Игра в Реальность. Всё по закону

– Ничего, я их удлиню,– в тон ему ответил Кайден, кивая на кровать, где я притворялась неодушевлённым предметом. – Ты здорово прокололся, Демиург, я знаю, в чём твоя слабость. Рано или поздно ты сам приведёшь ко мне своего Защитника, как бычка на верёвочке. Хочешь поспорим?

– У тебя превратное представление о Демиургах,– Сабин невесело усмехнулся. – Нет у тебя никакой власти надо мной, не заблуждайся, лучше подумай своей никчёмной головой, кому ты служишь. Эти мерзавцы разрушают мой мир.

– Это ты у нас главный разрушитель,– вскинулся Кайден, словно его булавкой укололи. – Орден несёт людям благо и просвещение, а ты держишь нас в дикости и варварстве.

– Это вы сами себя держите в дикости,– вздохнул Сабин,– я в человеческие дела не вмешиваюсь.

– Оно и видно,– язвительно заметил Кайден, опять кивая на мою кровать.

В этот раз я немного замешкалась, и оба моих посетителя просекли, что я уже пришла в себя. Поначалу я просто хотела выставить их обоих из моей комнаты, но потом решила, что раз уж судьба привела моего ангела-хранителя ко мне, то не грех нам кое-что прояснить. В общем, вылезаю я из постели прямо в пижаме, хватаю Сабина за рукав, чтобы не улизнул от ответа, и приступаю к допросу. Знаешь, дневничок, наверное, в глубине души я надеялась, что Кайден просто навешал мне лапши на уши по поводу моего учителя и той женщины, которую Сабин якобы превратил в свою марионетку, ну не выглядел он таким мерзавцем. Как же я ошиблась, этот притворщик даже не попробовал спорить с обвинениями.

– Да, я тебя обманывал, Рэй,– голос у него был такой отрешённый, словно он в этот момент думал о чём-то постороннем. – Тот старый учитель – это не живой человек, просто аватар. Иногда я сам влезал в это тело, когда требовалось объяснить тебе что-то сложное, но чаще всего ты общалась просто с программой.

Ты представляешь себе, дневничок, как я обалдела от таких признаний. Оказывается, мой мудрый учитель тоже был просто марионеткой. Я же к нему относилась как к родному, почти влюбилась, можно сказать. Это же всё равно, что влюбиться в плюшевого медведя. Я даже дар речи потеряла на минуту, стою и обтекаю, а Сабин продолжает как ни в чём ни бывало.

– Ты не обижайся, Рэй, я же Демиург, у меня просто не было времени на то, чтобы учить тебя лично.

Вот так, значит, а натравливать на меня своего Вертера – на это, выходит, времени хватило. В тот момент я так пылала от праведного гнева, что с логикой у меня натурально возникли серьёзные проблемы. Это теперь я понимаю, что даже если Сабин и послал своего Защитника помешать Кайдену, то я в этом замесе оказалась вообще случайно, но тогда это дикое предположение показалось мне логичным, и я решила расставить все точки над ё, даже рот уже открыла, но Сабин меня опередил.

– Я не должен был скрывать от тебя правду,– тут он поднимает на меня свои синие глаза и торжественно так заявляет. – Обещаю больше никогда тебе не врать.

И тут в меня словно бес вселился. Ладно, думаю, раз ты у нас заделался таким правдолюбцем, то ответь-ка, друг любезный, правда ли то, что Кайден рассказал про твою бывшую любовницу по имени Дэвика. Ну и выложила ему всё, как есть. В первый момент мне показалось, что мой хранитель прямо сейчас обернётся великим и ужасным Демиургом и испепелит меня своим гневом, хотя, как Демиурги должны выглядеть, понятия не имею. Глаза у него из синих сделались чёрными и как будто превратились в два бездонных колодца. Но это длилось лишь мгновение, а потом… Знаешь, дневничок, я просто физически почувствовала, как ему больно. Не понимаю, как такое возможно, но у меня словно что-то защемило в груди. А Сабин смотрит на меня грустно так, словно прощается.

– Да, всё правда,– говорит,– я исковеркал жизнь ни в чём не повинной девушке и не ей одной, вон Кайдену тоже досталось.

– А ещё Вертеру,– язвительно добавляет Кайден. – Удивляюсь, как он после всего, что ты с ним сотворил, ещё тебя не прибил.

Тут я снова решила влезть со своим допросом: а от меня-то тебе чего нужно,– спрашиваю,– ещё одну марионетку решил сварганить?

Я думала он станет оправдываться, убеждать меня, что помогал исключительно из лучших побуждений, но Сабин только печально улыбнулся.

– Прощай, Рэй,– говорит,– береги себя,– и растворяется прямо в воздухе, типа, аудиенция у Демиурга окончена.

Вот такие дела, дневничок. Так я и не выяснила, какие планы на мою персону были у правителя Земли. Может быть, он хотел сделать меня своим наместником в каком-нибудь государстве, а может, наёмным убийцей с невинной внешностью, теперь уже не узнаешь. После нашего разговора я его, должно быть, потеряла навсегда. И знаешь, мне почему-то грустно. Так, конечно, спокойнее, но вдруг я упустила шанс найти свой жизненный путь? Буду теперь тыкаться в глухие тупики, как слепой котёнок, а могла бы… Да ничего бы я не смогла, это была бы не моя воля, а воля Демиурга. Нет уж, лучше буду котёнком, сама до всего дойду. Пока, дневничок, у меня от этих рефлексий аж голова разболелась.

Глава 9

Создание алгоритма ловушки для пятимерных подселенцев было наконец закончено. Помимо Антона, участие в этом увлекательном мероприятии приняли Тарс и Даня. Макс тоже присутствовал, но в основном в качестве болельщика, так как его уровень пока не позволял ему разобраться во всех тонкостях создания нужных алгоритмов, ведь лекции по веннским техникам он благополучно прогулял. А вот Атан-кей приглашение на междусобойчик проигнорировал, он вообще куда-то исчез примерно месяц назад. Судя по тому, что Демиург не мог сходу засечь его местоположение, Творец заперся в своём мире, причём не в том, который был известен всем, а в новом. В качестве альтернативы можно было ещё предположить, что он просто ушёл на перевоплощение, но о таком варианте думать как-то не хотелось. Сабин даже не стал искать его в Реальности посмертия, чтобы не расстраиваться. В итоге, создатели ловушки просто решили обойтись без своего товарища, согласившись с правом Атан-кея самому решать свою судьбу.

Для разнообразия отметить окончание работ собрались на полянке перед домом Вертера и Лики. Гном немного побурчал что-то про нарушение традиций, но смирился с неизбежностью, правда, заставил Антона перетащить старый самовар на место празднования, хотя Создателю ничего не стоило сотворить его точную копию прямо на месте. Но тут гном был непреклонен, пить чай из нового самовара он наотрез отказался. Стол накрыли прямо у воды на берегу лесного озера, Лика с Алисой придумали симпатичный дизайн с плетёными диванчиками и разноцветными фонариками, которые должны были зажечься после захода солнца. Исполнителем дамских прихотей на этот раз выступил Даня, и под конец оформительских работ бедняга был выжат как лимон, так как угодить требовательным заказчицам оказалось совсем непросто.

Но наконец всё было подготовлено, и гости расселись вокруг стола. Сразу же обнаружилось отсутствие Марики, но Тарс объяснил, что с одним из пациентов её лечебницы приключился какой-то особо сложный случай душевного расстройства, и заботливая докторша никак не могла оставить больного без внимания. А вот отсутствие Сабина ничем, кроме заносчивости Демиурга, объяснить было нельзя.

– Ты бы потолковал со своим братом, Лексеич,– проворчал гном,– совсем он загордился. Енто ж вы туточки для него старались, ловушку для всяческой нечисти мастерили, а он даже спасибо не сказал. Негоже так поступать.

Антон уже раскрыл рот, чтобы, как водится, заступиться за брата, мол, ему сейчас и так туго приходится, но его опередил Вертер.

– Тоха, ты знаешь, а я с коротышкой согласен,– решительно заявил он,– что-то с нашим Демиургом не так, я уже второй раз ловлю его на безразличии к жизням жителей Земли. Нет, в целом он вроде старается, но конкретные люди его совсем не волнуют, за одним всем нам известным исключением, но то дела сердечные.

– Нехорошо обсуждать кого-то за его спиной,– поморщился Антон,– но в данном случае так, наверное, будет лучше. Что тут скажешь, Сабин оказался прирождённым Демиургом. С выбором преемника его предшественник не ошибся, хотя поначалу он мне и показался странным, выбор, то есть.

– Вот здорово! – отозвалась Лика. – Но почему это делает Сабина таким равнодушным?

– Понимаете, Демиург – это довольно специфичный тип сознания,– начал объяснять Антон. – Управляемый им мир как бы встраивается в структуру его сознания, и Демиург на каком-то этапе уже не может разделить себя и свой мир. Вот только воспринимает он его не так, как его жители, для Демиурга его мир представляется единым организмом, он его не делит на среду и обитателей.

– Извиняй, Создатель,– вклинился гном,– однако ж енто извращение какое-то. Жители-то, чай, не бездушные горы да реки, у них своё сознание имеется.

– Сознание имеется у всего,– Антон снисходительно улыбнулся,– просто потому, что всё и есть проявленная форма сознания. Ты, наверное, хочешь сказать, что сознание жителей как бы независимо от сознания Демиурга. Это частично верно, но не меняет положения вещей. Вот представь себе тело человека. Оно состоит из различных частей, фрагментов, клеточек, а ещё в нём живут миллиарды микроорганизмов. Эти микроорганизмы как бы независимы от остального тела, но без него существовать не могут, да и для тела они необходимы. Это, разумеется, очень грубое сравнение, просто для наглядности.

– Так если эти микроорганизмы так важны, почему же наш распрекрасный Демиург о них совсем не печётся? – возмутился Вертер.

– А много ты печёшься о каждой отдельной бактерии в своём желудке? – ехидно поинтересовался Антон. – Ты ведь тоже не делишь своё тело на составляющие его клетки, тебе важно его самочувствие в целом, а у Демиургов этот взгляд на вещи доведён до максимума, только и всего. Он, скорее, обеспокоится каким-нибудь землетрясением или наводнением, так как это макро-воздействие на часть его тела, условно, конечно. А жизнь одного жителя – это исчезающе малая величина на фоне глобальной картины мира, тем более, что смерть не уничтожает его жителей, если механизм перевоплощения работает штатно. Чего ему беспокоиться?

– Сабин и к нам тоже так относится? – грустно спросила Алиса. – А я всегда считала его другом.

– И правильно делала,– Антон успокаивающе погладил любимую по спине. – Вне своего мира брат ведёт себя вполне адекватно, мы все для него отдельные личности, так как не являемся частью мира Земли. Я думаю, что и на Земле он всё-таки выделяет несколько жителей в категорию персоналий, например, Тарса с Марикой и Атан-кея, да и наш бывший командор, думаю, для него не просто часть общей массы. Но на подобное отношение должны быть причины, согласна?

– А я вот не понимаю,– гном упёр кулачки в пухлые бока,– отчего ж енто ты сам так не делаешь, Создатель? Сколь раз видел, как ты своим ангелочкам носы подтираешь, притом кажному в отдельности.

– Так я же не Демиург,– пожал плечами Антон,– для меня эти самые ангелочки и есть самое главное в мире Райдо, а горы, реки и так далее – это просто среда обитания для моих творений. Я никогда не смогу так слиться с моими мирами, как это делает Сабин.

– Я давно хотел с тобой поговорить об этом, Создатель,– Макс смущённо опустил глаза,– наверное, у меня тоже не получится стать Демиургом Райдо.

Всем своим видом Макс прямо-таки являл из себя воплощение раскаяния. Долгих тридцать лет он ежедневно трудился под чутким руководством Антона, чтобы заменить Создателя в роли управителя миром Райдо, и до этой минуты не выказывал ни капли сомнения, хотя дела у него шли очень туго, а тут вдруг его прорвало. Неужели это откровения Антона о сущности Демиургов так на него подействовали? Наверное, Макс ожидал упрёков в свой адрес, он даже как-то сжался, словно ему хотелось стать незаметным, скрыться куда-нибудь от осуждающего взгляда своего учителя, но Антон только грустно улыбнулся и ободряюще похлопал нерадивого ученика по плечу.

– Я знаю,– спокойно проговорил он,– мне стало ясно, что стезя Демиурга тебе не подходит, почти сразу, это не твой путь, Макс. Я рад, что ты тоже это понял.

– Но зачем же ты столько времени со мной возился? – удивился Макс.

– Раз уж ты встал на какой-то путь, то его следует пройти до конца,– пояснил Антон. – Ты должен был сам решить, что завернул на чужую дорогу, как это уже случилось с твоим стремлением стать Творцом Реальности. Если бы ты ни закрыл для себя этот вопрос, то кто знает, сколько бы ещё жизней ты потратил впустую, пытаясь добиться чужой цели?

– Спасибо, что не стал меня отговаривать,– Макс благодарно улыбнулся,– я бы тогда из принципа не бросил этого бесперспективного занятия. Вот бы теперь ещё понять, где же лежит МОЯ дорога. Но ты потерял со мной столько времени, Создатель, а теперь начинать всё с начала.

Антон не ответил, только пожал плечами, мол, пустяки, тридцать потерянных лет – это дело житейское, а вот Вертер не смог смолчать.

– Жаль, что у тебя не вышло, Макс,– вздохнул он. – Как по мне, так ты очень даже подходишь на роль Демиурга, но тебе видней, конечно. Постой-ка,– он вопросительно воззрился на Антона,– а как же наши планы по просвещению заражённых Реальностей Земли? Тоха, ты ж теперь не сможешь бросить Райдо.

– Не смогу,– согласился Антон,– придётся отложить проект «Мессия» на неопределённый срок.

– Зачем же откладывать? – с невинным видом спросил Даня. – Я могу тебя заменить. Знаний у меня вполне достаточно, да и относительное бессмертие имеется в наличие.

– Ишь, чего удумал,– гном среагировал даже раньше Вертера, который тоже собрался приструнить своего сыночка,– бессмертие у него имеется. Вона сколько тот одинокий мститель Творцов-то поубивал, а тож бессмертными считались.

– Это не мститель, а Сабин их убил, и то с их согласия,– возразил Даня,– а я себя убить не позволю.

– Это далеко не всегда возможно,– Антон печально вздохнул. – Там, на Земле тебе придётся иметь дело не с открытой конфронтацией, а с опытными манипуляторами, которые собаку съели на всякого рода интригах и подлостях. Угодишь в ловушку, даже сам не поймёшь как.

– Вот-вот, послушай, что тебе умные люди толкуют,– поддакнул гном. – Сварганят из тебя очередную жертву, а потом станут тебе молиться, как они енто любят. Хошь стать ещё одним распятым пророком?

– Знаю, они здорово научились бороться с пророками,– Даня упрямо сжал губы,– но это же не причина, чтобы опустить руки и сдаться. Там ведь один мир совсем загибается, он не станет дожидаться, пока Антон подберёт замену Максу, а я тем временем сделаю, что смогу.

– Даня, мне всегда казалось, что твой путь – это путь Создателя,– мягко начал Вертер, которому совсем не улыбалось потерять сына в чужой для того войне. – Сознание Тохи ведь находится в пятимерном мире, убить его на Земле в принципе невозможно, а тебя трудно, но можно.

– Я пока и сам не знаю, куда ведёт мой путь,– пожал плечами Даня,– попробую переквалифицироваться в пророки, а вдруг, это он и есть. А убьют, так что ж, у меня ведь есть кому вернуть мне память после перевоплощения.

– Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь,– внезапно обратился к будущему пророку Макс,– добавлю элемент романтики в твою просветительскую миссию? А заодно буду прикрывать твою спину, меня ведь Вертер немного натаскал.

– Чем ты собираешься прикрывать его спину? – взорвался наставник. – Гитарой? А своими тоскливыми балладами будешь вгонять врагов в депрессию?

– У Макса баллады сейчас вовсе не тоскливые,– заступилась за барда Алиса,– но оружием он владеет и вправду пока не очень, а уж с бессмертием дела обстоят даже хуже, чем у Дани. Макс,– добавила она,– по-моему, для тебя это будет слишком рискованно.

– Ничуть не более рискованно, чем стать Демиургом,– отмахнулся тот.

– Знаешь, дружок,– вздохнул Антон,– чувство вины – плохой помощник, когда нужно принять правильное решение.

– Я знаю,– Макс натянуто улыбнулся,– но должна же быть хоть какая-то польза от моей музыки? Хочется верить, что мы с Даней составим неплохой тандем.

– Я не возражаю,– Даня протянул руку своему первому апостолу и по совместительству телохранителю,– договорились.

– Договорились они,– проворчал гном,– вы б сначала у Демиурга разрешения спросили.

– Я согласен,– раздался голос Сабина из-за спины Антоши. – Извини, Вер, но мне сейчас любая помощь сгодится. Только, Даня, придётся тебе подстричься, твой эльфийский прикид на Таласе никто не сможет оценить по достоинству. Это для ангелочков ты – эталон Райдовской моды, а на Таласе ценят мужественность и солидность. Так что уж изволь соответствовать.

На Даню было жалко смотреть, свои длинные пепельные волосы, делавшие его похожим на эльфа, он холил и лелеял как самую большую драгоценность. Необходимость изменить свой имидж вмиг охладила его жертвенный пыл. Вертер отвернулся от сына, чтобы скрыть насмешливую ухмылку, на какой-то миг он даже поверил, что Даня сдаст назад со своей добровольческой миссией. Но нет, парень только скрипнул зубами и через силу улыбнулся.

– Разумеется,– покладисто согласился он,– подкинь мне парочку образов местных гуру, и я слеплю что-нибудь подходящее. И для Макса тоже.

– Тогда есть смысл отправляться на Талас всей командой,– подвёл черту обсуждениям Сабин. – Даня создаст ловушку, а Макс с Вертером его подстрахуют и помогут загнать в неё местного Магистра.

Он по-хозяйски уселся за стол между Даней и Максом, и вся троица тут же затеяла бурное обсуждение предстоящей операции по поимке пятимерного захватчика и его носителя. Вертер недолго держался и вскоре присоединился к планированию акции. Остальные в той или иной степени тоже поддержали тему, все, кроме Антона, тот сидел молча и грустно смотрел на азартно жестикулирующую команду божественных оперативников. Вертер, разумеется, не мог не заметить, что его друг внезапно потерял интерес к разговору, но не стал выяснять подробности за столом, мало ли, какая драматическая причина могла послужить перемене настроения друга. Он ведь знал, что Антон способен видеть будущее, по крайней мере, некоторые его аспекты, поэтому Защитник улучил момент после застолья, когда Создатель остался один, и приступил к обстоятельному допросу.

– Нет, Вер, ничего конкретного я пока не вижу,– вздохнул Антон,– только общее ощущение провала. Не получится так, как вы планируете, а что именно сорвётся, не понимаю.

– Засада,– мрачно процедил Вертер,– неприкольно идти на дело, заранее зная, что ничего не выйдет.

– Я не говорю, что ничего не выйдет,– поправил его Создатель,– просто выйдет не так, как вы планируете.

– Те же яйца, вид сбоку,– Вертер скрипнул зубами. – А как ты вообще можешь видеть будущее, Тоха?

– Просто время не существует как объективная реальность,– вздохнул Создатель,– это всего лишь искусственное понятие, искусственное в том смысле, что за ним не стоит никакого, так сказать, природного явления. Объективно существует процесс проявления сознания в виде различных форм, а вот разбивание этого процесса на условно равные промежутки – это действие, противоречащее природе сознания.

– А как же можно жить без отсчёта этих самых промежутков? – удивился Вертер.

– Легко и непринуждённо,– последовал беспечный ответ. – Наше сознание всегда привязывается к сути воспринимаемых явлений, а вовсе не к их длительности, поэтому время для каждого Игрока – это понятие сугубо индивидуальное. Ты же и сам знаешь, как быстро оно пролетает, когда тебе хорошо и интересно, и как тянется словно резина, когда приходится заниматься рутиной. Более того, каждый Игрок обладает собственным набором вибраций, и, следовательно, процесс создания картинки Реальности у каждого свой и не поддаётся уравниловке. Кто-то на Земле совершил очень хитрую диверсию, втиснув сознания всех Игроков во временну́ю сетку. Как минимум это замедляет процесс мышления, а кроме того задаёт некий ритм, совершенно не свойственный естественному функционированию сознания.

– Но ведь ритмы существуют вполне себе объективно,– заметил Вертер,– есть день, и есть ночь, есть смена времён года, причём они существуют не только на Земле но и на Райдо, и в веннском мире. Ты же не станешь утверждать, что встроил их в свои миры по ошибке?

– Нет, всё правильно,– Антон задумчиво посмотрел на друга. – Ты очень сильно изменился, Вер, раньше эти вопросы тебя совсем не интересовали.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, Создатель,– усмехнулся Вертер. – Да, часов на Райдо нет, но я думаю, это пока, рано или поздно ангелочки додумаются до этого элемента прогресса. Зачем же ты подкинул им подсказку?

– В трёхмерном мире без реперных точек не обойтись,– загадочно проговорил Антон. – Да ты не злись,– остановил он новый поток обвинений,– я сейчас всё объясню. Понимаешь, Вер, трёхмерный ум не слишком хорошо приспособлен для самоконтроля, у него для этого функционала недостаточно. Вот поэтому большинство жителей трёхмерной Реальности даже не пытаются контролировать свои мысли и анализировать восприятие, они живут как бы на автомате, сотворяемая ими Реальность никак не контролируется их умом. Поэтому Создателю трёхмерного мира приходится насыщать его очень грубыми вибрациями, которые как бы фиксируют объекты Реальности, придают им устойчивость и длительность существования, так что даже осознанная трансформация таких образов происходит с приложением значительных усилий.

– Если честно, то ты меня совсем запутал,– пожаловался Вертер. – Как это объекты фиксируются?

– Ну вот представь,– Антон сочувственно улыбнулся,– идёшь ты по дороге, и попадается тебе камень. Ты видишь его издалека, проходишь мимо, возможно, возвращаешься, а камень как лежал, так и лежит, никуда не исчезает. А ведь за это время твоё сознание совершило очень большое количество циклов проявления – растворения. Однако объект под названием камень никак свои параметры не поменял. Это происходит как раз из-за присутствия этих грубых вибраций. Образ камня как бы зафиксировался, и даже если обычный Игрок без должной тренировки проявит осознанное намерение избавиться от камня, тот не растворится в туманной дымке. Тут потребуются специфические и совсем не простые техники. Не удивительно, что людей, способных управлять Реальностью, в трёхмерных мирах единицы.

– А я-то всё думал, почему так непросто сбросить вес,– Вертер весело рассмеялся,– оказывается, Создатель постарался. А что будет, если не фиксировать объекты?

– Тогда неуправляемый ум очень быстро сведёт своего обладателя с ума из-за непрерывного и хаотичного мелькания образов,– пояснил Антон. – А раз существует определённая длительность сохранения образа, то необходимо дать трёхмерному сознанию ещё и реперные точки, вроде смены дня и ночи, чтобы можно было ориентироваться в пространстве зафиксированных объектов.

– А в пятимерной Реальности это не так? – перебил повествование Вертер.

– Нет, не так,– подтвердил Антон. – Пятимерный ум обладает тем преимуществом, что позволяет Игроку постоянно находиться в осознанном состоянии. Там Реальность податлива, ты можешь создать себе любую картинку по своему желанию, поэтому понятие времени в пятимерной Реальности отсутствует. То же и с расстояниями, ты можешь мгновенно оказаться в нужном месте или рядом с нужным Игроком. Удобно, ничего не скажешь, но если туда попадёт сознание, не способное к самоконтролю, то ему хана. Вспомни свои первые выходы в пятимерную Реальность. Думаю, тебе не раз казалось, что ты сходишь с ума.

– Да мне и сейчас там непросто,– Вертер тяжко вздохнул,– пообвыкся, конечно, но удовольствия мне эти выходы не доставляют от слова совсем.

– И всё же твоё сознание уже вошло в фазу трансформации,– Антон хлопнул друга по плечу,– так что скоро ты присоединишься к нам с братом. Остановить начавшуюся трансформацию невозможно.

– А мне спешить некуда,– усмехнулся Защитник,– да и, как говорится, грешки не пускают. Думаю, то количество трупов, что лежат на моей совести, не сильно способствует трансформации.

– Знаешь, Вер, оценить груз своей кармы совсем не так просто, как кажется,– Антон положил ладонь на плечо друга. – У кармического закона свои неисповедимые пути исполнения приговора. Можно только констатировать, что ты виновен, а вот когда и в какой форме последует возмездие – это, к сожалению, находится за гранью нашего понимания.

***

Дом Талаского Магистра был на удивление обыкновенным, точно таким, как и сотни других домов в округе. Единственное, что отличало поместье, принадлежавшее Ордену, от соседних, было странное здание, расположенное в сотне метров от господского особняка. Одноэтажное строение без украшений и архитектурных изысков, чем-то напоминавшее ангар, упиралось в высокую круглую башню с остроконечной крышей и шпилем. На совершенно плоской равнине выглядела эта башня как-то неуместно, тем более что никаких окон в ней не было, кладка была монолитной, а крыша – из плотно подогнанных каменных плит. Так что о предназначении данной конструкции можно было только гадать. Впрочем, тройке путешественников из иного мира было не до архитектурных ребусов, у них имелись дела поважнее.