скачать книгу бесплатно
Мальчишка протянул ему несколько патронов. Иван Алексеевич зарядил один в ружьё, другие сунул в карман.
Пацаны смотрели во все глаза и горели от нетерпения.
– Идём, – сказал Иван Алексеевич и пошёл к двери. Оба мальчика двинулись за ним, но старик остановил мелкого. – А ты не ходи. Сиди тут и смотри в окно.
– Да, ты в окно смотри, а то оглушит! – подразнил его конопатый. Он гордился, что его выделили, что его выбрали. – Дед, а ты мне дашь стрельнуть?
– Какой тебе стрельнуть? Ты и ружьё не удержишь, – Иван Алексеевич показал конопатому, куда нужно встать, а сам отошёл от него на несколько шагов.
Пацан не понимал, что происходит, послушно стоял посреди двора. Ждал чудес. Его друг торчал в окне.
Когда старик направил ружьё на конопатого, он только заулыбался. Думал с ним шутят. А Иван Алексеевич спустил курок и зажмурился от залпа. Когда он открыл глаза, то увидел, что мальчишку отшвырнуло к поленнице. Ноги у него дёргались.
Всё это было как в тумане. Иван Алексеевич надломил ружьё, вставил новый патрон и пошёл в дом. Там сидел мелкий. Он залез в угол. Глаза у него были круглые-круглые, и он весь трясся.
– Не надо, дед! Не надо, дед! – говорил он. Не понимал, что ещё больше злил Ивана Алексеевича, называя его дедом.
Когда старик наставил на мальчишку ствол, он заорал во всё горло. От выстрела его как на изнанку вывернуло, и стало тихо.
Иван Алексеевич выволок тело во двор. Увидел, что конопатый возле поленницы всё ещё дёргается. Старик снова зарядил ружьё и в упор прострелил мальчишке грудь. Всё было в крови.
Иван Алексеевич бросил ружьё во дворе, пошёл в дом, залез в кровать и зарыдал. Он думал, что теперь всё кончено.
Уже стемнело, а он всё плакал, всхлипывал и вздрагивал. Щипало глаза, болело горло. Иван Алексеевич ждал, что с ним что-нибудь произойдёт и в этом не будет ничего хорошего. А потом он нечаянно уснул и проснулся только рано утром. В доме было холодно. Ветер мотал дверь.
Иван Алексеевич поднялся с кровати и вышел из дома. Во дворе лежали тела. Мелкий лежал лицом вниз, а конопатый лицом в небо. У него на щеках были капли росы и жёлтые сосновые иголки.
Старик подобрал ружьё и отнёс в дом. Нужно было что-то делать. Сначала думал закопать тела прямо во дворе, а потом решил, что не надо ему этих паразитов рядом с домом.
Он взял плащ-палатку и отволок к оврагу, сначала одного, затем другого.
Тот овраг был недалеко от его дома. Туда тоже никто никогда не ходил. Старик кинул тела пацанов на дно, присыпал сверху землёй и мокрыми листьями. Потом взобрался наверх и стал катить в овраг гнилой валежник. Сил у Ивана Алексеевича было много. Почти весь овраг завалил стволами и ветками. Если бы кто-то узнал, что там лежат тела, то пришлось бы серьёзно поработать, чтобы их достать. Но никто их там искать не стал.
Единственное, о чём жалел Иван Алексеевич, так это о том, что не выдрал конопатому язык, прежде чем похоронить. Потому что с того дня в голове старика являлся голос и говорил: «Пряничный дед!».
Особенно в дни, когда ему было плохо. Старик начинал забывать своё имя, всё сам себя ругал Пряничным дедом. Но казалось ему, что не сам себя, кто-то другой. То ли тот пацан, то ли чёрт в доме завёлся.
Зимой овраг занесло снегом, и больше старик не боялся, что придут в лес с собаками и отыщут трупы. Всю зиму он питался одинаковым супом. Лес покидал только два раза: никак не мог рассчитать сколько надо сигарет – сколько ни покупал, всё не хватало.
Когда сошёл снег, Иван Алексеевич взял привычку ходить проведывать овраг. Стоял по часу вглядывался – ничего ли не торчит. Принюхивался, принюхивался и ничего не чуял. Иногда он думал: может и не было всего этого, а только приснилось в одну из зимних ночей? Но куда девались три патрона?
Не думал старик, что когда-нибудь снова он пристрелит кого-нибудь из ружья. Однако вышел случай.
Это был май. Иван Алексеевич помнил, что май, потому что в то время, когда он выходил в город за продуктами, две молодые красавицы прицепили к его пиджаку ленточку.
Та ленточка висела на нём и когда старик увидел в лесу двух мальчиков. Эти были совсем другие. Им обоим было лет по двенадцать. Они не вели себя нагло и на старика не обращали никакого внимания, а просто бродили недалеко от его дома. Видно, для них только начались каникулы, и они не знали, чем заняться.
Дом лесника мальчишки не видели, но Иван Алексеевич забеспокоился, что они его непременно заметят и устроят балаган.
И старик решил сразу взять ситуацию в свои руки. Он сам предложил мальчикам пойти за ним, обещая показать что-то интересное. Один из мальчишек был смуглый, глаза у него были карие. А второй, наоборот, светлый, глаза тоже светлые, лицо чистое-чистое – ни одной веснушки.
Иван Алексеевич, заметив недоверие детей, старался делать добрый голос. Когда мальчишки увидели дом, они и правда удивились.
– Вы тут живёте? – спросил смуглый.
– Да, живу, – ответил Иван Алексеевич.
– Вы леший? – спросил второй.
– Не леший, а лесник, болван, – обиделся Иван Алексеевич.
– Тьфу! Да, лесник, лесник! Перепутал, – мальчишке было неловко, что он случайно обидел старика.
– Стойте тут, сейчас принесу одну штучку, – сказал Иван Алексеевич и оставил детей во дворе.
Дома он взял ружьё. Зарядил его сразу и взял ещё патронов в карман. Пока он это делал, всё бормотал себе под нос «Паразиты!.. Паразиты!».
Когда он вышел на улицу с ружьём, смуглый, похоже, сразу сообразил, что к чему. Он перепугался и стал медленно-медленно пятится назад. Светлый мальчик сказал ему:
– Не бойся!
Он верил, что старик не желает им зла, а только хочет показать ружьё. Но Иван Алексеевич себя выдал, он забыл сказать хотя бы слово ребятам, чтобы их успокоить, а только стоял и смотрел на них.
Первым бросился бежать смуглый. Старик чуть его не упустил, но выстрелил без промаха.
Светлоголовый мог убежать, если бы не был таким глупым. Он остановился, когда увидел, что его друг завалился в траву. Остановился, развернулся к деду лицом, поднял вверх свои ручонки и крикнул:
– Сдаюсь!
– Стой где стоишь! – приказал старик и надломил ружьё. Сунул в ствол новый патрон.
Мальчик поздно сообразил, что у него было время. Он только сорвался с места, и Иван Алексеевич выстрелил. Мальчишку унесло в канаву, будто ветром сдуло.
Вот старику было смешно. Он хохотал до боли в животе. За свой поступок Иван Алексеевич себя не корил. Он думал, что из этих двоих всё равно бы не выросло ничего хорошего.
Весь оставшийся день он рыл яму. Глубокую откопал, во весь свой рост. В низине, где рос папоротник, никто не должен был найти это место.
Но Иван Алексеевич теперь был всегда на нервах. Ему казалось, что рано или поздно за ним придут, и всё будет кончено. Слыша голоса в лесу, он напрягался и думал: не его ли идут арестовывать?
Иван Алексеевич всегда держал ружьё заряженным. Старик не хотел умирать в тюрьме, и решил, что если его захотят поймать, он лучше застрелится.
Ему часто снилось, будто к нему стучат, пытаются ворваться или врываются в дом. Хватают его за руки, и он не успевает добраться до ружья. А иногда снилось, что к нему стучатся, он берёт ружьё, но не может в себя выстрелить. Страшные это были сны.
Шло лето. Сырая земля в низине заросла зеленью, валежник в овраге покрылся мхом. Никто не приходил за Иваном Алексеевичем. Никто будто и не искал пропавших детей.
Первое время старик думал, что уже никогда в своей жизни не сделает этого снова. Но чем больше времени проходило, тем чаще он размышлял о том, что это его призвание: беречь лес от паразитов. Паразитами он считал всех, кто ходит в лес, потому что все они ходят не для того, чтобы принести природе пользу.
В один из дней Иван Алексеевич решил вырыть глубокую яму на всякий случай. Ведь если к нему снова сунется кто-нибудь, то хорошо, если яма уже будет готова. Только никто к старику не совался, и ему не жилось спокойно, он как будто ждал… На дне ямы стояла вода, куча земли рядом с ямой затвердела. И было ощущение, что зазря потрачены силы и сорвана поясница.
К концу лета старик стал выходить поближе к тропинке и смотрел из-за кустов, кто там ходит. Люди появлялись редко. Можно было целый день просидеть в кустах и никого не увидеть. Если ходили, то обязательно по нескольку человек.
Но был один забулдыга. Он появлялся на тропинке по нескольку раз в неделю, ходил то в одну сторону, то в другую. Иногда пьяный, иногда вроде и нет. Иван Алексеевич себе этого человека присмотрел и однажды вечером взял с собой ружьё.
Когда старик заметил, что идёт его «паразит», вышел на тропинку с ружьём и преградил ему путь. Человек был слегка пьян, он перепугался и не задавал никаких вопросов. Слушался старика беспрекословно.
Иван Алексеевич, подталкивая забулдыгу ружьём в спину, повёл его к месту, где была яма, и сказал: «Полезай туда».
Мужик хотел чего-нибудь сказать, попросить старика одуматься, но так и не смог связать двух слов, слишком был испуган. Поколебавшись, он всё-таки влез в яму, и старик его пристрелил.
Уже потом, лёжа в своей кровати, Иван Алексеевич размышлял о том, что с того момента, как этот алкоголик бодро шёл по тропинке, до его похорон не прошло и десяти минут. И было старику от этих мыслей тоскливо.
Иван Алексеевич и дальше стал ходить смотреть на тропинку. Однажды увидел троих детей: двоих мальчиков и девочку. Увидев мальчишек, старик вспыхнул злобой. Но девочку он тронуть не мог. Не мог и всё. Поэтому дети остались целы.
Следующей осенью Иван Алексеевич высматривал себе жертву с тем же нетерпением. И думал, что надо вырыть яму, пока ещё мягкая земля. Только больше он никого не успел загубить – оказался в Городе. За три года никого не убил. Теперь ему нужно было беречь свою жизнь.
Событие 24. За Богом начали вести слежку
Скоро в Городе родился слух, что Бог явился, чтобы запустить какой-то механизм уничтожения всех жителей, но он, видимо, забыл, где кнопка, и теперь ходит её ищет. Эти россказни ещё и транслировались по радио, поэтому собралась группа жителей, которые решили, что за Богом надо установить слежку.
Спустя несколько дней стало ясно, чем занимается Бог, бродя по улицам. Он осматривал то, что сломано. Его интересовали расстрелянные стены, выбитые окна. Он долго осматривал взорванные автоматы, опрокинутую уборочную машину рядом с воронкой в центре Города. По свидетельствам, Бог около часа ходил вокруг раскуроченного трамвайчика, что оттащили в пустыню.
Такие трамвайчики бесшумно и сами собой ездили по дороге вокруг Города. Если кто-нибудь из горожан стоял у дороги, то трамвайчик останавливался перед ним и открывалась прозрачная дверь.
Как и всё в Городе, трамвайчики были практически неразрушимы. Однако находились мастера, которые могли разбить всё, что угодно. Так им хотелось переделать механизмы автоматических машин и сделать управляемыми. Но получалось у них только сломать и ничего больше.
Разбитого и поломанного в Городе накопилось за три года. Бог всё это изучал. Зачем он это делал, никому не было известно. Бог разговаривал с горожанами без охоты, отвечал что-нибудь по одному слову, а если кто-то ему сильно докучал, то он заставлял надоевшего ему человека замереть на месте, а потом уходил.
Один из преследователей рассказывал, как Бог пригрозил ему револьвером, но не стал стрелять.
А вот был один псих, который упрямо бросался за Богом вдогонку. Замирал на месте, потом приходил в себя, снова бежал за ним и выкрикивал всякие насмешливые гадости. И в конце концов Бог прострелил ему грудь.
Однако может это было враньё. Кому в Городе можно верить? Кто угодно мог пристрелить того психа. Хотя дыра в груди у него была большая. Простым пистолетом такую не сделаешь.
И местные учёные, которые пообещали дать горожанам ответы, стали слушать команду следивших. На учёных у горожан были надежды. Они много чего объяснили и рассказали. Изучая трупы, учёные рассказали про бусины в мозгах. Рассказали, что в Городе никто никогда не родит детей, потому что все горожане стерильны…
Стало известно, что Бог никогда не заходил в дома. Люди видели, как он шатался у борделя, и Аминка – хозяйка заведения, чуть с ума не сошла. Она паниковала, носилась, орала, чтобы закрыли все окна, заперли двери. Так она боялась этого Бога.
Но он даже к двери не подошёл. Бог осматривал изгаженный двор. Рядом с борделем всегда было много рвоты, дерьма, а ещё кровь и даже чьи-нибудь зубы. Пока Бог оглядывался, из окон борделя выглядывали юноши в женских платьях. Одни были испуганы, другие ждали спасения.
У хозяйки Аминки почти не осталось женщин в заведении. Раньше было несколько, но почти все они были убиты или покончили с собой. Пришлось делать проститутками мальчишек-подростков, обряжая их женщинами. Мальчишек тоже убивали, и они тоже кончали с собой, не выдерживая такой жизни. А ведь все эти мальчишки до Города сами были насильниками, мучителями и доводили людей до самоубийств. Спустя три года они уже не были подростками, но не могли покинуть бордель по своей воле.
Аминка умела превращать людей в рабов и никогда не давала слабину. Кто же знал, что её так напугают слухи о Боге?
Ещё видели, как Бог разговаривал с млитами. Ну, не разговаривал, конечно, а внимательно смотрел на них, присев на одно колено. А кучка млитов смотрели на него и не пытались напасть, как на любого другого горожанина.
Говорили, что это было на окраине Города у самого леса. Там стояли брошенные дома. Люди оттуда сбегали, потому что не поладили с лесными жителями, и они стали делать набеги на окраинные дома, убивали людей и оттаскивали их трупы в лес. Это было давно, а теперь млиты могли свободно выходить на запустелую улицу окраины.
Там Бог и встретился с маленькими человечками. У них были пояса, сделанные из одежды людей, и были деревянные ножи. Если бы млитам встретился обычный человек, то они бы стразу похватались за оружие и встали в боевую стойку. Но перед Богом они не дрогнули. Млиты воспринимали его присутствие спокойно, будто он был одним из них. А Бог опустился на одно колено, чтобы смотреть им в глаза.
Всё это наблюдатели видели издали. Сами они были в опасности. Боялись, вдруг Бог заметит их и заставит замереть, а млиты нападут и заколют их. Но ничего такого не произошло.
Когда наблюдатели рассказали об этом случае остальным, в Городе стали говорить, что Бог в сговоре с лесными тварями. И, возможно, скоро армия лесных человечков заполнит улицы.
Не тратьте патроны зря! Держите пистолеты заряженными!
А что толку, если все оцепенеют и не смогут ничего сделать, когда их будут колоть и резать на части?.. Для того и бусины в мозгах, чтобы все замерли, а млиты их резали.
Так рассуждали горожане.
Что бы ни произошло, люди всегда представят себе худший исход.
Про бусины
Про бусины в головах стало известно в первый год, как только в Городе сам собой образовался научный институт. Было в Городе несколько настоящих биологов, иммунологов, физиков и химиков. И ещё несколько медиков захотели заниматься научной работой. Неизвестный мир их увлекал.
Изучение начали с трупов. Тогда-то и узнали, что все горожане – и мужчины, и женщины – лишены репродуктивных функций. Словно кому-то было недостаточно сделать бесплодным лишь один из полов… Семенная жидкость у мужчин была лишена сперматозоидов, а у женщин не вырабатывались яйцеклетки. При этом не было никаких следов хирургического вмешательства. Репродуктивные органы выглядели просто не развитыми, будто были такими всегда. Но до Города у многих людей были дети.
А ещё у каждого трупа в голове оказался плотный белый шарик в затылочной доле мозга. Один из учёных выступал по радио и сказал, что шарик этот размером с бусину. Так и стали все говорить «бусина в мозгу».
Но это была не бусина и никакой не камень. Это было непонятно что. У шарика не было структуры. Он светился ровным белым светом. Если шарик уронить на пол, он будет падать медленно, будто погружается в воду, и не издаст никакого звука при падении. Эти бусины нельзя было уничтожить. Вообще никак. Даже когда их давили прессом, ничего не вышло.
А зачем в мозгах у людей эти шарики? Никто не знал. Учёные только гадали. Может, это какая-то технология? Может, прослушка? Может, для внушения мыслей? Наличие бусин в головах ощутимо не влияло на людей.
Не влияло, пока Бог не появился в Городе. Если он заставлял кого-то замереть, то человек чувствовал тяжесть в затылке и что-то вроде электрических разрядов. Некоторые описывали это как «в голове запекло».
«Ну, вот вам и ответ, – сказали учёные. – Бусина – это такой „намордник“, чтобы никто не мог навредить Богу».
Про млитов
Лесных человечков называли не только млитами. Их ещё называли хмырями, духами и просто тварями, кто во что был горазд. А слово «млит» считалось официальным названием, потому что горожане полагали, что его придумали местные учёные. Но это было не так.
Когда-то в Городе жил человек. Имени его уже никто не помнил. В то время люди только начинали изучать лес, они уходили туда и не возвращались. И тот человек верил, что в лесу живёт какой-то млит. Злое существо, которое забирает людей навсегда. Сам он в лесу никогда не был, но всем рассказывал про злой дух.
Человек тот умер. Его заставили пойти в тоннель с хлыстами… кто бы помнил за что… и его там перерубило надвое.
Но все запомнили это слово «млит». И когда более осторожные горожане возвращались из леса живыми, то рассказывали, что видели там гуманоидов. Их и стали называть млитами.
Весь лес был чудной. Там росли вроде бы земные дубы, только листья у них были не лопастные, а гладкие, овальные, а жёлуди слишком большие и круглые, как шарики. Там были деревья с гибкими, как резина, стволами и длинными ветвями, которые днём, как руки, тянулись к свету и провисали до земли ночью. Там была кудрявая трава, голубые и фиолетовые грибы.
В лесу обитали птицы, что издавали звуки, похожие на удары двух камешков… Клак-клак! И эти птицы не летали над лесом, а только порхали с ветки на ветку.
И были там животные. Грызуны, вроде бобров, только бесхвостые, и были они такие жирные и коротколапые, что тела их бугрились, когда они семенили по земле. Водились в лесу копытные вроде сайгаков, только без рогов и без шей – тело-голова на длинных ногах. Чтобы поесть, эти существа ложились на землю. В лесу не было хищников. И млиты тоже ни на кого не охотились. Они питались плодами деревьев, ягодами, мололи жёлуди и каштаны, выращивали грибы.
Млиты жили единым обществом. Они не делились на группы и на племена. Весь лес – это один большой «муравейник» млитов. Так предположил один из биологов. Другой учёный говорил, что в глубине леса млиты не живут, а селятся только по окраинам, будто охраняя лес от людей. И всего их около пяти тысяч.
Млиты были тощие, глаза у них круглые, как у лемуров, вместо носов два крохотных отверстия, рты без губ, будто дыры с мелкими острыми зубами. Уши у млитов маленькие, как лепестки. Слышали они плохо, зато были очень чувствительны к вибрациям.
Млиты не издавали никаких звуков и не общались звуками. Кто-то из горожан говорил, что когда млиты нападают, их лица становятся злобными, но это была чушь. Млиты не выражали никаких эмоций, у них не было лицевых нервов. Да и зачем, если они общаются телепатически?
