скачать книгу бесплатно
– Доброе утро, – неловко улыбаясь, попыталась освободиться.
Не вышло. Он продолжал смотреть с каким-то детским интересом, словно увидел диковинку. Перед глазами прямо картина встала, как он тянется и откусывает мне… скажем, ухо. Я вздрогнула.
– А Вы не могли бы меня пустить, пожалуйста?
Эмин нехотя разомкнул руки, и я сразу же вскочила, пока не передумал. Но и он поднялся, снова склонив голову вбок. Этот жест, признаюсь, слегка пугал меня. Настолько он был не человеческим что ли.
– О, спасибо большое. Давайте позавтракаем водой и умоемся? Как Вам предложение? Или у Вас другой распорядок, – он подошёл вплотную, и договаривала я уже через силу (мало ли чем он тут завтракал, может как раз свежей человеченкой), – обычно?
На мгновение его взгляд становится осознанным, он будто узнал меня, я же продолжаю смотреть во все глаза, запоминая каждую черточку, подмечая каждую новую морщинку в нём. Он стал сильно старше, чуть изменились и черты лица, став резче и жёстче. Про клыки, скрытые за потрясающе красивыми губами, и когти я молчу.
Что это – мутация, эксперимент генной инженерии? На самом деле так ли важно? Я просто хочу помочь ему хоть чем-то, вернуть к прежней жизни, где он сильный и уверенный мужчина, которого я когда-то полюбила, а не запертое в клетке животное.
– Эмин, – зову тихонечко и нерешительно касаюсь его предплечья. Неприлично красивые губы приоткрываются (хотя губы-то как раз весьма приличные, просто лично у меня они вызывают исключительно неприличные мысли, да и не только они… С тех пор, как оказалась рядом с ним, буквально магнитом к нему тянет, и внизу живота тепло так… И это вот вообще ненормально. И стыдно).
– Эли, – выдыхает надломленный хрипящий голос.
А может мне только послышалось. И показалось. От переизбытка чувств.
Его крупные пальцы уже водят по моим тонким скулам – одно неверное движение и мне понадобится челюстно-лицевой хирург. Так волнующе стоять с ним так близко, дышать, касаться. И продолжать говорить «Вы» из-за дурацкой детской привычки. Будто мы на светском приеме, а не в заточении.
Но сейчас совсем, ни капельки не страшно.
Глава 14 Моя тюрьма – моя крепость
Вдруг из-за стены донеслись голоса:
– Он прикончил девку?
– Нужно отправить папочке то, что от неё осталось.
От неожиданности я делаю шаг назад, увеличивая расстояние между нами, и рука Эмина, только что гладившая меня по лицу безвольно опускается вдоль тела. Взгляд так же прикован ко мне, словно он и не слышит непрошенных гостей.
Тяжелая дверь открывается, и заглядывают двое вчерашних, совсем немного меньше ростом, чем тот, кто заперт со мной в одной клетке. В их глазах изумление.
– Почему он её не загрыз?
Даже не говорят со мной, будто я изначально – свежий бифштекс, а не девушка, которую они притащили сюда силой и отдали на растерзание… Кому? Какому-то чудовищу, как считали они, и любимому человеку, как видела я.
Сами боятся пройти ближе, стоят у самой чуть приоткрытой двери, отслеживая каждый наш шаг. Второй наклоняется к уху коллеги и что-то шепчет, я улавливаю лишь отдельные слова «придется самим», «хозяин сказал», «расход», «пустить» (но и по этим обрывкам вывод сделать нетрудно), а потом…
– Раз уж тебе повезло, то выходи, – первый великодушно протягивает мне руку от порога. Неожиданно. Игнорили же.
А я ловлю себя на мысли, что эти двое пугают меня гораааздо больше, чем моя первая влюбленность, даже слегка поехавшая крышей. Поэтому прячусь за его огромную спину. И она как-то сразу распрямляется что ли. Отчего-то мне кажется, что Эмину нравится, что я поступила именно так, демонстрируя всем, что доверяю ему. Хотя, наверное, это только выдумки. А на самом деле он вообще может ничего не думает…
– Ты чего творишь, девка?! – возмущается второй. – На выход! Быстро! Или жить надоело?!
А вот это он зря. Жить мне хочется. И что-то подсказывает, что здесь шансов у меня чуть больше, чем за дверью темницы.
– Ах ты тварь, – цедит первый, делая решительный шаг ко мне, видимо, планируя выволочь силой, и тут происходит ужасное – оскалившись, с диким рёвом Эмин бросается на нашего тюремщика и впивается в его горло зубами.
На удивление, товарищ, оперативно бросив коллегу, запирает дверь снаружи, через оконце наблюдая за кровавой сценой. А я кидаюсь на помощь…
Пытаюсь оттащить невероятно сильного мужчину от этого мерзавца, зову, обнимаю за шею, стараюсь достучаться, как-то даже не подумав, что могу попасть под «горячую» когтистую руку, и – о чудо – мне это удается!
С окровавленным лицом он оборачивается ко мне и тяжело дышит. По подбородку стекает струйка чужой крови. Я отвожу его к противоположной стене, продолжая удерживать за плечи (ага, помогло бы это, если бы он желал догрызть) и ловлю взгляд второго надсмотрщика за дверью. Он смотрит на нас, а не на хрипящего из последних сил товарища. Хотя ему в любом случае вряд ли удастся выжить, я всё равно уверенно произношу:
– Заберите друга, пока мы его… не доели…
Приказ исполняется быстро. Но стоит двери чуть отвориться, как Эмин опять оскаливается, тут мне приходится прижаться к нему всем телом, чтобы удержать на месте или отвлечь. Он переводит взгляд на меня и больше не двигается. Я прекрасно понимаю, что отодвинуть меня в сторону ему вот вообще не тяжело, но почему-то он этого не делает.
И теперь меня точно отсюда не выкурить. Даже не забесплатно, даже с охраной папочки.
Второй докладывает боссу о произошедшем, не отходя от кассы, так сказать, лишь заперев дверь. И конечно я не слышу, что ему отвечает главный. Но вскоре тот уходит, а возвращается с большущей кастрюлей вареного мяса и ведром воды.
Видимо, это он нам за завтраком метнулся. И когда оставив всё у входа, он бросает на меня очередной злой взгляд и запирает снаружи, то я не выдерживаю:
– Любезнейший, а у Вас случайно вегетарианское меню на завтрак не найдется?
– Жри давай, что есть, это вам на два дня.
О, чёрт, это не завтрак. Это все. И обед, и ужин, и полдник, если хотите.
– Сервис у Вас, конечно, отстой, – тяну тихонько, в то время как Эмин привычно опускается на четвереньки принимается за трапезу. Практически без использования рук. И по моей спине бегут мурашки.
Его тут и правда держат как животное.
– А хотите я Вам помогу?
Ловлю его недоумевающий взгляд. Подхожу ближе, забираю кастрюлю и ставлю на кровать.
– Идемте, садитесь рядом.
Он усаживается и послушно ждёт, что дальше. Я отрываю руками небольшой кусочек мяса и кладу себе в рот. Жую, показывая, что ему нужно делать так же. Но видимо меня как-то не так поняли, или так, как захотели понять.
Сам он есть не стал, а вот когда я оторвала себе следующий кусочек, просто открыл рот в ожидании. И что мне оставалось? Так я и кормила его с рук, пока кастрюля не опустела на одну треть. И хотя «блюдо» было ужасным, кормить его –вот очень приятно. Осторожное касание его губ к моим пальцам…мммм… А как он их облизывал…
От шальной радости голова кружилась. И на то, что мясо было явно не доваренным, уже вовсе плевать.
– А этот милый джентльмен случайно не пошутил, что это на два дня?
Я была озадачена. Они решили его всё же покормить, только как собаку какую-то. Но почему? И почему держат в ангаре? Почему используют как мясорубку для неугодных?
– Эмин, а Вы не могли бы мне объяснить хоть что-то?
Смотрит вроде как насмешливо, типа, ты, что, совсем неумная, не видишь, что я не могу разговаривать. А я не сдаюсь, продолжая общаться с ним как с обычным человеком.
– Вы не думали выбраться отсюда?
Неожиданно он отрицательно качает головой и вздыхает, а потом поднимает ладони к моему лицу, во всей красе демонстрируя когти. Я глажу его большие руки, на фоне отмечая, что мой маникюр уже отрос и пора бы сделать новый.
Ага. Попрошу у тюремщиком мне мастера по маникюру пригнать. Тоже вздыхаю.
– Как бы мне узнать, что с Вами произошло?
– Эли, – выдыхает.
– О, так Вы и правда меня узнали и немного говорите, – краснею, но продолжаю, – думала, что показалось, но мне приятно.
Его губы кривятся в подобии улыбки, а руки начинают гладить мои, поднимаясь выше и выше, вот уже ложатся на плечи, случайно задевая грудь. Только он перестает двигаться, не смещает их, и я краснею от того, что мне приятно это прикосновение.
Серые глаза изучают мое лицо, видно, что он ищет что-то, может, пытается понять, как я отношусь к происходящему? О, я отлично отношусь.
В тот момент, когда его правая ладонь уже намеренно, хоть и нарочито медленно накрывает одну грудь, с моих губ срывается тихий короткий стон. В его руках просто плавлюсь. Пальцы несильно сжимаются, и это срабатывает как спусковой крючок.
Меня и так всё это время безумно тянет к нему, как по волшебству, а сейчас, когда он так открыто касается сам, вообще разум отбивает.
Кидаюсь ему на шею, обнимаю, целую высокие скулы, подбородок, шею, избегая лишь губ – не потому что боюсь, всего лишь хочу, чтобы первый он сам поцеловал, жмусь ближе к сильному телу. Сжав мои волосы, запрокидывает голову назад, открывая шею и проводит по ней языком, а я выдыхаю его имя, желая получить заветный поцелуй. Но он медлит. Одной рукой продолжает массировать голову, второй оглаживает грудь, талию, потом бедра, возвращается чуть выше…
– Да чёрт бы Вас побрал, Эмин, – злюсь и тянусь к его губам сама.
Он, словно только этого и ждал, впивается в меня жарким поцелуем. Раскрываю губы, пропуская его язык, глажу своим, тянусь ближе изо всех сил. Как же я мечтала об этом, вот так притягивать его ближе за шею, прижиматься, позволять касаться там, где ни касался ни один другой человек, кроме меня самой.
И пусть его дыхание, как вообще-то и моё, не такое свежее, пусть на его грязной одежде следы крови и грязи, пусть он вообще сейчас мало похож на человека. И плевать, что это место не подходит для того, что мы делаем, что меня сюда приволокли силком, главное, тут – ОН.
Мой свет, мой смысл, моя жизнь.
Когда его руки сжимают мою попу, почему-то не царапая когтями, я понимаю, что он уже тоже слетает с катушек и тут, как гром среди ясного неба, мысль – так он слетел с них давно. Я-то хочу его последние года два уже, а он может и вовсе не понимает, что делает.
Кладу руку на его щёку, глажу успокаивающе, зову.
– Эмин, Вы не в себе, давайте остановимся?
Он не сразу понимает, что я от него хочу. Смотрит замутненным страстью взглядом, но медленно приходит в себя, хоть и дышит тяжело.
– Чёрт, ты права, прости, лисичка, – хрипит, а я взвизгиваю.
– Вы можете говорить!
Он окидывает меня странным взглядом, потом осматривается вокруг, смотрит на свои руки – уже с обычными ногтями, трясет головой, будто стряхивая остатки наваждения и забирает от меня свои горячие большие ладони. Едва могу сдержать разочарованный вздох.
– Как ты здесь?
И пока я думаю, что могу ему рассказать, не скажешь же: «Знаете, я тут люблю Вас с пяти лет, поэтому сбежала от жениха, навязанного папочкой, который вроде как непонятно как сделал из Вас чудовище», вдруг приобнимает и притягивает ближе. И делает это так, словно не может не сделать.
– А ты выросла, – улыбается немного грустно.
– Угу, и Вы… в смысле изменились тоже.
Хотя вот прямо сейчас он действительно изменился. Вроде даже немного поменьше стал, как исчезли эти жуткие когти и клыки. Как в фильме про вампиров и оборотней! Жуть.
Гладит меня по волосам, как маленькую, а не так как пару минут назад, отчего я хмурюсь. Так мне нравится уже чуть меньше. Хочется снова окунуться в наше общее безумие. И пересилив врождённую скромность, я всё же прошу:
– А поцелуйте меня ещё раз?
Поднимаю на него свои глаза, стараясь вложить во взгляд всю нежность, что испытываю, смятение, желание снова успокоиться, утонуть в нем. И он медленно, как околдованный, склоняется ко мне…
Только в этот момент опять раздаются шаги.
Глава 15 Завтра полнолуние
Эмин тоже слышит шум и отскакивает от меня, как от чумной, пряча руки за спину и сутулясь. Наверное, не хочет, чтобы в нём заметили изменения. Но почему это плохо? Ведь эти люди – его знакомые, один даже брат вроде. Разве они его не отпустят теперь?
Но раз он ведёт себя так, решаю тоже не палить контору, буду помалкивать. А то ещё испорчу чего.
За решеткой показывается сначала лицо одного из тюремщиков, а потом того важного мужчины, который назвал его братом. И он говорит первым.
– Как тебе сосед? Мне сказали, ты отказалась выходить.
Явно обращается ко мне.
– Ну знаете, я пока лучше тут посижу, если Вы, конечно, не хотите меня отпустить.
– И что, поверишь, если скажу, что хочу? – так неприятненько усмехается.
– Разумеется, нет, поэтому и не пойду никуда.
– Слушай, раз уже всё пошло не по плану, не собираешься же ты тут вечно сидеть?
– Ну если выбирать между жизнью в клетке и расправой, то ответ очевиден.
– Упрямая, – снисходительно качает головой, – он все равно тебя разорвёт. Завтра полнолуние.
Эмин едва заметно вздрагивает, и я ловлю его брошенный украдкой обеспокоенный взгляд.
– И что, что полнолуние?
– Узнаешь, – мерзко ухмыляется а точно брат?
– У меня к Вам вопрос, мистер… – ага, представляться не намерен ну ладно. – Со мной более или менее ясно, но что ж Вы брата кормите как собаку.
Эмин вздрагивает уже более явственно и зачем-то рычит, повернувшись к двери спиной, а ко мне лицом. Но он же прежний, без клыков тех. И если это был какой-то знак, то я не поняла.
– Ответ на этот вопрос ты узнаешь завтра, – обещает этот тип. – Веселой ночки желать не приду, но камеру оставлю вот здесь, – он кивает на дверь. – И ещё. Предложение выйти действует до завтрашнего утра, а потом…
– Засуньте себе это предложение сами знаете куда, господин ноунейм, – огрызаюсь я, ловя укоризненный взгляд Эмина.
Он меня осуждает за то, что грублю его брату? Шикарно. Я ещё и крайняя.
