Последняя пуля

Я понял, что сбился со счёта, когда взревел мотор на покинутой нами площадке. Джип. С пулемётной установкой, приделанной вручную.

Безопасность, страх и глюки

– Тут тебя никто не найдёт.

Мы вошли старое подвальное, но надёжное помещение в доме среди руинов, оставшихся ещё со времен гражданской войны. И так и не восстановленных. Никто не мог догадаться, что тут мог бы кто-нибудь укрыться. Слишком мёртвым всё выглядит вокруг. Слишком зловещим кажутся пустырь и эти руины.

Слишком тщательно я заметаю следы.

Я ещё раз проверил входную бронированную дверь на прочность.

Здесь я хранил кое-какие запасы на непредвиденный случай. И не только. Это моя небольшая база. И здесь всё закончится, когда последний подонок, убивший Мэри, сдохнет в муках.

Но я привел её сюда. Потому что здесь она в безопасности.

– Здесь темно…

Она всё ещё дрожала. Может, потому, что заметно холоднее, чем на улице.

– Да. Не бойся. Тут безопасно. И намного уютнее, чем кажется.

Я повернулся к ней. Отсветы фонаря, который был у меня в руке, делали из темноты полумрак. Я почувствовал, что она боится. И не темноты. Меня.

– Сейчас будет свет, – конечно, лучше прикинуться, что она боится темноты.

Я подошёл к стене и врубил потолочный светильник. Помещение небольшое. Вполне достаточно для одного-двух человек. На полу в углу – тёплая подстилка.

Чтобы не стоять без дела, я пошарил по стене и повернул рубильник. Включилось резервное отопление на малую мощность. Сейчас рядом со мной напуганная, беззащитная девушка. Которую я поклялся защищать. Но для начала надо обустроить всё, как полагается, и привести убежище в порядок. Чтобы здесь мог жить некоторое время нормальный человек, а не только я.

Потом, чтобы снять напряжение, попытался вести себя подружелюбнее. Побыть немного разговорчивым.

– Светильник – модель военного образца, – я начал нести никому ненужную чушь, вместо того чтобы разрядить обстановку, – работает на долгоиграющих аккумуляторах. Не слишком ярко. И хватит, чтобы пересидеть тут не одну ночь. Хоть сто лет. Мало ли что. Скоро будет теплее. Почти как дома, только для других целей, – попытаться улыбнуться было ещё глупее.

Краешками губ, пересиливая шок и усталость, она улыбнулась в ответ.

– Для каких целей?

Я помолчал. Анализировал только что сказанную чушь.

– Неважно, – отмахнулся, не в силах придумать что-то достойное. – Чтобы выжить, в основном.

– Спасибо, – прошептала она измученно.

Я опустил глаза. Что-то непонятное происходит – я потерял каменное равнодушие, которое поддерживало меня все эти годы. Смутился, сам не знаю почему. Но постарался не подавать виду.

Подошёл к закрытому отсеку рядом, ударом выбил заглушку. Небольшая дверца со скрипом отворилась. Внутри стояли ряды провизии – железные консервные банки с тем, что обычно запасают для экстремальных случаев и хранят долго. Я достал пару банок.

Одну кинул ей, она поймала.

– Я не голодна, – сказала она.

– Я тоже. Но тебе нужны силы, чтобы выжить. А судя по твоему виду, ты сейчас грохнешься в обморок.

– Не стоит.

Я решился на ещё одну глупость. Пошарился в отсеке и достал стеклянную бутылку с когда-то красивой этикеткой, покрывшейся слоем пыли. Отряхнул, оттёр и показал на свет.

– Тогда, пожалуй, это подойдет больше.

– Наверно…

Она не удивилась, откуда в этом дурацком и глухом убежище бутыль старого вина. Как она тут оказалась? Не помню. Она тут давно. Помню, что купил её в тот последний живой год. На день рождения Мэри. Накануне. У меня были наивные планы на жизнь.

Спустя три года после её смерти, я в тот день проснулся с адской болью. Физически всё было в порядке. Болела мёртвая пустота внутри. Как всегда, предсмертный крик всё ещё стоял в голове. А перед глазами – Мэри. Вся в крови. Этот глюк преследовал весь день, дольше, чем обычно. Глюк был молчалив. Я тоже. Глюк напоминал о мести. Но я и не забывал о ней. Чтобы не сойти с ума, пытался отвлечься, изнурял себя тренировками и глупыми медитациями.

Тренировки держали тело в форме, потому что мне необходим навык убивать и выживать, чтобы отомстить. Медитации помогали быть равнодушным, потому что мне пока нельзя свихнуться от кошмаров и галлюцинаций. Я ещё не закончил.

Но они не могли дать покоя. Поэтому ночью я не мог уснуть и бродил по городу. Очнулся в убежище.

Зачем я это вспомнил?

Может, потому что так подействовало необычное сходство этой девчонки с Мэри? Так приятно видеть её не ночным кошмаром, а живой и настоящей.

Мы присели прямо на пол, на подстилку. Я откупорил бутылку и отхлебнул. Протянул ей.

Она неуверенно взяла. Её руки дрожали. От страха или от холода? Я снял куртку и накинул ей на плечи. Она не сопротивлялась. Благодарно посмотрела на меня. Я вроде успокоился. Меня перестало настораживать то, что я отвык видеть в людях.

Простая искренность и доверие.

***

Некоторое время мы сидели молча.

– Кто ты? – наконец спросила она.

Я усмехнулся. Постепенно удавалось взять себя в руки и довериться ей.

– Убийца, – довериться удалось, а вот найти общий язык, как назло, получалось трудно.

– Нет. Я про другое. Как тебя зовут?

Меня давно об этом не спрашивали.

– А это важно?

– Ты получил пулю из-за меня и убил кучу людей. Думаю, да, это важно.

Я помолчал. Врать не хотелось.

– Алекс, – ответил я. – Когда-то так меня звали.

Я уставился в неопределённую точку на стене.

– Алекс. А зачем ты это сделал, Алекс?

– Сделал что? – переспросил я, потому что не хотел сразу отвечать на вопрос. Речь тут могла быть только об одном. Зачем я убил. Тех людей. НЕлюдей.

– Зачем… спас меня.

Я повернулся к ней. Она – ко мне.

– Если бы знал… Наверно, потому что ты красотка. А?

– Перестань. – Она опять улыбнулась. Печально. – Я же вижу, что это что-то другое. Что-то… гложет тебя.

– Тебя тоже.

Она замолчала. На минуту.

– Он был мне не отец. Отчим. И не из лучших. Он… Я когда-то сама хотела его убить. До того, как умерла мать, и он сильно изменился. Он любил её. Мне его жалко.

Странно, какой же всё-таки короткий шаг от ненависти до любви.

– Извини, я не успел…

– Не надо, – перебила она. – Я вообще в шоке, откуда ты там взялся.

– Я шёл по делам. – Ей ни к чему знать, по каким именно.

– Думаю, по хорошим делам… – Это предположение было искренним. Наивная.

– Не особо хорошим. Как и все, кто бродит сегодня ночью по улицам.

Она передала мне бутылку. Алкоголь перестал на меня действовать уже давно. В первый год я пытался затопить в нем мёртвую пустоту внутри. Не помогло. Бросил. Но сегодня я даже слегка расслабился.

– Мы просто пытались уйти, – сказала она задумчиво и медленно. – Но нас преследовали. Это были соседи, вроде как старые знакомые отчима. Вроде как ничего плохого на нас они иметь не могли. И всё же… Почему? Почему-то они пытались нас убить. А потом появились эти сволочи с автоматами. Соседи испарились. А нас поймали. Ты на них охотился, Алекс? На банду?

– Нет. Но это опасные люди. Очень опасные.

– Я заметила.

Я молча протянул ей каплю романтики. Потом пояснил:

– Я не о том. Есть одиночки, которые прирежут одного-двух людей, сильно их доставших или попортивших им жизнь. Есть маньяки, которым тупо надо замочить кого-то. А есть организованные маньяки. У них есть общая цель и миссия. Такие страшнее всего.

Она сжала губы. В глазах блеснул нехороший огонек.

– Ублюдки, – она отвернулась. – Может, поэтому люди и выходят этой ночью убивать? Даже самые мирные и нормальные. Я ведь не убийца, Алекс. Но после сегодняшней ночи готова на всё.

– А отчим?

– Я быстро передумала его убивать… – Когда она снова взглянула на меня, огонек исчез. Появилась боль – боль утраты пусть не самого дорогого и любимого, но родного человека.

– Понятно.

– Странно, что я здесь… Наверно, увидела бы маму… сегодня.

– Не говори так. Никто тебя не тронет.

– Верю. Странно, но верю. Так на кого всё-таки ты охотился?

Пауза.

– На тех, кто страшнее сегодняшней банды.

– А кто это? Если… не секрет. – Она поняла, что сейчас говорит про личное.

– У них нет миссии. Они сами по себе такие.

– Ты их убьешь?

– Да. – Я отпил из бутылки. – Сегодня.

– Мне страшно.

– Я знаю.

– Нет, тебя я не боюсь. Ты не такой. Я боюсь того, что внутри у тебя.

Я взглянул ей в глаза. Попытался перевести тему.

– Хреновый из меня романтик… А из тебя хреновый собутыльник.

Она всё так же грустно усмехнулась. По-прежнему видела меня насквозь. По крайней мере, мне так показалось.

– Ты права. Там есть чего бояться. Но не для тебя. Как только я закончу своё дело сегодня… – я вовремя понял, что передо мной не Мэри, и сказал не то, что хотело сорваться с языка. – Мы больше никогда не увидимся.

– Правда?

– Да. Я убийца. Тебе ни к чему долго быть с убийцей.

– Жаль…

– Почему?

– Не ты такой. Тебя сделали таким.

– Да.

– Я тоже уже не такая, как раньше. Сегодняшняя ночь всё меняет.

– Да.

– Ты уйдешь?

– Да.

Она вдруг коснулась своей тёплой рукой моей холодной, огрубевшей. Умытой кровью. Я вздрогнул.

– Не надо уходить… – шепнула она тихо и проникновенно. Так, как могла это делать только Мэри, когда мы оставались одни.

Я отключил разум и ответил ей поцелуем. Потом началось безумие.

***

– Мэри…

– Да…

– Мэри… Не умирай…

– Не буду…

– Я устал… Устал видеть каждую ночь, как тебя убивают.

– Я живая…

– Сегодня всё кончится. Я приду к тебе.

– Ты уже здесь. Со мной.

– Нет. Это сон. Это глюк. Что угодно, я привык.

– Не сон, глупый. И не глюк.

– Я знаю, что сошёл с ума.

– Я тоже…

– Скоро всё закончится. Мы навсегда будем вместе. Ты простишь меня?

– За что?

– Я демон, Мэри. Я убийца. Я такой же, как они. Я убиваю и не жалею об этом. Я хуже их. Потому что я буду убивать их жестоко и с удовольствием.

– Неправда. Ты хороший.

– Ты всегда так говоришь. А потом я вижу, как они убивают тебя.

– Бедненький мой…

– Ты простишь меня?

– Да. Конечно.

– Я люблю тебя.

Я живу тобой. Я дышу тобой. Я схожу с ума от тебя. Я убиваю ради тебя. Я умираю ради тебя.

И если ради тебя мне надо спуститься в ад – не проблема.

Обещаю

Время спуститься пришло.

Я прошептал в темноте, обнимая её:

– Ну всё, мне пора.

Она прижалась ещё сильнее. Не хотела отпускать. Я не хотел уходить. С ней так тепло и уютно. С ней я живой. Снова живой…

– Уже уходишь? – Я знаю, что она хотела сказать на самом деле. Не уходи.

– Да. Ухожу. – Но я знаю и другое. Идти надо. Это мой долг. Я не могу иначе. Я хочу вернуться к Мэри и обрести покой. А это – единственный шанс. Сделать всё, что нужно.

– А я? – одиноко и тихо прошептала она.

Я помолчал. В последний раз греясь в её объятиях. Когда всё закончится, я сделаю то, что мне осталось. Ей лучше не знать, что именно. Она должна быть счастливой.

– Не бойся, ты останешься здесь. Здесь безопасно. Просто дождись меня…

Я чуть снова не назвал её Мэри. Но вспомнил, что это не она. Я не знаю, как её зовут. Кто она. И зачем вообще повстречалась мне. Зачем эта непонятная симпатия. Как же она всё-таки похожа на Мэри. На мою Мэри. И если я сейчас включу свет, то знаю, кого увижу. Ту, кого хочу видеть.

Ту, кто верила мне. А потом её убили. Я говорил ей, что всё хорошо, что мы в безопасности. А потом появились те сволочи. Они убивали её медленно. А она просто мне верила за пару минут до этого…

– Верю, – тихий голос заставил вздрогнуть.

– Отлично, – я вздохнул и прогнал черные мысли.

– Ты вернешься?

– Да. Обязательно вернусь. После того, как закончу.

Я не стал ей врать. Просто не договорил всё до конца.

– Я знаю, что ты хочешь делать. Не уходи, прошу. Не надо…

Я не могу не уйти. Иначе всё напрасно. Если я останусь, то весь смысл исчезнет. И ад продолжится. Потому что ублюдки останутся живы.

– Я пойду. Я должен. Я обещал.

– Ты не должен мстить за меня.

– Ты всегда так говоришь…

Каждое утро. Прежде, чем всё заливает кровь, а я просыпаюсь от боли – когда болит не тело, а душа. Ты всегда говоришь, чтобы я не мстил. А потом я вижу, как они тебя убивают. Снова и снова. Нет. Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, Мэри.

– Всё равно. Не уходи, – уже не шепот. Она старается говорить спокойно, но я чувствую, как она волнуется.

– Меня не остановить. Просто будь здесь, и всё будет хорошо.

Молчание. Она мучается. Я пригладил её волосы. Спутанные, но нежные.

– Ты знаешь, где они?

– Да. И скоро всё закончится, Мэри. Мы снова будем вместе.

Я оказался прав, когда встал и включил свет. Ну и что, что это опять галлюцинация.

Перед выходом она взяла мою руку в свою. Рука была тёплая. Я постарался сохранить это ощущение тепла. Прежде, чем ступить за порог и сделать первый шаг в ад.

Мы снова будем вместе, Мэри. Обещаю. Сегодня всё закончится.

Две ошибки

Там, куда я направляюсь, трущобы заканчиваются и начинается пустошь. Недалеко элитный район.

Я иду из трущоб в пустошь. Так надо.

Глухой хруст под ногами – проклятый щебень. Но вот сейчас уже совсем другой звук. Совершенно другой. Что это…

Я чувствую всей кожей этот неестественный звук.

Так было во время гражданской. Неестественный короткий хруст, треск. Как будто что-то незримое ломается, лопается. В эту долю мига шкурой чуешь неприятный, мимолетный, но пронизывающий холодок. Потому что знаешь – сейчас рванет. И кого-то не станет. Вот так внезапно. И ты ничего не сможешь поделать.

Обычно неестественный хруст звучал где-то рядом. Я ни разу не нарывался на пехотную мину. Меня рвало осколками – случайно. Иногда действительно тяжело, почти смертельно. Но погибали другие. Мне везло.

Сейчас хруст почти под самыми ногами. Это мгновенный адреналин.

Сработал механизм-ловушка, на который я наступил. Незамеченный мной шнур, замаскированный под щебнем, с хрустом взметнулся и сорвал чеку с гранаты, которая была за углом. Я успел броситься в сторону. И подумать: не мина…

И ещё. Мне нельзя ошибаться. Нельзя уходить сейчас, не выполнив то, что должен.

Глухо и безжалостно накрывает волна. Сначала взрывная – глушит, бьёт по голове. Я падаю. На меня сыплются осколки. Впиваются в кожу. Рвут раны. Летит острый щебень. А потом осколки боли. Плевать на них, потому что я ошибся, и меня накрыла ещё одна волна. Волна темноты.

Отключка…

***

Коварная, мать её, ловушка.

Я очнулся от гула в голове, но темнота не пропала. Старался не двигаться и не открывать глаза. Я слушал гул.

Через несколько секунд гул прекратился – его сменили голоса. Я понял, что ошибка не стала последней, и у меня ещё есть шанс.

Значит, надо действовать. Неважно как. Для начала просто оценить ситуацию.

Если голоса, то вряд ли это друзья. У меня сейчас нет друзей. Особенно этой ночью.

Я узнал неприятный голос новичка – того, кто сегодня с наслаждением перерезал глотку совершенно незнакомому человеку. Того, кого «Вершители справедливости» посвящали в свои ряды. Отморозка, который не может быть прощён. Это его последняя ночь. Я дышу, а значит, доберусь до него.

Накатила глухая боль. Так и должно быть. Перед моей отключкой рванула осколочная граната. Меня зацепило. Ничего, бывало и похуже. Руки и ноги вроде действуют.

Значение имеет другое. Это всё не случайно. Засада.

Я подождал, пока в башке станет чуть больше ясности. Не подаю вида и не шевелюсь. Слышу разные голоса. Здесь человек пять. Возможно, больше. Я всё ещё плохо различаю, могу перепутать. Чуть приоткрыл глаза, чтобы понять сколько. Сразу не удалось. Что-то мешало и лезло в глаза. Кровь. Плевать. Сделал усилие и разлепил веки. Ударил свет.

– Гляди, очухался, – заметил новичок.

– Я думал, что сдох, – ответил ему тип напротив.

– Лучше бы сдох. Гаденыш, – зловеще протянул кто-то за пределами обзора. Ничего хорошего. Сейчас либо будут добивать, либо допрашивать. Но если у них есть о чем порасспрашивать, то мне с ними говорить не о чем. Только с новичком. Так что пусть начинают добивать, если всё идет к этому. Быстрее начнём, быстрее закончим.

Зловещий подошёл и с размаха врезал ногой по лицу. Мысли читает, гад. Я не успел собраться – последствия взрыва. Тяжёлая подошва врезалась в лицо.

Твою мать, это было сильно… Зато привело в чувство. Пелена оцепенения прошла, гул усилился. Ничего, я живучий.

Вот только они этого не знают.

И тут эти скоты словно взбесились – накинулись толпой после первого удара. Как и полагается толпе, начали с пинков. Били зверски. Я заслонялся от ударов, как мог. Но досталось нормально. Вспомнил гражданскую ещё раз. Там мне приходилось попадать в плен и быть грушей для битья. Я не вырубался. Просто ждал. Пока не будет перейден в подсознании определённый рубеж, включающий берсерка.

Машина-убийца пока не включалась. Но это ненадолго.

Спустя некоторое время двое взялись за биты.

– Добей, Мелкий.

Новичок по кличке Мелкий перехватил биту у третьего и пошёл в атаку. Размахнулся. Вдохнул. На выдохе будет удар. Это будет костоломный удар. Но я умею держать костоломные удары.

Мэри. Скоро я приду к тебе. Но не сейчас.

Параллельно сыпались ещё удары и пинки, но не такие сильные. Это была не их жертва. Не их посвящение. В конце концов, они остановились.

Машина-убийца включилась, когда Мелкий выдохнул, и бита резко ушла вниз. Он целил в голову.

Удар я встретил блоком. Настоящим блоком.

Он охренел. Запоздалые удары напарников по мне не попали, потому что я увернулся. Напарники замерли в недоумении. Один выронил биту и задохнулся, когда я резко втащил ему в пах с ноги. От лежачего он это не ожидал. Его проблемы.

Потом я вскочил и одним движением бросился вперёд. Они думали, что я добит и контужен. Не ожидали такого чудовищного напора. Я вцепился в кадык отморозку, который согнулся от удара в пах. Вдавил. Резко и безжалостно нажал и дернул на себя – кровь. Отморозок захлебнулся.

Третий, что был поближе, замахнулся для удара, но я был быстрее. Метнулся к нему. Выпад в глаза. Кровавый рывок. Отморозок орёт, а мои пальцы горят от крови. О, это только начало, господа. Вам повезёт, если сдохнете просто так, без моей помощи.

Остальные охуевали недолго. Ринулись в атаку. Огнестрел достать не успели, и это их ошибка. Я толкнул орущего к ним прямо в толпу, чтобы они замешкались. Они замешкались. Пока куча-мала отбивалась от своего же, а одноглазый отморозок брызгал кровью и слюной, я коротким пинком в колено сбил одного. Перехватил, вывернул и сломал руку третьему. Ещё одного вырубил ударом под челюсть – короткий хруст и нокаут. Пока он падал, захват за шею ещё одному, резкий рывок – нокаут на вечно. Я разошёлся. По инерции резко передавил горло лежащему: бульканье, хрип, хруст – всё слилось в одно.

Сбитый ударом в колено стоял почти на четвереньках – пытался подняться. Он получил каблуком в висок с короткого разбега. Отлетел метра на два. Не встал. Повезло.

Остался Мелкий. Он тут же долбанул битой – хотел по затылку, чтобы вырубить. Промахнулся, конечно. Потом снова врезал – хотел попасть по лицу. Не попал. Жёсткий перехват. Рывок на себя в полуобороте. Он по инерции последовал за битой, которую крепко держал в руках – уводя биту дальше, я встретил его низким ударом с локтя в солнечное сплетение.

Отморозок надрывно выдохнул. Потому что я ему это позволил. Позволил насладиться болью. Пока ещё не особо сильной. Потом наступил на основание стопы – жёстко, больно. Его крик застыл – не хватило дыхалки.

– Боевое крещение, говоришь?

Удар под дых. Я реально разошёлся. Эта поганая сволочь не должна просто так уйти из этого мира. И дело не только в «боевом крещении». Он с дружками здесь не случайно. Явно что-то задумали. И ждали меня. Надо выяснить, что именно задумали.

Вот и поговорим об этом.

Жёсткий, пробивной удар по колену сбоку. Я по инерции продолжил удар, продавливая, и если сначала это был просто вывих, то сейчас получилось нечто поинтереснее. У него всё ещё не хватало дыхалки для крика, а кричать было от чего.

– Сейчас мы поговорим кое о чём, – отморозок секунду держался стоя, в оцепенении. Потом резко рухнул на бок. Судорожно вздохнул. Схватился за ногу. И закричал. Истерически, жутко, по-звериному. Я добился, чего хотел. Пусть наслаждается.

Подождал, пока он не прекратил содрогаться в конвульсиях – боль накрыла слишком резко. Потом подошёл к нему и присел рядом. Обезоружил – вытащил из чехла на бедре неплохой армейский нож, боевой кольт нового образца, чистенький и почти неиспользованный.

Крик стихал. Постепенно. Я специально выследил его взгляд. Понаблюдал, как боль и ужас сменяются холодной ненавистью. Значит, приходит в себя. Можно продолжать.

– У меня для тебя две новости, – продолжил я.

Отморозок набрал в грудь воздуха:

– Да пошёл ты…

Я покачал головой.

– Ты можешь сдохнуть быстро. Для тебя это лучший вариант. Или медленно. Этот вариант больше нравится мне. Потому что ты и твои дебилы-друзья меня очень разозлили. Ты особенно.

– Иди на хуй… Сволочь…

– Как я и говорил – ты меня бесишь особенно.

Злой, полный ненависти взгляд. Отлично.

– Ты кусок дерьма, – зло выплюнул он. – Мы тебя всё равно найдём и разделаем! Но сначала… сначала мы оттрахаем твою девку во все щели. Потом отрежем ей башку, как папаше, и снова оттрахаем. Понял?!

Я молча смотрю на него. Больная фантазия идиота. Пусть продолжает делиться планами. Злость была неподдельной и прямо кипела искренностью. В таком состоянии врать невозможно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.