скачать книгу бесплатно
В Убежище почти всегда было безветренно, но вы это замечали, только когда ваш взгляд обращался к вершинам гор, окружавшим глубокое ущелье подобно неприступной крепостной стене. Над белыми шапками этих великанов постоянно развевались снежные флаги, как бы намекая на то, что Творцы Убежища всё-таки знают о существовании такого явления, как ветер. На закате холодное солнце подкрашивало вершины гор розовым, и это вносило приятное разнообразие в чёрно-белый дизайн этого места, лишь слегка разбавленный тёмно-зелёным фоном вековых елей. Даже приютившееся на скале здание Школы было построено из потемневшего от времени дерева, видимо, чтобы не контрастировать с остальным однотонным пейзажем.
Днём в небе над Убежищем чаще всего сияло яркое солнце, превращая сугробы в блестящую сахарную глазурь, но и тогда деревянный дом выглядел мрачным и каким-то заброшенным, особенно, до полудня, пока ученики и учителя были погружены в педагогический процесс во внутренних помещениях. Зато редкие снегопады преображали Убежище до неузнаваемости, словно кто-то набрасывал колышущееся снежное покрывало на острые зубцы скал и верхушки ёлок. Мир размывался, становился зыбким и призрачным. В полном безветрии большие узорчатые снежинки плавно парили в морозном воздухе, напоминая пух, которым обычно набивают подушки и одеяла.
Кира подставила лицо навстречу ледяным пушинкам и с удовольствием слизнула влагу с губ. На вкус растворившиеся снежинки напоминали шипучую газировку, даже язык немного покалывало. В последнее время она всё чаще зависала на открытой площадке около Школы, пока Тиночка была занята практиками и лекциями. Атан-кей несколько раз намекнул своей ученице, что школьные порядки касаются всех, включая мамочек, пасущих своих талантливых деток, но, столкнувшись с полным отсутствием в её организме стремления к постижению магических наук, оставил Киру в покое.
Трудно сказать, насколько полезной для её психики оказалась эта ежедневная доза медитативного одиночества, но невозможно отрицать, что именно созерцательные практики исподволь подтолкнули Киру к желанию разобраться в своей жизни. Увы, открывшаяся ей правда, вряд ли смогла бы послужить обезболивающей микстурой, скорее, наоборот, она, словно колючка под хвостом у лошади, заставила Киру метаться в поисках избавления от страданий.
– Это не моя жизнь,– фраза застряла в её голове как навязчивый шлягер, от которого можно избавиться разве что вместе с этой самой головой. – Я живу чужой жизнью, в этом всё дело.
Да, Кире трудно было отказать в определённой логике, контраст между её прежней и нынешней жизнью был настолько вызывающим, что у нормального человека он должен был вызвать как минимум настороженность, а то и откровенное неприятие. Странно, но три года назад Киру это совершенно не смущало, тогда она воспринимала жизненные метаморфозы с восторгом и воодушевлением. Ей даже казалось, что вся её прежняя жизнь, такая скучная и заурядная, была лишь прелюдией к жизни настоящей, наполненной высоким смыслом борьбы за счастье и свободу. Переехав в Алат, Кира впервые почувствовала себя значимой, эдаким важным элементом социума, и это было захватывающее, не испытанное ранее ощущение.
Жизненный поток подхватил путешественницу как сорванный листок и понёс по течению. События принялись мелькать перед её глазами со скоростью проносящегося пейзажа за окном скорого поезда: бурный роман с сильным и любящим мужчиной, рождение Мартина, работа над захватывающим воображение проектом защитного купола, потрясающие успехи Тиночки в Школе Убежища. На этом фоне такие мелочи, как ковровые бомбардировки, вынужденная жизнь в подземном бункере, регулярные атаки орденских боевиков и похороны совсем ещё молодых парней из отрядов самообороны, казались почти нормой, чем-то вроде платы за полнокровную жизнь.
Удивительно, но это странное существование между жизнью и смертью было наполнено вовсе не страхом, а надеждой на будущее, когда не станет Ордена, и можно будет строить свою жизнь под открытым небом и в соответствии со своими представлениями о справедливости, о добре и зле. Для жителей Алата эта надежда со временем трансформировалась в некое подобие религии, в которой уныние считалось чем-то вроде святотатства. Проект защитного купола, над которым трудилась Кира, находился в самом эпицентре этой наивной, но искренней веры, и потому отношение к ней алатцев было сравни почитанию апостола или верховного жреца бога.
Подобное положение, разумеется, сильно поднимало Кирину самооценку и давало силы, чтобы двигаться вперёд, невзирая на растущее в душе беспокойство. Поначалу она успешно игнорировала появившийся неизвестно откуда дискомфорт, мало ли, какой нервный взбрык может выдать женский организм в состоянии стресса, особенно, у беременной, а позже – кормящей матери. Но прошло время, Мартин подрос, и Алиса с удовольствием заменила свою подругу у детской колыбельки, а вот беспокойство не только не отступило, но даже, наоборот, усилилось до практически навязчивого состояния.
Наверное, самым верным решением в этой ситуации было обратиться за помощью к учителю или Антону, но Кира не решилась поделиться своими переживаниями с людьми, от чьих советов она с такой лёгкостью отмахнулась три года назад. Возможно, ей сделалось стыдно за своё неоправданное высокомерие, а может быть, она просто посчитала, что не в праве грузить Творцов своими бабскими фрустрациями. В конце концов, Кира ведь считала себя талантливым аналитиком, и решение ребусов всегда было её самым любимым занятием, так кому же, как не ей самой, следовало взяться за исследование неадекватности собственной психики? Что ж, результат аналитических исследований вполне оправдал Кирины профессиональные амбиции, она действительно справилась с этой непростой задачкой. Вот только на этот раз, вместо удовлетворения, победа принесла горечь и ощущение беспомощности, а в добавок победительница обзавелась шизофренической привычкой разговаривать сама с собой.
– Невозможно постоянно соответствовать идеалу, тем более, если этот идеал слеплен с чужой и на самом деле несуществующей женщины,– Кира снова слизнула снежинки с губ, но на сей раз почувствовала на языке привкус металла. – Находиться на пьедестале тяжело и утомительно.
– Ах, какая жалость, с образа самоотверженной воительницы облупилась героическая шелуха,– её губы скривились в издевательской гримасе. – Придётся подретушировать, иначе все заметят, что я вовсе не героиня, а самая обыкновенная слабая женщина, которой осточертела эта борьба за жизнь.
Раньше Кира убегала от рутины и размеренности будней в сны, мир Алата казался ей волшебным и захватывающим приключением, которое давало возможность отвлечься от реальности и зарядиться позитивом. Это была её тайна, в которую всегда можно было занырнуть, если обыденность начинала слишком сильно давить на мозги. Теперь сон и явь поменялись местами, приключения стали буднями, а по ночам Кире всё больше снилась её прежняя жизнь, та жизнь, которая рухнула, когда в неё влез своими грязными ручонками противный пижамный старикашка по имени Ксантипа, оказавшийся на поверку Магистром Ордена.
– Интересно, чем бы я пожертвовала, чтобы всё вернуть? – Кира задумчиво уставилась в непроницаемую снежную муть. – Тогда не было бы в моей жизни Риса и Мартина, не было бы той минуты, когда над озером распустился энергетический купол. Готова ли я отказаться от всего этого?
– Чушь не мели,– одёрнула она себя,– прошлое не вернёшь, как ни старайся. Лучше подумай о том, как избавиться от ностальгии.
– Наверное, всё дело в том, что всё случилось слишком быстро, и я толком не успела проститься с прошлым,– Кира набрала горсть снега и начала лепить из него упругий скользкий шарик. – Мне нужно вернуться назад, осознать, что та жизнь вовсе не была такой уж мармеладной, как мне сейчас мнится, и наконец перевернуть эту страницу.
– Романтично,– она скептично хмыкнула и метнула снежок в ущелье, над которым нависала открытая площадка. Снежный комок словно провалился в вату, растворившись в колышущемся белом облаке, снизу не раздалось ни звука. – Так себе идея, если честно, но за неимением лучшей, можно попробовать,– заключила Кира и, не теряя времени, отправилась в свою спальню переодеваться в летнюю одежду, поскольку в Москве, куда планировала трансгрессировать путешественница, лето было в самом разгаре.
Вскоре Кира уже стояла на дорожке сквера недалеко от своего бывшего дома. Да, тут было жарко и душно, даже под кронами парковых деревьев горячий воздух не освежал, а заполнял лёгкие вязким противным киселём. А чего вы ещё хотели в центре большого города, утомлённого полуденной жарой? Сквер выглядел довольно уныло, сирень уже давно отцвела, и пыльные кусты неаппетитно торчали вдоль решётки, отгораживающей проезжую часть от сквера. Только пушистые головки одуванчиков, нахально высовывавшихся из стриженной травы в тех местах, где до них не добралось лезвие газонокосилки, радовали глаз.
В сквере было тихо и малолюдно, если не считать детскую площадку, куда мамочки и няни привели малышню после завтрака. С площадки время от времени раздавался радостный визг и громкие вопли, разбавленные причитаниями и ворчанием строгих надзирательниц. По дорожкам сквера неспешно прогуливались немногочисленные посетители, в основном, преклонного возраста. Несколько облезлых собачонок настырно тянули своих упирающихся хозяев в самую гущу сиреневых зарослей, куда, по всей видимости, какие-то грязнули забросили остатки своего пикника. В общем, шла нормальная жизнь типичного городского парка.
Кира вдруг представила себе, как в небе над всей этой суетой вдруг раздаётся рёв пикирующих бомбардировщиков, и невольно вздрогнула. А ведь именно этого звука она постоянно ожидала в Алате и поначалу частенько просыпалась по ночам в холодном поту. Со временем Кира привыкла относиться к бомбардировкам, как к будничному явлению, и из какого-то далёкого и нереального кошмара рёв авиационных моторов превратился для неё в привычный и совсем не пугающий фон. Подумаешь, придётся немного посидеть в бункере, не проблема. Вот только здесь, в этом сквере из прошлой жизни, подобная сцена казалась совершенно немыслимой, каким-то оксюмороном. И когда же она успела привыкнуть к той извращённой реальности? Ведь прошло всего три года.
В сторону детской площадки Кира двинулась машинально, вовсе не потому, что ей так уж хотелось послушать лепет и смех малышни, просто это был самый короткий путь к её дому. Разумеется, она понимала, что квартира, в которой она жила последние семь лет перед переездом в Алат, уже занята новыми жильцами, ведь в этом мире Кира считалась погибшей в автокатастрофе, но она надеялась сочинить какой-нибудь благовидный предлог, чтобы её пустили ненадолго. Вот только ничего придумывать не пришлось, у Кириной судьбы, оказывается, имелся свой оригинальный сценарий для избавления путешественницы от мучавшей её ностальгии.
Подойдя к детской площадке, Кира буквально остолбенела, потому что на скамеечке около песочницы как ни в чём ни бывало расположилась Светлана. Для грамотного аналитика не составило труда сложить два плюс два. Если бывшая Тиночкина няня выгуливает очередного малыша на этой площадке, значит, она и живёт в бывшей Кириной квартире. В первый момент эта новость вызвала в душе собственницы элитной недвижимости праведный гнев, но уже в следующий момент она остыла. Это же была необыкновенная удача, что квартиру оккупировали не какие-то чужие люди, а бывшая лучшая подруга, хоть и превратившаяся во врагиню из-за дурацкой бабской ревности. Ну чего им теперь делить, ведь Семёна больше нет?
Мысль о Семёне отозвалась болью в сердце, уже привычной и ожидаемой, но от времени не ставшей слабее. А ведь все только и твердили Кире о том, что время лечит, что тоска по погибшему мужу, который к тому же оказался орденским боевиком, отступит и превратится в светлую печаль. Увы, утешительные слова оказались подлым враньём, всё, что действительно сделало время – это растушевало ту боль, что принёс Кире любимый мужчина, освободив её душу от обиды и жалости к себе. Наверное, сие освобождение стоило воспринимать как большую удачу, если бы ни одно «но», образовавшуюся пустоту тут же заполнила чёрная тоска, которая со временем становилась всё беспросветней. Видимо, правду говорят, что свято место пусто не бывает.
Кира провела ладонью по глазам, как бы смахивая несуществующую паутину, и решительно направилась к бывшей подруге. Светлана так увлечённо следила за копошащимися в песочнице малышами, что заметила Киру только когда та опустилась на лавочку рядом с ней.
– Ты!? – в глазах Светланы молнией вспыхнула неприкрытая ненависть, но буквально через мгновение они засияли от радостного предвкушения. Женщина заозиралась по сторонам словно кого-то искала, а потом её взгляд снова упёрся в нежданную гостью. – А Семён тоже здесь? – робко спросила она. Кира смутилась и молча опустила взгляд. – Где он? – уже более настойчиво потребовала Светлана. – Стерва, ты не смеешь его от меня прятать, у меня не меньше прав на Семёна, чем у тебя,– последние слова она буквально выкрикнула.
Сидящие на соседних лавочках женщины принялись беспокойно шушукаться, исподтишка поглядывая на скандалистку, но вовсе не это заставило Светлану сбавить тон. Белобрысый малыш, который до той поры самозабвенно катал машинку по бортику песочницы, вдруг поднял испуганные глаза на орущую женщину и разразился громким рёвом. Светлана мгновенно пришла в себя, она буквально сорвалась с места и бросилась на помощь к орущему карапузу. Нужно отдать должное маленькому миротворцу, как только Светлана усадила его себе на колени, он сразу же успокоился и принялся с интересом рассматривать Киру.
– Твой новый подопечный? – та попробовала перевести беседу в более мирное русло. – Похоже работа няни пришлась тебе по вкусу,– в Кириных словах вовсе не содержалось какого-то обидного подтекста, но в глазах Светланы мгновенно вспыхнула такая злость, что Кира невольно отпрянула, словно пыталась защититься. – И чего я лезу к ней со своими замечаниями? – мысленно отругала себя она. – Это же из-за меня Светлана потеряла квалификацию врача, когда согласилась стать Тиночкиной няней. Да, денег ей Семён предложил немало, неудивительно, что она согласилась, но теперь Свете уже не вернуться в профессию, слишком поздно. Возможно, она жалеет о том давнем решении.
Увы, на этот раз интуиция не помогла гениальному аналитику правильно просчитать ситуацию, можно даже сказать, что Кира угодила пальцем в небо. Светлана горделиво расправила плечи и погладила ребёнка по торчащим во все стороны светлым вихрам с таким видом, словно обозначала границы своей собственности.
– Это мой сын,– с вызовом заявила собственница,– мой и Семёна, и у тебя нет на него никаких прав. Зачем ты явилась? Что ещё ты задумала у меня отнять?
В первый момент Кира даже растерялась от столь нелогичного обвинения, но потом припомнила тот день, вернее, ночь, когда она в последний раз виделась со Светланой. Да, тогда эта собственница действительно понесла ощутимую потерю, потому что Кира забрала у неё свою дочь.
– Мне кажется, ты никак не смиришься с тем, что ты вовсе не мать Тиночки,– она горько усмехнулась,– ты была лишь её няней, и тебе очень хорошо платили за твою работу.
– А знаешь, как меня называла Кристинка? – язвительно поинтересовалась Светлана. – Она звала меня мама Света. Ну какая из тебя мать, Кира? Это я заботилась о малышке, пока ты была занята своими проектами, своими увлечениями и гулянками.
На самом деле у Киры с дочерью всегда были очень близкие и доверительные отношения, но в обвинениях Светланы всё же имелось здравое зерно. Кира действительно проводила с дочкой гораздо меньше времени, чем могла бы, если бы её вечно ни отвлекали другие дела. Так ведь именно для этого и нужна няня, чтобы присматривать за ребёнком, пока мамы нет дома. Но Кристинка выросла, няня ей больше не требуется, она и сама теперь частенько играется в няню, присматривая за младшим братиком. Даже мама с папой для будущего Творца реальности перестали быть непререкаемым авторитетом, это место надёжно занял её учитель, куда уж тут какой-то престарелой клуше со своими нравоучениями.
– Извини, Света, но Тиночке теперь не до тебя,– Кира постаралась, чтобы её слова прозвучали как можно мягче. – Я, собственно, хотела тебя кое о чём спросить. Ты сейчас живёшь в моей квартире?
– Твоей?! – Светлана аж подпрыгнула, как будто её укусили за мягкое место. – Тебя вообще больше нет, ты умерла три года назад. Это теперь моя квартира, прощальный подарок Семёна. Решил, наверное, откупиться от нас с Аликом. Это он тебя прислал?
Только тут до Киры дошло, чего это Светлана так распсиховалась, похоже, решила, что Семён прислал жену за своим сыном, а заодно и жилплощадью. В последнее время каждый раз, когда её мысли обращались к Семёну, Киру накрывало такое острое чувство утраты, что ни о чём другом она уже не могла думать. Вот и сейчас к горлу подступил комок, и глаза защипало от непрошенных слёз.
– Свет, Семёна больше нет,– прошептала Кира, потому что голос перестал её слушаться.
Гуляющий по парку старичок, проходя мимо детской площадки, случайно обратил внимание на странную сцену. Две женщины, обнявшись как сёстры, самозабвенно рыдали на плече друг у друга, а маленький мальчик, пристроившийся на коленях у одной из женщин, с недоумением переводил глаза с одной плаксы на другую и бормотал себе под нос что-то нечленораздельное, но очень жалобное. Наконец, словно приняв трудное решение, малыш открыл свой рот и заорал с яростью и громкостью пожарной сирены.
Реплика искателя
Вы когда-нибудь задавались вопросом, отчего обнаружение смысла нашего существования оказалось такой сложной задачей? Разве это ни странно? По идее, этот смысл должен быть нам хорошо известен, как известно яблоне, что она должна родить яблоки, как известно чашке, что она должна служить сосудом для чего-то жидкого. А мы? Чем мы хуже? Тычемся в глухие стены, как слепые котята, а смысл нашего существования как был для нас скрыт, так и продолжает тонуть в сизой дымке непонимания. В конце концов, это просто несправедливо, и не удивительно, что у многих из нас сия несправедливость вызывает навязчивое желание сочинить какой-нибудь убедительный симулякр смысла, просто для успокоения мятущейся души.
Одним из самых популярных симулякров является так называемая цивилизация. А что, чем ни цель существования человечества? Долгий тяжёлый путь от палки-копалки и дубины до ядерных бомб и космических ракет. А дальше на Марс полетим, будем там насаждать убогим марсианам, если таковые имеются, свою развитую человеческую цивилизацию. А можем ещё оснастить свои несовершенные тела всякими гаджетами и стать супер крутыми андроидами или вообще оцифровать своё сознание и уйти жить в интернет. Вы правда верите, что мы для этого сотворены?
Увы, насчёт цивилизации, как цели человечества, придётся всех разочаровать. Вы же помните, что смысл заключён в бытие любого объекта изначально? Если бы нашим смыслом было создание цивилизации, то такое явление, как эффект «маугли», был бы обратим. Но пока не удалось цивилизовать ни одного ребёнка, в младенчестве попавшего в звериную стаю. А знаете, что происходит с прирученными и искусственно окультуренными растениями и животными, когда они освобождаются от воздействия человека? Они остаются собой, сохраняют свою природу и продолжают следовать изначальному логосу. Даже дикая яблоня будет плодоносить, причём именно яблоками, а не шишками, а вот ребёнок, возвращённый в цивилизацию, почему-то так и остаётся зверёнышем.
Отсюда следует простой и однозначный вывод, что представление о цивилизации привнесено в наши умы воспитанием и не является изначальным смыслом нашего существования. Нас с младенчества приучают быть частью социума, пользоваться его так называемыми благами. Дети копируют поведение взрослых и автоматически воспроизводят ту среду, в которой воспитывались. Кстати, человек может запросто обойтись и без этих благ цивилизации, некоторым из нас погружение обратно в природу очень даже близко, и при этом вынужденное отсутствие так называемых удобств их нисколько не беспокоит.
Следует заметить, что снижение зависимости от своего тела, в целом, способствует уравновешенности и душевному покою. Если вы способны чувствовать себя комфортно в суровой походной обстановке, то отсутствие любимой мягкой подушки или чашечки кофе поутру вряд ли испортит вам настроение. Но если вы убедили себя, что сможете быть счастливым только в собственном особняке на берегу тёплого моря, то даже вполне удобная гостиничная кровать будет вас раздражать своим несовершенством.
Это я к тому, что создание комфорта для тела тоже не является смыслом нашего существования, хотя большое количество людей занято как раз этим. Если бы забота о теле действительно была нашим смыслом, то аскетов, схимников и прочих «святых», развлекающихся издевательствами над своими тушками, просто не могло бы существовать, исходный смысл человека не позволил бы им это делать. Мы бы даже теоретически были неспособны причинять вред своим телам, например, курить, употреблять наркотические вещества, валяться целыми днями на диване или, наоборот, вкалывать до седьмого пота ради денег.
Давайте признаем честно, к своим телам мы относимся, скорее, потребительски, как к источнику удовольствия, нежели как к цели своего существования. Кстати, в данном контексте я имею ввиду не только физическое, но и тонкие тела, которые позволяют нам испытывать эмоции и генерить мысли. Вы ведь не станете отрицать, что красочное шоу или интересная книга могут доставить нам не меньше удовольствия, чем вкусный обед или мягкая перина. Да, мы постоянно пользуемся всеми нашими телами, чтобы словить кайф, подчас с серьёзным риском и ущербом для этих самых тел.
Так, может быть, смысл заключён в самом удовольствии? Что ж, подобное предположение звучит весьма заманчиво, наверное, было бы прикольно жить в мире, где смыслом существования является получение удовольствия. Одна беда, наш реальный мир дуален по своей природе, а значит, наслаждение здесь всегда идёт в паре со страданием. Более того, сами эти понятия являются относительными, они всего лишь реперные точки на шкале наших чувственных переживаний, позволяющие нам сортировать явления на хорошие и плохие. Ну как бы мы догадались, что нам что-то нравится, если бы нам не с чем было это сравнить?
К тому же сама шкала наших переживаний довольно подвижна. То, что доставляло нам удовольствие вчера, запросто может приносить разочарование сегодня и наоборот, в общем, никакой определённости. Но если мы не в состоянии зафиксировать и чётко определить состояние, к которому нам теоретически нужно стремиться, то как же оно может быть целью нашего существования? «Пойди туда, не знаю куда» и то звучит более однозначно. Нет, что-то мне не верится, что у нашего Создателя столь извращённое чувство юмора. Тогда в чём же смысл человека?
Глава 3
Бой продолжался уже полчаса, но азарт нападавших пока не пошёл на убыль, несмотря на довольно ощутимые потери в их рядах. Отряд охотников рассыпался среди густого подлеска, превращённого их стараниями в запутанный лабиринт со множеством искусных ловушек, и прицельно отстреливал одного боевика за другим. Противная сторона время от времени открывала ответный огонь, но не особо усердствовала, ведь орденским боевикам ещё предстояло штурмовать хорошо укреплённый проход в ущелье, и нужно было сохранить достаточно сил для атаки. Обе враждующие стороны относились к этим пятнашкам со смертью, скорее, как к игре, нежели как к серьёзной битве, поскольку знали, что настоящее сражение начнётся позже, когда наступающие таки прорвутся сквозь заградительный огонь охотников и доберутся до защитников Алата.
В задачу охотников вовсе не входил полный разгром врага, это было невозможно чисто технически, так как отряд состоял всего из десятка бойцов. Им требовалось лишь немного развлечь суровых парней из Ордена имитацией войнушки на полчасика, не дольше, а потом благополучно раствориться в лесной чаще. При этом охотникам очень важно было уцелеть самим, поскольку человеческие ресурсы города были жёстко ограничены, и потеря каждого бойца воспринималась как трагедия. Так что они старались особо не лезть на рожон. Что касается боевиков, то те по своему прошлому опыту уже успели убедиться, что прорваться сквозь охотничьи ловушки с наскоку не удастся, а потому осторожничали, стараясь пройти этот смертоносный квест с наименьшими потерями.
Рис взглянул на часы и удовлетворённо кивнул, полчаса должно было хватить алатцам за глаза, пора было давать сигнал к отходу. Он мечтательно улыбнулся, вспомнив, что Кира обещала привезти детей домой как раз к его возвращению с дежурства, а значит, его ждёт ещё один замечательный вечер в кругу семьи. К ужину хозяюшка обязательно приготовит что-нибудь вкусненькое, а после ужина Тиночка с Мартином залезут к папе на коленки и будут требовать рассказа о прошедшем бое. Что ж, поднаторевшему в роли сказочника бравому охотнику было не в первой заливаться соловьём, расписывая яркими красками очередную славную победу светлых сил над коварным врагом. Рис так ярко представил себе, как всё это будет, что совершенно выпал из реальности, напрочь позабыв о том, что сигнала к отходу он пока так и не дал.
Внезапно висок обожгло холодом, и пуля со смачным чавканьем вошла в ствол дерева за спиной Риса. Это лёгкое дуновение смерти моментально отрезвило размечтавшегося командира охотников и напомнило ему о том, что пистолет может быть смертельно опасен даже в руках ребёнка, а уж в руках орденских боевиков и подавно, даже того молодняка, которого с каждым днём в рядах нападавших становилось всё больше. Рис невольно поёжился, осознав, как близко он сейчас был к бесславному концу своей охотничьей карьеры. И всё только из-за того, что размечтался не вовремя о Кире и детях.
– А ведь я до сих пор жив только благодаря этому самому молодняку,– с запоздалым раскаянием подумал он,– ещё год назад они такого шанса пристрелить командира точно бы не упустили. Если бы на месте этих желторотиков были прежние орденские боевики, то я был бы уже трупом.
Такого прокола Рис не допускал уже очень давно, обычно он был полностью сосредоточен на выполнении задания вплоть до завершения миссии, когда отряд собирался в условленном месте, чтобы окольными путями вернуться в Алат. Только после этого командир охотников позволял себе расслабиться и превратиться в мужа и отца. Отчего же сейчас давно отработанный алгоритм не сработал? Может быть, пора в отставку? Долго искать причину сей странной дисквалификации не было нужды, поскольку она и так была понятна. Это чёртов Призрак заморочил голову охотнику своими дурацкими намёками, внушив ему мысль, что опасность теперь грозит не только самому Рису, но и его семье.
Если это правда, то придётся настоять на том, чтобы Кира какое-то время держалась подальше от Алата, и тогда сегодняшний вечер в кругу семьи можно было с полной определённостью считать прощальным. Рис вроде бы пока совсем не думал о предстоящем расставании, но подсознательно уже начал к нему готовиться, настраиваясь на долгую разлуку с любимой женщиной. Не мудрено, что его накрыло прямо во время боя, мысленно он уже был не в лесу, а с теми, по кому заранее начал скучать.
– Всё, на сегодня приключений вполне достаточно,– Рис решительно выудил из кармана свисток, однако подать сигнал своим бойцам не успел.
Внезапно огонь со стороны нападавших прекратился, причём так резко, как будто кто-то опустил рубильник. Ответный огонь охотников тоже начал быстро стихать, тратить пули впустую не было никакого смысла. Вскоре над местом недавнего боя повисла непривычная тишина, и в этой тишине раздался низкий хриплый голос.
– Я хочу говорить с командиром охотников,– в интонации говорившего не было даже намёка на просьбу, это был, скорее, приказ господина своим слугам.
– Надо же, до чего опустились, недоумки,– Рис мысленно восхитился наглостью орденских братков,– неужели они действительно считают, что я сразу отзовусь на предложение о переговорах? Знаем мы ваши трюки – сосредоточить весь огонь на одном человеке и оставить отряд без командира. Довольно топорно, но могло и прокатить с кем-то более амбициозным, это ж целый начальник орденского отряда предлагает договориться. Фигушки, хочешь говорить, выходи без оружия.
– Я выхожу без оружия, не стреляйте,– словно подслушав его мысли, деловито распорядился боевик и, не дожидаясь подтверждения, действительно вышел из-за дерева.
– Рис, ты же не станешь говорить с боевиком? – заместитель командира по имени Брин насмешливо ухмыльнулся, его вопрос прозвучал как чисто риторический и не подразумевал обсуждения. – Ему ведь свернуть тебе шею голыми руками, как два пальца…
Рис недовольно поморщился, но спорить не стал. Меряться силой с орденским боевиком ему бы даже в голову не пришло, он слишком хорошо знал, чего стоят эти парни в ближнем бою, даже молодёжь. И кстати, тот конкретный парень, который сейчас безмятежно шагал под прицелом десятка стволов, совсем не выглядел молокососом, он был явно из старой гвардии. Рис принялся лихорадочно прикидывать, что делать в столь пикантной ситуации. Конечно, проще всего было бы пристрелить этого отморозка, сейчас это можно было сделать проще простого.
Но как отреагируют охотники, не сочтут ли его решение трусостью? Командир, потерявший уважение своих бойцов, представляет из себя жалкое зрелище и долго не проживёт. А если переговоры – это просто ловушка? Да нет, это точно ловушка, только непонятно, в чём она конкретно заключается. Пока Рис рефлексировал, отморозок уже вышел на поляну и остановился прямо в середине открытого пространства. На его губах появилась презрительная усмешка, откровенно свидетельствующая о том, что он думает о храбрости охотников.
– Можете меня связать, коли совсем зассали,– глумливо подсказал боевик.
С этими словами он опустился на колени и сложил руки на затылке, не оставляя своим оппонентам никакого иного выбора, кроме как принять его великодушное предложение. Через несколько минут связанного боевика уже привели пред светлые очи охотничьего начальства, которое всё ещё томилось в неопределённости касательно своих дальнейших действий. Больше всего Рису хотелось отдать приказ своим бойцам просто раствориться в лесу, не давая захлопнуться этой непонятной и оттого пугающей ловушке. И если бы ни опасение уронить свою репутацию в отряде, он именно так бы и поступил. Увы, хладнокровное бесстрашие боевика напрочь исключало такую возможность, вынуждая противную сторону волей-неволей соответствовать заданному эталону.
– Ты же не побоишься остаться со мной наедине? – насмешливо поинтересовался пленник и глумливо подмигнул Рису, мгновенно определив в нём командира. – Я тебя не съем, правда.
Ситуация нравилась командиру охотников всё меньше, боевик откровенно его переигрывал, не давая возможности даже подстраховаться. Оставаться наедине с этим типом Рису не хотелось, хоть режь, но, похоже, ничего другого не оставалось, придётся рискнуть и сунуться в расставленную ловушку.
– Меня зовут Тесар,– вежливо представился боевик, когда охотники отошли от переговорщиков на десяток шагов.
– Мне пофиг,– угрюмо пробурчал Рис,– чего тебе нужно?
– Я просто парламентёр,– Тесар недовольно поморщился,– должен передать предложение Магистра.
Рис сразу почувствовал, что роль парламентёра боевику была откровенно неприятна, и предстоящие переговоры он воспринимал как тяжкую повинность, если вообще ни наказание. Это было что-то новенькое, обычно боевики вообще не давали себе труда обсуждать приказы, они их тупо выполняли.
– Не тяни,– подтолкнул он нерешительного переговорщика.
– Отдайте вашего Мастера, и Алат больше никто не тронет,– выпалил Тесар на одном дыхании.
В первый момент Рис даже не понял, что речь идёт о Кире. Живя в Алате, та совсем не пользовалась своими способностями к трансгрессии, поэтому во всём городе об этих способностях знало от силы пять человек, остальные жители даже не подозревали, что рядом с ними живёт настоящий Мастер. Киру очень ценили в Алате, но вовсе не за возможность мгновенно перемещаться, а за её аналитический талант, ведь это именно благодаря ей Кейтилю удалось разработать модель защитного купола. Только спустя несколько секунд до Риса дошло, что появление этого парламентёра и есть та самая смена тактики, о которой его предупреждал Призрак. Похоже, не сумев достать непосредственного виновника своего прокола с вирусом, Магистр решил сделать из его жены заложницу. Неужели всё настолько прямолинейно? Или тут какая-то более хитрая игра?
– У вас разве своих Мастеров не хватает? – небрежно бросил Рис, делая попытку прощупать этого странного парламентёра.
– Я не уполномочен обсуждать с тобой дела Ордена,– Тесар надменно задрал подбородок. – Думаю, ты тоже не обладаешь нужными полномочиями, просто передай предложение начальству.
– Ты правда веришь, что твой Магистр может диктовать Алату свою волю? – Рис глумливо расхохотался. – Обломись, я даже заикаться о таком не стану.
– Станешь,– нахально осклабился боевик,– иначе на Алат сбросят ядерный заряд, и вы, подземные крысы, больше вообще носа не сможете высунуть из своей норы.
Вот такого Рис, пожалуй, не ожидал. Разумеется, при строительстве подземных городов возможность ядерной бомбардировки учитывалась, но всерьёз эту угрозу городской совет всё-таки не рассматривал. Гвенда, в которой располагалась главная ставка Ордена, находилась слишком близко от Алата, и радиоактивное заражение неминуемо бы уничтожило и этот город. А вот алатцы как раз смогут выжить в своих подземных бункерах, система жизнеобеспечения позволит им не покидать убежище несколько лет. Конечно, приятного в этом мало, но не смертельно. В общем, ядерная бомбардировка при таком раскладе больше напоминала самострел, нежели эффективный метод борьбы с жителями Алата, а посему угроза Тесара вызвала у Риса только скептическую ухмылку.
– Знаю, вы это переживёте,– подтвердил его мысли боевик,– но жизнью такое жалкое существование можно будет назвать лишь с большой натяжкой. Думаю, один человек не стоит таких жертв, даже Мастер. Что скажешь, охотник?
У Риса по позвоночнику пробежал неприятный холодок. А ведь этот мерзавец был прав, если вопрос будет поставлен на голосование, то ещё неясно, что решит городской совет, своя шкура каждому дороже. А Кира ведь чужая, путешественница. Да, она принесла Алату много пользы, но стоит ли её спасение того, чтобы лишить надежды на будущее целый город?
– Отдаёте нам Мастера, и атаки на Алат прекратятся,– Тесар хитро подмигнул своему собеседнику,– сможете снова отстроить свои скворечники. Небось, надоело сидеть под землёй, особенно деткам.
– Вот примерно так и станут рассуждать жители Алата,– с тоской подумал Рис. – Детям нужно нормально расти, на солнце, под открытым небом. Да за такое Кира, наверное, и сама добровольно отдаст себя в руки Ордена, насилия не понадобится. И ведь этот наглец даже не сомневается, что предложение Магистра будет принято, лыбится как кот на валерьянку. Вот только одного обстоятельства эти твари не учли. Ну откуда Магистру было знать, что его переговорщик наткнётся аккурат на единственного человека в Алате, который за жизнь Киры готов перегрызть глотку десятку таких тесаров. – Боюсь, ты выбрал неудачную кандидатуру для переговоров,– в голосе Риса зазвучал металл,– твой Магистр желает заполучить мою жену и мать моих детей.
– Тебе же хуже,– процедил сквозь зубы парламентёр. – Эх, парень, зря ты разыгрываешь из себя эдакого рыцаря в сверкающих доспехах.
– Понимаю, в Ордене заботу о близких почитают предательством,– Рис презрительно ухмыльнулся,– но для свободных людей это норма жизни, знаешь ли.
– Дурак ты,– Тесар, казалось, даже не обиделся, наоборот, в его тоне проскользнула нотка сочувствия. – Когда твои соседи узнают, что это из-за тебя долина Алата превратилась в радиационную пустыню, то отправят к праотцам не только твою жену, но и деток, а тебя вообще подвесят за яйца.
Отказать этому апокалиптическому прорицателю в логике было трудно. В целом, Рис был очень высокого мнения о жителях Алата, они героически сносили все тяготы войны и не роптали. Но готовы ли они на такую жертву ради жизни одной пришлой женщины, когда на другой чаше весов окажется будущее всего города, включая детей? Если честно, Рис и сам не был готов ради спасения Киры пожертвовать тысячами жизней, да и скрывать от совета ультиматум Магистра было глупо, всё равно рано или поздно они узнают правду. На самом деле главный вопрос заключался не в выборе между Кирой и Алатом, а в том, стоит ли принимать угрозу ядерного удара за чистую монету. На сам Алат Магистру, конечно, плевать, но готов ли он обречь на вымирание город в котором расположен центр управления Орденом? А Гвенда точно пострадает, тут без вариантов. Ответ показался Рису однозначным, угроза была не более, чем блефом.
– Вы там как, уже начали эвакуацию населения? – ехидно поинтересовался он, давая понять, что заценил дипломатические потуги Тесара, но в искренность намерений его начальства не верит ни на грош. Вопреки ожиданию, парламентёр не принял шутку, его лицо сразу окаменело, однако боль, которая в этот момент завязала его внутренности узлом, была видна даже сквозь эту маску показного равнодушия. У насмешника сразу отпала охота шутить на данную тему, поскольку откровенная реакции боевика не оставила места для сомнений. Значит, Орден не блефует, он действительно приготовил к жертвоприношению своих же граждан. – Вот твари,– ошарашенный открывшейся ему правдой Рис не смог удержаться от грубого ругательства,– вы там совсем уже слетели с катушек.
– Гвенде всё равно конец,– вспышка ненависти Тесара столь быстро сменилась эдаким тотальным принятием неизбежного, что Рис невольно позавидовал гибкости психики орденского боевика. – Передай мои поздравления этому ублюдку, который запустил эпидемию, у него всё отлично получилось.
В этот момент в голове Риса словно замкнулась электрическая сеть, и паззл, не дававший ему покоя, сложился сам собой. Так вот почему Орден в последний год принялся закручивать гайки в столице. Это была вовсе не месть за срыв операции, а просто карантин. Орденские братья тупо пытались всеми силами сдержать распространение инфекции на другие города. Да и резкое омоложение контингента боевиков тоже стало понятно, ведь очагом заражения был сам Орден, и старой гвардии досталось больше всех. Похоже, дело зашло настолько далеко, что Магистр принял решение уничтожить свою собственную столицу, чтобы остановить заразу. И виновником этого масштабного апокалипсиса стал скромный командир охотников и по совместительству вирусолог-экспериментатор. От нарисованной его воображением кошмарной картинки у Риса пересохло в горле, но уже через секунду её абсурдность стала ему ясна как белый день. Такого просто не могло случиться.
– Не заливай,– в голосе творца апокалипсиса послышались обвиняющие нотки,– у вас есть вакцина, так что эпидемия вам не грозит.
– Тоже мне, доктор нашёлся,– Тесар смерил фигуру охотника презрительным взглядом. – Не действует эта хренова жижа,– всё-таки снизошёл он до объяснений,– мне за последний год уже третью дозу вкатили, и всё без толку. Говорят, тот гадёныш, что эту заразу придумал, учился у нас, в Ордене. Я бы с удовольствием пообщался с его учителями, да только они первыми заполучили эту трясучку и отправились расплачиваться за свои грехи в ад.
Поток информации, который Тесар легкомысленно вылил на голову автора эпидемии, ошарашил того не столько масштабами устроенной им катастрофы, сколько абсолютной нелогичностью произошедшего. Во-первых, симптомы, о которых вскользь упомянул информатор, никак не вписывались в картину заболевания, но главное было даже не в этом. Если бы вирус действительно давал такую побочку, как поражение нервных окончаний, то в свободных городах, поголовно заражённых этим же, только не активированным вирусом, уже не осталось бы людей, способных держать в руках оружие. Однако ничего такого не случилось, синтезированная из крови заражённых боевиков вакцина просто уничтожила этот мерзкий штамм. Значит, всё дело не в самом вирусе, а в качестве вакцины.
Эта вирусная головоломка так захватила Риса, что он даже позабыл о цели переговоров, в один момент превратившись из командира охотников в учёного вирусолога. Внимательно приглядевшись к Тесару, он однако не заметил никаких признаков таинственного недуга.
– Что-то ты не выглядишь хворым,– Рис изобразил на своём лице издевательскую гримасу, хотя никакого злорадства на самом деле не испытывал. Он физически не умел воспринимать страдания больного иначе, как с сочувствием, всё-таки прежде всего он был доктором и лишь по необходимости – воином.
– А ты мне руки развяжи,– предложил Тесар, но видя, как сразу напрягся его собеседник, презрительно хмыкнул. – Не переживай за меня, охотник, лучше подумай об участи своего любимого Алата. А этого гада я смогу придушить и дрожащими руками, если только судьба даст мне шанс с ним повстречаться.
Абсурдность обвинений вызвала в душе Риса, мысленно уже вроде бы ринувшегося на помощь страждущим, такой протест, что он в момент растерял всё своё здравомыслие.
– Не нужно катить на меня бочку,– вспылил он, напрочь позабыв, что боевик до сих пор не догадывался о том, что это именно стоящий перед ним командир охотников устроил эпидемический апокалипсис,– лучше разберитесь с тем неучем, который делал для вас вакцину.
Рис ещё говорил, а Тесар уже стремительно бросился вперёд. В следующий момент не в меру болтливый охотник оказался на земле, связанные руки ничуть не помешали боевику сбить его с ног. Рис едва успел откатиться в сторону, когда агрессор уже занёс ногу, чтобы садануть его мыском сапога в висок. В сущности, жертву агрессии спасли только его эмпатические способности, волну ярости, идущую от Тесара, Рис ощутил буквально за мгновение до того, как тот на него набросился. К счастью, охотники из его отряда не зря ели свой хлеб и вовремя среагировали на нападение. Залп сразу из нескольких стволов разорвал тишину леса, и три пули вспороли куртку на спине боевика.
