скачать книгу бесплатно
– Нет! – Выхватив из-за пояса нож, разозлённый Амарель метнул его в Арну, но промахнулся. И в Жонглёра огнём не попал. Мощным порывом ветра Амареля и Мэриэн сбило с ног – Моррис вернулся и снова атаковал.
– Бежим, Кальфандра тебя подери! – Мэриэн вскочила на ноги и лихо отбила ещё один прилетевший от Жонглёра кинжал. – Он теперь мечи к себе призывает! Скорее, скорее!
Амарель, наконец, послушал её. Они мчались прочь, сзади горел наспех выставленный огненный щит, пока ветер Морриса не снёс его. Мимо Амареля пролетел меч и застрял в кустарнике.
– Скорее! – твердила Мэриэн.
Амарель на бегу оглянулся через плечо – за ними гнались Жонглёр и Моррис, лекарь с Арной отстали.
Всё ближе шумела река. Её можно было перейти – вода и до пояса не доставала. Но вряд ли враги позволят это сделать… Амарель остановился, и Мэриэн за ним:
– Что ты задумал?
– Сейчас, – Амарель, морщась, потёр лоб – у него заболела голова. Видимо, из-за удара Арны. – Сейчас…
Огненная завеса вспыхнула и зависла в воздухе, отгораживая их от Морриса и Жонглёра. Она колебалась под порывами ветра, и сквозь неё пролетели два меча в опасной близости от Мэриэн и Амареля.
– Идём, – одновременно вырвалось у обоих, и они кинулись к реке. Амарель изо всех сил удерживал завесу, пока они с Мэриэн шагали через бьющий пеной поток, хватаясь друг за друга. Брызги воды летели в лицо, а берег заманчиво зеленел перед глазами.
– Потом свернуть вон туда, – прошептал Амарель. Мало было Морриса – со стороны гор дул ветер, словно пытаясь отбросить назад. Мэриэн едва не поскользнулась, и Амарель поддержал её, когда ветер толкнул их ещё и сзади, вынуждая обняться, чтобы устоять. Правой рукой Амарель до боли вцепился в обломок скалы посреди реки.
– Они сняли твою завесу, – одними губами произнесла Мэриэн. Амарель оглянулся и увидел, как все четверо спешили к реке. Арна, вокруг которой плясали искры, Гедэй, сжимавший в руке нож – должно быть, отравленный. Жонглёр с двумя мечами в руках и Моррис с подпалёнными башмаками, из которых выглядывали большие пальцы. Всё-таки Амарель сумел его достать, и это приободрило.
– Ловите! – крикнул он, подбрасывая и посылая в четвёрку огромный шар из пламени. – Мэриэн, к берегу!
Два отчаянных прыжка среди брызг. Дикий вой позади. И, наконец, твёрдая земля под ногами. Миг спустя голова взорвалась болью, Амарель выпустил надёжную руку Мэриэн и заскулил, прижав ладони к вискам и закрыв глаза.
– Арна! – срывающимся от ярости голосом крикнула Мэриэн. – Ты за это заплатишь!
Ослеплённый болью Амарель ничего не видел, но Мэриэн дёрнула его за локоть, и он побежал. Слёзы выкатывались у него из глаз – одна за другой. Если бы Арна применила волшебство вблизи, она, вероятно, убила бы его своими проклятыми искрами.
– Сюда, лезем, лезем, – бормотала Мэриэн, помогая ему взбираться по склону невысокой горы. – Засядем в каком-нибудь лесу. Потерпи.
– И не такое терпел, – Амарель открыл глаза, хотя от слёз почти ничего не видел, а вытирать их времени не было. То и дело вниз сыпались мелкие камешки, а трава, за которую он хватался, резала пальцы. Набравшие воды сапоги противно хлюпали и чуть не свалились с ног. Рубаха под кожаной курткой тоже была вся мокрая, но ничего, на теле высохнет.
– Они там! – донёсся ненавистный голос Арны. – Взобрались на гору!
Амарель вздохнул с облегчением и утёр слёзы:
– Всё верно, мы взобрались на гору, а вы с неё полетите!
– Кстати, твой шар, – отозвалась Мэриэн, отводя от лба прилипшую прядь волос, – угодил в Жонглёра, и если он умрёт от ожогов – сбрасывать будем всего-то троих.
Амарель глянул вниз, на противоположный берег. Арна и Моррис о чём-то переговаривались, а Гедэй, стоя на коленях возле лежавшего на траве Жонглёра, был занят его ожогами.
– Гедэй! – крикнул Амарель. Его голос прокатился эхом по горам, перекрывая шум реки, и лекарь поднял голову. Амарель продолжал на бей-ялинском языке:
– Я бы на твоём месте так не старался! Они тебя всё равно убьют, потому что считают опасным. Ты же всех «простых» отравил! Вчера я прятался за деревьями и подслушал разговор Арны и Морриса! Будь осторожен, это я на память о том, как ты меня лечил, предупреждаю!
– Что ты там мелешь? – завопила Арна, явно почуяв неладное. – Лучше спускайся и прими бой, змеёныш! Дракона твоего извели, и тебя изведём!
Мэриэн тронула Амареля за плечо:
– Пойдём. А то ещё за нами полезут.
– Не полезут, – Амарель, пропустив слова Арны мимо ушей, отметил, как Гедэй оставил Жонглёра и, говоря о чём-то, жестикулируя, повернулся к тем двоим. – Им надо отдохнуть. И у них теперь появились… как бы это сказать… новые трудности.
Мэриэн потянула его в лес:
– Новые трудности, говоришь?
– Да. Раскол, – ухмыльнулся Амарель, – в дружных рядах.
Он посмотрел на Мэриэн – мокрую, растрёпанную, грязную, с россыпью знакомых, родных веснушек на щеках.
– А пока тихо, можно посушиться и отдохнуть. Хочешь, поищем чернику?
VI
Посол хана Теркая, великий бей Гемухан, был высоким, величественным, с лицом мудрого старца и внимательными чёрными глазами. Над верхней губой у него росли внушительные седые усы, а халат, из-под которого виднелась простая белая рубаха, был красиво вышит серебряной нитью.
– Я, Гемухан, пришёл по воле могучего хана Теркая и Совета великих беев, – старательно выговаривая слова на афирском, произнёс посол. Он медленно поклонился Эсфи, держа в руках свиток с печатью – письмо от Теркая, в чьей «могучести» Эсфи, впрочем, сильно сомневалась. Она до сих пор помнила, как убегавшие из Афирилэнд бей-ялинцы с большим трудом усадили Теркая на телегу, запряжённую тремя лошадьми, и повезли прочь. Эсфи подавила смешок.
Она сидела на троне, высоко подняв голову, вся в голубом и с сапфировым ожерельем на шее, и по обеим сторонам – стражники с копьями. Эсфи так привыкла, что справа от неё раньше стояла Мэриэн, что никак не могла побороть свою неуверенность. А всего-то надо было принять ханского посла!
– Письмо, – кивнула ему Эсфи и требовательно похлопала ладонью по подлокотнику трона. Естественно, она не собиралась брать письмо в руки – бумага могла быть отравлена. Гемухан кивнул и, сломав печать, развернул послание. Он читал на своём языке, стоявший слева от Эсфи стражник переводил на афирский. Слушая, Эсфи невольно улыбнулась: Теркай опасался её! Он предлагал мир и дружбу!
– Пусть лунные боги поразят проклятьем каждого, кто нарушит этот мир, – едва эти слова прозвучали, Эсфи поняла, что храмы Кальфандры, скорее всего, разрушены, и в Бей-Ял вернулась старая религия. Хорошее решение! Как и собрать новый Совет великих беев.
– И в знак своей дружбы я присылаю дары лучезарной королеве Эсферете, – перевёл стражник последние слова Гемухана. И тот, свернув письмо и сунув его за пояс, трижды хлопнул в ладоши.
Двери тронной залы открылись, и стража впустила троих бей-ялинцев с дарами; Эсфи увидела, с какой усмешкой Гербен проводил их взглядами – ага, дескать, теперь прибежали, поджав хвосты!
– Наш хан присылает в дар лучшие драгоценные камни из своей сокровищницы, – Гемухан бросил попытки говорить по-афирски, так что стражнику опять пришлось переводить, – дорогой бархат и прекрасные ковры, которые днями и ночами ткали мастерицы Сархэйна! Могучий Теркай прислал бы больше, – Гемухан улыбнулся одной стороной сморщенного рта, – да времена настали тяжёлые…
«Не только для вас», – Эсфи смотрела, как бей-ялинцы суетливо разворачивали и показывали ей дары, и на одном из ковров увидела чудные синие узоры. Они переплетались вместе, образуя картину – крылатый конь, летящий над полем. Эсфи немедленно загорелась желанием постелить этот ковёр у себя в спальне.
– Благодарю могучего хана Теркая за дары, – сказала она послу, – и… принимаю его дружбу. Мир!
Гемухан, довольный, вытер лоб. Всё это время он, наверное, страшился, что Эсфи выгонит его, и возвращайся потом к Теркаю, а там прощайся с головой или… как у них… повязывай на шею шёлковый шнурок. Говорили, когда-то бей-ялинцы переняли этот жуткий обычай у ихранджанцев. Хотя, может, Теркай не стал бы трогать старика.
– Гербен! – крикнула Эсфи и, когда он пришёл, велела с почётом отвести посла и его людей в комнаты для гостей, а дары унести. Потом Релес на всякий случай посмотрит, не отравили ли их каким-нибудь искусным образом. И если это не так, нужно будет сочинить письмо для хана – конечно, на афирском языке, – и отправить с послом ответные дары. Алмазы? Нет. Шкуры? Серебряные чаши? Пожалуй, Эсфи поручит всё это кому-нибудь из королевского совета – тому же лорду Гэртону. У неё после обеда ещё служба в Благословенном храме, а потом – другие дела.
Спускаясь с трона, поправляя голубую мантию, которую решила надевать по особо торжественным случаям, Эсфи подумала, что не так уж трудно без Мэриэн управляться! Хоть и непривычно.
Обедала Эсфи у себя в спальне, отослав служанок. И только она зачерпнула полную ложку овощного супа, сваренного по гафарсийскому рецепту, как прибежал Анриэ и устроился между тарелок.
«Что такое?» – Эсфи отложила ложку, видя, как ларм мнёт свою шляпу в руках.
«Да вот, одну беседу подслушал», – Анриэ оставил шляпу в покое и посмотрел Эсфи в лицо.
У неё всё ещё было хорошее настроение:
«Опять заговор?» – Эсфи не знала, смешно она шутит или нет, но ларм не улыбнулся, а кивнул, и она отодвинула тарелку так, что суп пролился на стол:
«Не может быть!»
Только не сейчас, когда и Мэриэн, и Тарджинья где-то далеко! На Эсфи нахлынуло позабытое, казалось, чувство тоскливого одиночества, но она тут же рассердилась на саму себя. «Ты ещё заплачь!»
«Впору и заплакать, – услышал её Анриэ. Лоб его собрался крошечными морщинками. – Потому что я подслушал Рекалью, Ваше Величество, а она близка к вам. Вдруг чего-то подсыплет».
Рекалья причёсывала Эсфи и одевала её, но казалась такой безобидной и милой, что Эсфи нипочём бы её не заподозрила!
«А что она мне может подсыпать?»
«Что-нибудь… для сговорчивости, – задумался ларм. – Она беседовала с Ферреем. Я слышал пару фраз и сбежал, чтобы меня не заметили…»
«Так о чём же они говорили?!»
«Феррей спросил: когда дэйя станут править всеми? А Рекалья ответила: мы пока выжидаем, но Арна всё устроит, как вернётся, – Анриэ расправил шляпу и снова надел её себе на голову. Наклонился и стал слизывать капли супа с деревянной столешницы. – Вкусно, Ваше Величество. Могу я поесть из тарелки?»
«Можешь», – проворчала Эсфи, отодвинулась и стала думать.
Значит, Арна опять взялась за старое. Права была Мэриэн – рано или поздно всё это плохо закончится, и Арну придётся остановить, пусть даже силой. Эсфи вздохнула, приподняла и со стуком поставила стул на пол. У неё есть время собраться с духом, пока Мэриэн, Арна и весь отряд погостят в Гердении и приедут обратно.
«Сейчас мы Рекалью и Феррея трогать не будем, – Эсфи глянула на ларма – тот шумно ел, вычёрпывая суп ладошкой из тарелки. – Только незаметно присматривай за ними, хорошо?»
Анриэ кивнул, утирая мокрый подбородок:
«Постараюсь не подходить так близко, чтобы они… почувствовали».
«А затем всех вместе проучим», – угрюмо закончила Эсфи. Интересно, кто ещё был на их стороне? Релес? Нет, только не он! Арсильда? Она училась владеть магией воды, и Тарджинья, помнится, хвасталась, что она из любого дэйя сделает превосходного волшебника за пару месяцев… Хорошо бы Арсильда оказалась непричастной к заговору!
«А на службу когда пойдём?» – спросил Анриэ, поглаживая себя по животу, но Эсфи не успела ответить – в дверь постучали, и раздался голос Гербена, да такой встревоженный, что она мигом вскочила со стула.
– Ваше Величество! Тут к вам… охранный отряд Её Светлости… герцогини Сагрельской…
С Тарджиньей что-то случилось?! Стол поднялся в воздух и перевернулся бы, не возьми Эсфи себя в руки. Анриэ взвизгнул.
– Пусть заходят, – Эсфи села, оглянувшись на ларма. Недовольно пыхтя, он вытаскивал свою шляпу из-под опрокинувшегося кубка, а стол был залит жиденьким, смешанным с водой вином, которое капало на пол.
«Хорошо, что не на голову упал, – буркнул ларм. – Кубок-то тяжёлый».
«Прости», – виновато подумала Эсфи и перевела взгляд на распахнувшуюся дверь. Вошли трое и тут же упали на колени – это напомнило Эсфи, как Амарель сбежал из Башни Смерти, а Гэстед и двое гафарсийцев точно так же страшились, что их казнят.
«Рассказывайте», – велела Эсфи начальнику отряда – барону Дэрли. К счастью, эти трое не были ранены или побиты, и Эсфи ухватилась за мысль, что ничего опасного не случилось. Дэрли заговорил, волнуясь:
– Ваше В-Величество… светлая к-королева… м-мы не виноваты… она с-сама нас б-бросила…
Эсфи сдвинула брови, но к тому времени, как Дэрли закончил свой путаный рассказ, она постаралась придать своему лицу спокойное выражение.
– М-мы не знали, ч-что делать… и в-вернулись, – Дэрли беспокойно посмотрел на своих людей, и те поспешно закивали. Эсфи не прослыла жестокой, но «простые», как их называла Арна, стражники побаивались её гнева. Эсфи ведь была не только королевой и дэйя, но и девочкой, ещё недостаточно взрослой, чтобы Дэрли и его люди могли быть уверены – взрывом её ярости их не швырнёт об стены.
– Гербен, – позвала Эсфи. Дверь заскрипела, а стоявшие на коленях люди ждали, что она прикажет. – Уведи их. За то, что не исполнили мой приказ… вы, барон Дэрли, пойдёте в тюрьму.
– А эти двое? – кивнул на них Гербен. – И остальные?
– Дэрли ответит за своих людей, – Эсфи кликнула служанок, чтобы убрались в комнате, а сама, причесавшись и переодевшись с помощью весёлой и болтливой Рекальи, пошла на службу в храме.
Впервые во время службы Эсфи думала не о богах, и голос Верховного жреца не вызывал у неё никаких чувств. Анриэ, сидевший у Эсфи на плече, был мрачнее северных туч.
«Вляпается она в беду… Я же видел, какая она… неосторожная. Эх, что теперь делать… Вот взяла бы Тарджинья с собой пирамидку, мы бы хоть знали, что та беду отведёт! Кариман говорил, от него всегда отводила!»
Пирамидка. Она стояла у Эсфи в спальне – на ощупь тёплая, даже если в комнате не топили. Эсфи призадумалась и вовсе перестала слушать Верховного жреца.
«Послушай, Анриэ. Пирамидка же волшебная?»
«Разумеется, – фыркнул ларм. – Я её осмотрел, ощупал как-то раз…»
«И она принадлежит Тарджинье, – перебила его Эсфи, захваченная новой мыслью. – Наверняка может помочь!»
Анриэ просиял и, когда Эсфи спросила его о своей догадке, уверенно подтвердил её.
Служба близилась к концу, когда Эсфи разглядела в толпе прихожан высокую худощавую фигуру лорда Бэрна. Как всегда, он был одет в жемчужно-серый кафтан и такие же узкие штаны, а серебристый плащ волочился за ним по земле.
Лорд Бэрн. Один из дэйя. Он был сравнительно молод – не старше тридцати лет, – светловолос, болезненно бледен и страдал какой-то неведомой болезнью. На королевском совете Бэрн чаще молчал или поддерживал других лордов, но сейчас Эсфи был нужен именно он.
– Ваше Величество, – с лёгким удивлением проговорил Бэрн, когда Эсфи подозвала его к себе, и склонил голову, приветствуя ларма. – Я могу быть вам полезен?
– У меня есть для вас поручение, Бэрн, – они вместе вышли из храма. – Поручение, с которым справитесь только вы…
Сидя за столом в королевской спальне, Бэрн водил руками по пирамидке, прикрыв глаза, раскачиваясь и что-то говоря себе под нос. Эсфи следила за каждым его движением, словно Бэрн мог взмахнуть плащом и прямо из пирамидки вынуть живую и невредимую Тарджинью. Чтобы зрение не затуманилось, Эсфи приходилось, как обычно, парить в воздухе. Тем временем Анриэ совсем притих, его выдавало лишь едва слышное сопение.
– Мне нужно время, – открыв глаза, сказал Бэрн, и Эсфи вздрогнула. – И… я сделаю фигурку, похожую на герцогиню Сагрельскую. Тогда мы узнаем, что с ней, – Бэрн улыбнулся, и на его худых щеках появились глубокие складки. Эсфи улыбнулась в ответ, обнадёженная.
– Сколько времени у вас уйдёт на эту фигурку?
– Совсем немного. Есть у вас, – прищурился он, – её волос?
– Да сколько угодно, – оживилась Эсфи, – когда Релес обрезал Тарджинье волосы, мы их собрали в мешочек и спрятали.
– Замечательно. Воск, волосок и волшебство – три «в». Думаю, скоро мы узнаем всё, что нам нужно, – Бэрн отвёл руки от пирамидки.
И Эсфи радостно кивнула.
VII
Ни одно пиршество у джиннов не обходилось без рыбы. Красная с розовыми плавниками, синяя с фиолетовыми, золотистая с оранжевыми пятнами и, наконец, отливающая всеми цветами радуги – рыбу готовили разными хитрыми способами, и сколько Тарджинья себя помнила, неизменно ставили на стол. Вот и сейчас на блюде перед ней раскинулась поджаренная и обложенная травами рыбина. Тарджинья жадно отщипнула от неё и сунула кусок в рот. Люди в своих книгах любят писать о том, как у героев от горя и страданий пропадал аппетит, но, похоже, Тарджинья не умела страдать по-человечески, или рыба оказалась слишком вкусной. Тарджинья облизывала пальцы и думала о двузубых вилках, которые зачем-то изобрели в большом мире. Хорошо, что джинны всегда едят руками, так удобнее!
