На грани света и тени. Книга 1

После окончания урока Вероника вышла из класса и, уже спустившись вниз, вспомнила, что ей нужно было договориться с Раисой Аркадьевной о пересдаче предыдущего теста. Ее успеваемость по-прежнему оставляла желать лучшего, потому что репетиции отнимали все время и силы. Но когда Вероника уже собиралась распахнуть дверь, та сама резко открылась ей навстречу, и оттуда с лицом почище фурии преисподней вынеслась Стелла, едва не сбив ее с ног.

– Стелла! – воскликнула ошарашенная Вероника и запнулась, потому что ее буквально пригвоздил к месту взгляд Стеллы: яростный, исступленный, оскорбленный. Ее темные глаза блестели от бушевавших в них чувств и… сдерживаемых слез.

Она ураганом пронеслась мимо Вероники, едва не оттолкнув ее в другой конец коридора, и бросилась в уборную. А Вероника уже хотела, как и собиралась, войти в кабинет, но вдруг в нерешительности остановилась. Перед глазами у нее стояло лицо Стеллы.

И почему в моменты слабости Стелла всегда пересекалась с Вероникой?! И почему в эти минуты Стелла все время была одна? И, черт возьми, почему Вероника просто не могла отправиться по своим делам?! Какое ей дело до Стеллы? Той ведь явно противно чужое участие. Ей не нужна ничья помощь. Она ненавидит сочувствие. Она презирает жалость. Вероника повторяла это себе снова и снова, пока шагала к уборной вслед за Стеллой.

«Какая же я дура!» – билось у нее в голове.

Из кабинок не долетало никаких звуков, но Вероника знала, что Стелла там. Вероника замерла в нерешительности, в очередной раз поражаясь самой себе.

– Стелла? – робко позвала она.

Из крайней кабинки донесся глубокий вздох и сдавленное ругательство.

– Здесь предостаточно других кабинок! Тебе что, позарез понадобилась именно эта?!

– Нет, я… Просто хотела спросить, все ли с тобой в порядке?

– Почему это я должна быть не в порядке? – послышался ее глухой голос, которому она явно пыталась придать надменные нотки. – Со мной все отлично.

– Как знаешь, – раздраженно сказала Вероника, чувствуя себя уязвленной. Действительно, с чего ей вообще понадобилось опекать Стеллу?!

– Постой, – неожиданно услышала она голос Стеллы и остановилась. Из-за дверцы послышался шорох, и Вероника живо представила, как Стелла изо всех сил пытается придать себе привычный невозмутимый вид. Наконец она медленно вышла из кабинки. Стоило отдать ей должное, ее выдавали только слегка покрасневшие глаза.

– Так почему ты вдруг решила, что я не в порядке? – повторила она, подозрительно поглядывая на Веронику. – И вообще, у тебя что, нет своих забот?

– Ну хотя бы потому, что твое лицо было похоже на иллюстрацию к мифу о Медузе Горгоне, – фыркнула Вероника. – Но если ты всегда ходишь с таким выражением, то извини.

Стелла вдруг слегка улыбнулась, глядя на нее.

– Ты всегда так обижаешься на любую фразу? – спросила она.

– А ты всегда воспринимаешь любое участие в штыки?

Лицо Стеллы снова помрачнело, послужив явно утвердительным ответом на вопрос Вероники. Она резко сказала:

– Слушай, я знаю, что ты видела меня в не самый удачный момент моей жизни и сейчас наверняка думаешь, что у меня проблемы и мне нужна помощь, и все такое. Но я давно все разрешила, и у меня снова все прекрасно. Просто эта грымза вывела меня из себя, вот и все.

– Ладно, если ты так считаешь, то я больше не буду лезть к тебе с вопросами. Просто подумала, что даже тебе иногда нужно выговориться. Знаешь, держать все в себе – это ужасно. Тебя начинает просто разъедать изнутри.

– Но почему я должна выговариваться именно тебе?

Вероника пожала плечами. Ей вдруг стало это глубоко безразлично. Она вообще не понимала, что, собственно, здесь делает.

– Возможно потому, что я самый беспристрастный слушатель. Мы не подруги, и даже знакомыми нас назвать сложно. Я не принадлежу к твоему кругу. Я не общаюсь ни с одним человеком, с которым общаешься ты. И меня, в отличие от всех остальных, не интересует твоя жизнь. Сама не знаю, что меня дернуло… Тем более, если у тебя все хорошо…

И Вероника снова развернулась, намереваясь уйти.

– Постой, – опять остановила ее Стелла, и на ее лице проступило сомнение. В ней явно боролись привычка не доверять никому и желание все выплеснуть. Наверное, если бы она не пребывала в полном расстройстве чувств, она бы только высмеяла порыв Вероники. Но Стелла была на грани.

– Ладно, – наконец сказала она и чуть усмехнулась. – Раз уж ты готова подменить моего психолога… Ты права. У меня далеко не все так прекрасно. Я узнала много… неприятных вещей о своих родителях. У меня вообще создалось впечатление, что я живу с чужими людьми. И мне теперь приходится вроде как скрывать их грязные тайны друг от друга, чтобы не разрушить нашу семью. Это просто сводит меня с ума.

Это явно был тот максимум, который Стелла способна была из себя выдавить, но даже он стоил ей явных усилий.

– Это ужасно, что родители поставили тебя в такое положение, – мягко сказала Вероника. – Знаешь, я хорошо понимаю тебя.

– Нет, не понимаешь! – вдруг разозлилась Стелла. – Я видела твоих родителей! У тебя в семье полнейшая идиллия, и я готова выбросить свою новую сумку от «Луи», если они хотя бы раз повысили голос друг на друга!

Вероника некоторое время молчала, не зная, стоит ли делиться со Стеллой секретами своей семьи. Наконец она решилась.

– Моя семья не так идеальна, как кажется, Стелла. Ты права, родители очень любят друг друга. Но правда в том, что моя мама выросла в очень обеспеченной семье, однако бросила ее ради папы. И осталась без гроша в кармане. Она до сих пор не может с этим примириться, поэтому время от времени срывается и напивается, и мне приходится приводить ее в чувство втайне от отца, потому что его убьет даже мысль о том, что мама несчастлива.

– Правда? – Стелла, казалось, была безмерно удивлена. – Никогда бы не подумала. Но я сразу почувствовала с твоей мамой что-то общее, хотя, хоть убей, не могла понять, что именно.

– Ты, наверное, думаешь, что только в твоей семье такое творится, – продолжила Вероника. – Что ты единственная через это проходишь и переживаешь все это острее, чем кто-либо другой. Но ты не знаешь, что происходит за кулисами чужой жизни. У каждого хватает своего грязного белья. Просто никто ни о чем не говорит, вот и все.

– Ох, ты так наивна! – закатила глаза Стелла. – В нашем мире все говорят обо всех! Это то, что мы делаем! И если все узнают…

– И что же будет? – спокойно спросила Вероника. – Да, возможно, все посмакуют это несколько недель, а потом нагрянет очередной скандал, и все переключатся на новую сплетню. Вот и все.

– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, – упрямо сказала Стелла.

– Ну да, куда уж мне, – насмешливо произнесла Вероника. – У тебя ведь у одной проблемы, правда?

Стелла не ответила. Они замолчали.

– В любом случае спасибо, – неожиданно сказала Стелла. – Мне нужно было хотя бы произнести все это вслух, иначе я бы просто взорвалась.

– Да не за что. Но все равно я не понимаю, почему ты ни с кем не можешь этим поделиться? – недоуменно спросила Вероника. Ведь у Стеллы было столько друзей. Так неужели не нашлось никого, с кем она могла бы разделить это?

Стелла усмехнулась.

– Дорогая моя, друзья – первые, кто под огромным секретом разнесут эти новости прежде, чем я положу трубку. Репутация – это все, что у меня есть. Как только я проявлю слабость, все поймут, что на ней можно сыграть. Ты представить себе не можешь, с каким удовольствием все узнают, что моя жизнь ничем не лучше жизни многих других. Слишком многие будут радоваться, если я паду.

– Но… это ужасно, – не удержавшись, пробормотала Вероника.

Она искренне не понимала, зачем Стелла окружает себя такими людьми, тем более прекрасно понимая их природу.

Непостижимым образом ужас в глазах Вероники вернул Стелле самообладание, словно она вдруг вспомнила, что и с какой целью делает. Она улыбнулась и подошла к зеркалу, чтобы подправить макияж.

– У всего есть своя цена, – спокойно сказала она. – Да, моя жизнь не идеальна, но я люблю ее. И если такова моя цена за эту жизнь, что ж, я готова ее заплатить.

Она подправила контур цинично изогнувшихся губ и припудрила лицо.

– Ты отличный слушатель, Вероника, – произнесла Стелла уже своим обычным голосом. – И ты, в отличие от моих дурочек подружек, говоришь то, что нужно, а не то, что мне хотелось бы, по их мнению, услышать. Я бы могла сказать, что тоже выслушаю тебя, когда тебе это будет нужно, но не хочу тебе врать. Внимание к другим никогда не входило в список моих сильных сторон.

Когда они вместе выходили из туалета, Стелла уже смотрела вокруг своим триумфальным взглядом королевы, у ног которой был весь мир. Проходящие по коридору девятиклассницы с благоговением воззрились на нее.

Стелла

Ей не хотелось выходить за него замуж, но хотелось его сохранить. Ей не хотелось ничего ему давать, но хотелось, чтобы он отдавал ей все.

Уильям Теккерей «Ярмарка тщеславия»

– Я так скучал по тебе, детка, – прошептал Макс и поцеловал ее в шею.

– Что ж, тебе неплохо удавалось это скрывать, – с прохладцей сказала Стелла, капризно отталкивая его. – Разве ты не зависал вчера весь вечер у Вадима вместо того, чтобы тут же примчаться ко мне, а?

С момента шокировавшего ее разговора с мамой прошло уже две недели, и Стелла почти восстановила душевное равновесие. Она обнаружила, что, если приложить некоторые усилия, можно делать вид, что ничего и не произошло. В конце концов, закрыть глаза можно на что угодно, особенно, если это упрощает тебе жизнь. Но на то, что Вадим тащит ее парня в ту пропасть, в которую пал сам, она закрывать глаза не намерена!

Вчера Макс сказал ей, что его мама долго с ним не виделась и хочет провести с ним время. Но Стелла уже давно подозрительно относилась к его словам, поэтому тут же набрала Лену, попросив ее позвонить Вадиму и ненавязчиво спросить, чем он занимается. Правда, ей пришлось пообещать одолжить за это Лене свои платиновые серьги, потому что она наотрез отказалась звонить «этому ужасному, мерзкому, бесчувственному извращенцу». В итоге Лена с раздражением доложила ей, что Вадим не стал с ней разговаривать, потому что явно был под кайфом и совершенно точно в компании Макса. Стелла поблагодарила ее, отключилась и задумалась.

На лице Макса проступило смятение. Он явно напряженно размышлял, проверка ли это и не выдаст ли он ненароком сам себя.

– Да ради бога, Макс! – раздраженно воскликнула Стелла. – Не напрягайся. Я прекрасно знаю, где ты был. Ты же знаешь, я могу узнать все, что мне угодно, быстрее, чем спущусь по лестнице к ужину.

– И чего ты так злишься? – стараясь ее умаслить, спросил Макс своим фирменным чарующим тоном. – Ну да, Вадим пригласил меня заехать к нему ненадолго, и я согласился, чтобы сегодня весь день провести только с тобой, так что же здесь такого? Знаешь, раньше ты не была такой дотошной!

Стелле не понравилось, что Макс назвал ее дотошной. Эта черта абсолютно точно не вписывалась в ее образ. Ей больше нравилось быть с ним легкомысленной и беспечной, словно бабочка, а не строго распекать его. Она, в конце концов, была его девушкой, а не его чертовой мамой! Но она не могла дальше сдерживаться и не знала, что в этой ситуации бесило ее больше: то, что Макс подсел на таблетки, или то, что она для него – не средоточие вселенной.

– Ты же знаешь, что я беспокоюсь о тебе, – решила она подойти к делу с другой стороны. – Я давно говорила, что Вадим плохо на тебя влияет. Посмотри, каким он тебя сделал! Ты же раньше никогда не употреблял! В любом случае, не с такой частотой!

– Перестань, пожалуйста, винить во всех смертных грехах Вадима! Он здесь ни при чем. Дело совсем в другом.

– Ну так в чем же? Скажи мне, – настойчиво сказала Стелла. – Ты же знаешь, я всегда поддержу тебя. Ты можешь все мне рассказать.

Похоже, Макс все еще был не в курсе, что Стелла уже знает об уходе его отца. Она с замиранием ждала, когда же он скажет ей об этом, и уже готова была искусно изобразить удивление. Макс некоторое время смотрел на Стеллу, и она опять увидела этот так раздражающий ее взгляд – он никогда не мог принять решение, пока его не подтолкнут.

– Да нечего рассказывать, – наконец равнодушно сказал он, и Стелла не поверила собственным ушам. Неужели он даже сейчас ей ничего не расскажет? – Все в порядке. Просто университет, спортивная команда и вся эта напряженность с новой обстановкой порядочно бьют мне по нервам. Вот я и расслабляюсь иногда. В этом ведь нет ничего криминального, правда?

Он посмотрел на нее так неуверенно, словно она должна была сказать ему, плохо это или нет. Стелла вздохнула. Да, Макс определенно был из тех, кто легко мог подсесть. Он совершенно не умел отказываться. А Стелле совсем не улыбалось потом справляться с его зависимостью.

– Послушай, милый, – ласково сказала она, поглаживая Макса по волосам. – Я прекрасно понимаю, у тебя сейчас не самый легкий период в жизни. Но то, что ты делаешь, – не лучший выход из ситуации. Подумай, как это может отразиться на твоей репутации, если слухи об этом дойдут до университета. А ведь ты у них на таком хорошем счету! К тому же как огорчилась бы твоя мама! Ты же знаешь, как сильно она переживает за тебя. О, это бы просто убило ее!

Вот это был уже правильный подход. На лице Макса отразилось явное смущение, и он, задумавшись, пробормотал:

– Да, наверное, ты права. Лучше с этим завязывать.

Стелла удовлетворенно улыбнулась. О, она знала, за какие ниточки нужно дернуть. Теперь оставалось только надеяться, что хоть с этой проблемой будет покончено.

Макс еще некоторое время вываливал на нее все, что происходит в его новой взрослой жизни, которая, откровенно говоря, отличалась от его жизни в школе лишь размахом. Стелле все это казалось абсолютно неинтересным. Он все так же старался понравиться всем преподавателям, чтобы потом безнаказанно прогуливать их лекции, отрывался с однокурсниками в закрытых клубах и играл в футбольной команде, о чем не преминул в подробностях рассказать Стелле. О, вечно он болтает о каких-то глупостях и совершенно не замечает того, что ей все это кажется откровенно скучным! Его жизнь не была ни примечательной, ни необычной. Он просто медленно плыл по уже проторенному для него руслу. «Хотя, – с сомнением думала Стелла, – может, в этой его инфантильности есть свое очарование». Вечно она пыталась от скуки наделять Макса чертами, которых у него не было и в помине.

Но мысли ее неизменно возвращались к одному и тому же. Почему он не рассказывает ей о своих переживаниях? По ее представлениям, к ней первой он должен был прийти в тяжелую минуту. Он должен был посмотреть ей в глаза и сказать: «Стелла, ты мне нужна как никогда». А она бы обняла его и прошептала на ухо: «Все будет хорошо, милый. Вместе мы справимся». Ей казалось это очень романтичным. Она бы утешала его, и так ей было бы легче справиться с собственными переживаниями. Но Макс этого не сделал, и Стелла злилась на него за то, что он не дал ей облегчить свое состояние заботой о нем.

– Впрочем, все это не имеет значения, – снова сказал Макс и посмотрел на нее пылающим взглядом. – Я все время думаю о тебе, когда нахожусь там. Ты знаешь, как это трудно – быть так далеко от тебя, не иметь возможности дотронуться до тебя, когда захочу. Мне чертовски сложно дожидаться каждой нашей встречи. Когда я смогу наконец-то сорвать с тебя одежду?

Его рука поползла по ее ноге. Он придвинулся к ней и потерся о нее бедрами, чтобы она почувствовала, как он возбужден. Стелла закусила губу. Он, как всегда, потрясающе пах, но она хотела его далеко не так, как тогда, когда они только познакомились. Иногда ей казалось, что Макса в ней привлекает только тело. Они впервые переспали через полгода после того, как начали встречаться, и только тогда он сказал ей, что любит ее. Как будто, чтобы понять это, ему нужно было получить оргазм!

Тем временем Макс начал целовать ее. Его руки залезли к ней под футболку и ловко расстегнули застежку бюстгальтера. Затем он приподнялся и стащил через голову свою футболку, а Стелла провела рукой по выпуклым мускулам на его руках, не испытывая, впрочем, особых эмоций. Она была слишком погружена в свои мысли, чтобы ее возбуждали его прикосновения. Когда он уже начал снимать с нее трусики, она вдруг поняла, что не хочет делать этого сейчас. Она просто не может делать этого, пока не прояснит ситуацию!

– Да что с тобой такое?! – недоуменно спросил Макс, когда Стелла вывернулась из его рук.

– Черт возьми, Макс, я так не могу! – взорвалась Стелла, не в силах больше сдерживаться. – Я не могу перестать думать о том, что все последнее время ты мне врешь!

– Когда это я врал тебе? – опешил он.

– О, прости, не врешь, а всего лишь не говоришь правды, что, по сути, две стороны одной медали! Ты не говоришь о том, почему не можешь встретиться, не говоришь о том, что принимаешь, и не говоришь о том, что… что твой отец уходит от вас.

Его лицо мгновенно окаменело.

– Откуда ты знаешь?!

– Ник проговорился. Но не вини его. Он думал, что я знаю. Разумеется, ему и в голову не могло прийти, что ты мог скрыть это от своей девушки! – ощерилась Стелла, вспомнив, что лучшая защита – нападение.

– От тебя вообще ничего невозможно скрыть! – раздраженно пробормотал Макс. – Такое впечатление, что ты в курсе абсолютно всего, что я делаю!

– Мне не приходилось бы узнавать о тебе от случайных людей, если бы ты не врал мне!

– Мне приходится это делать, потому что ты контролируешь каждый мой шаг!

– А что мне остается делать, если сам себя ты контролировать не в силах?! – выкрикнула Стелла и тут же осеклась. Она нарушила свое же негласное правило – заставлять Макса верить, что все решения в их паре принимает он.

– Знаешь, что?! – выкрикнул Макс, окончательно отбрасывая мягкий тон. – Я не обязан делиться с тобой тем, что происходит между моими отцом и матерью. Это, вообще-то, тебя не касается! Мама просила не распространяться об этом, так что…

– Так вот в чем все дело, – несмотря на напряженность ситуации, Стелла не смогла сдержать истеричного смеха, – так это мама сказала тебе держать рот на замке! Ну, тогда все ясно! И что, долго ты будешь под каблуком у своей мамочки?!

– Не смей говорить в таком тоне о моей маме! – заорал он, и лицо его побагровело. Кажется, мать – это единственное, что могло полностью вывести его из равновесия. Следовало об этом помнить. Но Стелла уже распалилась не на шутку:

– А то что?! Пожалуешься маме, какая я плохая? Или скажешь моему папе, чтобы он меня наказал? Он же так тебя любит!

Макс лихорадочно схватил футболку и натянул ее.

– Надеюсь, в следующий раз, когда мы встретимся, ты перестанешь вести себя как законченная эгоистичная истеричка. А сейчас я уезжаю!

– Да пожалуйста! Езжай к своему Вадиму и не забудь накуриться там до потери памяти. Ты же так решаешь все проблемы! И, кстати, с тем, за чем ты ко мне приехал, тоже обращайся к нему!

Макс в бешенстве хлопнул дверью, и Стелла услышала, как он с грохотом сбегает по лестнице. Но не успела она поправить одежду и перевести дух после его ухода, как снизу послышался крик отца:

– Стелла! Будь добра, спустись на минуту!

«Просто прекрасно» – зло подумала Стелла и спустилась в гостиную, не ожидая ничего хорошего. Ее отец с самым недоуменным видом сидел на софе, закинув ногу на ногу и держа чашку с кофе.

– Что у вас там стряслось? Макс только что выбежал из твоей комнаты с таким лицом, словно ты оскорбила всю его семью до седьмого колена. Что ты там устроила?

– А с чего ты взял, что это я все устроила? – раздраженно спросила Стелла. – Почему ты не допускаешь мысли, что это он начал ссору?

– Потому что он не из тех, кто начинает ссоры, – спокойно сказал отец, отхлебывая кофе. – Если бы было по-другому, он вряд ли выдержал бы твой взбалмошный характер, моя дорогая.

– О чем ты говоришь? Да я всегда веду себя с ним как глупая овечка, лишь бы он не чувствовал себя идиотом! Но сейчас он растерял последние остатки здравого смысла, и я пыталась вразумить его ради нас всех! А твой любимый Макс слушает только свою драгоценную мамочку, которая совершенно не видит, что ее сынок – совсем не божество!

– Уж не хочешь ли ты, случайно, с ним порвать?

Стелла опешила. Ее отношения с Максом уже давно изжили себя, но она ни разу еще не рассматривала даже вероятности разрыва. Она попросту отвыкла от мысли воспринимать его и себя порознь.

– В любом случае, ты этого не сделаешь. По крайней мере, сейчас, – невозмутимо сказал отец, даже не дожидаясь ее ответа.

– Это еще почему? – ощетинилась Стелла, хотя до его слов, вообще-то, и не собиралась этого делать.

– Потому что мне сейчас крайне невыгодно портить отношения с Константином Лазаревым. Я не говорил твоей маме, чтобы не беспокоить ее, но у нас сейчас не самые лучшие времена. Реставрация отелей требует больших расходов, которые я сейчас не могу себе позволить. У меня были общие дела с Акининым, и его неудачи затронули и меня. А я, к сожалению, не успел слишком быстро перерезать трос. Так что мне необходимо поддерживать дружеские отношения с отцом Макса как никогда раньше.

– А при чем здесь мы с Максом? В конце концов, наши отношения никак не влияют на ваше партнерство.

– О, Стелла, я-то думал, что ты понимаешь, как это работает! – отец смотрел на нее как на законченную дуру. – Личные отношения напрямую связаны с деловыми. Пока вы с Максом вместе, у нас с Лазаревыми устанавливается что-то вроде родственных связей. Конечно, если мне понадобится его помощь, Лазареву будет трудно отказать отцу любимой девушки его единственного сына. Так что, если ты не хочешь краха наших финансов, не порть отношений с Максом сейчас. Позже, когда я буду снова стоять на ногах, можешь делать что хочешь.

Стелла стояла и молча смотрела на него, чувствуя, как внутри снова закипает еще до конца не улегшийся желчный гнев. Она хотела высказать ему все, что думала по этому поводу, но вспомнила разговор с мамой, и слова застряли у нее в горле.

Она вернулась в свою комнату в полном расстройстве чувств. Ну надо же, стоило ей немного прийти в себя, как отец снова зажал ее в тиски! Значит, теперь он будет не только решать, где ей проводить лучшие годы своей жизни, но и сколько времени ей продолжать спать с тем, с кем ему выгодно.

А ведь она действительно раньше не задумывалась о том, чтобы расстаться с Максом, хотя эти отношения уже давно ее угнетали. Да, они были красивой парой, но… Его постоянно нет рядом, а она лишена возможности флиртовать с остальными парнями, потому что где-то за сотню километров сидит Макс. А ей, как кислород, было необходимо постоянное внимание, только тогда она чувствовала себя живой. И ей вдруг ужасно захотелось снова стать свободной и делать что хочется! И то, что отец связал ее по рукам и ногам, только во сто крат усилило это желание.

Ах, как же они все ей надоели! Ее тошнило от них ото всех, абсолютно ото всех! От Макса с его безвольностью, от отца с его бездушием и от матери с ее цинизмом. От Яны с ее одержимостью своим бывшим и от Лены с ее идиотскими токсичными играми. И даже от Ника с его проклятой невозмутимостью, хотя (она же прекрасно знала) он все еще к ней неравнодушен! Она устала от этих людей! Ей нужно было сбежать, отвлечься, забыться!

Но она больше не хотела с головой погружаться в соблазнительный алкогольный угар. Она вспоминала Макса, который слабовольно бежал от реальности с помощью дури, и ей становилось противно. Нет, никогда она не уподобится ему! Ей, напротив, захотелось оказаться в другом мире, противоположном тому, в котором она жила, – не пропитанном ложью, не провонявшем притворством. Захотелось оказаться рядом с человеком, отличающихся ото всех, кто ее окружает, с человеком, с которым она сможет хоть ненадолго расслабиться и сбросить маску без страха, что этим воспользуются.

И Стелла знала, кто ей нужен. Она колебалась совсем недолго. А затем открыла «Инстаграм», с трудом нашла нужного ей человека и написала: «Приветик. Я знаю, что это неожиданно, но я ненавижу оставаться в долгу, а ты вроде как выручила меня дважды. Как ты смотришь на то, чтобы мы встретились и я сравняла счет? С меня молочный коктейль. Обезжиренный, разумеется».

Вероника

– Хорошего влияния не существует. Всякое влияние уже само по себе безнравственно, – безнравственно с научной точки зрения.

– Почему же?

– Потому что влиять на другого человека – это значит передать ему свою душу. Он начнет думать не своими мыслями, пылать не своими страстями. И добродетели у него будут не свои, и грехи… будут заимствованные.

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Вероника в очередной раз перечитала сообщение от Стеллы, отказываясь верить своим глазам.