скачать книгу бесплатно
Пролистываю фотки. И экспертное заключение. Нет, Лившиц в аварии не виноват – трезв и правил не нарушал. Но… только одна маленькая деталь… Встречная летела со стороны водителя. И, судя по схеме, ему пришлось как следует вывернуть руль, чтобы тачка влетела не в него, а со стороны Кошкиной. Рефлекс самосохранения? Другие обстоятельства и тачки на дороге? Не было времени на оценку ситуации? Винить за это нельзя. Всё понимаю. Но виню!!
Поднимаю на него снова глаза. Встречаемся взглядами.
– Кто Вы? Что Вам нужно от Марьяны?
– Кто спрашивает?
– Я же сказал, – недовольно.
– Вы соврали.
– Окей. Муж будущий.
– В этом Вы, господин Лившиц, тоже заблуждаетесь.
– Почему это.
– Это Вам Кошкина сама объяснит, как придет в себя.
Да тебе конец, Лившиц, за то, что Алёнка осталась в детском саду в неведении – где мама.
"Завтра суббота, – вспоминаю я. – садик не работает и… Куда ж её денут?! "Опеке" отдадут?"
– Медведь.
– М?
– Алёнку надо забрать. Завтра суббота.
– Кто ж тебе её отдаст? Мать должна написать доверенность.
– Она на меня никогда ее не напишет. Скорее на этого Лившица, – понижаю я голос. – Родители у нее теперь в Норильске. Пока найдём их, пока доберутся… Да там и самолёты не всегда летают зимой. А забрать надо утром!
– На Лену пиши, на сестру. Она ее воспитатель и уже по факту знакомый, близкий человек. Есть у тебя ее паспортные данные?
– Есть…
За ресепшеном опять никого. Я вытаскиваю лист из принтера и отыскав в интернете форму для доверенности пишу.
А что, если Кошкина всё-таки совсем отмороженная и Алёнка моя?
– А, черт… – строчка уезжает вниз.
Скомкав бросаю в ведро и пишу заново.
– Что Вы делаете? – притормаживает проходящая мимо медсестра.
Показываю ей удостоверение.
– Я у вас лист бумаги одолжил и ручку. Скажите, пожалуйста, а вещи Кошкиной из одиннадцатой палаты где?
– Старшая сестра сдала в гардероб.
– Паспорт, телефон?…
– Это у нас, здесь.
Толкает одну из дверей. Открывает ключом шкафчик. Показывает мне пакет.
– Только я вам это не могу отдать. Неположено.
– Отдавать не надо. Я только прописку в паспорте уточню и всё.
Пролистываю паспорт, фотографирую страницы. Фотка новая. Паспорт сменила. Нашего штампа о браке нет. Страница девственно чиста! Тоже меня стёрла?
С трепетом открываю следующую страницу. "Дети" – Алёна Александровна Кошкина.
Не Львовна.
И не Германовна.
Марьяна тоже Александровна. По отцу записала?
Нда… Вот теперь у меня точно есть несколько вопросов!
Дата рождения… Закрывая глаза, представляю себе календарь, начиная отсчитывать назад месяцы.
Плюс-минус… Где-то там на границе нашего расставания.
Тихо матерюсь, качая головой.
– Зараза!… Чтоб тебя!…
– Что?
– Это я не Вам.
Возвращаю все обратно, наскоро оформляю доверенность. Стаскиваю ручку.
Теперь любыми неправдами мне нужно получить её подпись.
Хочется влететь в палату и потрясти ее как следует, чтобы вытрясти из неё правду.
Но что там трясти-то?..
Замираю перед открытой дверью. Фоном тихий голос Лившица.
– Я не могу сейчас… с утра отправлю… моему заму скинь. Отчёты мне отправь. Я посмотрю. Рука? Вывих плечевого. Нет, ничего критичного. Все живы, тачка застрахована.
– Ничего критичного… – цокаю языком, осуждающе качая головой.
Вздрагиваю от грохота в палате. Всунув в руки Михе доверенность, решительно залетаю туда.
Присев на кушетке Марьяна, словно пьяная дезориентировано смотрит вокруг и под ноги, на осколки от стакана с водой, что стоял на тумбочке в изголовье. Поднимает на меня взгляд.
Неверяще заторможенно хмурится…
Подносит к глазам кисть. На запястье синие пятна то ли от капельницы, то ли от удара.
Снова смотрит мне в глаза, тяжёлые веки пытаются закрыться.
– Ян… – шепчу я, сам немного теряя ориентацию в пространстве от того, как неуверенно она взмахивает руками, словно ища равновесие.
Дергаюсь к ней ближе и растерянно замираю.
Встряхивает головой, как будто я глюк.
– Марьяна! – залетает следом Лившиц, видимо закончив разговор.
Она переводит взгляд с меня на него и обратно.
– Айдаров?… – беззвучно двигаются её губы.
– Врача позовите! – выскакивает Лившиц в коридор.
Марьяна слепо кладёт руку на капельницу, стойка откатывается. Пытается встать… босые ступни касаются пола, одна щиколотка перемотана. Под ногами всё в осколках.
– Стой! – выдыхаю я, срываясь к ней.
– Где… моя… дочь?
Успевает подняться, нога подламывается, глаза закатываются и …
Теряя равновесие, летит на пол.
Подхватываю её уже у самого пола.
Кровь бьёт мне в лицо, кружа голову. Держу ее на руках, прижимая к себе. Она снова в отключке. Касаюсь губами бледного лица, задыхаясь от бури чувств.
Ох, Кошкина…
Бережно укладываю обратно.
– Марьяна… – пошлепываю по щеке.
Мне кажется, что она не дышит и слишком бледная. Белая! В панике возвращаю ей на лицо кислородную маску. Растираю ледяные пальцы.
– Ты же Кошка… – бормочу я. – У тебя девять жизней, помнишь?
Нервно пытаюсь улыбнуться.
– А еще – такую заразу даже дустом не убить… – вспоминаю одну из наших шуток.
– А ну-ка, дыши! – рявкаю я испуганно, припечатывая ей по щеке.
Слепо отталкивает мою руку.
Выдохнув падаю на стул, закрывая руками лицо.
– Мать твою…
Напугала!
Стискиваю ее кисть, в эмоциях вжимая в губы. Мне хочется поласкаться об эти ладони, забыв о том, что между нами пропасть. Хочется ровно до тех пор, пока я не вспоминаю, что…
– Кошкина… – с горечью отстраняюсь я. – Аленка – моя дочь?
Непослушной рукой срывает маску.
– Исчезни… Айдаров… – хрипло. – Она только… моя.
– Да?.. – начинаю свирепеть я.
Если у тебя есть силы кусать, Кошкина, значит, ты уже в порядке. И мне есть, что сказать!
– Тогда, где твоя дочь, а?! Может этот твой Лившиц знает? Ты спроси!
Слышу в коридоре шаги, голоса…
– Где? – едва шепчет она, голос испуганно дрожит.
– Выходите, – недовольно смотрит на меня врач. За ней медсестра с подносом, там шприц.
– Марьяна… – подходит с другой стороны к ней её мужик.
– Где дочь? – поворачивается она к нему.
– Я еще не успел решить этот вопрос.
– Что?! – шокированно смотрит на него.
Медсестра подходит со шприцом.
Марьяна, всхлипывая отталкивает её руку.
– Это успокоительное, – комментирует врач, оттесняя меня от кушетки, – у Вас травма головы, Вам нельзя волноваться и вставать.
– Где моя дочь?!
