скачать книгу бесплатно
С жесткой, какой-то взрывоопасной улыбкой Макс покачал головой и заявил:
– Ты еще даже не знаешь, какой я. Но скоро узнаешь.
– Где я? – просипела я, вновь приоткрывая больные глаза.
Желтые огоньки в углу окончательно замедлились, сделали последний оборот, мигнули и соединились в одно целое – в слабо работающую, готовую вот-вот перегореть лампочку, болтающуюся на хлипком, перевязанном изолентой сразу в нескольких местах проводе.
Макс выпрямился, держа голову так, чтобы не удариться ею о низкий потолок, покрытый черными разводами.
– В «Шанхае», – ответил бывший друг, вновь чиркая зажигалкой.
Глава 7
– «Шанхай»? – переспросила я с сомнением и не удержалась от колкости: – Это что, название твоего гастролирующего цирка?
– Нет, любовь моя ехидная, – он рассматривал меня так, словно видел впервые.
В его глазах больше не было привычного дружеского тепла, как не было вообще ничего хотя бы отдаленно человеческого. Передо мной стоял бог, пусть и потерявший власть, пусть находящийся в изгнании вдали от дома. Но с таким взглядом он больше не мог быть ни кем иным, кроме как высшим существом. Очень злым высшим существом, одним из тех, кого боялись не только люди, но и мы.
– «Шанхай» – это мой ночной клуб и мой главный офис по совместительству. Здесь я веду все свои дела.
– В подвале? – я закашлялась. – И кто твои главные партнеры – крысы и тараканы?
– Подвал находится под «Шанхаем», – спокойно ответил Макс. – Здесь тебя никто не найдет, и никто не услышит. Призывать свою магию также не пытайся. Всё обтянуто серебряной сеткой в несколько слоев. Сквозь неё никому не пробиться.
– Пить хочу, – потребовала я, упираясь затылком в стену. – И мне холодно.
– А принцессы очень капризные, не правда ли? – хмыкнул бывший друг, убирая зажигалку.
Справа вновь кто-то завозился и Макс бросил в его сторону:
– Не надо, я сам. Ты свободен.
Тот, другой, ничего не сказал, молча нас покинув.
Дверь открылась и захлопнулась.
Мы остались вдвоем.
Макс отошел, чем-то зашуршал в самом дальнем углу наискосок, а после вернулся и присел напротив меня на корточки.
– Я знаю, что тебе очень плохо, – начал он, скривив губы в улыбке. Каждое его слово звучало как издевка, но хотя бы в любовь больше не пытался играть.
– И чем дольше я с тобой разговариваю, тем хуже мне становится, – слабость была такая, что хоть сейчас вырубайся, но я держалась как могла. – Ты как яд. Как отвар из мухоморов.
– Тебе никто не говорил, что нельзя дерзить и раздражать человека от которого зависит вся твоя жизнь? – деланно вежливо поинтересовался Макс, но я слышала, как постепенно накапливалась его ярость, готовая вот-вот выплеснуться за край.
Он взялся за предмет, который принес из угла, потянул за верхнюю часть и по глазам резанул резкий белый свет.
Это включился кемпинговый фонарик.
Поставив его на пол, Макс удовлетворенно вздохнул.
– Так лучше? – любезно поинтересовался он.
– Да мне и в темноте было неплохо, – пробормотала я.
Бывший друг покачал у меня перед глазами бутылкой с водой, а после убрал её, поставив в отдалении, на таком расстоянии, чтобы я не могла дотянуться, не вставая. А подняться сил не было, и он это знал.
– Давай поговорим! – с задором предложил он.
Несмотря на всю сложность ситуации, во мне проснулась Ниса, а точнее её вредность. Вредность человека, который умел договариваться исключительно с детьми.
– Иди, с бродячими псами общайся, может, научишься у них чему-нибудь, например, доброте.
– Мне нужна Фируса, – очень серьезно произнес Макс, проигнорировав моё наставление. – И нужна не просто очень, а конкретно сейчас.
Я зло расхохоталась и попыталась вытянуть затекшие ноги. К дрожи и холоду почти привыкла, но вот сидеть в неудобной позе становилось с каждой секундой невыносимее.
– Ты сегодня не первый и даже не второй, кто пришел ко мне с этим вопросом, – прекратив смех, простонала я, запрокидывая голову. – Братец тебя опередил. Опять.
– Знаю, – без проявления каких-либо признаков тревоги откликнулся Макс. – Вас заметили мои волки. Поэтому и пришлось действовать кардинально.
– Парочка у окна? – поморщилась я, припоминая посетителей кафе, из которого меня унесли без спросу.
– Ага, – не стал скрывать Макс. – Они доложили мне о вашем появлении, и я отдал приказ в срочном порядке тебя забрать. Неля зашла следом за тобой в туалет, оглушила, а после вынесла через черный ход. Её в том кафе хорошо знают и вопросов лишних не задают.
– Надо же! – с надрывом воскликнула я. – Угораздило же притопать на обед к твоим мохнолапыми! И кто же она такая, эта твоя Неля? Еще одна постельная игрушка? Не перебор ли? Всех баб не перетрахаешь, Максик. Побереги себя.
Пожелания остались не услышанными.
– Неля – это Соль.
– Кто? – слабо прыснула я со смеху. – Приправа?
– Соль – воплощение солнца у древних скандинавов, – решил взяться за мое просвещение Макс. Очень вовремя. – Есть еще Мани – олицетворение луны. Согласно мифу, Соль и Мани бегут по небу, вечно преследуемые двумя волками, сыновьями Фенрира. Когда волки догонят и проглотят солнце и луну наступит рагнарёк, конец света.
Я подумала, что тема конца света слишком часто всплывает в разговорах в последнее время.
– И при чем здесь эта дамочка, из-за которой у меня теперь невыносимая головная боль? – вяло оскалилась я.
– У волков-оборотней Соль и Мани – это что-то вроде должностей, почетные звания, обозначающие принадлежность к доминантам стаи и приближенность к вожаку. Соль – женский пост, Мани – мужской. Вожак может сам выбрать Соль и Мани, а может назначить бои. И тогда победители, мужчина и женщина, займут позиции по правую и левую руку вожака. Станут его помощникам. При недееспособности вожака право руководить стаей переходит в их руки до тех пор, пока вожак не вернется. В этом есть некоторая метафоричность, не находишь? Если так подумать, то получается, что конец света наступит тогда, когда будут уничтожены носители законной власти.
– То есть, эта паршивка – главная у вервольфов? – заключила я.
– Она третья в иерархии стаи, – уточнил Макс. – Мани выше её, потому что мужчина.
– И здесь всё сексизмом пропитано, – я приложила руку к животу, решив проверить целостность ребер, под которыми болело так, словно эта самая Неля от души попинала мою бесчувственную тушку и только после этого приволокла в подвал.
– Мужчина всегда будет сильнее женщины, – заявил Макс. – Например, я всегда буду сильнее тебя. И ты, как бы не старалась, всё равно не сбежишь от меня.
– Да, конечно, – горько усмехнулась я. – И сидение на холодном полу в окружении сырости и плесени это подтверждает.
– Хватит болтать, – Макс выпрямился. – Рассказывай всё, что знаешь. Или, – он вытащил из кармана складной нож и выщелкнул лезвие, холодно блеснувшее металлом в свете фонаря. – Мне придется вытащить эти сведения силой.
Мои челюсти дрогнули и сомкнулись, да так, что аж зубы заболели.
Стало страшно. Очень страшно. Потому что я видела – он не шутит. Макс действительно был готов применить пытки.
Вот только имелась некоторая загвоздка…
– Мне нечего рассказывать! Правда нечего! Мы спрятали Руську в квартире моей дальней родственницы. Когда позвонил Гриша и намекнул, что её подстрелили, мы рванули к ней, но по пути твои ручные волчата нас сцапали, о чем ты не можешь не помнить! Сбежав, мы добрались до укрытия, но её уже там не было.
– Дальше, – холодно приказал Макс, поигрывая ножичком, остроту которого мне отчаянно не хотелось проверять на себе.
Я сглотнула вязкую слюну и покорно продолжила:
– Я решила, что Фируса сбежала с любовником…
– Почему ты так решила? – требовательно перебил меня Макс.
– В квартире были некоторые признаки… эм… присутствия мужчины. Поднятый стульчак, разложенный диван, винный колпачок, – перечислила я. Макс покивал, вслушиваясь в мои слова, а после жестом показал продолжать рассказ.
– Потом мы отправились в квартиру Руси, чтобы проверить на месте ли её документы.
– И как? На месте? – он насмешливо выгнул черные брови.
– Мы забыли проверить, – признаваться в собственной глупости было неприятно. И в другой ситуации я бы его послала, но сейчас в руке Макса был нож, а я сидела на полу, борясь с дрожью и слабостью, и пытаясь сотрясаться не совсем уж сильно.
– Тебе надо проводить меньше времени с подружками, – презрительно выдохнул Макс. – Тупеешь на глазах.
Я замялась, но честно ответила:
– Мы забыли обо всем, когда обнаружили записку.
– Любовное послание? – предположил Макс, но быстро опроверг собственные слова. – Хотя нет, вряд ли. Эта дрянь не способна поддерживать стабильные отношения с тем, кому хватит душевных сил ваять ей любовные послания.
– А ты способен? – обиделась я на его слова. – Ты, который признавался мне в любви, а до этого долгие годы изображал моего лучше друга, сидишь передо мной с ножом в руках! Ты обо всем забыл? Забыл, как помогал мне с проектами в университете ночами напролет? Как врал моей бабушке, чтобы мы с Нисой могли пойти на вечеринку? Как ехал ко мне через весь город в четыре часа утра, чтобы забрать после плохого свидания? Как хранил мои секреты? Как утешал, когда я провалила своё первое самостоятельное дело, подставив клиента? Это всё было ложью? Неужели можно так виртуозно притворяться? И для чего? Для того, чтобы по итогу закончить вот так?! В подвале?! Да чем ты лучше Фирусы?!
Макс промолчал. И молчал несколько минут, пока я переводила дух от своей пламенной речи. А после склонился и выразительно прошептал:
– Не сравнивай меня со своей подружкой. Я – гораздо хуже. Я – бог. А она – мелкая сошка, на побегушках у Совета.
– Ты не бог, пока нет собственной территории, – автоматически поправила его я, но потом до меня дошло услышанное. Я взволнованно приподнялась, но осела обратно, хватаясь за ребра. – Что? Какое отношение Руся имеет к Совету?
– Муза тебе не сказала? – лживо удивился Макс, послав мне сочувствующую улыбку. Хотя по едкому, будто разъедающему всё на своем пути взгляду было очевидно – он прекрасно знал о степени моей осведомленности. – Её семья служит Совету уже десять поколений, выполняя поручения разной степени важности.
– Не может быть, – затрясла я головой. – Этого не может быть, она бы мне сказала.
– Справедливости ради замечу, что до недавнего времени она была отстранена от семейных дел. Но рано или поздно всё заканчивается.
– Да, – поддержала его я, а после с ненавистью заявила, глядя в некогда родное лицо: – Терпение. Пули. Средство от насекомых. Хотя таких, как ты ничем не вытравить. Проще дом сжечь.
Макс резко поднялся и посмотрел на меня сверху вниз, как смотрят на улитку, ползущую под ногами, думая раздавить моллюска или дать возможность безобидному созданию спокойно уползти.
– Знаешь, что меня удерживает от того, чтобы воспользоваться этим ножом? – и он продемонстрировал мне тонкое стальное лезвие с зазубринами по центру и выемкой у рукоятки.
– Знаю, – скрывая боль за улыбкой, ответила я. – Ничего.
– В точку! – кивнул бывший друг и метко швырнул нож.
Глава 8
Особо не целился. Кажется, ему было абсолютно всё равно, куда вонзится лезвие. А вонзилось оно, распоров кожу, в переднюю часть бедра, погрузившись в мышцу практически полностью.
Крик вырвался из горла, потому что лезвие было серебряным, и оборвать его я смогла только тогда, когда осознала, что ору во всю глотку.
Тяжело задышав, я начала ругаться сквозь зубы, припоминая все известные мне ругательства. Значительную их часть я почерпнула от Нисы.
Макс подошел и не глядя мне в лицо вынул нож. Отер лезвие от крови о брючину и вновь начал демонстративно крутить орудие пытки в руках.
– Что было в записке? Которую вы нашли в квартире подружки? – спросил он с непререкаемым спокойствием.
– Дождь, зонтик и орхидеи, – покорно ответила я.
– Что? – свел он брови у переносицы, встретившись со мной взглядом. – Что это значит?
– Что у Руси больная фантазия, – я попыталась взять под контроль дыхание. Вдыхала размеренно и не глубоко, но это не очень помогло. Мне становилось хуже. Рана сильно кровоточила. Кажется, Макс задел крупные кровеносные сосуды. Тело больше не тряслось от холода. Наоборот, чувствительность падала и нестерпимо захотелось спать.
Мой палач это заметил, вновь присел, положил ладонь на щеку и заставил приподнять голову, которая уже падала вниз, упираясь подбородком в грудь.
– Эй! – требовательно затормошил он меня. Сперва легонько, а после с силой затряс. – Приди в себя! Слышишь? Не смей отключаться!
Его последние слова донеслись до меня, подобно удаляющемуся эху, взлетающему над остроконечными вершинами гор и исчезающему в глубинах неприступных пещер. В ушах зашептало море, пальцы ощутили под собой сыпучесть нагретого солнцем песка, а ноги нащупали жесткую многообразную текстуру кораллов.
Повторно пришла в себя резко, быстро сообразив, что по-прежнему нахожусь в ненавистном подвале. И Макс рядом. Сидит чуть в стороне, скрестив длинные ноги перед собой.
Первым порывом было желание притвориться, что я всё еще пребываю в отключке, но номер не прошел.
Макс подбросил нож в воздухе и приказал:
– Даже не думай устраивать спектакль. У меня нет на это времени. Я и так слишком долго с тобой вожусь.
– Так приказал бы своим волкам мной заняться, – хихикнув, щедро предложила я.
– К тебе никто не подойдет, кроме меня, – кажется, он уже всё решил. И я знала – то, что он решил мне категорически не понравится.
– А если кто-то все-таки осмелится? – на всякий случай решила поинтересоваться я, переворачиваясь с левого бока, завалившись на который очень неудобно лежала, нарушив кровообращение в плече, а после падая на спину.
