Когда солнце взойдёт на западе

Подобный стиль в одежде, а вернее, его полное отсутствие привело мужское население отдела к вполне логичному выводу, что Кира принадлежала к породе «синий чулок», тем более, что все попытки ухаживаний она отвергала сходу. Парни поначалу пытались её подкалывать, грубоватые шутки на тему недотрог сыпались в сторону ведущего аналитика как горох из дырявого мешка. Но Кира не обижалась, она весело и необидно отшучивалась, по-прежнему сохраняя расстояние и никому не отдавая предпочтения. Постепенно шутникам надоело, и они стали относиться к ней по-дружески, с вполне искренней теплотой и уважением.

С немногочисленным женским населением отдела отношения сложились не столь миролюбиво. Особое положение Киры вызывало у дам раздражение и зависть. Но тут поделать ничего было нельзя, такова уж женская натура. Оставалось только радоваться, что женщин в отделе, помимо самой Киры, было всего трое. К тому же одна из трёх, Мариша, трудившаяся личным помощником Папы Карло, была Кириной лучшей подругой. А уж шипение двух оставшихся завистниц вполне можно было пережить, тем более, что дальше колкостей и сплетен агрессия этой парочки пока не заходила.

Сегодня календарь порадовал редким явлением – ни одного приглашения на бессмысленные «митинги» от американских коллег за ночь не прилетело, и это сразу подняло Кире настроение. Она не спеша налила себе кофейку и открыла текущий проект в надежде без помех поработать хотя бы до обеда. Но не тут-то было, стоило Кире сделать пару глотков бодрящего напитка, как на экране появилась иконка нового приглашения. На этот раз совещание собирал руководитель департамента, причём в узком кругу. Помимо Киры, были приглашены ещё двое: Папа Карло и какой-то незнакомый мужик. Должность мужика указана не была, поэтому Кира вполне обоснованно предположила, что это, скорее всего, был сторонний участник, возможно, заказчик проекта. Необычное имя незнакомца – Витас, откровенно намекало на его принадлежность к жителям Прибалтики.

Немного удивило то, что митинг был назначен на обеденное время, обычно начальство свято блюло право сотрудников отравить свой организм чем-нибудь неполезным в офисной кафешке. Хотя к нынешнему руководителю сие незыблемое правило было пока что слабо применимо. Этого молодого заносчивого экспата из русских эмигрантов прислали в Московский офис всего два месяца назад, и он всё ещё пытался привить местной публике свои заморские привычки. Его речь была пересыпана иностранными словами, которые он демонстративно вставлял где нужно и не нужно, даже своё имя Павел он переиначил в Пол и настаивал, чтобы все его именно так называли. Так что ожидать, что этот невежа станет принимать во внимание интересы сотрудников, не приходилось.

– Интересно, а что сделает мистер Пол, если я отклоню его приглашение? – злорадно подумала Кира. – В конце концов, у меня есть право спокойно пообедать.

Словно подслушав её крамольные мысли, Кирин смартфон ожил и разразился истошным звоном. Звонила перепуганная секретарша импортного босса, взволнованная как раз тем, что Кира до сих пор не ответила согласием на беспардонное приглашение. Пришлось успокоить нервную барышню, это же не её вина, что ей в начальники прислали такого урода. В сущности, пропустить обед было для Киры некритично, она и так старалась как можно реже посещать местный общепит, во избежание непредсказуемых последствий для желудка. Поставив себе напоминалку, чтобы, заработавшись, случайно не пропустить встречу, Кира наконец приступила к изучению данных по проекту. Однако, похоже, сегодня был не её день.

– Кирюха, привет! – раздался прямо у неё над ухом задорный Маришкин фальцет. – На вечер ничего не планируй, сегодня в Археологии концерт Акелы.

Археология была помесью антикафе и площадки для выступлений начинающих авторов песенно-поэтического жанра. Они с Маришей частенько посещали это уютное местечко. Помимо выступлений, там была ещё выдающаяся коллекция чая и неплохая подборка книг. Сто́ящих исполнителей, впрочем, попадалось не так много, но Акела был как раз одним из тех, чей концерт заслуживал внимания. Увы, на сегодняшний вечер у Киры уже были планы, которые она не хотела отменять.

– Мариш, ну почему ты не сказала заранее,– с напускной обидой в голосе отозвалась отказница,– Светлана на сегодня отпросилась после семи, у неё какие-то неотложные дела образовались.

Светлана была няней Тиночки и практически всю рабочую неделю жила в квартире Киры. Немолодой одинокой женщине совершенно не требовался дополнительный выходной, тут Кира приврала. Этот вечер она планировала провести не дома с ребёнком, а в компании мужчины. Только не подумайте, что это было свидание, никакой романтики вечер не подразумевал совершенно. Егор был тренером Киры по йоге и кое-каким эзотерическим практикам. Они встречались раз в месяц исключительно для того, чтобы обсудить прогресс ученицы и разучить новые техники. Отчего Кира скрывала своего тренера от любопытной подружки, она и сама не смогла бы объяснить, просто чувствовала, что эту тему обсуждать не стоит, иначе придётся рассказывать и о живых снах. А вот этим Кира пока не готова была делиться ни с кем, кроме Егора.

– Не ожидала от тебя такого кидалова,– обиженно пробурчала Мариша,– я, между прочим, пригласила Артёма, и он обещал привести своего друга. Что я там буду делать с двумя мужиками? Ну, давай, попроси няню перенести свои дела на завтра. Кир, тебе же просто доктор прописал проветриться в мужской компании. А вдруг Артёмов друг – это твоя половинка? А ты такой шанс упустишь.

После Кириного скоропостижного развода, случившегося полгода назад, Мариша добровольно взвалила на свои хрупкие плечики заботу о душевном состоянии подруги. Поступок Семёна возмутил её до глубины души, и она задалась целью найти Кире достойную замену её бывшему. Это был далеко не первый случай, когда коварная сводница втихаря приглашала на их совместные тусовки какого-нибудь знакомого мужчину в надежде, что брошенная мужем подруга переключится с бракоразводных рефлексий на новый объект. Но всё было тщетно, Кира упорно не желала выздоравливать, а мысль о том, чтобы завести новый роман, вызывала у неё стойкое отвращение.

И дело тут было не столько в перенесённом стрессе, сколько в том неоспоримом факте, что Кира всё ещё любила своего бывшего мужа. Нет, она не приняла и не простила его внезапного ухода, для этого, наверное, прошло слишком мало времени. Обида, как стая мерзких мышей, продолжала подгрызать её любовь к когда-то самому дорогому человеку. И всё же этот жалкий огрызок былых чувств пока оставался той спасительной соломинкой, что держала Киру на плаву и не давала скатиться в откровенную ненависть к условно сильной половине человечества. А ещё были сны, живые сны.

Егор предложил своей ученице заняться практиками осознанных сновидений, когда её беременность уже стала видна невооружённым глазом, и занятия йогой, по мнению тренера, сделались небезопасными для будущей мамочки. Никаких особых ожиданий от этих практик у Киры не было, впрочем, у Егора, похоже, тоже. Тренеру просто хотелось сохранить старательную и увлечённую ученицу, вот он и придумал для неё альтернативное и не слишком напряжное занятие. Но это занятие неожиданно принесло плоды, первый живой сон приснился Кире, когда Тиночке едва исполнилось три годика. До этого тоже было несколько сновидений, в которых ей удавалось осознать себя спящей, но те сновидения были сумбурными, какими-то невнятными, да и сохранять осознанность во сне Кире удавалось считанные минуты. Живые сны были совсем другими, в них всё было настоящее, и Кира в них тоже была самой что ни на есть настоящей, то есть собой.

Первый живой сон перенёс сновидицу в тот самый приморский городок, что снился ей прошлой ночью. В Москве тогда была середина ноября, мокрый снег вперемешку с дождём сыпал из хмурых свинцовых туч, наводя депрессивные мысли о тщете всего земного. А во сне плескалось тёплое ласковое море, и влажный, пахнущий солью ветер раздувал лёгкое платье словно парус. Кира с восторгом скинула туфли и пошла вдоль кромки прибоя, позволяя ласковым волнам лизать свои ступни. Потом она долго бродила по засыпающим улочкам городка, убегавшим вверх по склону горы, и слушала, как далёкий шум прибоя вплетается в шелест невидимых в темноте деревьев. А когда притомилась, то улеглась на пляжный лежак и заснула. Да-да, заснула во сне, так, оказывается, тоже бывает.

Проснувшись утром в своей постели, Кира долго не могла сообразить, что же произошло. Вот только что она слушала шуршание морских волн и гортанные крики чаек, а теперь, вместо шума прибоя, было завывание холодного ветра за окном, а вместо чаек, звонкий требовательный голосок Тиночки, возмущённой тем, что мамы нет рядом. Кира не решилась поделиться своими ночными переживаниями с мужем, ей казалось, что столь яркий, правдоподобный до мельчайших деталей сон мог быть свидетельством какого-то умственного расстройства. Сновидице было откровенно страшно, она замкнулась и постаралась забыть о ночном приключении.

Но не тут-то было, через два дня ей снова приснился живой сон. На этот раз Кира оказалась в ночной Москве. Только родной и хорошо знакомый город во сне преобразился самым волшебным образом. Это точно была Москва, Кира узнавала почти все улицы и здания, но приснившийся город был как бы улучшенной копией настоящего. Первое, что бросилось в глаза – это обилие парков и пешеходных зон, а ещё чистый воздух без привычной вони выхлопных газов. Автомобили внешне были похожи на реальные, но ездили почему-то почти бесшумно. И главное, в застройке совершенно отсутствовали как многоэтажные строения из стекла и бетона, так и однообразные спальные муравейники. Всюду были добротные красивые дома с архитектурными излишествами в виде колонн, портиков, башенок и барельефов не выше десяти этажей.

И опять Кира бродила по полузнакомым улицам пока ни утомилась и ни прикорнула на лавочке в парке, а проснулась в своей постели. После второго сна она отчётливо поняла, что проблема не рассосётся сама собой, ей срочно требовалось посоветоваться с кем-то, кто не станет сходу крутить пальцем у виска. Впрочем, выбор собеседника был очевидным. Не нужно было быть ведущим аналитиком, чтобы обнаружить связь между живыми снами и занятиями по осознанному сновидению. Поэтому Кира позвонила Егору и договорилась с ним встретиться в сквере у своего дома рядом с детской площадкой, чтобы во время разговора присматривать за Тиночкой.

Тренер выслушал её взволнованный рассказ и надолго задумался. Кира ждала его ответа как приговора, и чем дольше продолжалось молчание, тем тоскливее становилось у неё на душе. Она видела, что Егор был откровенно обескуражен её признанием, и противный липкий страх начал затоплять её сознание, словно болотная жижа.

– Прости, Кира, я с таким раньше не сталкивался,– наконец смущённо произнёс наставник. – Наверное, тебе стоит прекратить практики по осознанному сновидению, если сны вызывают у тебя такой страх.

Страх. Это слово, словно отмычка, открыло двери затаившемуся где-то в глубине ужасу, и тот вырвался на свободу. Кира судорожно вздохнула, и слёзы полноводной рекой хлынули из её глаз. Она даже не пыталась унять истерику, мысль о вероятном безумии поглотила всё её существо. Егор в первый момент испугался столь эмоциональной реакции своей ученицы, видимо, принял её рыдания за ещё одно подтверждение неадекватности. Но уже через несколько секунд ему стало стыдно, он обнял плачущую женщину и принялся её утешать, бормоча ободряющие, ничего не значащие слова. Вот в таком виде их и застал Семён, вернувшийся с работы в неурочное время.

Именно с этой сцены и началась их размолвка. Кире пришлось поделиться с мужем причиной своих рыданий. Она ожидала, что он может не поверить или, наоборот, посмеяться над её страхами, но вышло иначе. Выслушав сбивчивые объяснения жены, Семён только согласно покивал, словно это было в порядке вещей. Никаких обвинений или насмешек, типа, всякое бывает, проехали. Вот только, взглянув в глаза мужу, Кира едва опять ни зарыдала, в его глазах была такая боль, словно она рассказала ему о смертельной болезни, а не о снах. Всю следующую неделю Семён ходил сам не свой, стал замкнутым, отвечал односложно, старался избегать разговоров и выяснения отношений. А через неделю он уехал в командировку.

Эти регулярные командировки на несколько дней были частью его работы, поэтому первые три дня Кира даже не тревожилась. Она даже радовалась, что у них обоих будет время выдохнуть и привести мысли в порядок. Но прошла неделя, а Семён всё не возвращался, его телефон не отвечал, на послания он тоже никак не реагировал. На десятый день отсутствия мужа Кира уже всерьёз задумалась о том, чтобы обратиться в полицию. Но именно в тот момент, когда она совсем было уговорила себя, что с ним случилась беда, на её столе появился тот самый злосчастный конверт. Беда действительно случилась, но не с ним, а с ней самой.

– Прости, Мариш, сегодня никак,– Кира участливо улыбнулась подруге,– я уже пообещала Светлане, что отпущу её сегодня. Давай на следующей неделе оторвёмся. Можешь пригласить очередного кандидата. Обещаю, я буду само обаяние.

Мариша немного поворчала и отправилась работать, а Кира наконец смогла вернуться к текущему проекту. Когда прозвучал мышиный писк напоминалки, она уже неплохо продвинулась с анализом проблемы. Скинув на планшет данные по двум предыдущим проектам на тот случай, если заказчику понадобятся примеры работ, Кира отправилась в кабинет к Полу. Кто бы мог представить в тот момент, что, прикрываясь невинным приглашением на встречу, это злодейка-судьба беспардонно вмешалась в спокойную и размеренную жизнь ведущего аналитика солидной компании. Могла ли Кира что-то изменить, сбежать и поломать коварные планы фортуны? Кабы знать…

Глава 2

Ну отчего мы никак не желаем рассуждать беспристрастно и самостоятельно? Всё норовим отключить собственные мозги и воспользоваться штампами, которые социум навязывает общественному сознанию. Направляясь в переговорную, Кира пыталась представить себе приглашённого прибалта по имени Витас, естественно, в рамках засевшего в голове шаблона. Блёклые бесцветные волосы, лошадиное, ничего не выражающее лицо, неуклюжие медлительные движения. Она заранее уговаривала себя не раздражаться из-за свойственной прибалтам тормознутости и относиться снисходительно к природному тугодумию гостя. Эх, как же ей пришлось раскаяться в собственной предвзятости.

Впрочем, в одном Кира не ошиблась, волосы у Витаса действительно были белыми, но вовсе не из-за его национальности. Эта шикарная седая грива являла собой пример того, как нужно ухаживать за своей шевелюрой, и невольно вызывала вопрос, а точно ли тут поработала природа, а не перекись. На первый взгляд гостю было лет сорок пять, выглядел он солидно и представительно. Все статусные атрибуты были на месте: дорогой костюм, шёлковая сорочка, золотые часы и запонки с маленькими бриллиантиками. Однако первое впечатление мгновенно рассеялось, как только Витас поднялся, чтобы поприветствовать Киру. Плавные уверенные движения хищника, спортивная поджарая фигура и, главное, молодой слегка насмешливый взгляд карих глаз вдребезги разбили иллюзию относительно его возраста. Он был старше самой Киры, которой недавно исполнилось двадцать восемь, от силы лет на семь-восемь, а скорее всего, и того меньше.

Помимо Витаса, в переговорной ожидаемо присутствовали начальственный экспат Пол и Папа Карло. Кира поздоровалась и села рядом со своим шефом. Тот только невнятно буркнул что-то себе под нос и отвернулся. Его странное, если не сказать, невежливое поведение сразу напрягло внимательную к деталям и аналитически подкованную сотрудницу. Обычно Папа Карло прямо-таки излучал радушие и спокойствие, а сейчас от него исходила волна нервозности. Его скупые резкие движения, слегка подрагивающие пальцы и застывшая на губах вымученная полу улыбка выдавали напряжение, которое начальнику удавалось сдерживать с видимым усилием. Это было не к добру. Жизненный опыт подсказывал, что, как правило, так себя ведут люди, которые собираются сделать тебе какую-нибудь гадость, например, уволить.

Панические мысли, одна другой депрессивнее, тут же вихрем пронеслись в голове Киры. Нет, никаких проколов за собой она не вспомнила, но это вовсе не означало, что их не было. Впрочем, для того, чтобы уволить работника из компании, начальству вовсе и не требовался повод в виде его неудовлетворительной работы. В больших корпорациях всегда руководствуются соображениями сиюминутной целесообразности. На каждой позиции сверху-донизу менеджерам нужно продемонстрировать, что они успешны не вообще, а в данный конкретный момент. Поэтому, если какие-то цифры отчётности не бьются, то принимаемые решения могут очень сильно смахивать на панические рефлекторные реакции. Типа, порежем всех тёлочек на мясо, чтобы отчитаться по мясозаготовкам, а о надоях будем думать после и, возможно, уже не мы.

Не то чтобы Кира так уж держалась за своё место. Она отлично представляла ценность аналитика своего уровня на рынке труда, с руками оторвут, да ещё и соревноваться будут в щедрости предложений. Но ей очень нравилась её нынешняя работа, не оплатой и прочими ништяками, а сама по себе. Да и к ребятам из отдела Кира уже привыкла, они стали для неё почти семьёй. И главным родным человеком в компании был для Киры Папа Карло, который сейчас явно собирался с силами, чтобы преподнести своей протеже неприятный сюрприз.

– Welcome,– Пол решил сразу же обозначить свою роль хозяина банкета,– это Кира, наш lead в области аналитики новых технологий.

Из того, что Пол не представил своего гостя, Кира сразу же сделала заключение, что этот седой хлыщ и заменит её в отделе. Она неприязненно окинула взглядом своего потенциального преемника, как бы оценивая исходящую от него угрозу, однако вынуждена была признать, что тот совершенно не смахивал на конкурента. Витас сидел в расслабленной позе и с доброжелательным интересом разглядывал ведущего аналитика. В его взгляде совершенно не было естественного в такой ситуации смущения или хотя бы сочувствия.

– Одно из двух,– тут же мысленно прикинула Кира,– либо он совершенно бесчувственный извращенец, либо увольнять сегодня будут не меня.

На извращенца Витас явно не тянул, из чего она сделала вывод, что седовласый плейбой метил на место начальника отдела. Кстати, это логично объясняло, отчего Папа Карло так нервничал. Америкосам ведь до лампочки, что станет с отделом без его бесценного руководителя, они вообще всё московское отделение в лёгкую пустят под нож, если им приспичит пристроить кого-то из своих. А вот Киру такой расклад совершенно не устраивал.

– Могу я узнать причину смены руководства отдела? – безапелляционно заявила она, нацепив на своё лицо маску эдакой ледяной бесстрастности.

Папа Карло удивлённо поднял глаза на свою излишне догадливую сотрудницу, а Пол буквально застыл с открытым ртом. Видимо, он специально подготовил проникновенную речь по случаю прощания с заслуженным работником и не ожидал, что его так лихо собьют прямо на взлёте. Пожалуй, со стороны Киры было неосмотрительно демонстрировать свои аналитические способности, тем более в столь нахальной манере, но ей было всё равно. Витас ей сразу не понравился, и перспектива работать под его началом совсем не окрыляла. Так что можно было напоследок доставить себе удовольствие и немного опустить зарвавшегося эмигрантского выскочку. Пусть прочувствует на своей лощёной шкурке, что ломать гораздо проще, чем строить.

Пол со всей очевидностью правильно расценил Кирин выпад, потому что его лицо сделалось пунцовым от злости. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь нелицеприятное, типа пожелания нахалке побольше заниматься своими делами и не лезть к начальству с неуместными вопросами. Однако сегодня, видимо, был не самый подходящий день для начальственных нравоучений. Повисшую над совещательным столом тишину словно хлыстом разрубили громкие хлопки. Витас улыбался от уха до уха и задорно хлопал в ладоши, как будто ему показали забавный фокус.

– Браво! – воскликнул сей ценитель дедуктивного метода. – Рад, что рассказы о вас, Кирочка, оказались правдой. Компании сейчас, как никогда, требуются грамотные аналитики.

Вот теперь Кира совсем запуталась. Поведение Витаса откровенно рушило субординацию. Если он собирался занять место руководителя отдела аналитики, то Пол должен был стать его непосредственным начальником, а этот седовласый плейбой вёл себя так, словно это именно он, а не Пол, был тут главнюком.

– Что ж, придётся пересмотреть первоначальную концепцию,– Кира мысленно обругала себя за скоропалительный вывод. – Допустим, что Витас действительно по статусу выше нашего желторотого экспата. Тогда что же получается? Америкосы прислали плейбоя на место Пола, а того решили пристроить на тёпленькое местечко, выпестованное Папой Карло?

Ну уж нет, выслушивать и исполнять дилетантские распоряжения капризного придурка Кира точно не собираюсь. Она мысленно собралась и приготовилась к отпору. Ведь не даром же её пригласили на это совещание, не иначе как собираются уговорить строптивую лошадку, чтобы она добровольно подставила свою спину под экспатский тощий зад. Ежу понятно, что аналитик из Пола никакой, значит, им нужно, чтобы Кира взяла на себя львиную долю его обязанностей, пока безграмотный придурок будет прикидываться начальником и собирать лавры за чужую работу. Кире сделалось обидно, но даже не от того, что её сочли эдакой терпилой, а из-за предательства Папы Карло. Уж кто-кто, а любимый начальник должен был предупредить свою любимицу о такой подставе.

– Кира, извини,– едва слышно пробормотал обвиняемый, словно подслушав её мысли,– мне следовало сказать тебе раньше, но для меня вся эта ситуация стала такой же неожиданностью, как и для тебя. Видишь ли, я только вчера узнал, что больше не смогу работать в компании.

– Наверное, я тоже не смогу,– Кира хмуро уставилась в стол. – Правильно ли я понимаю, что ваше место займёт Пол?

– Вы не перестаёте меня радовать, Кирочка,– Витас прямо-таки расплылся от удовольствия. – Полагаю, пора внести ясность в сложившуюся ситуацию. Вы ведь уже вычислили, что меня назначили руководителем департамента новых технологий. Я прав?

Кира ничего не ответила, только отрешённо кивнула, дальнейший разговор стал ей неинтересен. Работать под началом разжалованного выскочки было даже хуже, чем под блатным самоуверенным плейбоем. Витас хотя бы не вызывал брезгливости. Так что смысла в дальнейших разглагольствованиях она не видела.

– Руководство компании приняло решение организовать новое подразделение в рамках нашего департамента,– между тем продолжал вещать его новоиспечённый глава,– что-то вроде стратегической аналитики. Название пока условное. Я буду рад, если вы, Кирочка, согласитесь возглавить этот проект.

– Не уверена, что из меня выйдет начальник,– Кира грустно улыбнулась и скосила глаза на Папу Карло, как бы ища его поддержки.

– Карл уже поведал нам о Вашей фобии,– Витас хищно усмехнулся и сразу стал похож на матёрого волка, больше ничто в нём не напоминало развязного плейбоя. Преображение было столь резким и внезапным, что все присутствующие как бы слегка зависли в когнитивном диссонансе. Впрочем, это длилось всего секунду, а потом снова вернулся вальяжный расслабленный баловень судьбы. – У нового проекта предполагается единственный исполнитель,– баловень поднял указательный палец вверх. – Разумеется, Вы сможете подключать сотрудников Вашего бывшего отдела в случае надобности, но работать над стратегическими задачами Вам придётся в одиночку. Таковы требования безопасности, ничего не поделаешь. Отчитываться Вы будете непосредственно мне. Можете сами назначить себе оклад, компания ценит таланты и готова их щедро оплачивать.

У Киры перехватило дыхание. Предложение было не просто заманчивым, это была прямо-таки розовая мечта, волшебный сон наяву. На какое-то время она даже позабыла про увольнение Папы Карло.

– Я очень рад за тебя, Кира,– тёплый голос бывшего начальника вернул размечтавшуюся руководительницу тайного проекта на грешную землю. – Эта работа словно специально создана для тебя.

Кире сделалось стыдно. Её карьера шла в гору, а Папа Карло в результате подковёрных игр терял работу. А ведь он уже не молод, ему найти адекватную замену его нынешней позиции будет совсем непросто. И тут ей в голову пришла вполне здравая, как казалось, мысль.

– Витас, а Вам не кажется, что в новом проекте найдётся место для двух исполнителей,– как можно мягче промурлыкала Кира, беззастенчиво намекая на трудоустройство Папы Карло.

Она, конечно, не ждала, что её предложение будет сразу принято с восторгом и воодушевлением, но такой реакции всё-таки предвидеть не могла. В переговорной повисла гнетущая, прямо-таки могильная тишина. Все трое мужчин, как по команде, опустили глаза, словно им сделалось неловко за Кирину бестактность. Молчание тянулось как резина, и ничего не понимающая Кира уже готова была взорваться, но тут наконец Папа Карло поднял голову и грустно улыбнулся.