скачать книгу бесплатно
– Ну, во-первых, есть машины и получше, не говоря уж, что поновее. А во-вторых, это там автомобиль был роскошью. А здесь – давно уже средство передвижения. Как постоишь на таком чудесном автобане пару часов в пробке, так и перестанешь восхищаться.
– Ну, все равно. С кондиционером и медленно ехать не страшно. Я вот перед отъездом свою четверку продал, так так намучился в автобусах и трамваях. Все бока помнут, портфель к груди прижимаешь сильней, чем любимую женщину.
Катя, сидящая сзади, дала Фиме легкий подзатыльник: Портфель тебе дороже меня?
Фима с улыбкой отмахнулся.
– А я тебе завидую, представляешь, – вдруг сказал Миша. – В машине ведь ты от людей изолирован. А в общественном транспорте такое бывало! Помню ехал я в автобусе в консерваторию, еще студентом.
– Ты музыкант? – перебил Фима. – На чем играешь?
– Да здесь на всем приходится. Ну и в школе музыкальной работаю. Так вот, сижу у окна, читаю, как водится. Наконец, моя остановка. Девушке, что рядом сидит, симпатичная такая, говорю: «Вы выходите?» А она мне: «По обстоятельствам…». Протиснулся я мимо нее растерянно, из автобуса вылез и так себя ругал! До сих пор, как вспомню – ругаю.
Фима вежливо хихикнул, Катя улыбнулась. А Маша толкнула маму и спросила: «Это что значит, обстоятельствам?».
– Ты бы лучше ребятам что-нибудь полезное о Германии рассказал, – заметила Лида шутливо. – А то я тоже вспомню. Какого-нибудь немца – чтоб далеко не ходить.
– Все, сдаюсь, сдаюсь. Ты эту угрозу учти, – подмигнул он Фиме, – если у женщины есть возможность немца вспомнить, то это опасно.
– Э, у нас все крепко, верно Катюха? – повернулся Фима к жене.
Миша и Лида обменялись через внутреннее зеркало заднего вида взглядами.
– Ну, дай бог, – закрыла тему Лида.
++
Машина в темноте подъехала к тяжелым воротам распределительного лагеря для беженцев. За стеной, окружающей лагерь, были видны невыразительные бетонные дома. Миша и Лида помогли Фиме выгрузиться и поднести вещи к проходной.
– Ну все, тут пока прощаемся, – сказал Миша. – Завтра рано на работу, а нам еще до дома час ехать. Телефон наш имеете. Когда поселитесь в хайме, звоните.
– А хайм – разве не имя? – спросила Катя.
– Имя – тоже, хотя и Хаим, – ответила Лида. Но здесь так еще общежития для беженцев называются.
Проходная начиналась с коридора с вертушкой. Перед вертушкой справа находилось большое окно в комнату, в которой сидел средних лет молодцеватый дежурный. Пока Фима подтаскивал чемоданы, Катя обратилась к заинтересованно смотрящему на нее немцу: Good evening. / Добрый вечер (англ.)
– Guten Abend. Ihre Papiere, bitte. / Добрый вечер, ваши документы, пожалуйста (нем.), – ответил дежурный.
Непонимающая Катя сделала извиняющуюся гримаску и, на всякий случай, одарила дежурного одной из лучших своих улыбок. Тот оживился. Подошедший Фима вытащил из сумки документы и сунул их в окошко. Дежурный быстро пролистал бумаги.
– Sind sie verschiedene Familien? / Вы разные семьи? (нем.)
Фима растерялся.
– Йа. Найн. Майне фамилие – Мильман. Зи, – Фима показал на Машу, – аух, майне тохтер. Зи, – он ткнул в сторону Кати, – ист Щукина. / Да. Нет. Моя семья (путает с «фамилией») – Мильман. Она – тоже, моя дочь. Она – Щукина.
Дежурный еще больше оживился.
– Sind sie getrennt? / Вы по отдельности? (нем.), – обратился он к Кате.
Фима отрицательно помотал головой, но дежурный этого не увидел – в это время Катя беспомощно подарила ему еще одну улыбку.
– Gut. Sehr gut. Dann warten Sie, bitte. / Хорошо. Очень хорошо. Тогда подождите, пожалуйста. (нем.)
Дежурный быстро заполнил какие-то бумаги, потом дал их Фиме и Кате для подписи. Затем вышел из своей комнаты с другой стороны вертушки.
– Kommen Sie mit. / Пойдемте со мной. (нем.), – сказал дежурный и забрал у Кати ее чемодан.
++
Усталое семейство, следуя за дежурным по пустынному двору, дотащилось с вещами до невзрачного одноэтажного здания. Немец открыл ключом входную дверь и впустил прибывших в небольшое мрачное фойе, в стене которого тянулся ряд цельнометаллических дверей. Он открыл одну из них и жестом показал Фиме, чтобы тот заносил вещи в комнату. А Катю, которая тоже хотела войти, придержал за рукав.
– Entschuldigen Sie, bitte. Das Kind ist so m?de / Извините, ребенок такой усталый (нем.), – немец показал Кате на полусонную Машу.
Jetzt Sie, bitte. / Теперь вы, пожалуйста (нем.), – дежурный открыл соседнюю дверь и, с улыбкой, мягко подтолкнул туда Катю, которая автоматически зашла в пустую темную комнату.
Немец выжидающе и, со ставшей более нахальной улыбкой, стоял в дверном проеме. Катя начала нервничать.
– I want to go to my daughter. / Я хочу к моему ребенку. (англ.), – Катя оттолкнула дежурного и, подхватив еще стоящий в фойе свой чемодан, кинулась в комнату к Фиме и Маше. И резко захлопнула за собой дверь.
++
Комната выглядела жутко. Вдоль стен стояли две привинченные к полу двухэтажные металлические кровати. Больше никакой мебели не было, даже столика или стула.
– Как в тюрьме, – сказал уныло Фима, который тюрьму, разумеется, видел только в кино. – Но в тюрьме, кажется, хотя бы белье дают.
В дверь постучали. Дежурный с ледяным лицом зашел и положил на кровать подушки, одеяла и постельное белье. Ледяным же тоном проговорил в воздух:
– Das Wecken ist um sechs Uhr. / Подъем в 6 часов. (нем.)
Катя начала раздевать спящую Машу, а Фима – стелить постели.
– Слушай, я только теперь вспомнил, – сказал он, – что фамилия по-немецки – это не как у нас фамилия, а семья. То-то он обрадовался, решил, что мы друг к другу отношения не имеем. И хвостом сразу завилял. Похоже, ты и немцам нравишься.
– Кто бы сомневался! – буркнула Катя.
Утром, в 6:00, раздался стук в дверь. Фима выскочил из кровати и, спросонья, не одеваясь открыл дверь. За дверью обнаружилась недовольная женщина, брезгливо смотрящая на стоящего в трусах и майке Фиму. Она начала говорить, очень быстро.
– Ich hei?e Frau Hild. Ich bin Lagerleiterin. Sie haben die Regeln verletzt, als sie zwei Zimmer verlangt haben. Sie haben drei?ig Minuten zum Fr?hst?ck. (И – медленно:) Nach drei?ig Minuten warte ich auf Sie in meinem Zimmer. / Меня зовут фрау Хилд. Я начальница лагеря. Вы нарушили правила, потребовав вечером вторую комнату. У вас 30 минут на завтрак. (И – медленно:) Через 30 минут я жду вас в своем кабинете.
Про 30 минут Фима вроде бы понял. Наскоро одевшись, они вышли во двор лагеря. Искать общую столовую не пришлось – туда тянулась толпа людей. Надо было просто идти вместе со всеми. Огромный зал столовой был уже заполнен. На завтрак давали большие мягкие белые булочки и кисель. Впрочем, вместо киселя можно было налить себе «кофе» из здоровенного чана с краником. Но за едой пришлось еще постоять в длинной очереди, состоящей главным образом из африканцев. Судя по громким разговорам светлокожих мужчин и женщин на непонятных языках, но с вкраплениями знакомых слов, были там и славяне – может быть, югославы, или албанцы, хоть они и не славяне.
Стояла в очереди и пара белых женщин, похожих на своих. Одна из них, энергичная пожилая «дама», призывно помахала рукой семье, вставшей в конец очереди. Другая, приятная, но какая-то невзрачная молодая женщина, безучастно смотрела в сторону новеньких. Фима, оставив Катю с Машей на месте, нерешительно пошел к ним.
Женщина постарше затараторила, когда Фима был еще в нескольких шагах от нее.
– Ну шо вы не йдете, я машу, машу. Ци черни уси булочки зъидят, пока вы до роздачи дойдэте. Мы здесь вже цилу недилю, усе знаемо.
– Спасибо большое, – он помахал Кате, чтобы она шла с Машей к нему, – А то нас начальница разбудила, сказала, чтобы я через полчаса у нее в кабинете был. Мы еще пока помылись…
– От зараза, – затараторила женщина снова, – вообще-то, она до людин не замается, з свого кабинету носу не каже.
– Я понял, она разозлилась, что нам вчера две комнаты выделили. Хотя мы во вторую даже не заходили.
– А, цей кобеляка, помощник, – продолжила тараторить женщина. – Он и до моей Жанночки домогався.
– Ну, мама. Ничего не приставал. Они здесь знаешь как за свое место боятся, – глядя в сторону сказала молодая женщина.
– Боится, я ж не спорю. А натура – просит, – отпарировала старшая. – А вы откуда?
– Из Петербурга, – Фима помахал еще раз своим, которые нерешительно двигались в сторону Фимы.
– А мы с под Винницы, из Жмеринки. Нам знакомые здесь в городе квартиру ищут. Спасибо, помощник до Жанночки интерес имеет, так нас в хайм не отправляют.
– Мама. Ну какой интерес? – опять вяло сказала Жанна.
И тут Фима взглянул на большие настенные часы – они показывали полседьмого.
– Ой, я побегу, – забеспокоился он, – Это Катя, это Машка. – И бросил на ходу Кате: Возьмите мне булку.
Пожилая протянула Кате руку. Меня Роза зовут, здесь по отчеству не говорят. А это – моя Жанночка.
++
Фима робко постучал в дверь фрау Хильд и, не услышав ответа, приоткрыл ее.
– Входите, – жестко (и, конечно, по-немецки) сказала начальник лагеря. Вы опоздали на 5 минут. Вы находитесь в лагере для беженцев и перемещенных лиц, предназначенном только для дальнейшего распределения в лагеря временного проживания, называемые хаймы. Поэтому вы сегодня же покинете эту территорию.
Напуганный быстрой, агрессивно звучащей и полупонятной речью женщины, Фима растерянно промолчал и оглядел кабинет. Для начальницы лагеря обстановка была скромной, если не сказать – скудной, хотя и соответствовала оформлению всех других виденных им здесь помещений. Стол, стул, компьютер, на стене большая карта юга Германии. Заметными красными кружками на карте были отмечены несколько пунктов; Фима сумел разглядеть только находящееся в центре карты слово Karlsruhe (Карлсруэ), знакомое ему по вчерашней поездке с Мишей.
– Извиняйте, – придумал как употребить свой плохой немецкий Фима, – мы хотел жить некоторый время в Карлсруэ. Наши друг хотеть помочь находить квартира в Карлсруэ.
– (нем.) Это исключено, – отрывисто сообщила фрау Хильд, так что Фима, не поняв слов, понял, что ему отказано. – Машина для вас будет здесь через час.
– (плохой нем.) Извиняйте, но в столовой мы встретил два женщин из Украина. Они здесь жил неделю.
– (нем.) Ах, так! Тогда они поедут с вами. У вас есть предпочтения, в какое место вы бы хотели поехать в хайм?
– Если мы обязательно ехать, тогда, пожалуйста, в Хайдельберг. Там жить наши родственник.
– (нем.) Ага, родственник в Хайдельберге…
Начальница подошла к карте, прижала большой палец к кружочку «Карлсруэ», а указательный – к кружочку севернее, Фима разглядел, что к Хайдельбергу. Потом как циркулем провела указательный по окружности вокруг точки Карлсруэ и почти на противоположном конце диаметра описанной дуги, с выражением удовлетворения на лице, уперлась в еще один кружок.
– (нем.) Здесь мы хайм закрываем, – пробормотала она себе под нос. Потом с сожалением отвела указательный палец немного назад.
– (нем.) Вы поедете сюда.
++
Через полтора часа микроавтобус, в котором ехали довольная Маша с ошарашенными родителями и, напротив них, Роза и Жанна, выехал на автобан.
– Ну шо, Фимочка, – презрительно морща нос сказала Роза, – спортил нам жизнь? Нам еще недилю надо было в лагере пожить, квартиры посмотреть. Как говорят, не делай людЯм добро, не будешь йисты дермо.
– Ну, мама! Причем тут Фима? – заступилась за него Жанна.
– Причем? Был бы ни при чем, не глядел бы щас так внимательно в окошко.
– Ну, простите. Я же не знал, что на вас ссылаться нельзя, – виновато посмотрел на Розу Фима.
– Простите… Це вже больше по-людски. Э-э-х, – вздохнула Роза и тоже стала смотреть в окно.
Но долго молчать она, видимо, не могла. Поэтому всю дальнейшую дорогу Фима слушал историю выезда Розы и Жанны из Украины в автобусе через границу, про украинскую, польскую и немецкую таможни, про прошлые и будущие планы Розы насчет Жанночки, и голова у него к концу поездки шла кругом. Но прерывать Розу ему было неловко – ведь он и правда поломал этим незлым людям намеченное. Катя историей Розы не интересовалась, иногда подремывала, изредка «играла» с Машей в ее куклы, а в остальное время с удовольствием смотрела в окно на просыпающуюся после зимы природу. Но в какой-то момент, поймав паузу, она обратилась к Розе:
– Скажите, немки все такие злые?
– Та не, разные, как везде. А у Хильды работа такая. В этот лагерь же сброд со всего мира стекается, половину сразу можно в тюрму. Вот и злая.
++
Микроавтобус остановился у трехэтажного дома. Водитель зашел внутрь, а прибывшие начали выгружать чемоданы и сумки. Из дверей показались водитель и какой-то мужчина, как потом выяснилось – хаусмайстер, это должность типа управдома плюс слесаря. За ними выскочили несколько детей. Маша оживилась, но сделала вид, что ей все равно. Из пары окон высунулись и стали смотреть на событие какие-то любопытные.
– Willkommen. Kommen sie mit. / Добро пожаловать. Идите со мной, – сказал хаусмайстер, и все потащились с вещами внутрь хайма.
Хаусмайстер жестом показал Розе, и Жанне остаться в фойе в фойе, а Фиме и – Кате – подниматься за ним по лестнице. Стесняющуюся любопытных местных детей Машу Роза посадила рядом с собой на чемоданы.
– K?nnen sie Deutsch? / Вы говорите по-немецки? – дружелюбно спросил хаусмайстер.
Уж это-то фразу Фима знал хорошо.
– Ja, – ответил он и, помолчав, честно добавил, – Ein bisschen. / Да. Немного.
Навстречу прошли несколько человек, еще кто-то выглянул из дверей. Одной из выглянувших женщин хаусмайстер помахал рукой.
– Hallo, Tanja. Kannst du mir helfen? Den neuen G?sten das Heim zu zeigen? Komm mit. / Можешь мне помочь? Показать общежитие новым гостям? Пошли.
– Nat?rlich. Ich komme gleich. / Конечно. Сейчас приду, – отозвалась Таня.
Хаусмайстер завел Фиму с Катей в выделенную для них комнату и разложил какие-то бумаги на столе. Катя посмотрела из окон. Вид из одного окна был очень красив, просто «Петров-Водкин», холмы, перетекающие один в другой. Из другого окна был виден добротный дом с мужиком на веранде. Мужик приветственно кивнул Кате головой. Катя испуганно отскочила от окна.
– Unterschreiben Sie bitte hier, hier und hier. / Подпишите здесь и здесь, и здесь, пожалуйста, – обратился хаусмайстер к Фиме и Кате.
Пока Фима и Катя подписывали бумаги, в комнату зашла Таня.
Хаусмайстер обрадовался.
– Frau Tanja zeigt ihnen das Haus und erkl?rt unsere Regeln, die sie gerade unterschrieben haben. Mit allen Fragen k?nnen Sie ruhig zu mir kommen. Verstanden? / Фрау Таня покажет вам дом и объяснит наши правила, которые вы только что подписали. Со всеми вопросами вы можете спокойно приходить ко мне. Поняли?
