скачать книгу бесплатно
те глаза, что понимают,
ту бесстрашную свою,
что с ним рядом храбро бьется,
злой судьбе не поддается,
над невзгодами смеется
и собою остается,
неустанная в бою,
что в печали рядом встанет,
из огня тебя достанет,
из воды тебя спасет,
из-под пули унесет!
Мы совсем не героини…
Ода стирке
А может, в том-то и дело,
чтоб взять эту грязную кучу,
швырнуть в холодную воду,
потом в горячую воду?
И вот закипает пена,
ворчит вода и сверкает
эмаль, и сверкают руки,
и машут белые крылья,
и пахнет утюг паленый,
и теплой горой ложатся
одежды для человека.
А может, в том-то и дело,
чтоб черное сделать белым,
чтоб грязное сделать чистым,
и лживое сделать честным,
и щедрым – что было черствым,
и делом – что было чувством.
«Когда руки мои стихнут…»
Когда руки мои стихнут
и глаза мои умолкнут,
прослыву поэтом стирки,
стихотворцем поломойки.
А читатель с тонкой кожей,
он поэзии поклонник,
обонять ему негоже
запах кухни и пеленок.
Что ж поделать, что ж поделать,
мое строгое начальство,
если бродит дух по телу,
не желая разлучаться.
Половина нашей силы
и успеха половина
ходят ножками босыми
по промытым половицам.
И в ответ на нежный лепет
вдохновенными губами –
раздается: «Мне бы хлеба!
Мне бы чистую рубаху».
Мои руки, зная лиру
с благородными струнами,
в мясорубке режут ливер,
и тряпье они стирают,
и бесстрашно ищут рифмы,
слыша песни лад короткий
мои уши в треске рыбы
на горячей сковородке.
Зайчик солнечный забегал,
на промытых стеклах замер
(уточняю ритм запева,
проверяю стих глазами).
А теперь поставлю точку
и, поевши без разбору,
я поглажу платье дочке
и поеду на работу.
Таянье снегов
Приходит таянье снегов.
Сырой тревогой воздух пахнет,
и серый небосвод распахнут,
и капли капают с него.
Срок истекает – спрос живет:
исполнит жизнь, что обещала,
или легко и обнищало
умчится между рыжих вод?
«Под голубыми небесами…»
Под голубыми небесами
шумишь зелеными лесами,
блестишь водой, сверкаешь льдом,
людским украшена трудом.
Под злым лучом, под ветра свист
дрожит и вянет тонкий лист,
падет и снова выйдет семя,
и цвесть ему наступит время,
два раза день зарей украшен,
добром и злом налиты чаши,
минуты быстрые таят
то горький мед, то сладкий яд.
И жизнь кончается, когда
мы слишком много знаем сами
про землю страсти и труда
под голубыми небесами,
где жажды больше, чем питья,
где радость светлая твоя,
ничем не купленная, кроме
седых волос и алой крови,
где отчий прах и милый дом,
и где, добытые трудом,
хлеб и вода, и зелень грядок,
где дым отечества так сладок,
что, ненавидя и скорбя,
кладем мы жизни за тебя!
Как отдать?
Я умная, любимая. Пишу
хорошие слова. Читаю книги.
Живу – не надышусь, не насмеюсь,
не наживусь. Живу и не старею.
И вот такая, я иду вперед.
В лицо мне ветер и мороз – вперед!
Упругим шагом по снегу – вперед…
А девочка горбатая – навстречу.
Я умная, красивая, смотрю
веселыми влюбленными глазами
на старенькое, нищее лицо,
еще не понимая, что случилось.
Но мне навстречу – жалкие глаза,
ее больные, тихие глаза,
все знающие, древние глаза –
в мои глаза. Но что же вы хотите?
Зачем вы боль вливаете в меня,
пронзительную боль – своим вопросом,
пронзительным, как крик? Зачем вам я?
Я ничего тут не могу поделать.
Вот если б я могла тебе – возьми!
Отдать все, чем богата я, – возьми!
Возьми всю радость, и любовь – возьми!
Возьми! – Я сразу выстрою другую.
Но ни к чему наш странный разговор.
Ты б и хотела взять, но ты не можешь,
а я хочу и не могу отдать,
и мы с тобой расходимся навеки.
Но я иду все дальше, все вперед!
Без красоты, без чуда, но вперед!
Никто меня не любит – но вперед!
Без молодости, без судьбы, без веры
я, ставшая тобой, иду вперед!
Наивность
Борису Чичибабину
Все понимать – вовек не вынесть.
Все видеть – непосильный крест.
Ты не суди мою наивность,
спасительный и легкий жест.
Прост суп – зато не простывает.
Садись к столу, прости изъян
чадолюбивой, простоватой
и сострадательной к друзьям.
Не презирай, что я глупила,
что снова глупости мелю,
и не смотри в мои глубины:
сама глядеть в них не люблю.
Но гаснет день, лишь в том повинный,
что был, как все другие дни.
С моей второю половиной
вдруг остаемся мы одни.
Тогда учу свою наивность
лететь, глядеть, сжигать мосты;
все понимать, все знать, все вынесть,
и быть собой, и крест нести.
Время сеять…
Время сеять и время сбирать:
собирай, собирай понемногу,
ковыляй, припадая с бедра
на больную, распухшую ногу.
Ничего, что устал, ничего,