Эпоха безумного короля

«Или я зря нагнетаю?» – нахмурившись, девушка взяла себе самый маленький хлебный кусочек, еще теплый. Покрутила его в пальцах, рассматривая воздушную текстуру мякиша. Поднесла к лицу и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох. Она обожала аромат хлеба, но даже он не мог пробудить в ней аппетит. И не только сегодня: Анна всегда ела через силу.

А вот Марион уплетала уже третий кусок и даже думать не желала ни о чем плохом.

– Передай, пожалуйста, мед, – попросила она, и Анна молча выполнила ее просьбу.

Остальные девушки болтали без умолку. Когда же в трапезную вошла одна из монахинь, воспитанницы разом притихли и обратили к ней лица, чтобы выслушать сегодняшние поручения.

– Мать-настоятельница ждет вас в книгохранилище, – безо всякого приветствия бросила та, окидывая строгим взором воспитанниц.

– Всех? – осмелилась спросить златовласая Иветта, сидевшая ближе всех к дверям. Блестящая коса девушки напоминала охапку пшеничных колосьев.

– Всех, – кивнула монахиня. – Ешьте скорее и ступайте.

Марион и Анна переглянулись.

Дел в книгохранилище всегда много: перебрать старые книги и подклеить те, что требуют ремонта; стереть пыль с полок и корешков; убрать паутину, помыть окна и пол. Вот только для таких задач обычно вызывали двух девушек или трех, но никогда всех разом.

– Мы там вообще поместимся? – склонившись к Анне, шепнула Марион, намазывая мед на кусочек хлеба.

Анна лишь пожала плечами. Ее охватило плохое предчувствие.

* * *

Сразу после завтрака все девушки, как и было велено, направились в книгохранилище. Кутаясь в шерстяные накидки, они весело переговаривались, хихикали и делились догадками, где и как встретят своих суженых. Ничего их больше не волновало. Ровно до тех пор, пока первые из них не пересекли порог тамбура, ведущего в хранилище.

Там, между нерастопленным очагом и узким оконцем, стоял вампир в гвардейской форме. Рядом с ним на скамье сидела мать-настоятельница, бледная и напуганная. Ссутулившись, словно желая казаться еще меньше, чем есть, старушка глядела на вошедших девиц с каким-то обреченным отчаяньем. Пока те, склонив головы, покорно входили в комнату одна за другой.

Прежде Анна не видела вампиров вблизи, но знала, как отличить их от человека. Кожа вампиров мертвенно-бледная, иной раз серая или даже с трупным синюшным оттенком. У бессмертных зачастую идеальная осанка и подтянутость, отчего они кажутся благородными аристократами, хотя на самом деле это совершенно не так.

Их облик обманчив. Он призван подсознательно привлекать, вводить в гипноз и очаровывать. Люди попросту не замечают их омерзительных черт. Вот почему вампиры выглядят так пленительно. Вот почему на них хочется смотреть, не отводя взгляд. Хочется подойти ближе, несмотря на животный страх, от которого трясутся поджилки. Рядом с вампиром подсознание всегда шепчет об опасности, однако разум затуманен, а тело предательски жаждет сближения. Чем слабее воля человека, тем меньшее значение он будет придавать инстинктам и тем сильнее будет его влечение к созданию, именуемому высшим хищником.

И, наконец, глаза. Бледно-голубые с темным лимбальным кольцом. Они вбирают весь холод мира и не выражают никаких человеческих чувств. Еще одно подтверждение того, что в хладных телах не осталось даже малой толики души.

Зная все это, Анна захотела развернуться и бежать. Бежать прочь как можно скорее. Спрятаться где-нибудь в закоулках монастырских построек, на кладбище или попытаться достичь скалы с лабиринтами древних келий. Но девушка знала, что от вампиров не так-то легко скрыться, ведь их обоняние острее, чем у любого другого хищника. По запаху они могут найти кого угодно даже спустя несколько дней после побега. Так что у Анны просто не было шансов.

Оставалось надеяться, что причина, по которой этот вампир прибыл в монастырь, никак не связана с ней. И совсем скоро их пути навсегда разойдутся.

Глава 3

Странный отбор

– Мисс Блан, скорее закройте дверь. На улице сыро, – не своим голосом попросила мать-настоятельница.

Анна нехотя подчинилась. Ей совсем не хотелось замыкать пространство, отрезая себя от мира, от возможности убежать и спрятаться, пускай эта возможность и была эфемерной. Закрыв дверь, Анна склонила голову и заняла место рядом с остальными воспитанницами. Этикет требовал сейчас же поклониться гостю, но перед вампиром она этого делать не станет. Чтобы избежать гипнотического взора, Анна глядела в пол. Сцепила дрожащие руки в замок, подавляя нервную тряску и обжигающую ненависть.

«Как он только посмел осквернить святую землю своим визитом?» – негодование билось в висках, болью отдавая в затылок. Глубинные страхи запустили в девушке защитные механизмы и пробудили агрессию.

Какова бы ни была его цель, Анна не собиралась любезничать. Напротив, она намеревалась вести себя неприветливо, а если потребуется, то и грубо. Воинственно. Чтобы сразу показать, насколько сильное отвращение вызывает сама его природа.

– Итак, – вкрадчиво начал вампир. Его рокочущий, гортанный голос вызывал целую волну неприятия. – Которые из них прибыли на попечение в течение последних четырех месяцев?

Мать-настоятельница вытянула руку.

– Эта. – Она указала на самую юную девушку с короткими светлыми волосами. Затем перевела замутненный слезящийся взгляд на следующую из воспитанниц. – Эта.

Ее звали Инга. Судя по всему, она тоже боялась, потому что до Анны донесся ее судорожный всхлип.

Между тем монахиня продолжала:

– Эта. – Пристальное внимание вампира перешло на златовласую Иветту. – Эта. – Черноволосая Зейна с зелеными глазами тоже получила незримую отметку. – Эта. – На этот раз Марион… – И… – Рука настоятельницы дрогнула, прежде чем она указала на Анну. – И эта.

Вампир ничуть не усомнился в честности настоятельницы, значит, та действовала под его влиянием. Новые законы запрещали вампирам применять гипноз без ведома короля, на каждый отдельный случай требовалось его личное дозволение, но не трудно догадаться, что вампиры этим правилом пренебрегали. Ведь как отследить? Как найти доказательства и при этом не бояться за собственную жизнь? Судя по газетным колонкам, нераскрытых загадочных смертей хватало. Всякий, кто открыто бросал вызов высшим хищникам, вскоре погибал.

Вампир сделал несколько шагов вперед.

– Что ж, благодарю. Очень хорошо. Те, кого перечислили, остаются. Остальные могут идти.

Большая часть девушек спешно покинула комнату. Остались шестеро.

Все еще не поднимая головы, Анна рассматривала начищенные до блеска сапоги чужака. Отсутствие грязи наводило на мысль о том, что тут не обошлось без магии. Обувь явно дорогая. Аккуратно скроенная, кожаная, с металлическими вставками. Значит, не просто гвардеец, а некто с самого верха. Может, даже приближенный лорда Лероя или верховного протектора.

Желая получить больше информации, Анна подалась вперед и скосила глаза, бросив на вампира короткий изучающий взгляд. Неспешно проходя мимо девушек, он рассматривал каждую из них, заостряя внимание на отдельных чертах. Оценивал волосы, рост, осанку, черты лица и цвет глаз.

Его губы были плотно поджаты, а между черных бровей залегла морщинка. Новая униформа, подогнанная точно по фигуре, придавала ему лоска. На широкой груди блестели не то награды, не то знаки отличия. На одном из таких Анна рассмотрела чей-то герб.

Вампир был сосредоточен на мелочах, оценивал девушек по определенным критериям, словно искал кого-то определенного. Кого-то, кто мог бы прятаться в стенах одного из самых отдаленных от столицы монастырей.

От этой догадки Анна почувствовала облегчение. Кого бы вампир ни искал, она не имела к этому ни малейшего отношения. Пусть хоть гипнотизирует, скрывать ей нечего. Она не беглянка.

Остановившись напротив младшей девушки, вампир повелел:

– Взгляните на меня. – Их взгляды пересеклись, и в комнате послышался едва уловимый кедровый запах с примесью пороха. Так пахла вампирская магия, которую чужак бесстыдно применял прямо сейчас. – Имя?

– Дороти Пэркинс, – испуганно произнесла девушка.

– Сколько лет? – снова спросил вампир.

– Четырнадцать.

– Как оказались здесь?

– Родители сослали на воспитание, господин.

Анна едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Называть кровопийцу господином ниже человеческого достоинства. Даже под страхом смерти она не назовет демоническое отродье господином.

– Можете идти, Дороти, – бархатным голосом произнес вампир.

Худенькая фигурка пронеслась перед Анной и прошмыгнула на улицу, оставив после себя лишь колыхание воздуха.

Вампир перешел к Инге. Та была молчаливой, замкнутой, а крупный, неправильно сросшийся после перелома нос делал ее совершенно непривлекательной. Выяснив имя девушки, вампир задал следующий вопрос:

– Вас били?

Не смея отвести от него покрасневших глаз, Инга тихо ответила:

– Отец часто наказывал.

– За что?

– За то, что плохо помогала по хозяйству, – голос Инги дрожал. Даже под гипнозом она все понимала и чувствовала. – Не могла таскать полные ведра. Не выдаивала как следует коз. Плохо вычищала курятники, плохо мела двор. И замуж никто не брал. Я была отцу обузой и нахлебницей.

– Можете идти, Инга, – коротко кивнул вампир.

Пока Инга покидала тамбур, он перешел к златовласой красавице Иветте:

– Как вас зовут?

– Иветта, господин, – пропела та, а затем изящно поклонилась и улыбнулась.

Губы вампира едва заметно изогнулись.

– Рассказывайте, Иветта, – в его голосе послышалась приторная мягкость.

Запах кедра и пороха усиливался с каждой минутой. Вампир вновь вынуждал говорить правду, хотя сраженная его мистической красотой Иветта по собственной воле выложила бы все, что нужно.

– Я родом из Навкара, господин, – она продолжила улыбаться в желании угодить. – Из купеческой семьи. Только матушки давно уж не стало, а отец скончался зимой. Старший брат терпеть меня под своей крышей не стал. Он человек семейный, тесно ему жилось со мной в одном доме. Да и женушка была уж на сносях. Так он и отправил меня сюда со всем приданым, чтоб жениха скорее нашла, потому как я от всякого ухажера нос воротила.

– Отчего же воротили? – усмехнулся вампир.

– Не ровня мне конюхи да подмастерья, господин. Достойного для себя ищу. – Иветта всем своим видом давала понять, что гвардеец ей приглянулся. Причем настолько, что прямо сейчас готова под руку с ним пойти.

– Что ж, понятно. Вы мне подходите, а потому оставайтесь и ждите.

Анна метнула на него вопросительный взгляд. Неужели невесту ищет?

Следующей в очереди была Зейна. Смуглая южанка, прибывшая на север, чтобы начать жизнь с чистого листа. Черты ее лица были грубоватыми, а плечи по-мужски широкими. Но при этом она обладала особым шармом и пронзительными зелеными глазами. После короткой беседы вампир выбрал и ее.

Следующей стала Марион Блан.

– Значит, вы сирота. – Вампир задумчиво потер подбородок.

– Да, – произнесла Марион без тени испуга. – Сирота.

– Вы, случаем, не сестры? – Он кивком указал на Анну, у которой при этом быстрее забилось сердце.

Они и правда были похожи. У обеих очень светлая кожа, а волосы длинные и темные. Обе высокие, стройные, с выразительными округлостями, делающими их фигуры особенно женственными. Черты лица у обеих правильные, симметричные. Только у Марион глаза были светло-карими, медовыми, а у Анны – насыщенно-синими, глубокими, как морские воды.

– Нет, мы не сестры, – ответила Марион. – Но выросли в одном приюте.

– Подруги?

Марион кивнула.

– Интересно. – На этот раз вампир подошел к Анне и приказал: – Посмотрите на меня.

Анна знала, что произойдет, как только их взгляды встретятся. А потому продолжила стоять, как стояла, молча рассматривая грязные носки своих изношенных ботинок.

Второй раз вампир просить не стал. Он грубо схватил ее за подбородок, вынуждая исполнить его волю. Терпкая магия тут же защекотала ноздри. Запах был бы приятным, если б не отвратительная суть. Анна была бы рада перестать дышать, но это ничем не поможет. Вампир способен заставить ее делать все, что ему заблагорассудится. И возможно, лучше не оказывать сопротивления.

– Имя? – строго спросил он, буравя пустыми светло-голубыми глазами.

– Анна.

– Как давно осиротели?

– В младенчестве.

– Лет сколько?

– Семнадцать.

Лишь три вопроса он задал, прежде чем заключить:

– И вы мне тоже подходите.

Глава 4

Ошибки, ошибки, ошибки

Мать-настоятельница провела четырех отобранных девушек в книгохранилище и усадила каждую за отдельный письменный стол. Там уже лежали заранее приготовленные писчие перья, плотные листы бумаги и чернильницы.

Вампир, вошедший следом, закрыл за собой дверь и прошел вглубь хранилища. Сцепив руки за спиной, принялся рассматривать корешки раритетных фолиантов с таким непринужденным видом, будто случайно забрел сюда.

Плотно сомкнув губы, Анна следила за ним, едва сдерживая неприязнь. Его магическое воздействие длилось совсем недолго, но даже от того в ее мыслях образовалась неприятная вязкость.

– Генералу Клементу н-необходима ваша п-помощь, – натянув улыбку, сообщила мать-настоятельница. Прежде она никогда не запиналась. – Сейчас он раздаст вам книги и укажет главы, которые нужно аккуратно переписать. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы ваш почерк был ровным и красивым, а письмо – чистым, без помарок и клякс. И не торопитесь, дабы не замарать бумагу.

Что-то с этим заданием было не так. Иначе зачем понадобилось выгонять остальных девушек? Например, у Дороти Пэркинс очень красивый почерк, она всегда подписывает монастырские открытки. Да и печатный станок изобрели давным-давно.

Вскоре четыре увесистые книги покоились на столах, раскрытые на нужных главах.

– Пишите, – велела мать-настоятельница.

Марион и Иветта первыми взяли перья, окунули их в чернила и послушно принялись переписывать текст. Не желая провоцировать чужака на агрессию, Анна тоже взяла перо. У нее был красивый почерк, вот только она не собиралась его демонстрировать. Она намеренно писала постыдно коряво и допускала глупейшие ошибки якобы по невнимательности.

Анна успела начеркать несколько строк, прежде чем заметила, что Зейна так и не приступила к заданию. Это заметил и вампир.

– Почему не пишете? – обратился он к Зейне.

Та сжалась в его тени. Затряслась, как пугливый зверь, загнанный в угол.

– Я… – начала Зейна, глядя ему в глаза и быстро-быстро моргая. В черных ресницах южанки заблестели слезы. – Я н-не умею… П-простите меня, господин!

– Пишите, – с нажимом приказал он, снова используя незримую силу.

Зейна всхлипнула. Обмакнула перо в чернильницу, но не успела поднести его к бумаге, как тут же испачкала стол. Чернильная капля растеклась по дереву, пока девушка испуганно смотрела на нее, боясь наказания.

– Зейна, пишите.

Девушка склонилась над бумагой. Сосредоточившись, она попробовала вывести какие-то буквы, но поскольку она не знала алфавита, ничего не получилось.

– Господин, – вмешалась мать-настоятельница, сидевшая в стороне. – Не все наши воспитанницы обучены грамоте.

Вампир обернулся на нее и спокойно бросил:

– Я разве спрашивал о чем-либо?

– Нет, господин, – осеклась монахиня, потупив взор. – Пожалуйста, простите меня, неразумную.

Вернувшись к Зейне, вампир коротко произнес:

– Свободны.

Зейна тут же подскочила и убежала прочь, попутно вытирая рукавом слезы. Стало быть, генералу не подходят неграмотные. Анна специально стала делать еще больше ошибок. А дождь за окном все моросил и моросил.

«Как так вышло, что из всех воспитанниц монастыря остались всего трое, и я в том числе?! Что за нелепое недоразумение? Господь милостивый, помоги…»

В то время как перья тихо скрипели по бумаге, вампир ходил между столами и внимательно наблюдал за процессом. Анна ожидала, что он велит ей писать чище, однако вампир молчал. Он вообще не отпускал никаких комментариев, лишь его губы время от времени изгибались в ухмылке.

«Интересно, какие мысли вертятся в его голове?» – гадала Анна, выводя еще более неказистые буквы, чем вначале. Если спросит, она ответит, что не привыкла много писать и рука быстро устала. А не спросит – так и вовсе отлично.

Спустя некоторое время генерала Клемента утомило монотонное хождение туда-сюда. Он поставил напротив столов потертое кресло и вальяжно развалился в нем, наблюдая за девушками уже оттуда.

Повернувшись к Иветте, Анна отметила ее бессловесные заигрывания с генералом. Красавица вела себя крайне вызывающе: строила ему глазки, проводила пальцами по золотой косе, касалась шеи и скул кончиком пера, томно вздыхала и закусывала нижнюю губу. Когда же вампир отвечал на ее заинтересованные взгляды, Иветта лучезарно улыбалась.

От такого зрелища у Анны сами собой закатывались глаза. Неужели Иветта всерьез полагает, что состоятельные господа ищут в жены именно таких распутных девиц? Или ей достаточно парочки страстных ночей, после которых ее выкинут как наскучившую игрушку? Казалось, Иветта готова пойти на все, лишь бы генерал Клемент сегодня же забрал ее с собой, даже неважно куда.

Закрывшись ладонью от постыдного зрелища, Анна продолжила переписывать текст, который гласил о мытарствах четверки известных праведников.

Спустя час или, быть может, полтора вампир объявил:

– Достаточно.

Уставшие девушки отложили перья.

– Вы, – он обратился к Марион, распрямляясь в кресле. – Возьмите свои труды и подойдите.

Бросив на Анну взволнованный взгляд, Марион взяла со стола три исписанных листа, подошла к мужчине и протянула их на оценку. Тот какое-то время рассматривал текст, переводя взгляд с одной строчки на другую. Не похоже, чтобы читал. Скорее сравнивал.

– Все понятно, – наконец изрек он. Глянув на Марион снизу вверх, велел: – Сядьте. Еще понадобитесь.

Должно быть, Марион выполнила просьбу материнастоятельницы и действительно старалась писать красиво. Генерал Клемент выглядел довольным ее работой.

Следующей он вызвал Иветту.

– Пишете хуже, чем выглядите, – бросил он, оценивая написанное.

– У меня другие таланты, господин, – не растерялась та и подмигнула.

Лицо матери-настоятельницы тут же сделалось багровым от негодования. Если этот вампир сегодня же не заберет Иветту, здешние монахини ее точно высекут за распутство. Высекут до кровавых ран, а как только раны хоть немного заживут, высекут снова. Иветта прекрасно понимала это, а потому была готова на самые отчаянные, грязные меры.

– Гожусь ли? – спросила она в нетерпении.

– Годитесь, – заключил вампир, и Иветта выдохнула от облегчения. – Сядьте. – Приказал он, обратив взор на Анну. Некоторое время оба молчали, словно проверяя друг друга на прочность. – Ждете особого приглашения, мисс Блан?

Взяв два исписанных листка, Анна подошла к вампиру и грубо сунула их ему в руки. Тот даже смотреть в них не стал.

– Схитрить решили?

Неожиданное начало, но Анна мастерски скрыла удивление.

– Не понимаю, о чем вы, – безразлично сказала она, успокаивая сердцебиение.

«Не вздумай нервничать! Он слышит! Слышит, как часто бьется твое сердце! Тише, тише. Все не так уж плохо…»

– Понимаете. – Цепкий, хищный взгляд скользил по ее шее. Туда, где бился неровный пульс. – Понимаете даже больше, чем о себе думаете.

«Что он имеет в виду? Откуда эта загадка в его размытых речах?»

– А еще, – он продолжил, впившись в девушку светло-голубыми глазами, – вы понимаете, что я могу заставить писать красиво.

В горле образовался комок. Анна сглотнула.

– А вы умеете писать красиво, так ведь? – снова кривая ухмылка. Несмотря на интонацию, он не спрашивал. Он утверждал.

– Нет. Я вовсе не умею писать красиво.

– Ложь. – Будто смакуя ситуацию, вампир подался вперед. Теперь их лица находились слишком близко. – Я вижу, когда человек намеренно коверкает свой почерк. Существует множество признаков, по которым вы сами себя выдали, маленькая мисс Блан. Однако любопытно другое. – Он выдержал паузу, изучая спокойное лицо девушки, чье сердце так и норовило вырваться из груди. – Мне любопытна причина, по которой вы решили, что умнее будет солгать.

«Причина в том, что я ненавижу вампиров».

– Знаете, мне тоже кое-что интересно, – внезапно осмелела Анна. – Что за дело невероятной важности заставило вас столь бесцеремонно ворваться в нашу святую обитель? Кого вы так отчаянно ищете в монастырских стенах? И неужели до сих пор не сумели понять, что я уж совсем никак не подхожу?

– Анна! – настоятельница ошарашенно зажала рот ладонью, а другой рукой схватилась за грудь, как если бы ее прямо сейчас хватил удар.

А вот вампир от ее выпада еще больше развеселился. Его рот приоткрылся в легком оскале, показались острые клыки. Не слишком длинные, но ведь… они могут становиться длиннее?

– О, мисс Блан… – бархатным тоном отозвался вампир, едва не закатывая глаза от понятного только ему удовольствия. – Вы даже представить себе не можете, насколько сильно в действительности подходите.

Глава 5

Не оказывайте сопротивления

– Скорее, скорее! – подгоняла мать-настоятельница, пока девушки поднимались наверх, чтобы собрать вещи.

– Было бы что собирать, – заметила Марион. – Жалкие пожитки.

– У кого как, – хвастливо протянула Иветта, намекая на набитый приданым сундук. У купеческой дочки имелись и платья приличные, и меха, и бусы. – Пришлите, матушка, кого-нибудь на помощь, в одиночку я свои вещи не унесу.

От счастья Иветта едва не танцевала.

– Чему ты радуешься? – сквозь зубы процедила Анна.

– Переменам! – ответила та. – Наконец-то мы покидаем эти заунывные стены! Как же они мне опротивели!

Подобной прыти мать-настоятельница не ожидала, однако никакой власти над этими девушками у нее больше не было, так что она хмуро покачала головой и лишь плотнее сомкнула губы.

– Говоришь так, словно стала свободной, – продолжила Анна. – Хотя это не так.

– Моя судьба в моих руках. – Иветта прошмыгнула в свою келью и с шумом захлопнула дверь.

В тусклом коридоре остались втроем.

– Матушка, прошу, скажите, что происходит! – взмолилась Анна, оборачиваясь на настоятельницу.

Женщина в бессилье развела руками:

– Если б я знала…

– Скажите хоть что-то! – присоединилась Марион.

– Знаю лишь, что на то воля короля, – нехотя прошипела женщина, бросая опасливый взгляд на лестницу. Не притаился ли там кто, не подслушивает ли? – Так что пошевеливайтесь, коли не хотите неприятностей.

«Стало быть, и правда гвардейская элита».

Рассчитывая получить еще хоть крупицу информации, Анна спросила:

– Кого они ищут?

– Они передо мной не отчитываются! Ничего не знаю и знать не хочу! А теперь хватайте свои тряпки и убирайтесь, покуда чего похуже не приключилось. Наш монастырь и без того сделал для вас больше, чем нужно. А сейчас время переменилось…

Собирались в тишине.

Достав из полупустого шкафа несколько утепленных платьев, Анна сунула их в мешок. Со стола взяла гребень, пару расшитых платочков и голубую ленту, которую подарила Марион, когда они выпустились из приюта. У подруги вещей оказалось не больше, так что вскоре девушки покинули келью, в последний раз бросив на нее тусклый прощальный взгляд.

– Вот, держите. – Марион без страха вернула матери-настоятельнице одолженную книжицу. Той оставалось лишь возмущенно глотать ртом воздух и сверлить дерзкую девчонку гневным взглядом.

За воротами монастыря уже поджидал кортеж из трех карет. Они выглядели новыми, но безликими, без украшений и символики. Несколько гвардейцев ожидали в стороне. Тот же мертвенно-бледный оттенок кожи, те же пустые, ничего не выражающие лица, те же впалые скулы и неестественно длинные пальцы. Все, как один, вампиры. Живые покойники.

Ощущая острое презрение и страх перед неизвестностью, Анна поежилась.

– Ты как? – На лице Марион застыла тревога.

– Нормально, – храбрясь, солгала Анна, а сама нарочито замедлила шаги.

Две монахини, пыхтя, приволокли сундук с вещами Иветты. Хозяйка приданого вышагивала рядом, расправив плечи и гордо задрав подбородок, точно королева. Она успела распустить косу, и теперь ее длинные волосы струились по плечам аккуратными золотыми волнами. Иветта довольно ухмыльнулась, когда поняла, что своим появлением привлекла внимание всех мужчин. Один из гвардейцев тут же оказался рядом. Он закинул сундук Иветты на плечо, словно тот ничего не весил, и понес его к ближайшей карете.