скачать книгу бесплатно
Таня успокаивающе кивнула ему, а супругам сказала по-русски: поняли. Хаусмайстер еще раз ободряюще улыбнулся новым жильцам и вышел, почти пропев: Tsch?-?-?-? / Чю-ю-юс.
Он что сказал? – удивился Фима.
– Когда? – спросила Таня, – Чюс, что ли? Это значит, до скорого. Да вы не пугайтесь так. Первое время никто ничего не понимает. А многие – и потом тоже. Меня Таня зовут, как вы поняли.
Фима пожал протянутую руку.
– Фима. Это моя жена Катя, а внизу еще Машка чемоданы сторожит.
Катя и Таня тоже пожали друг другу руки, оценивающе глядя друг на друга. Катя, полноценно одетая, смотрела немного высокомерно на одетую по-домашнему Таню. Таня, симпатичная женщина примерно Катиного возраста, улыбнулась Кате с легкой усмешкой опытного человека.
– Ну, затаскивайте ваши вещи, – закончила процедуру знакомства Таня, – а потом, минут через двадцать, спускайтесь в кухню. Покажу вам наши хоромы.
Фима, Катя, Маша, Жанна, Роза стояли в дверях большой кухни, в которой занимались своими делами несколько женщин и мужчин, и с любопытством оглядывали ее. Вдоль одной из стен стояли 4 четырехкомфорочные газовые плиты, у другой – несколько моек и разделочные столы. На стенах над столами висели полки, в основном заставленные кухонной утварью. Возле большого окна находились несколько обеденных столов со стульями. Старожилы тоже с любопытством оглянулись на новеньких.
– Заходите, – сказала Таня, – С народом потом познакомитесь, а сначала я вас по дому проведу. Это, как вы поняли, кухня. Главное место в доме. Средоточие общественной жизни. Ну и скандалов, конечно.
Одна из женщин, симпатичная молодая брюнетка, достала из кармана халата пачку сигарет и прокомментировала: Если бы ты не скандалила, никаких скандалов не было бы.
– Ну, ты, Клавка, вечно состришь, – хихикнул один из мужчин.
Таня как будто не услышала Клавиного замечания.
– Там, где полки свободны, можете их занять вместе со столами под полками. Вон за той дверью – кладовка. Там выберете себе посуду, приборы. Чайники общие, так что, если поставили чайник и ушли, не удивляйтесь, что кто-то кипяток использовал. В хайме живут кроме наших еще югославы и цыгане, но их немного и мы с ними практически не пересекаемся. Бывает, что их дети с нашими поцапаются, а в остальном здесь все мирно, – С поджатыми губами она посмотрела на Клаву. – Идем дальше.
Следуя за Таней, новенькие прошли до небольшой комнаты, в которой стояли три работающие стиральные машины, две сушильных, большие коробки со стиральным порошком и буквально горы белья в больших тазах.
– Здесь можете стирать свои вещи, – продолжила Таня. – Порошок бесплатный, стирка и сушка – тоже. Правда, тут с утра до ночи очередь и зевать не стоит, но пробиться можно. Только с 21 до 8 стирать нельзя.
– Откуда же тут так много стирки? – удивилась Жанна.
– Через пару дней узнаете, – ухмыльнулась Таня.
– Вот там, – выходя из прачечной показала она на еще одну дверь, – душевые: мальчики отдельно, девочки – отдельно. (Маша хихикнула). В подвале – спортивный зал, настольный теннис, ну – посмотрите. Там же проходят общие собрания. Вот главное, а остальное – по ходу дела. Если хотите чаю, пойдемте в кухню – покажу мой стол. Пока не освоитесь, берите там заварку, печенье.
Таня взяла Машу за руку: пошли, познакомлю тебя с подружкой.
++
Фима лежал на кровати, листал учебник Попова. Катя разбирала чемодан и вешала одежду в шкаф.
– А Машка где? – спросила она.
– С Яной где-то бегает.
– Это кто?
– Дочка Тани, на год старше Машки. Зря ты на Таню так смотрела.
– А нечего меня презирать. Лишь за то, что я на полгода позже нее приехала.
– По-моему, нормальная тетка. Чаю нам дала с печеньем.
– Если нормальная, то все и будет нормально.
Раздался стук в дверь. Тут же она распахнулась и в комнату стремительно вошел молодей мужчина, по виду – ровесник Фимы, обаятельный, но, в отличие от Фимы, с заметно выраженными еврейскими чертами. Он протянул Фиме руку.
– Алик.
– Фима.
Алик энергично повернулся к Кате.
– Позвольте представиться, Алик Зайчонок. Танин супруг.
Катя рассмеялась, – Это вас жена так ласково зовет, Зайчонок?
– Нет, – радостно отреагировал Алик, – это моя фамилия. Но так ласково меня может называть любая красивая женщина.
– Вы при своей жене тоже такой смелый? Не похоже, что вы хотите подружиться с моим мужем, – строго заметила Катя.
– Ой, только не надо лишнего. Я уверен, Фима привык к восторгам по вашему поводу и даже за время дороги успел по ним соскучиться. И уж, конечно, не обижается. Верно, Фима?
– Если б я не видел, что вы просто болтун, может и обиделся бы, – миролюбиво сказал Фима.
– Нет, я не болтун, – решительно возразил Алик. – Я просто легкий, жизнерадостный человек. Но я сейчас по другому поводу. Меня попросили отвести вас в ратхаус, это типа горсовета нашего, чтобы вы получили ваши первые в жизни халявные деньги. Роза с дочкой уже ждут внизу.
– Это обязательно – всем идти? – Я бы лучше разобрала вещи и отдохнула. – недовольно спросила Катя.
– Нет, если Фима возьмет ваш паспорт и все документы, а вы совершенно неожиданно и напрасно откажетесь от моей компании, можете совершенствовать свое совершенство целых два часа. Или три, потому что я планирую на обратном пути завести всю команду в магазин. Вы же собираетесь угощать старожилов по случаю прибытия?
++
По дороге в ратхаус Алик, извинившись перед женщинами, попросил их идти немного сзади и устроил Фиме настоящий допрос, видно соскучился по разговорам с ровесниками одного образовательного уровня. Откуда, где работал, что с родителями, почему они не поехали и прочее – вопросы сыпались один за другим. Но особенно он интересовался Катей.
– Слушай, она всегда такая строгая?
– С посторонними – да. – с гордостью ответил Фима. – Это профессиональное. Катя же в Интуристе работала. Чтобы итальянскую группу по Питеру или Эрмитажу водить, знаешь, какой жесткой надо быть! Вот вы из института в колхоз на картошку ездили? Как мы на местных смотрели? Понимали же, что они в этом не виноваты, но – одеты бедно, от культуры далеко, языков не знают. Итальянцы, кстати, тоже, в основном только свой язык знают. Но все равно, большинство на нас как на неразумных папуасов смотрят.
– Так на нас здесь так же смотрят, не понял еще? – расхохотался Алик.
++
Довольная компания вышла из ратхауса.
– Таки первая радость от всего этого геморроя, – тихо, с местечковыми интонациями сказала Жанне Роза. – Он посмотрел паспорт, и выдал мне десять моих месячных пенсий. И заметь, не я просила, а он упрашивал.
– Как это упрашивал?
– Бите, бите. (Пожалуйста, пожалуйста (непр. нем.)). Теперь мы можем позволить себе маленький праздничный обед.
– Алик, вы не забулы, шо обещали показать продуктовый магазин, – громко, с украинским акцентом спросила Роза.
– Не токо не забув, но и сам бы напомнил. Вам же не терпится купить выпивку для тех, кто раньше вас принял на грудь удар эмиграции. Таков обычай – угощать старожилов.
– Этот шлемазл хочет подбить меня отдать мои кровные евры ему на водку. Я щас так вымою ему голову, что у него никогда не будет перхоти. Без Хед и Шолдерс, – шепнула Роза Жанне.
– Что вы там шепчете, донна Роза. Если вы думаете, что шаманские заговоры помогут вам одолеть традиции, то хочу предупредить: кто не ставит по приезде выпивки – не имеет от старожилов никакой помощи. И вы замучаетесь, пока разберетесь что к чему и выберетесь из хайма. Если вообще выберетесь. А то, что для вас уже сделали, например, я, это был аванс. И радуйтесь, что вам повезло, потому что вы приехали вместе с Фимой, а я по Фиминому лицу вижу, что он не склонен нарушать традиции. И с вас придется минимум вдвое меньше. Верно, Фима?
– Фима без удовольствия кивнул. Роза задумчиво почесала затылок.
– Мама, ну ты же хотела жить при настоящем капитализме, – успокаивающе сказала Жанна. – А при капитализме все стоит денег. Помощь тоже.
– Те же бандиты, как в Жмеринке. Они кончатся у меня на том свете, – печально ответила Роза.
Фима наклонился к ней.
– Роза, извините, я случайно услышал, как вы с Жанной разговариваете по-русски. Вернее, на шикарном местечковом еврейско-русском. А со мной и другими – на каком-то чудовищном полуукраинском.
– Ой, Фимочка, выглядишь ты на рубль умнее, – шепотом сказала ему Роза. – А то ты не знаешь, что эти немцы вытворяли с евреями. Или ты думаешь, я таки для этого привезла сюда свою Жанночку?
Фима потрясенно посмотрел на нее.
– Они же вас все равно не понимают.
– А вдруг якого ветерана зустринемо? – громко возразила ему Роза.
++
Компания двигалась с тележками по магазину «Лидл» (дешевый супермаркет). У Алика – полная корзина, у Фимы кое-что есть, а тележка Розы и Жанны была почти пустая.
– Мама, ну нам же надо что-то кушать, – сказала Жанна. – Я понимаю, в гривнах эти цены кусаются как ротвейлеры, но нам же правда надо что-то кушать. И еще – угощать соседей.
– Так что, соседей. Если в этом магазине филиал рая, это не значит, что мы должны остаться потом голыми как в раю. Мы взяли муку, яйца и капусту. Я сделаю им такой пирог, что они забудут переживать за свой приезд в Германию. Или мы должны кормить их черной икрой из суповых тарелок?
– Ну а вина купить?
– Это уже мужская проблема. Вон, смотри – показала она на тележку Фимы, – они ее почти решили. Осталось только перелить эту гадость в глотки.
Жанна остановилась перед полкой с чаем.
– Какой чай ты хочешь – черный или цветочный?
– Начнем с самого дешевого, а потом посмотрим, надо ли будет менять привычки. А вот мед к чаю я бы взяла, – Роза восторженно разглядывала банки с медом. – Это же надо, столько сортов, а цены у всех одинаково высокие.
– Алик, вы не разбираетесь в меде так как в водке или лучше?
– Что тут разбираться – он весь сладкий, – начал говорить Алик, – Я…
Но Роза его перебила.
– Ай, ладно, пока мы не поняли, на что нам будет не хватать – обойдемся без излишеств. А то у меня ЭВМ в голове сломается – переводить эти деньги в наши гривны.
++
Из магазина Алик повел свою команду в хайм мимо площади, на которой были расставлены столы и стенды, а на них были разложены посуда, книги, рабочие инструменты, одежда, пластинки и множество другой всячины, вроде фарфоровых статуэток и индийских медных чайничков и фигурок Будды. Среди этого богатства прохаживались люди, рассматривали вещи и обсуждали что-то с хозяевами столов и стендов.
– А что это за барахолка? – спросила Роза.
– Ну, барахолка, – объяснил Алик. – По-немецки – фломаркт. Фло – это вошь, а маркт – рынок. Там продается все, что угодно, причем по смешным ценам.
– Так давайте пройдемся, – заинтересовалась Роза, – а то я оставила в Украине свои лучшие вещи.
Фима остановился удивленный.
– Роза, а почему лучшие? Оставили бы худшие.
– Ну, я же не сказала, что я их выкинула. Я их продала на таком же, как это, фуфломарте. Так почему мне не найти здесь что-то похожее?
– Мама, ну мы же не будем ходить здесь с сумками, – проныла Жанна.
– А кто сказал, что будем? Я давно удивляюсь, почему ты тащишь эту сумку, если рядом идут два мужчины, у которых все на месте, а кое-что даже слишком.
– Мама, у них же руки заняты!
– Я и не говорю, что они должны нести ее в зубах. Но если Фима возьмет в руку еще одну сумку, он сможет вечером обойтись без игры в теннис. Тем более, я уже вижу то, что мне нужно.
++
К вечеру Фима обнаружил в углу фойе телефонную кабину. Взяв листок, с которым он ходил по аэропорту, он пошел звонить. Маша увязалась за ним и тоже протиснулась в будку. Одной рукой держа у уха трубку, рукой с бумажкой Фима набрал номер. После пары гудков раздался голос Миши.
– Халлё.
– Алло, Миша, – закричал Фима радостно, – это Фима. Представляешь, мы уже в хайм переехали. Но, к сожалению, в маленький городок, а не в ваш город.
– Поздравляю, тем не менее, – спокойно сказал Миша. – Многие просятся сюда, но не у всех выходит. Столица, как-никак. Ну, будет очень надо – обращайся за помощью.
Фима оторопел.
– Очень – это как? – спросил он слегка раздраженно.
– Фим, ты не обижайся. У нас ведь опыт помощи уже есть. И немаленький. У новичка здесь миллион вопросов, и все – срочные, важные. А на самом деле – ерунда, ну, чуть-чуть напрячься надо. Зато потом тебе не стыдно будет по серьезному поводу обратиться. И мы будем знать, что приперло.
– Фима молчал, не зная как отреагировать на эти слова. Через короткое время Миша снова заговорил.
– Халлё. Фим, ты потом поймешь – когда тебя по мелочам достают, хороших отношений не складывается. А придете в себя, звоните – сходим вместе в КСП. Мы по последним субботам собираемся.
– Спасибо. Боюсь, нам будет не до этого, – сказал он сухо. – До свидания.
