, сбор разбросанных по Огузку вещей, полезных в быту. Предводители стай хорошо знали своих людей и составляли команды, которые могли выполнить ту или иную задачу как можно быстрее и качественнее. Зеленые должны были заниматься кухней, голубые и синие под руководством желтых – строительством, оранжевые оставались земледельцами и лекарями, а фиолетовые, так как больше ничего не умели, должны были собирать мусор и превращать его в полезные бытовые предметы или пригодные для стройки материалы.

Когда основные вопросы были закрыты и начали обсуждаться детали, я решил, что мне нет смысла дальше находиться в шатре.

С трудом извинившись, я поднялся из-за стола, опираясь на палку, и вышел на улицу.

Припадок закончился, но после него я чувствовал себя совершенно опустошенным, мне нужно было добраться до своей хижины и хорошо выспаться.... для начала хотя бы выспаться.

На улице ко мне подошел Кит. Оказалось, он ждал меня все это время.

– Ну, как все прошло? – участливо поинтересовался он.

Я помотал головой, давая ему понять, что не могу говорить. Для меня оставалось загадкой, как я вообще оставался на ногах: голова кружилась так сильно, что я едва ли понимал, что происходит вокруг.

– Ууу, да ты сейчас ласты отбросишь! Надо отвести тебя к Норе…

Я проснулся, чувствуя невероятную легкость во всем теле: мне казалось, я уютно устроился на кучерявом облаке и медленно плыву по залитому светом небу.

Улыбнувшись, я перевернулся на спину и открыл глаза, желая узнать, что это за дивное место, в котором я очутился.

Теплый полумрак и ароматный дымок благовоний подсказали мне, что я нахожусь в шатре оранжевых. Память тут же откликнулась смешанными образами: вроде бы, Кит привел меня сюда и поручил Норе.

Возле лежанки кто-то оставил мне кувшин с водой. Почувствовав жажду, я выпил залпом целый стакан, но слишком поздно понял, что это была никакая не вода! Горькая, отвратительная на вкус настойка, которая скорее осушала, чем позволяла напиться… какой ужасный обман, кто бы мог подумать!

Я закашлялся, сев на лежанке, и попробовал осмотреться в поисках воды, но перед глазами все потемнело: я не смог ничего разглядеть. На мое счастье, тут в шатер вошла Нора.

– О, ты проснулся! – радостно заметила она, садясь возле меня. Мягким, но уверенным жестом она уложила меня обратно. Я даже не стал сопротивляться, страшная слабость накатила на меня неумолимой волной: мне снова захотелось спать. – Ты проспал почти два дня, бедный, но ты все еще слаб. Тебе нужно пить мою настойку, чтобы тот мерзкий яд окончательно из тебя вышел.

– Я хочу воды, – попросил я, едва ворочая языком. Приятно было обнаружить, что я больше не заикался, но в целом на меня накатило такое безразличие ко всему, что я не стал об этом задумываться.

– Я все тебе принесу, – пообещала Нора, ласково укрывая меня вышитым одеялом. – Представить себе не могу, что тебе пришлось пережить на тех островах! Погодник сказал, это настоящее чудо, что ты держишься даже после всего, что с тобой сделали.

Пятна перед глазами отступили и я, наконец, смог увидеть жрицу.

Округлые черты лица, темная матовая кожа и прекрасные зеленые глаза. Она смотрела на меня с такой печалью и вместе с тем с такой заботой, что я ощутил себя податливым куском воска: мне хотелось растаять от такого тепла!

– Ты поправишься, я тебе обещаю… – мягко прошептала она, касаясь моей щеки и закрывая мне глаза. – Побольше спи, а травы все сделают.

Так прошло несколько дней, я спал, ел и пил все, что Нора мне приносила. После всего, что случилось, я чувствовал себя на вершине блаженства! С каждым новым пробуждением мне становилось лучше, а на третий день я почувствовал, что готов снова вернуться к делам.

Я пробовал расспросить Нору о том, что произошло с островом красных, но она не желала говорить ни о чем, кроме моего здоровья и того, что сейчас происходит на Огузке. Тогда я попросил ее позвать Кита.

Когда на пятый день мой добрый приятель снизошел-таки до того, чтобы навестить больного друга, я уже строил план побега из опостылевшего шатра: несмотря на то, что чувствовал я себя отлично, Нора запрещала мне выходить наружу.

Кит пришел, когда я разминался после сна. Я уже мог стоять на ногах без всяких палок и усиленно работал с задубевшими от безделья мышцами.

– Выглядишь ты гораздо лучше, Нора настоящая волшебница! – с одобрением заметил Кит, закрывая полог. – Это здорово, я уж боялся, ты так и останешься… ну… больным. Вообще, многие ждут твоего возвращения, знаешь ли! Погодник уже растрепал про твое геройское самопожертвование и все такое…

Кит протараторил все это на одном дыхании, усевшись на мою лежанку.

– Попрошу Нору выпустить меня сегодня, хватит уже валяться, – сообщил я, дотягиваясь ладонями до мысков. Как же приятно было снова ощутить в теле силу и гибкость! – Никогда бы не подумал, что простая зарядка может доставить такое удовольствие!

– Да, ты совсем поправился, – решил Кит, задумчиво прихлебывая Норину настойку. Сморщившись, он тут же поставил стакан обратно.

– Я хочу спросить у тебя про красных, – я перешел к делу. Если кто-то и мог мне рассказать все, как оно есть, то это был Кит. – Нора ничего не говорит о них, но мне нужно знать, что тут на самом деле произошло.

– Не много тут рассказывать, – пожал плечами Кит. – Оранжевые не говорят о храме, потому что для них это – большое горе. У каждого там погребен кто-то близкий. А что до красных… Их остров взорвался во время землетрясения вместе с небольшой частью желтого острова. Этот столб пламени ты и сам видел. Думаю, можно не гадать о том, куда делись красные.

– Ладно. Еще скажи мне вот что… – я прекратил свои занятия и встал перед приятелем. – На совете Солнце обвинил меня в сговоре с Яшмой, он и остальные считают, что именно она рассказала страже про храм. Почему они так уверены в том, что это именно она? – я внимательно посмотрел на Кита, пытаясь уловить малейшее изменение в его мимике. – Почему все уверены, что про храм рассказала Яшма?

– Потому что… – Кит тяжело вздохнул и отвернулся. Когда он снова взглянул на меня, в его взгляде светилось нескрываемое сочувствие, он едва не извинялся за то, что собирается сказать. – Потому что ее видели в черной одежде в лодке стражников… Я сам ее видел, такую, какой ты ее описывал: пышные белые волосы и полосатая кожа. Я знаю, она много значила для тебя, но, похоже, ты в ней ошибся.

– Я не могу в это поверить, – признался я, чувствуя, что слова друга совершенно меня опустошили.

Я сел на лежанку возле Кита и допил стакан настойки в надежде, что эта гадость поможет мне собраться с духом и принять все, как есть.

Мне была невыносима одна мысль о том, что единственная, в кого я верил, продала меня и всех остальных за форму стражника!

Яшма была для меня не просто близким человеком, она была для меня идеей, воплощением будущего. Каждый раз, когда меня одолевали сомнения и страхи, я думал о ней, о том, что люди никогда не будут свободно ходить под новым для них небом, если такие, как Яшма, будут жить на правах домашних животных.

С первого дня нашей встречи я ни секунды не сомневался в том, что могу доверять этой девушке, как самому себе, но сейчас, вспоминая ее историю, я задавался вопросом: почему же я так верил ей?

Люди с Остова с детства покровительствовали ее семье, присылали ей еду, прощали всякие вольности…К тому же, Яшма всегда восхищалась своей знаменитой прабабкой, которая была из стражников. Так может, на самом деле она видела свободу совсем иначе? Может, она и не хотела оставаться на Огузке и участвовать в бунте, а, наоборот, хотела жить на Остове и занять место, которое раньше занимала Тигровая Акула, продолжить семейное дело?

Выходит, я совсем не знал ее.

– Все мы ошибаемся в людях, – сказал Кит, положив руку мне на плечо. – Забудь о ней, она своего добилась и больше не сможет нам навредить.

– Вряд ли я когда-нибудь забуду это, – честно признался я.

Когда Нора вернулась в мой шатер, я решительно потребовал у нее свободы. Удерживать силой она меня, конечно же, не стала, я был признан здоровым и отпущен на все четыре стороны. Перед тем, как выйти на улицу, я попросил у нее одежду оранжевых.

– Но мазь я тебе дать не могу, ты ведь это понимаешь? – спросила она, удивленно распахнув свои зеленые глаза.

– Я понимаю. Но не ходить же мне в костюме стражи! – улыбнулся я, успокаивая ее. – Не переживай, с солнцем я попробую договориться.

Намотав на себя синий кусок ткани, я уверенно вышел наружу.

За то время, что я провел в шатре, Огузок здорово переменился! Туман ушел, с земли исчез весь мусор, в песке были протоптаны аккуратные дороги, новенькие хижины, шатры и землянки стояли ровными рядами. Люди, занятые работой, сновали туда-сюда, перетаскивая корзины со всякой всячиной.

По пути на территорию голубых я заметил, что кое-где стояли столбы с натянутыми на веревку флажками. Кажется, стаи решили оставить между собой этот странный барьер, разграничив территорию.

Сначала я заглянул к себе в хижину, оставил там свою трость и черный костюм, а также привел в порядок, насколько это было возможно.

Решив, что теперь я совершенно готов к чему бы то ни было, я отправился по делам.

Пока я валялся в шатре, мне в голову пришла идея, которую я решил проверить. Для этого мне сперва нужно было найти Погодника.

Колдун обнаружился на гостевой территории фиолетовых, он сидел у погасшего костра и откровенно бездельничал. Даже народ вокруг себя не собрал, подумать только!

– Смотрите-ка, кто оклемался! – воскликнул он, завидев меня. – Ты еще и в наряд оранжевых переоделся!

– Решил последовать твоему совету. Думаю, если у меня получилось «говорить» с маринием, с твоими штучками тоже должно получиться, – объяснил я, давая Погоднику себя осмотреть. Он покружил около меня и остановился, удовлетворенно кивнув.

– Ты живучий, как кожный грибок, честное слово! – сказал он. – После всего тебе должно быть просто стыдно обгорать на каком-то солнце!

– Расскажи, что тут без меня творилось? – попросил я, жестом приглашая колдуна пройтись. – Я смотрю, жизнь кипит…

– А что творилось? Все заняты строительством! Боятся, что стража придет мстить за своих людей раньше, чем они успеют подготовиться. По-настоящему весело у нас только по вечерам, когда все собираются у костров, едят, болтают… тогда люди вокруг кажутся счастливыми и все такое.

Я заметил, что сам по себе Погодник выглядит несколько хмурым… даже не просто хмурым, он был по-настоящему расстроен чем-то!

– С отцом у вас все хорошо? – осторожно спросил я.

– О, лучше некуда… каждый день по утру мы вместе ловим рыбу и разговариваем о жизни, – поведал он без особенного энтузиазма. – Знаешь, ты можешь даже не пытаться мне помочь: все равно не сможешь ничего сделать! Я в своем горе совершенно безутешен…

– Что же это за горе у всемогущего пророка? – усмехнулся я.

– А сам как думаешь? – он посмотрел на меня и все три его глаза выражали немой укор.

Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, о чем он говорит.

– Воды тебя забери, неужели ты встретил девушку!? – изумился я.

Почему-то до сих пор я был твердо уверен в том, что Погодник – существо среднего пола, не испытывающее никаких земных потребностей, кроме, разве что, бесконечной жажды внимания!

– По-твоему, раз у меня три глаза, то я не могу встретить девушку!? – возмутился колдун.

– Прости! Я просто не думал об этом, – извинился я, чувствуя, что начинаю сгорать от любопытства. Дела делами, кажется, в ближайший час стражники на нас не нападут… можно и отвлечься, когда такое творится. – Ну, и кто же она?

Тяжело вздохнув, Погодник печально посмотрел в сторону территории синих. Я решительно повел его туда.

– Я увидел ее несколько лет назад, когда стража провозила ее на лодке мимо нашего острова, – рассказывал он по пути. – Она была такой красивой! Среди фиолетовых редко встретишь более-менее вменяемую женщину моложе сорока, так что эта девушка показалась мне настоящей богиней. Я хорошенько запомнил ее и время от времени начал ей сниться… ну, ты понимаешь! Сначала мы просто разговаривали, делились чем-то, что трогало нас обоих… вскоре я понял, что влюбился в нее по-настоящему, тогда-то я и решил, что, пользуясь своими способностями, попробую устроить восстание, чтобы мы с ней когда-нибудь встретились! Я предложил ей объединиться, ведь она была из синих и знала Буревестника, который еще тогда был у них признанным вожаком. Но, разумеется, она не верила, что я настоящий, думала, что я просто плод ее воображения, потому не стала ничего делать. Но наши встречи во снах продолжались… честно говоря, мне кажется, она тоже полюбила меня.

– Можешь не продолжать, – вздохнул я, догадываясь, чем кончилась эта история.

Погодник наверняка воспользовался случаем, после землетрясения отыскал эту самую девушку и предстал перед ней во всей своей красе. Бедняга совершенно ошалела при мысли о том, что ее трехглазый друг из снов – реальный человек, и сказала, что не хочет иметь с ним ничего общего.

Тем временем мы уже были у синих. Среди групп людей, строивших новые хижины и перетаскивающих материалы, Погодник указал на одну, где я быстро отыскал единственную женскую фигуру.

– Только не говори, что тебе она тоже нравится! – возмутился Погодник, наблюдая за выражением моего лица.

– Она действительно очень красивая… но… Барракуда!? Кажется, она наполовину состоит из мариния: я никогда не встречал более холодной и загадочной девушки!

– Она действительно лучше всех понимает его язык, – грустно вздохнул Погодник, печальным взглядом всех трех глаз провожая предмет своего обожания. – Этот металл рассказывал ей о том, как он летел среди звезд, как при нем зарождались и разрушались вселенные, как он, разорванный на тысячи тысяч осколков, лежал на океанском дне… Кажется, в жизни я никогда не смогу заинтересовать ее после всего, что ей наговорил этот подлец в шахтах!

– Ты же умеешь залезать в головы к людям, разве нет? – усмехнулся я. – Узнай, что ей нравится…

– Ты думаешь, я бы этого еще не сделал, если бы мог!? – возмутился Погодник. – Она слишком умна, чтобы позволить кому-то проникнуть в свои мысли! Мариний защищает ее здесь, ведь она увешала себя талисманами с крупицами этого металла. У меня ни единого шанса!

– Так мариний защищает голову от твоих домогательств?

– Мариний при должном обращении не только защищает, он помогает использовать такие способности нашего мозга, о которых многие даже не подозревают! Это воистину удивительное вещество… Против него я бессилен, – Погодник понуро поплелся прочь с территории синих.

– Я хочу заглянуть к желтым, составишь мне компанию? – предложил я. – Уверен, у них есть пара лишних стаканов настойки, чтобы подклеить твое разбитое сердце!

Пожав плечами, колдун двинулся за мной.

Желтые остались на холме, который когда-то был их островом. Из тяжелых металлических машин валил густой цветной дым, хлопки и взрывы разносились на весь Огузок, мужики мастерили и ругались… Работа здесь кипела, совсем как в прежние времена!

Среди умников я без труда отыскал Вадика, он был на своем рабочем месте, которое ничуть не изменилось после землетрясения.

– Ты поправился, – сказал он, осматривая меня. – Опять взялся за свое? Насколько я помню, твоя идея ходить без одежды в прошлый раз ничем хорошим не кончилась.

– На этот раз, мне кажется, я знаю, что делаю, – я улыбнулся: наверное, никакие природные бедствия и революции не могли выбить из колеи этого парня! – А где остальные? Шляпа и Борода?

– Сейчас обед, они где-то у костров… я как раз собирался идти к ним. Пойдем вместе.

Мы и вправду нашли их у одного из костров. Рядом со Шляпой я заметил Орку. Выглядела она ужасно, гораздо хуже, чем при нашей последней встрече.

Длинные темные волосы разлохматились, лицо посерело и опустилось, глаза смотрели тускло. Однако, она ела с таким аппетитом, что я сразу понял, в чем тут дело: видимо, сразу после ям ее отправили к зеленым, где она отравилась миналией. Самый опасный период был позади, и теперь она восстанавливалась после отравления, сметая все съедобное вокруг.

– Ты, – проворчала она, хмуро взглянув в мою сторону. – Улиточий ублюдок!…

– Я очень сожалею о том, что произошло: из-за меня тебе пришлось испытать слишком многое, – извинился я. – Но я счастлив, что все обошлось, и мы снова встретились. Если я могу что-то для тебя сделать…

Криво усмехнувшись, Орка искоса взглянула на меня.

– Я тоже рада, что мы снова встретились и не на дне морском, – сказала она. – Вот окрепну и съезжу тебе по роже, на том и рассчитаемся!

– Заметано! – улыбнулся я.

Усевшись у костра, я представил всем Погодника… впрочем, колдун не нуждался в представлении: его здесь уже все знали. Нам налили немного похлебки и дали по стакану настойки.

– Ну, что белобрысый, чем теперь будешь заниматься? – весело спросил у меня Шляпа.

– Пока не знаю, – я пожал плечами. – Вообще, я хотел поговорить с вами о маринии. Знаете, что это?

Получив отрицательный ответ, я рассказал все, что помнил.

– Свойства этого металла поражают! Мне кажется, нужно изучить их с помощью ваших машин и как-то использовать, – предложил я, закончив вводную лекцию.

– Если по-честному, то мне с трудом во все это верится, Дельфин… – заметил Шляпа, потирая красную лысину.

– В то, что на острове фиолетовых есть колдуны, которые помогут ему справиться с солнцем, вы тоже не верили, – флегматично заметил Вадик.

– Теперь я понимаю, почему синих и фиолетовых скрыли от остальных: с той частью острова явно что-то не так! – хмыкнул Борода, залпом осушая стакан с настойкой и тут же наливая себе еще. Уж чего-чего, а этого добра у желтых за каждым обедом было, сколько влезет!