скачать книгу бесплатно
Драгоценное время утекло. Внутри образовалась пустота.
Но рациональная часть меня понимала, что если бабушка и находилась в доме, то уже слишком поздно. Поздно было ещё в тот момент, когда я прибежала.
– Ты поджёг дом? – сдавленно спрашиваю, пытаясь понять, не психопат ли мой дядюшка.
Не психопатка ли я. Потому что любой нормальный человек сейчас должен упасть на колени и обливаться слезами. Но… я не умела плакать. С детства знаю, что это совершенно бесполезная трата влаги.
Чем я помогу баб Нюре, если зареву?
– Ты? Я твой дядя, ты моя племянница. Научись проявлять уважение, – вновь смотрит на меня как на букашку, осмелившуюся открыть рот. Его губы изгибаются, но он не улыбается. Скорее, измывается надо мной.
Никаких сил терпеть его рядом не осталось. Играть в его извращённые игры – тем более.
У меня больше нет ровным счётом ничего. Паспорт, деньги, вещи – всё в огне.
Он меня уже не держал. Должно быть, понял, что я успокоилась. И не планирую совершать акт самосожжения. А я молилась, чтобы баб Нюры дома не оказалось.
Впереди раздавался пугающий визг полицейской сирены. Вышла на крыльцо, встречая сотрудников полиции. И догадываясь, что пожарные не приедут тушить дом.
Полицейские торопливо задавали вопросы Льву, разглядывая его с почтением. А на меня внимания не обращали. Будто сразу поняв, кто здесь главный. И это явно не я. Смотря на него с подобострастием. И так усердно старались угодить ему, что я ощутила неловкость.
Хотелось послушать его ответы. Узнать крупицу истины, хотя не сомневалась, что он будет врать. И я не смогу вычленить из его слов и долю правды.
– Иди в машину, – отдал приказ, кивая на джип, припаркованный с другой стороны дома. Чёрный, тонированный. Большой.
Не обращая на дядю внимания, я сконцентрировалась на полицейском.
– Там в доме была старенькая бабушка, – начала было, сама не понимая, каких действий желая от спасателей, и жалко продолжила: – Вы, может, ещё успеете её спасти.
Мужчины обменялись понимающими взглядами. Дескать, у девчонки крыша поехала.
– Вера, если баб Нюра жива, то ей помогут, – Питон смотрит на меня холодно. А в глазах угроза убийства. Моего. – Иди в машину.
Мне ничего не оставалось, как выполнить приказ. Села в машину. Пустую. Пахнущую его туалетной водой и кожаным салоном. Поглядывая в сторону дяди и полицейских, облазала весь салон в поисках улик. Хотя бы какого-то намёка на то, зачем я ему нужна.
Судя по всему, это арендованная тачка. Дядя привык к удобствам. Открыла бардачок, обнаруживая внутри пистолет. Наверное, это один из самых тупых поступков в моей жизни. Но я протянула к нему пальцы.
Он показался мне тёплым, словно им недавно пользовались.
С ним в руках меня и застал дядя.
***
Ты можешь быть маленьким, слабым, беззащитным. Но всего лишь один предмет способен перевесить чашу весов в твою пользу. Огнестрельное оружие.
Раньше в моём арсенале имелись только ногти да зубы. И я научилась пускать их в ход. Даже если мне и не хотелось причинять боль. Потому что порой выбор оказывался слишком простым. Или я. Или меня.
И вот я вновь стою перед выбором.
С той лишь разницей, что в моей голове картинка последующих пяти минут несколько отличалась от случившегося.
Лев вальяжно облокотился на машину, нависая надо мной и закрывая солнечный свет. Словно поглощая его своей сущностью. Тёмная материя во всей своей красе.
Видела лишь его насмешливые глаза, когда навела на него дуло. Пальцы предательски дрожали. Так сильно, что, даже несмотря на минимальное расстояние, я могла бы промахнуться.
– Оружие детям не игрушка, Ромашка, – приподнимает в деланом удивлении брови.
От напоминания о проведённой вместе ночи и моём белье на щеках выступает румянец. А я ненавижу Питона за испытываемый стыд.
Ожидала, что он будет злиться. Из носа повалят клубы дыма, белки нальются кровью и я услышу стук его копыт.
Но ничего подобного я не наблюдаю. Словно он иного от меня и не ожидал. Сиротка способна и в вещах покопаться, а может и что-то ценное с собой прихватить.
– Где бабушка? – не узнаю собственный голос. Дрожащий и сдавленный. Жалкий.
– Что, действительно пустишь пулю в меня? – В его глазах появляется всё больше и больше веселья. Нервируя меня.
Несмотря на угрозу, вся ситуация его словно забавляет.
– Хочешь проверить? – задираю подбородок выше.
И осознаю, что я и правда могла бы пустить пулю ему в сердце. Готова биться об заклад, что его у него нет.
Кивает.
Догадываюсь, что веселю его. Как какая-нибудь забавная зверушка, которую он из жалости приобрёл на птичьем рынке. Безродный котёнок, не приученный к лотку.
И он не верит, что эта нелепая зверушка способна ему навредить. Такому большому и смелому. Имевшему куда более опасных врагов, нежели я. Которых он наверняка стирал в порошок.
И оттого ещё сильнее жажду исполнить угрозу.
В каком-то совершенно безумном порыве я пробую сделать то, что не раз видела в кино. Тяну вниз спусковой курок. И только в эту секунду взгляд Питона принимает знакомое змеиное выражение. Словно он готов проглотить меня не разжёвывая.
Его движение настолько быстрое, чёткое, что моё зрение его даже не фиксирует.
Пистолет оказывается в его руках. Но он тут же прячет его обратно в бардачок.
Сжимает мою челюсть и грубо вытаскивает меня из машины. Пригвождая к раскалённой на солнце задней двери.
В его взгляде нет ярости. Там штиль, какой бывает на море перед штормом.
Серые глаза смотрят на меня внимательно.
Мне не нравится находиться под его прицелом. Возникает желание убежать, спрятаться от его глаз. Потому что я странным образом слишком остро ощущаю его близость. Жар его тела. Запах согретой солнцем кожи. И не могу понять, почему так реагирую.
Стыд накрывает с головой. Хочется исчезнуть. Не думать о нём. Только он этого не позволит.
И не замечает моей реакции. Потому что смотрит на меня как на букашку.
Маленькая, надоедливая угроза его тихому, мирному бандитскому существованию. А в том, что он криминальный элемент, сомнений не осталось.
Наверняка дал на лапу местным служителям правопорядка. Что им до одинокой бабушки, живущей на отшибе? Нет её и нет.
– Вера, Вера, – произносит моё имя, растягивая гласные, – ты меня удивила. Не только повадки матери-шлюхи унаследовала, но и отца.
Слова обожгли. Вызвали цепную реакцию в моей голове.
Он пробуждал самые тёмные, самые грязные мои инстинкты. Намеренно или случайно, не знаю. Должно быть, для него это естественное поведение. Относиться к другим как к мусору.
Уловила момент, когда во мне поднялся росток ненависти к нему. Острой, чёрной. И с каждой нашей встречей он питал его, удобряя злыми словами и жестокими поступками. Чтобы он рос и процветал.
Не оттого, что меня задевали его мысли о моей матери. Учитывая обстоятельства моего рождения, наверное, он прав. Но ведь я… Мне таких трудов стоило остаться невинной. И вовсе не оттого, что я сгорала в огне страсти с одноклассником. А оттого, сколько раз подвергалась домогательствам и приставаниям, граничащим с насилием. Просто потому, что у меня не было отца или брата, который бы вступился за меня. А с сиротой можно делать всё, что захочешь.
Попробовала ударить коленом ему в пах, но не достала. Вместо того чтобы отпустить, он решил, что лучший способ меня обезвредить – прижать к машине. А мне показалось, что я слишком часто ощущаю все выступающие части его тела. И настолько хорошо знаю запах его кожи, смешанный с туалетной водой, что могу составить парфюмерную композицию по памяти.
– Ненавижу тебя! Слышишь, дядя? – прошипела сквозь зубы, ощущая, как из меня вырывается темнота. Злость, ярость. Внутри всё кипит. Пузырится, переливаясь через край.
Я снова рыпаюсь. А он вновь забавляется.
– Ненависть – это хорошо, Ромашка, – вдруг странно улыбается. Во взгляде нет тепла. Только холод.
Его пальцы касаются моей щеки, убирая щекотавшую прядь за ухо. Заставляя меня загипнотизированно смотреть на него.
Потому что странная нежность совсем не вяжется с его словами и поведением.
– Но мне совершенно безразлично, что ты ко мне испытываешь. Потому что, хочешь ли ты того или нет, будешь исполнять мои приказы. Иначе умрёшь.
Моргаю.
– Ты убьёшь меня?
***
Может быть, не зря я боялась очнуться в ванне, наполненной льдом, и недосчитаться одной почки. У дядюшки такие глаза, словно убийство для него обыденность. А моя жизнь ничего не стоит. Пустит пулю в лоб, выкинет на обочину и даже не обернётся.
– Не будешь меня слушаться, смерть найдёт тебя без моей помощи, – вопреки моей разыгравшейся фантазии, он теряет ко мне интерес, освобождая. Отходя буквально на пару шагов в сторону.
Судорожно глотаю воздух, потому что забываю дышать рядом с ним. Мозг коротит, должно быть, из-за кислородного голодания.
Питон приводит одежду в порядок, стряхивая невидимые пылинки. И только сейчас я обращаю внимание на то, как он одет. Чёрные брюки. Грубые ботинки, даже не запылившиеся в местной грязи. Белую рубашку, ладно сидящую на накачанном теле. Наверняка из тренажёрного зала не вылезает. Не могут же у него от природы быть такие грудные мышцы и бицепсы.
В моём городе мужчины его возраста так не выглядят. Впрочем, кого я обманываю – ровесники тоже. Я вообще никогда не встречала таких, как он.
Когда приток крови к мозгу наладился, замечаю капли. Красные. И вряд ли он ел гранат.
Сглатываю слюну, думая, что я слишком самонадеянно порой себя веду с ним. Зря рассчитывая, что он меня не тронет. А ведь он способен при первой возможности пустить меня в расход.
Не хотелось думать о том, чья это кровь. Остановила эти мысли, иначе просто свихнусь. Ну или сбегу и получу пулю в затылок.
– До встречи с тобой у меня не было проблем с выживанием. Что изменилось? – касаюсь незаметно от него своей щеки. Того места, что он трогал. Стирая его следы. Потому что кажется, что его пальцы оставили ожог.
– Теперь всё изменилось. Садись в машину.
Питон даже не сомневается, что я сделаю, как он сказал. Сам обходит автомобиль, забираясь на водительское кресло. Не смотрит на меня. Заводит джип. Машина мягко урчит.
Я оглядываюсь в сторону дома. От него почти ничего не осталось. Ощущаю глубокую вину перед бабушкой. Я могу быть либо виновна в её смерти в огне. Либо в том, что у нее больше нет дома. Как ни крути, а лучше бы я здесь не появлялась. Не приносила бед.
Нехотя залезаю в машину. Ещё влажная одежда, которую я планировала поменять, придя домой, противно липнет к коже. Поролон бюстгальтера так и не высох, раздражая. Причиняя неудобство. Обхватила себя руками. Знобило. Заболею. Вот потеха будет.
Дядя Лев скосил в мою сторону взгляд, нажал на кнопку, и я ощутила поток тёплого воздуха. И глупую благодарность. Боже, нельзя же быть таким ничтожеством и радоваться тому, что ко мне проявили минимальную заботу.
Просто… Обычно до меня никому нет дела.
Парням я неинтересна. Для них я проблема. Местами симпатичная, но странная девчонка. Отсутствие семьи словно клеймо на лбу. Будто я какая-то прокажённая. Неправильная. Словно виновата, что меня бросили.
Со мной знакомятся разве что алкаши на рынке.
И отбитые элементы. Вроде Крестовского.
Он, наверное, возраста Льва. Лысый, невысокий. Его отец – важная шишка в органах. И я слышала, он с его помощью крышует местные заведения. Отсюда и деньги.
Может быть, девяностые где-то и закончились. Но только не в моей провинции.
Мерзкий тип. Строит из себя брутала. Не знаю, что он во мне нашёл и почему никак не отцепится.
С такими ухажёрами самооценку не поднять.
– Можешь хотя бы рассказать, что ждёт меня дальше? – спрашиваю, не отводя взгляда от дороги.
– Сейчас мы возвращаемся в твой город. Завершу там кое-какие дела. Оттуда на самолёте в Москву, – дозированно выдаёт информацию. Намеренно не показывая мне всей картинки.
Но почему? Чего я не должна знать?
– Паспорт сгорел, – напоминаю со злорадством.
– Это не проблема, – спокойно отвечает.
Куксюсь.
– Мне нужно будет попрощаться с сестрой, – вспоминаю о Лиде, хотя она, вероятно, даже не заметит моего отсутствия. Да и сама не знаю, хочу ли с ней прощаться. Но всё же она единственная моя родственница.
– Сестру? – с удивлением смотрит на меня.
В его глазах издёвка. А я его совсем не понимаю. Какое ему дело до того, кого я хочу увидеть?
– Да, – хмурюсь.
Замечаю, что он чуть сильнее сжимает руль. Раздражённо. Вены на кисти проступают, надуваясь. Уходя в сторону широкого запястья. Рукава рубашки закатаны, открывая вид на загорелые руки. На фоне тёмной кожи короткие волоски кажутся золотистыми.
