скачать книгу бесплатно
– Мы будем заниматься йогой, художественным творчеством… – продолжала миссис Парк.
Деревья перевешивались через речку, склонялись над полем, протягивали свои раскидистые ветви к дому, маня тех, кто внутри.
– …лечебными танцами и целительным ясновидением…
Их пальцы-веточки указывали на Блю.
А комната слишком большая, слишком светлая, слишком сильно контрастирующая с миром за окном. На протяжении нескольких месяцев Блю думала только о том, как попасть сюда, кое-как вытерпеть эту неделю и отправиться в путь. Это должно было помочь ей двинуться дальше и стать нормальным человеком, ведущим нормальный образ жизни, с нормальными друзьями и нормальной работой. Однако Блю не задумывалась о том, с какими сложностями это будет сопряжено. Она не умеет заниматься йогой, во имя всего святого, не умеет танцевать, до конца жизни не прикоснется больше к магическим кристаллам и определенно не сможет спать в доме, где со всех сторон напирают деревья и вода.
И собаки – Блю спохватилась, что забыла спросить, сколько их, какого они размера, позволят ли им подходить к ней, и у нее волосы встали дыбом: она услышала их шумное дыхание, почувствовала на ноге их липкую слюну…
– Цапля! Смотрите, там, у мостика! – Подбежав к окну, Сабина указала на большую серую птицу у воды. Цапля неподвижно застыла на длинных желтых ногах; ее оперение сливалось с каменной кладкой мостика.
Джего присоединился к Сабине у окна.
– Ого! – воскликнул он. – Она права, смотрите, на берегу!
В воздухе кружили вороны, готовясь рассесться по деревьям. Заходящее солнце растянуло тени в длинные черные полосы, пересекающие поле и подходящие прямо к самому дому. «Впустите! – говорили они. – Впустите нас!»
– Здесь обитает много птиц. Зимой по пути в жаркие страны тут останавливаются скворцы. Вам когда-нибудь приходилось видеть стаю скворцов? – спросила миссис Парк.
Сабина тотчас же сказала, что ей всегда этого хотелось, Джего сказал, что в детстве видел скворцов постоянно, а Блю захотелось провалиться сквозь землю.
– Их иногда можно встретить в Блэкпуле у причала… – Блю попыталась отвлечься, присоединиться к разговору, однако слова показались ей опилками.
Приблизившийся к ней с непроницаемым лицом Милтон шепнул:
– Вы можете ничего этого не делать, если это не ваше. При только одном упоминании о чертовых терапевтических танцах я посылаю миссис Парк куда подальше.
Паника ослабла, и Блю облегченно выдохнула, смущенная тем, что ее страх оказался таким очевидным.
– Спасибо, – шепотом ответила она, на что Милтон пробурчал что-то невнятное.
– Смотрите, а вот канюк, на телеграфном столбе, – указала миссис Парк – бурое оперение практически сливалось с деревом.
Изумленная Сабина уставилась на хищную птицу; миссис Парк радостно переводила взгляд с восхищенной гостьи на канюка и обратно.
– Если хотите, можете посидеть со мной у камина, пока они занимаются этой ерундой, – кашлянув в локоть, предложил Милтон. – Но только если вы этого хотите.
Блю попыталась прошептать еще одно «спасибо», но поймала себя на том, что у нее в горле застрял комок. Эта маленькая любезность так напомнила ей отчима, что она не смогла ничего сказать. Подобные воспоминания всплывали редко, и Блю поняла, что нужно завернуть их и убрать подальше, пока они не захлестнули ее с головой.
– Сейчас я покажу вам кабинет психотерапии, – сказала миссис Парк.
Эта комната оказалась такой же, как и предыдущая, но с затененными стеклами в окнах, поэтому внешний мир отвлекал не так сильно. Восемь кресел были расставлены в круг.
– Мы проводим что-то среднее между групповой терапией и индивидуальными сеансами, – объяснила миссис Парк, и хотя прямо за окном уселась птица с желтым хохолком, Сабина не обратила на нее внимания.
– По мне, лучше танцевать, – пробормотала она.
* * *
После ужина Сабина извинилась, сказав, что хочет вымыть лицо и переодеться. Блю предположила, что она хочет смыть перспективу психотерапии, страх исповеди перед незнакомыми людьми.
Поскольку народа было мало, миссис Парк решила, что уютнее будет устроиться на кухне; самом теплом помещении во всем доме.
– Это благодаря плите, – объяснила миссис Парк, когда Блю стянула с себя свитер и повесила его на спинку стула.
Посреди круглого стола, рядом со свежеиспеченной буханкой хлеба, наполняющей воздух тонким сладковатым запахом дрожжей, стоял стеклянный кувшин с водой.
Шаркая ногами по каменным плитам пола, Милтон добрался до стены, прислонил к ней свои ходунки и опустился на ближайший стул. На стене висели полотенца с вышитыми крестиком пословицами: «Настоящий друг – на всю жизнь» и «Не стесняйся плакать – не все слезы плохие». На подоконнике стояли фотографии в рамках. На двух из них были молодые черные лабрадоры, и нервы тисками сжали желудок Блю. По крайней мере это были не немецкие овчарки. Ее мать очень боялась немецких овчарок.
– Это ваши собаки? – Блю оглянулась по сторонам, ища миски с водой, миски с кормом, и несколько успокоилась, не найдя их. Вероятно, на кухню собак не пускают. Хотелось надеяться, что их также держат подальше от гостей.
– Черные лабрадоры! – с мальчишеской радостью воскликнул Джего. – Я обожаю черных лабрадоров! Когда я был маленьким, у нас в семье всегда были лабрадоры.
– Мило и Юпитер, – трогательно произнесла миссис Парк. – Да, у нас два щенка. – Склонившись над плитой, она взяла кастрюлю и сняла крышку.
От аппетитного запаха у Блю потекли слюнки: мясо, пиво и клецки. Собаки смотрели с фотографий так, словно и они отчаянно проголодались. Их густая черная шерсть делала зубы еще белее, высунутые языки казались кроваво-красными, глаза неестественно горели, готовые выскочить из орбит, налететь на Блю и сразиться с ней за всю до последней крошки обещанную еду, и ей пришлось отвести взгляд.
– К сожалению, они умерли, – продолжала миссис Парк. – Несколько лет назад.
– Какое несчастье! – пробормотала Блю, стыдясь нахлынувшего облегчения. – Но мне показалось, будто я слышала… впрочем, это неважно.
– Потеря собаки – страшное горе, – сказал Джего.
– Бывают потери и пострашнее, – сказал Милтон. – Гораздо страшнее.
– Что, как вам показалось, вы слышали? – Неподвижно застыв у плиты, миссис Парк ждала ответа.
– Собачий лай. Я решила…
– Должно быть, это с улицы. Кто-то выгуливал собаку. Здесь, на равнине, звуки разносятся далеко. Так что это была чья-то чужая собака.
– Да, конечно, – поспешно согласилась Блю. – Это большое несчастье, что ваши собаки… ну, вы понимаете.
Сняв с рук варежки-прихватки, миссис Парк прижала их к груди, откинулась назад на разделочный стол и вздохнула.
– Такое случается в жизни, – сказала она, отворачиваясь к окну.
Сначала Блю подумала, что миссис Парк хочет посмотреть на фотографии собак, но ее взгляд скользнул дальше, в окно, через мокрые поля, к опушке леса. Там, из земли, торчала небольшая каменная глыба. У Блю мелькнула мысль: не там ли похоронены собаки?
– Они не кусались? – спросила она.
Милтон поперхнулся смешком. Румянец схлынул со щек миссис Парк; она посмотрела на Блю так, словно та переступила черту, и Блю мысленно проанализировала свой вопрос, гадая, не был ли он неподходящим, слишком фамильярным. Но прежде чем она смогла извиниться – она должна была извиниться? Своим вопросом она переступила черту? – вмешалась Сабина.
– Кто-нибудь заходил в мою комнату? – спросила она, и это оказалось так неожиданно, что никто не ответил. Все недоуменно переглянулись, а Сабина добавила: – Наверху? Заходил? Сменить полотенца, белье, еще за чем-нибудь?
– Все мы находились здесь, вас не было всего несколько минут. – Блю налила ей стакан воды из кувшина. – Присядьте на минутку, вы чем-то взволнованы.
– В чем дело? – спросила миссис Парк, однако вперед не шагнула, продолжая прижимать прихватки к груди.
Сабина покачала головой.
– Дверь в мою комнату была открыта.
– Открыта? – удивилась миссис Парк. – Разве я не дала вам ключ?
– Да, я заперла дверь, но она была…
– Распахнута настежь или просто не заперта? – спросил Джего.
– Распахнута настежь.
– Наверное, это ветер – сквозняк. Скорее всего, это произошло, когда Джошуа вернулся домой. – Миссис Парк постаралась сделать вид, будто это пустяк, на который не следует обращать внимания, однако краска ей на щеки так и не вернулась.
– Что-нибудь пропало? – спросила Блю.
– Никто не мог ничего взять, – сказала миссис Парк. – Все мы находились внизу. – В ее голосе прозвучала обида.
– Не мог ли мистер Парк открыть дверь? – предположила Блю.
– Ее распахнул сквозняк, – упрямо стояла на своем миссис Парк.
– Вы точно ее заперли? – спросил Джего.
Милтон молчал.
– Я думала, что заперла, – посмотрев на Блю, сказала Сабина, – но, может быть… Я точно не помню – я заперла дверь, перед тем как мы спустились вниз?
Блю помнила шок от ее внезапного появления, исходящий от нее аромат ванили, игру света у нее на скулах, но не могла вспомнить, что она говорила, что делала.
– Сожалею, – пробормотала она, – я не могу сказать…
И миссис Парк, уже в третий раз:
– Определенно, это был сквозняк.
Пожав плечами, Сабина села за стол напротив Блю.
– А может быть, это было привидение, – рассмеялась она. – То, которое открывает двери, как в «Призраке дома на холме»[13 - «Призрак дома на холме» – готический роман ужасов американской писательницы Ш. Джексон; также по книге снят одноименный телесериал.].
– То привидение двери закрывало, – поправила Блю, радуясь тому, что у них с Сабиной есть хоть какая-то общая почва.
– Вы тоже ее читали, да?
– Смотрела по телевизору, – сказала Блю.
– Про «Болото надежды» можно сказать многое, но вот привидений здесь точно никогда не бывало. – Миссис Парк поставила кастрюлю на подставку рядом со свежим хлебом. Повесив фартук на крючок, она сняла с головы повязку и убрала ее в ящик. Освобожденные волосы рассыпались, и она в белом хлопчатобумажном сарафане снова стала похожа на психотерапевта. – Вы ведь ничего не видели, да? – спросила она у Милтона.
– Пока что не видел, – ответил тот.
– Гости никогда не жаловались на то, что двери живут своей жизнью? – спросила Сабина, бросив искоса взгляд на Блю.
Уловив намек, миссис Парк улыбнулась.
– Только когда случаются сквозняки.
Миски наполнились содержимым кастрюли, испускающим аппетитные ароматы. Миссис Парк взяла нож, готовая разрезать хрустящую корку хлеба, и в этот момент к ним присоединился мистер Парк.
– Масла нет? – спросил он.
– Вот. – Миссис Парк пододвинула мужу голубую масленку. – Ты поднимался наверх? Сабина обнаружила дверь в свою комнату открытой.
Поскольку у мистера Парка был набит рот, он молча покачал головой, хмуро обведя взглядом присутствующих.
– Блю считает, это был призрак, – сказала Сабина, пнув под столом Блю по ноге. Она рассмеялась, увидев на лице у Блю изумление.
– Да я не…
– Шутка, – успокоила ее Сабина. – Но кто-то же открыл дверь – я ее точно закрывала.
– Дом очень старый, – сказал мистер Парк. – Кто знает, что может таиться в…
– Джошуа! – остановила его миссис Парк. – Не слушайте его; это он просто так болтает.
– Беда всех старых зданий – изоляция. – Мистер Парк указал вилкой на потолок. – Как ни утепляй крышу, стены и оконные проемы, сквозняк все равно найдет дорогу. Они хитрее мышей, эти сквозняки.
Словно по сигналу, порыв ветра налетел на дом, в окна ударил дождь, опрокинув опиравшуюся на стекло фотографию в рамке. Изображенная на фотографии черная собака никак на это не отреагировала.
– Погода ухудшается, – заметил Милтон, обращаясь скорее к кастрюле, чем к кому-либо из присутствующих. – Станет еще холоднее.
– Если ночью замерзнете, в ящиках дивана есть дополнительные одеяла, – сказала миссис Парк.
– Не надо учить их, как маленьких детей, – сказал мистер Парк, хотя, поскольку рот у него был набит мясом, возможно, он хотел сказать «душить».
– А если ночью к нам явятся привидения? – улыбнулась Сабина.
– Никаких привидений не будет, – сказала Блю.
– Откуда такая уверенность?
– Привидений не существует.
– Приятно это слышать, – сказала миссис Парк. – Здравомыслящая женщина.
– Миллионы людей утверждают, что видели привидения; вы полагаете, все они сумасшедшие? – сказала Сабина, кладя столовые приборы крест-накрест на тарелку.
– Нет, не сумасшедшие, – сказала Блю. – Мозг у них работает очень эффективно. – Она помолчала, изучая своих слушателей, убеждаясь, что никого не обидела. Люди ведут себя странно, когда речь заходит о сверхъестественном. – Мозг преобразует окружающую обстановку во что-то понятное. Например, отразившийся от предмета свет попадает в глаз, оптический нерв передает эту информацию в головной мозг, а тот преобразует ее в изображение. Делает он это быстро, но не всегда безупречно.
