Смешарики. Большая книга историй

– Что это такое? – закричал он. – Хочется, значит, спать?! А почему мне, например, не хочется?! – Крош сверлил друга сердитым взглядом. – Или вот Нюше? Или Ёжику?

Ёжик совсем не был готов к тому, что про него зайдёт речь, и как раз сладко зевнул. Пришлось срочно сделать вид, что это он не зевал вовсе, а просто случайно открыл рот.

Бараш угрюмо поднялся и молча побрёл вслед за остальными. Какие там споры, когда едва стоишь на ногах!

Друзья вышли на поляну. Крош с улыбкой огляделся вокруг:

– Ведь уже давно солнце взошло. Жуки, вон, всякие проснулись. Бабочки разные…

– И Совунья, – внезапно добавил Ёжик.

И правда – чуть поодаль на берегу энергично делала зарядку Совунья.

– Да, и она давно не спит, – подхватил Крош. – И вообще, кто в такое время может спать?

Но стоило ему осмотреться повнимательнее, как он увидел… спящего Кар-Карыча! Его домик был как раз неподалёку. Ворон сидел на крылечке в кресле-качалке и мирно дремал, укрывшись газетой. Крош не поверил своим глазам. Ну что такое с этими сонными мухами!

– Карыч! Ты что, спишь?! – подскочил он к Карычу.

Ворон тут же проснулся и от неожиданности подпрыгнул в кресле, газета слетела с его лица.

– А?! Что?! Нет, я читаю… – возразил он и уткнулся в кроссворд.

Но Крош был полон решимости разбудить всех вокруг. Он отобрал у Кар-Карыча газету и потребовал:

– Ты бы лучше придумал, что нам делать с Барашем. Он опять проспал!

Бараш смотрел под ноги. У него не было сил даже поднять глаза.

– Я, конечно, проспал… – жалобно признал Бараш. – Но я ведь проспал не нарочно!

Все взгляды обратились к нему.

– А я, между прочим, дама! – снова заявила Нюша.

– Нам вообще-то тоже спать хочется! – подключился Ёжик.

А Крош подошёл вплотную к Барашу и гневно воскликнул:

– Как это так – не нарочно? А?

Кар-Карыч решил спасти несчастного Бараша. Он зевнул и сказал:

– Бараш не виноват.

– Как не виноват? – опешил Крош.

Все уставились на ворона. Кар-Карыч принялся терпеливо объяснять:

– Бараш не виноват, потому что он так устроен. Внутри каждого из нас есть свои живые часы, и они говорят нам, когда ложиться спать, а когда пора вставать. – Ворон снова зевнул. – И у всех эти часы разные.

Эти слова успокоили Бараша. Настолько, что он окончательно перестал чувствовать себя виноватым и… уснул прямо стоя! Нюша удивлённо посмотрела на него.

– И у нас тоже разные часы? – уточнила она.

– Конечно! – ответил Кар-Карыч. – Если кто-то просыпается рано, то и засыпает рано. Его называют «жаворонком». А если наоборот – «совой».

Все посмотрели на Совунью. Она продолжала делать упражнения и бодро считала:

– И ра-а-аз, и два-а-а. И раз, и два, и три, и четыре!

Тут Кроша осенило:

– Выходит, Совунья… жаворонок?!

Всеобщее внимание снова переместилось на Карыча.

– А… Ну да, ну да, – закивал он и опять накрылся газетой.

– А ты тогда… – Крош задумчиво почесал за ухом. – Кто?

– А я – сова, – пробормотал ворон и захрапел.

– Значит, Бараш и в самом деле не виноват… – решил Ёжик.

– Тс-с! – шикнула Нюша и кивнула на дремавшего Бараша. Ну, раз он «сова», что теперь поделать? Пусть спит.

Друзья снова двинулись в путь, осторожно ведя с собой спящего Бараша. Поэт брёл по тропинке и прямо на ходу досматривал последний сон. Нюша мягко подталкивала его в спину мячом, Крош расчищал дорогу от коварных камней, а Ёжик нёс банку для бабочек, сачок и корзинку, стараясь ничего не уронить.

Так они добрались до пляжа. В безоблачном небе ярко светило солнце, море было спокойным и тихим. Бараш спал на пледе, заботливо прикрытый от солнца большим зонтом.

– Эх, сова, – улыбнулся Крош, поправил зонтик и побежал к Нюше и Ёжику играть в мяч.

Что это была за игра! Подачи получались одна лучше другой, друзья прыгали и радостно кричали. Весь день они собирали цветы, купались и нежились на солнышке.

Когда солнце стало клониться к закату, Нюша, Крош и Ёжик обессиленно повалились на песок. У них выдался отличный денёк! И тут…

– Какой чудесный вечер!

Крош, Ёжик и Нюша с трудом открыли глаза и сели. Что это такое? Выспавшийся Бараш радостно скакал по берегу с сачком!

– Ну что же вы лежите? Идёмте купаться! – позвал он.

Но Нюша, Ёжик и Крош… заснули! Они привалились друг к другу и тихонько посапывали. Зато Бараш был полон энергии! Он прыгал и бегал с мячом, плескался в воде и веселился.

– Друзья, спасибо, что вытащили меня из дома!

Бараш так радостно скакал на мяче, что тот не выдержал и лопнул с громким звуком. Крош, Ёжик и Нюша вздрогнули и открыли глаза. Но ненадолго – внутренние часы снова позвали их спать.

Бараш, ничего не замечая, воскликнул:

– А знаете что? Пойдёмте ко мне! Я почитаю стихи, которые написал прошлой ночью.

И Бараш бодро потащил друзей за собой. Возражения не принимались!

Поэт оставил Смешариков на ступеньках крыльца, а сам вбежал в домик и принялся перебирать стихи, написанные ночью. Он искал лучшее стихотворение, чтобы поразить всех.

– Вот, это подойдёт! – поэт вытащил один лист, пробежал его глазами и довольно кивнул.

Бараш вернулся на крыльцо, встал в торжественную позу, чтобы начать читать, и только тогда заметил, что друзья спали. Нюша уютно свернулась калачиком прямо на ступеньках, Ёжик рядом сопел с открытым ртом, а Крош уткнулся носом в траву. Слушать поэта было некому. Бараш ласково посмотрел на них и решил никого не будить.

– Эх вы, – тихонько сказал он. – Жаворонки…

Что поделать, у всех свои живые часы. А друзья всегда остаются друзьями, даже если эти самые часы у них не совпадают.

Это сладкое слово «мёд»

Всё в долине было спокойно: светило солнце, порхали бабочки… Вдруг тишину погожего денька нарушил вой сирены. Из-за высокого холма вылетела машина скорой помощи. Она вся тряслась и ходила ходуном, подпрыгивая на кочках. Крош лихо крутил руль, рядом с ним еле держался на своем месте Ёжик, а сзади сидели Карыч и Совунья, готовые спасать и лечить.

Карыч с тревогой взглянул на наручные часы.

– Подбавь газу! – крикнул он водителю. – В этот раз мы можем не успеть!

Крош кивнул и вдавил педаль газа в пол. Машина взревела и понеслась ещё быстрее. Впереди показался домик Копатыча. На лужайке перед домом без сознания лежал сам хозяин. Вокруг него валялось множество пустых бочонков из-под мёда. Совунья соскочила на землю, не дожидаясь, пока машина скорой помощи затормозит, и подбежала к Копатычу. За ней спешили остальные. Совунья вытащила из медицинской сумки градусник и без лишних церемоний засунула его больному в рот. Крош и Ёжик достали специальный электрический прибор для стимуляции сердца и обступили Копатыча. Карыч принялся командовать ими.

– Раз и два! – махал он крылом. Крош с Ёжиком опускали прибор на грудь Копатыча, пчеловод вздрагивал, но не открывал глаза. – Раз и два!

– Мы его теряем! – в ужасе воскликнула Совунья, проверив показания градусника.

– Раз и два! – закричал Карыч, подгоняя Кроша и Ёжика. – И раз, и два! И раз, и два!

Копатыч застонал. Карыч решил попробовать ещё одно средство. На полянке стояло ведро с водой. Он схватил его и окатил Копатыча водой с головы до ног. Копатыч открыл глаза и тут же сел, удивлённо оглядываясь.

– Фу-у-х… – Совунья утёрла пот со лба. – Кажется, успели.

Пока Копатыч откашливался, вся бригада скорой помощи переводила дух. Карычу даже пришлось проглотить пару таблеток, чтобы успокоить нервы.

Крош заглянул в один из пустых бочонков.

– Он опять объелся мёду! – с негодованием произнёс кролик.

Да, этот случай был не первым! Копатыч постоянно объедался мёдом, а друзьям приходилось его откачивать! Поэтому Смешарики приняли тяжёлое решение: спрятать оставшийся мёд в сарае.

Сидя на лавочке, Копатыч с волнением наблюдал за тем, как драгоценное лакомство исчезает за деревянной дверью.

– Честное слово, не понимаю, как это происходит! – Копатыч нервно хихикнул. – Я собираюсь попробовать совсем капельку, а потом… А потом не могу остановиться. Странный какой-то мёд… но такой вку-у-усный!

Карыч закрыл сарай на засов, повесил огромный замок и запер его на ключ.

– Всё! – заявил он, уперев крылья в бока. – Никакого мёда!

– Правильно! – закивал Копатыч. – Согласен! Верное решение!

Никто из спасателей и не сомневался в этом. Мёд под надёжной защитой – теперь можно и отдохнуть. Смешарики направились к машине.

Провожая взглядом удаляющихся друзей, Копатыч жалобно крикнул им вдогонку:

– А зачем вы ключик с собой забираете?

Ответа не последовало. Друзья уехали… Копатыч со вздохом огляделся. Как грустно! Без друзей, и без мёда… А ведь он совсем рядом… В двух шагах!..

Уже через секунду Копатыч бросился к сараю, навалился на дверь всем телом и… снёс её с петель! Бочонки с мёдом выкатились на улицу и сшибли его с ног. Копатыч упал на спину, поймал один бочонок и расплылся в блаженной улыбке. Он знал, что много мёда ему нельзя – ложку-две, не больше. Тут главное – вовремя остановиться.

– Всего капельку!.. – поклялся себе Копатыч, делая глоток. А потом ещё один, ещё и ещё.

И вскоре по долине снова разнёсся вой сирены скорой помощи…

Когда друзья в очередной раз привели Копатыча в чувство, всем стало ясно, что проблему надо решать радикально. Совунья принялась деловито расхаживать по двору.

– Поскольку изолировать мёд от пациента не получилось, считаю необходимым изолировать пациента! – заявила она.

Друзья-спасатели полностью поддержали такое решение. Копатыча затолкали в дом и закрыли дверь с такой скоростью, что он не успел и слова сказать. Карыч повесил на дверь снаружи массивный засов и табличку, которая гласила: «Карантин».

– Кормёжка и прогулки пациента по расписанию. Дежурим по очереди, – раздавала инструкции своим коллегам Совунья.

Копатыч принялся колотить в запертую дверь. Из домика доносились его гневные крики:

– Откройте! Это насилие над личностью! Я буду жаловаться!

– Неблагодарный, – крикнул в ответ Карыч. – Мы тебя спасаем от самого себя!

– Так говорят все поработители! – отозвался Копатыч и продолжил колотить в дверь, скандируя: – Сво-боду! Сво-боду!

Но друзья-надзиратели остались глухи к его мольбам. Возле дома Копатыча установили сторожевую вышку и составили график дежурств. Теперь медовый кризис был под контролем!

Копатычу же взаперти было нестерпимо скучно. Он залез на печку, взял старую гармонь и заиграл, громко распевая:

– Сижу за решеткой в темнице сырой.Вскормлённый в неволе орёл молодой.Мой грустный товарищ, махая крылом,Кровавую пищу клюёт за окном…

Но петь ему быстро надоело, и он высунулся из окошка.

– Начальник, когда завтрак?

В это время на вышке дежурил Крош. Он с аппетитом хрустел морковкой.

– По расписанию! – прокричал он Копатычу. Заметив внизу какое-то движение, он вскочил на ноги. – Стой! Кто идёт?

– Это я, Бараш! – помахал копытцем поэт. – Пришёл навестить Копатыча.

– Мёд есть? – с подозрением спросил Крош. Нельзя терять бдительность!

– Нет! – ответил Бараш и поднял копыта, демонстрируя, что с собой у него совсем ничего нет.

– Проходи! – кивнул Крош и вернулся к своей морковке.

Бараш подкрался к забранному досками окошку. Ах, как это всё ужасно и несправедливо! Как страдает его друг! Стараясь не вызвать подозрений у Кроша, Бараш зашептал:

– Копатыч! Как ты там?

Копатыч отозвался таким же шёпотом:

– Подкоп почти готов, но силы уже на исходе.

– Держись, товарищ! Ты не один, – приободрил его Бараш.

Копатыч очень обрадовался такой поддержке. Взволнованным голосом он поинтересовался:

– Как там на свободе?

– Пока тихо.

Копатыч нахмурился.

– Это подозрительно, – решил он. – Надо рвать когти!

– Когда? – спросил Бараш.

– Сегодня в полночь. После вечерней проверки.

Бараш хитро улыбнулся и кивнул. В полночь, значит, в полночь.

Когда наступила ночь, Копатыч был готов. Посреди комнаты стояла большая спортивная сумка. Но это была не просто сумка! Она закрывала вход в подземный лаз! Копатыч оглядел свою темницу в последний раз, отодвинул сумку и прыгнул в подземный ход. Он полз и полз по выкопанному тоннелю вперёд, к свободе.

Тем временем Бараш бесшумно проник во двор Копатыча. Он бросил взгляд на вышку: там мирно сопел Ёжик.

– Бараш! – вдруг послышался голос откуда-то снизу, и поэт невольно вздрогнул. – Барашик, ты здесь?

Бараш завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится звук. В темноте это не так-то просто! Наконец он увидел Копатыча. Тот наполовину торчал из земли, как спелая репка.

– Я не могу вылезти! – громко зашептал беглец.

Бараш подбежал к нему и понял, что Копатыч застрял в выкопанном ходу. Кому-то следовало есть поменьше мёда!

– Сделай глубокий выдох! – скомандовал Бараш.

Копатыч послушно выдохнул. Бараш схватил его за руки и со всей силы потянул. Он тянул и тянул, пока Копатыч наконец не выскочил из ямы. Подельники юркнули в кусты и, тяжело дыша, огляделись.

– Всё чисто! – кивнул Бараш. – Уходим!

Но у Копатыча были другие планы.

– Нет! Подожди.

Он побежал к сараю. Раздался жуткий грохот. Бараш в ужасе закрыл глаза. Он понял, что теперь у них не получиться сбежать незамеченными… Наверняка Ёжик услышал грохот и уже вызвал подмогу! Но вот появился Копатыч с бочонком мёда. Быстрее! Копатыч с Барашем бросились бежать. Всё дальше и дальше от темницы, вперёд, на свободу!

Когда они оказались в лесу, вдали от поработителей, Бараш спросил:

– Куда ты теперь, товарищ?

– Туда, где нет решёток и замков! – воодушевлённо ответил Копатыч. – Туда, где всегда сияет беспечное солнце свободы!

Бараша так тронули эти слова, что он взмолился:

– Возьми меня с собой, Копатыч!

Копатыч не возражал. Он взглянул на звёздное небо над головой и мечтательно сказал:

– Барашик, мы создадим мир, где каждый будет делать то, что хочет!

Там не будет никаких конфликтов! – Копатыч остановился, сделал щедрый глоток мёда из бочонка и вдруг зашатался. – Ой! – воскликнул он, широко раскрыв глаза. – Барашик…

Бочонок выпал из ослабевших лап медведя. Копатыч рухнул на землю, хватаясь за живот.

– Копатыч! – испугался Бараш. – Что с тобой?

– Ой, Бараш… Мне что-то поплохело, – слабым голосом протянул любитель мёда, а потом громко воскликнул: – Ой!.. Проклятый мёд! Мне плохо. Зови всех! Мне плохо…

Бараш сломя голову помчался назад. Он кричал что было сил: «На помощь! На помощь!»

К счастью, команда спасателей снова сработала на «отлично»! А Копатыч навсегда уяснил две вещи. Первая – настоящие друзья спасут тебя от чего угодно… хоть от самого себя! А вторая – даже мёд горчит, когда его много!

Играй, гармония!

Не все об этом знают, но в каждом из нас прячутся шедевры. Так называют всякие красивые штуки. Например, стихи. Однако, чтобы эти прекрасные шедевры появились на свет, им нужна подходящая обстановка. Если кто-то вам скажет, мол, чтобы писать стихи, нужно что-то ещё, не верьте ему: он заблуждается.

Собираясь писать стихи, Бараш в первую очередь занялся обстановкой. Вытащил из домика письменный стол и поставил под раскидистым деревом у себя во дворе. Принёс туда стул, чернильницу с пером, целую стопку бумаги и приготовился писать. Но вдохновение не приходило. Что-то всё время отвлекало поэта! То дерево скрипело, то листья слишком громко шелестели, то сидеть было неудобно… Бараш уже всё перепробовал: пытался устроиться на столе, на стуле, и даже под столом, старался не слушать посторонние звуки. Но всё оказалось напрасно. Вдохновения не было.

Поэт гневно скомкал очередной пустой лист и хотел его швырнуть под стол, как вдруг его осенила гениальная идея. Он расправил бумагу и начал стремительно выводить на ней строки. О, это будет великолепно! В голове поэта роилось столько мыслей, что он едва успевал излагать их на бумаге. Он писал и писал, не замечая ничего вокруг. Шедевр был почти готов, и тут… откуда ни возьмись, прилетел футбольный мяч и сшиб поэта со стула. Бараш покатился по траве и раскинулся на спине без сознания. Исписанные листы закружились над ним и усыпали, как бабочки, всю полянку.

– Бараш… – раздался обеспокоенный голос Кроша.

Поэт открыл глаза и увидел склонившихся над ним Кроша и Ёжика. Они с тревогой смотрели на Бараша – живой ли?

– Бараш! – повторил Крош.

Ёжик жалобно стал объяснять:

– Мячик высоко летел… Скользкий… Я как прыгну! Почти достал его: он уже был у меня в руках, как вдруг…

Крош жестом остановил друга и внимательно посмотрел на Бараша:

– Как себя чувствуешь?

– Стихи… – едва слышно пробормотал Бараш.

– Чего? – переспросил Крош.

Ёжик взглянул на разбросанные листы бумаги.

– Он просит, чтобы мы сохранили его стихи!.. – догадался он. – Обещаю! Мы обещаем тебе, Бараш!

Ёжик горько разрыдался, думая, что друг готовится покинуть этот мир.

Бараш медленно поднялся на ноги.

– Стихи снова спрятались во мне… – простонал он и в отчаянии заломил руки. – Это был почти шедевр! А теперь мы его никогда не узнаем!

– Почему? – спросил Ёжик, утирая слёзы радости. Как же хорошо, что Бараш был жив и здоров!

– Да потому! – возмущённо крикнул Бараш и со всей силы пнул футбольный мяч – виновника своих бед.

Ёжик и Крош восхищёнными взглядами следили за полётом мяча. Вот это удар!

– Чтобы они появились, – заметался по полянке Бараш, – нужна гармония!

– Чего? – непонимающе уставился на поэта Крош.

– Особая обстановка. Тонкая атмосфера, когда приходит вдохновение и стихи пишутся сами собой. А вы всё разрушили!

Бараш обвёл копытцами полянку с разбросанными листами.

– Спокойно! – воскликнул Крош. – Ничего не разрушили. Вот стул. – Он усадил Бараша и вручил ему перо. – Сидишь. Пишешь… Всё, как и было.

Бараш уставился на перо в своём копытце. Да, обстановка та же, но чего-то не хватает. Бараш требовательно заявил:

– Нет, не всё! Например, у кустов жужжала пчела…

Крош и Ёжик очень хотели всё исправить! Поэтому Ёжик тут же подбежал к кустам и зажужжал оттуда, как пчела.

– Ж-ж-ж… Ж-ж-ж…

Бараш уставился на друзей.

– Вы что, издеваетесь?

Жужжание Ёжика резко оборвалось. Бараш закрыл глаза копытами. Он был в отчаянии.

– Бараш, не паникуй! – постарался утешить поэта Крош. – Нужна гармония – мы тебе её сделаем. Только давай всё по порядку!

– С чего начнём? – с готовностью спросил Ёжик.

Не открывая глаз, Бараш простонал:

– Начнём с того, что вас здесь слишком много.

И тут же наступила тишина. Бараш открыл глаза и обнаружил, что его друзья исчезли. Он взял перо, но тут же опустил его. Писать совершенно не хотелось.

– Ну вот! – воскликнул он. – А теперь подозрительно тихо и одиноко…

Из-за дерева выскочили радостные Крош и Ёжик.

– Мы тут!

Бараш сердито посмотрел на друзей, поднялся и переставил стул на другое место:

– Попробую пересесть.

Он устроился на новом месте, занёс перо над листом… Ёжик и Крош стояли у него за спиной, с любопытством ожидая, что же сейчас будет. Бараш оглянулся.

– Нет, здесь стало как-то слишком просторно…

Друзья подхватили поэта под руки и отнесли в его домик, где попытались затолкать в шкаф.

– Нет, не надо! – закричал Бараш. – Здесь слишком тесно!

Тогда друзья отнесли Бараша обратно на полянку и помогли ему залезть на дерево. Сидя на самой высокой ветке, поэт покрутил перед собой чистый лист бумаги и покачал головой:

– Слишком высоко! – прокричал он стоявшим внизу Крошу и Ёжику.

Потом друзья даже спустили Бараша на дно колодца, но и там стихи не писались.

– Слишком сыро!

Тогда Смешарики отправились на пляж. Бараш уселся на шезлонг, нацепил солнечные очки, положил перед собой бумагу. Крош поправил большой зонт, защищая творца от солнца, а Ёжик принёс прохладительные напитки.

– Жарко! – возмутился Бараш и бросил перо на песок.

До самого вечера друзья пытались вернуть поэту гармонию! Вконец утомившись, Крош и Ёжик усадили Бараша на качели и стали тихонько его раскачивать.

Крош устало пожаловался:

– У всех гармония как гармония, а у тебя просто какая-то… – Он задумался. – Какая-то… – Нужное слово не находилось, и Крош вздохнул. – Если б я её встретил, я бы с ней даже разговаривать не стал!

– Ты мою гармонию со своей гармонией не ровняй, – заявил Бараш. – В моей гармонии душа такие песни поёт, что потом всем плакать хочется.

– Мне уже хочется, – грустно сказал Ёжик.

Мимо полянки с качелями прошёл Копатыч с полной тачкой яблок.

– А что это вы тут делаете? – с любопытством спросил он.

Крош объяснил:

– Бараш писал о-о-очень весёлые стихи, находясь в о-о-очень весёлой гармонии. А потом кое-кто… – тут он бросил сердитый взгляд на Ёжика, – эту гармонию разрушил.

– И теперь её никак не найти! – уныло покачал головой Ёжик.

Копатыч хохотнул. Гармония – это ж по его части!

– Я вам сейчас покажу, что такое весёлая гармония!

Покопавшись в тачке, Копатыч достал со дна потрёпанную гармошку, развернул инструмент, выдав при этом все мыслимые звуки. А потом заиграл весёлую мелодию, подпевая себе и приплясывая. Крош и Ёжик поймали ритм и тоже стали танцевать. Бараш задумчиво смотрел на пляшущих друзей, а потом вдруг схватился за перо, крикнув:

– Тихо!

Все застыли в той позе, в которой их застиг крик поэта. Даже дыхание задержали – на всякий случай, чтобы не спугнуть стихи. Но, увы… Бараш, взглянув на пустой лист перед собой, опять бросил перо на землю.

– Показалось… – простонал он.

Это стало последней каплей. Поэт пришёл в полное отчаяние. Он вскочил с качелей и бросился вниз по крутому склону, прямиком к обрыву. Крош, Ёжик и Копатыч побежали за ним.

– Всё! – рыдал на бегу Бараш. – Гармонии нет! Вдохновения нет! Ничего нет!

– Бараш, подожди! – кричал ему вслед Крош.

– Всё будет хорошо! – поддакивал Ёжик.

– Ничего не будет! Ничего! Я – бездарность! – упрямился Бараш. Он резко остановился у обрыва и закрыл глаза. – Ни одного жалкого стиха не могу из себя выдавить.

Смешарики, взявшись за руки для страховки, осторожно подобрались к Барашу.

– Ты не бездарность! – возразил Копатыч и протянул поэту лапу. За другое копытце его схватил Крош, Кроша держал Ёжик, а Ёжик уцепился за куст. Цепочка была не очень надёжная, ещё чуть-чуть, и все сорвутся вниз.

– Ты гораздо круче! – добавил Крош.

Ёжик поддержал:

– Гораздо!

Но Бараш был сломлен. Он повернулся к друзьям и с надрывом заявил:

– Не нужно одолжений!

И прыгнул вниз с обрыва. Перепуганные Копатыч, Крош и Ёжик бросились к самому краю.

Бараш стоял по колено в воде и смотрел на лунную дорожку на поверхности моря. Вдруг он обернулся к друзьям и радостно воскликнул:

– Вот, послушайте… – и стал воодушевлённо декламировать:

– «Ночь, покой, луна, вода,

Вдохновенья больше нет

И не будет никогда,

Проживи хоть тыщу лет…» Ну, как?

Уставшие от переживаний Крош и Ёжик сидели на краю обрыва, они были не в силах что-либо сказать. Копатыч покосился на них, а потом признался:

– Мрачноватенько…

– Так и надо! – просиял Бараш. – Это шедевр, а не какие-нибудь там хиханьки да хаханьки!

Бараш восторженно плескался в воде, снова и снова выкрикивая гениальные строчки:

– Ночь, покой, луна, вода!.. Ай да Бараш! Ай да овечий сын! Ночь, покой, луна, вода…

– Валидола бы сюда… – глядя на ликующего поэта, добавил уставший Копатыч.

Вот так порой гармонию можно найти там, где меньше всего её ждёшь. И тогда, когда уже совсем потерял надежду её обрести.

Археология

Стоял жаркий летний день. Копатыч у себя в огороде готовил грядки под будущие посадки. В тени у домика расположился в кресле-качалке Карыч. Попивая чай, он с интересом читал газету.

– О-хо-хо! – Копатыч воткнул лопату в землю и утёр пот со лба. – Уже сеять пора, а у меня ещё и не вспахано! Боюсь, к дождям одному не управиться…

Карыч оторвался от газеты и вздохнул:

– Старина, я бы тебе с радостью помог, но ты же знаешь: у меня… э-э-э… радикулит! – Он картинно потёр спину и нарочито застонал. – Болезнь века!

Копатыч замахал лапами:

– Что ты, что ты! Тебе нельзя!

Из-за забора послышался какой-то шум. Карыч привстал в кресле и увидел, как по поляне бегают Крош и Ёжик. Ёжик катил за собой тележку с лопатой, а Крош водил над землей металлоискателем.

– А ты попроси молодёжь тебе помочь! – предложил Карыч Копатычу.

– Неудобно как-то… – засомневался тот. Но, взглянув на свой огород, оценил объемы работ и сказал: – Эх, ладно! Попытка – не пытка… – Копатыч подбежал к забору и крикнул: – Крош! Ёжик! Идите сюда! Есть для вас работа!