Потусторонний город

Всё вроде бы совпадало. И эти слова: «Разбудите меня! Не могу проснуться!» Она мертва, но думает, что спит. Жутко!

В голове возникла пугающая мысль: а что, если подземка заполнена призраками, которые однажды спустились туда и больше никогда не вернулись?

С того вечера, как я встретил ту женщину, метро для меня стало не просто транспортом, а неким порталом в иную реальность. Я стал замечать то, что раньше ускользало от моего внимания – людей, выделяющихся из общей массы странными деталями, нехарактерными для обыденной жизни.

На станции «Балтийская» я увидел мертвенно-бледную девушку в одежде, которая давно вышла из моды: в дутой жилетке и в джинсах со стразами. Она держала кнопочный раскладной телефон из нулевых годов и говорила в трубку, а голос не звучал.

 Я видел, как губы бесшумно двигались и растягивались в улыбке. Казалось, что незнакомка находилась в своём мире…

Почему именно в метро такое происходило? Не знаю. Древние греки представляли, что царство мёртвых находится под землёй, и, похоже, они не ошибались.

Однажды, побывав на станции «Старая Деревня»,

Её называют станцией призраков!

я заметил старика в похоронной обуви. Белые тапочки с вышитыми крестами. Примечательно, что как раз в районе этой станции находилось Серафимовское кладбище. Я задумался: неужели он возвращался с собственных похорон? Никто же не носит такие тапки как повседневную обувь!

Я начал понимать: люди настолько невнимательны, что, если рядом с ними пройдёт призрак, они не заметят его в толпе. Нас окружают загадки, а мы просто не видим их, погружённые в свои мысли и заботы.

Я чувствовал себя детективом, раскрывающим тайны незримого мира. Каждый раз, спускаясь в подземку, думал: «Вдруг повезёт и мне в толпе встретится мёртвый среди живых».

Был и такой случай…

Я возвращался домой по красной ветке. Ехал от своей девушки, перебирая в голове приятные моменты прошедшего вечера. Вагон был наполнен уставшими лицами. И только на одном я заострил внимание.

Этот мужчина сидел далеко от всех, будто специально, чтобы на него не глазели.

На нём был шерстяной пиджак серого цвета с пожелтевшими от времени пуговицами. На ногах широкие дряхлые брюки и стоптанные башмаки. Даже по одежде легко понять, что этот человек из другого времени.

Но самой примечательной деталью была его худоба. Этот мужчина выглядел измождённым, изморённым продолжительным голодом.

Его лицо было худым и бледным, а голову покрывали редеющие седые волосы. В глазах глубокая печаль. Он смотрел прямо перед собой, не замечая никого вокруг.

Люди входили и выходили, а он сидел на своём месте.

Я проехал станцию, на которой должен был сделать пересадку. Так хотелось ещё понаблюдать за этим мужчиной. Никогда не видел настолько тощих людей.

Сразу вспомнились чёрные страницы истории нашего города. Неужто он взялся прямиком оттуда? Голод, холодная бесконечная зима…

Мы ехали, поезд пустел с каждой станцией. Теперь в вагоне остались только мы. Куда же он направлялся?

Вдруг прозвучало объявление: «Поезд следует в депо. Просим пассажиров выйти из вагона».

Я поднялся с сиденья, но тот человек не двинулся. Он продолжал сидеть, уставившись в стену.

Мне так не хотелось покидать его и оставлять эту загадку неразгаданной, что я решился на авантюру. Постоял у открытого выхода и вернулся на своё место.

Двери захлопнулись. Поезд зашипел и двинулся дальше.

Я крепко сдавил поручень, пытаясь унять страх. И куда меня понесло с этим мертвецом?

Свет в вагоне стал тусклым, как умирающий огонёк свечи. Вагон заполонил холод. Неупокоенные души всегда источают такую ауру – внезапный мороз, пробирающий до костей.

Внезапное понижение температуры – признак паранормальной активности.

Нас волокло в темноту тоннеля. За окнами проползали каменные стены.

Тот истощённый человек, словно почувствовав мою тревогу, перевёл взгляд на меня. Его глаза, глубокие и бездонные, казались огромными из-за худобы. В лице не было страха или злобы, только пустота, бездна, в которой не осталось даже искорки жизни.

Я пожалел, что не вышел из вагона на станции, но уговаривал себя успокоиться:

В то время я так думал…

Поезд замедлил ход и, скрипя колёсами, остановился на неизвестной станции. Я никогда не видел её раньше. Она напоминала угольную шахту. Платформа и опоры целиком бетонные. Стены – плотные слои грунта и стёсанного камня. Из трещин сочилась вода. Освещения не было – безымянную станцию озарял только свет вагонов.

Я стоял у открытых дверей и не мог поверить тому, что вижу. А тощий человек с трудом поднялся и вышел из вагона, шаркая башмаками. У него не было сил поднимать ноги… Напоследок он бросил на меня недобрый взгляд, будто упрекая за мой поступок. Мол, незачем живым знать о том, что делают мёртвые.

Худой мужчина прошёл к противоположным путям, встал на краю платформы, посмотрел вниз и спрыгнул.

Его падение прозвучало глухо, еле слышно.

Я боялся отходить от поезда. Вдруг двери закроются и мне придётся остаться в этой тёмной шахте, где граница между жизнью и смертью размыта. Но так хотелось узнать всё до конца. И я, сделав глубокий вдох, пробежал по платформе к противоположным путям и заглянул за край. Сказать, что увиденное меня потрясло – ничего не сказать.

Там, внизу, лежали десятки тощих тел, как груда костей, обтянутых кожей. Одетые и голые, молодые и старики. Бледные, синие и почерневшие. Но все одинаково замученные голодом.

Они лежали штабелями друг на друге, в их лицах не было покоя. Только страдания! Кто-то лежал неподвижно, кто-то ворочался, пытаясь принять более удобное положение.

Среди них был и тот седой мужчина, который ехал в одном вагоне со мной. Его тусклые глаза смотрели с прежним осуждением. Он открыл беззубый рот и прохрипел:

– Уйди! Не тревожь нас!

Его голос был слабым, но на просторах неизвестной станции он загремел эхом.

Я испугался как никогда в жизни и кинулся обратно к поезду. Прямо за мной сомкнулись двери. Простоял бы на секунду дольше, и не успел!

Поезд качнулся и медленно тронулся. Спереди и сзади сквозь окна было видно пустые вагоны.

Я дрожал в ожидании неизвестности. Прошло несколько минут. Тоннель закончился, поезд вынырнул на улицу. За окнами мелькали столбы и звёздное небо. Этот пейзаж немного успокаивал.

Состав прибыл в огромное помещение, залитое искусственным светом.

Двери вагона с грохотом распахнулись, и я оказался на платформе. Передо мной стоял мужчина лет сорока, в белой каске и в оранжевой жилетке. Он смотрел на меня как на нежеланного гостя.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил работник депо.

– Простите! Случайно уснул. Учёба совсем вымотала! – выпалил я, стараясь быть убедительным.

– Ничего! Штраф приободрит! – ответил он. – Придётся о вас доложить. Идите за мной!

Мы шли по платформе. Всюду слышались голоса других рабочих, и пока на нас никто не обращал внимания.

Я был в таком шоке, что сам не заметил, как начал рассказывать незнакомцу о своём приключении. О том, что видел истощённого человека, который сошёл на безымянной станции, и о людях, горой лежавших на путях.

Рабочий депо остановился, посмотрел на меня с удивлением и сказал:

– Станция «Холодная»… Я слышал эту легенду!

Эту историю знает каждый работник петербургского метро.

У нас говорят, что по пути в депо поезд останавливается, чтобы вышли последние пассажиры. Души блокадников, умерших от голода! Вы знаете, что в войну строительство метро остановили, а погибших от голода было слишком много, и их тела хранили в подземных тоннелях? Их просто не успевали сжигать или хоронить. Вот они и лежали там, ожидая очереди в печь или до весны, пока земля на кладбищах не оттает… Я слышал про тайную станцию, но машинисты об этом молчат как рыбы, будто им запрещено вести такие разговоры… Похоже, вы увидели призраков!

– Не в первый раз, – ответил я, покачав головой.

Он посмотрел на меня с некоей благодарностью, словно узнал ответ на загадку, которая долго не давала ему покоя.

– Ладно, не буду о вас докладывать. Идите, пока никто не заметил! – Работник проводил меня к выходу, так, чтобы другие не увидели.

Я вышел из депо, вызвал такси и отправился домой.

Это было не последним моим приключением в питерской подземке. Стоило вовремя остановиться и не лезть в дела умерших. Но мне хотелось новых интересных случаев! Будет что вспомнить, как говорится…

Я погрузился в пучину истории петербургского метро. Копался в архивах, отыскивая забытые факты и страшные истории.

 По одной народной легенде, двойные двери на некоторых станциях были созданы для защиты от аномально крупных грызунов. Говорят, что когда-то в тоннелях расплодились огромные крысы, нападающие на людей. Это как-то неубедительно, но интересно!

Более правдивая версия звучала скучнее: якобы эти стальные двери страховали от затопления подземки грунтовыми водами.

Есть много историй о неизвестных станциях, которые замуровали по непонятным причинам. Поговаривают, что рабочие метрополитена, копая новые ветки метро, не раз натыкались на то, чего никому не стоило видеть.

Это старая легенда 60-х годов прошлого века о призраке метростроевца.

Ещё одна легенда рассказывала о рабочем, погибшем во время аварии на участке между будущими станциями «Электросила» и «Парк Победы». Говорят, что после этого в метро стал появляться пугающий человек в грязной робе. Его видели за секунды до какого-либо трагического происшествия, словно он был предвестником беды.

И, наконец, жуткая легенда о целом поезде-призраке. Говорят, что один из составов старого образца вместе с машинистом и пассажирами бесследно исчез в тоннеле. С тех пор по ночам, после закрытия метрополитена, полупрозрачный поезд мчится по синей ветке.

Мне даже захотелось завести блог о подземке ради славы и заработка.

Я прочитал десятки таких историй, и каждая из них добавляла красок в палитру мрачного очарования петербургского метро.

Дошло до того, что я начал изучать статистику несчастных случаев в метрополитене. Перелопатил кучу новостных заметок о трагических событиях. И вот картина стала складываться.

Станция «Купчино», самая южная точка синей ветки, как магнитом притягивала к себе несчастья. Там частенько люди падали на рельсы и погибали под колёсами поездов. Интересно, почему?

Я без страха отправился туда, уверенный в том, что эта станция должна кишеть призраками.

У меня не было никаких связей в том районе, я не знал никого из местных. Но решил, что буду приезжать на «Купчино» свободными вечерами. Вдруг повезёт!

Станция ничем не выделялась. Остановка там непримечательная. Остеклённый павильон, узкая платформа, зажатая между путями и высокой мраморной стеной.

Я стоял у колонны, как на кинопоказе, с пакетиком арахиса в руке, поглядывая на людей. По вечерам станция пустовала. Немногочисленные пассажиры проходили мимо, не обращая на меня внимания.

Атмосфера сквозила скукой. Никаких привидений там не было.

Иногда я проходил до конца платформы и вглядывался в чёрную бездну тоннеля, что дышал на меня подземным ветром. Ничего. Пусто…

Но в один из таких вечеров я обернулся и замер. На платформе, вдалеке, лежал длинный чёрный мешок. Один из таких, которые используют для трупов. Станция была пустая. Только я и этот пакет.

Его не было минуту назад! Кто положил его туда?

Я впился глазами в мешок. Кровь ударила в виски. Воздух стал холодным, как и всегда в присутствии мертвецов.

Чёрный пакет с шелестом дёрнулся. Будто труп внутри ожил. Справа и слева от меня были железнодорожные пути и стена. Никуда не уйти. Я стоял, зажатый в тупике.

Молния на пакете поползла вниз. И вот глазам открылся ужасающий образ. Из мешка показалось страшное лицо, покрытое следами засохшей крови. Замок расстегнулся до конца, и оттуда вылез мужчина.

Он не был похож ни на кого из призраков, что встречались мне раньше.

Этот человек выглядел чудовищно! Тело было собрано из отдельных частей, словно его грубо разрезали, а потом склеили снова. Раны проходили по плечам, рукам и ногам. Он выглядел так, будто его разрубило колёсами

поезда.

Мертвец распахнул опухшие веки и уставил на меня глаза, полные безумия и боли. Челюсть отвисла, обнажив розовые от крови зубы.

Разрубленный человек начал переставлять изуродованные ноги.

Я нёс что-то невпопад, пытаясь уговорить этого мужика не приближаться ко мне:

– Братан, стой где стоишь. Не хотел тебя тревожить, честное слово.

Хотелось обратить эту ситуацию в шутку, но на самом деле мне было не до смеха.

Голый изуродованный мужчина приближался, неуклюже балансировал, и старался не поскользнуться на собственной крови.

Он издавал какие-то звуки, напоминающие стук колёс поезда:

– Ту-тух-ту-тух… ту-тух-ту-тух!

Наверное, это было последним, что он слышал в своей жизни.

Я понял, что нельзя просто стоять, и решил попытаться проскочить мимо этого монстра. Пробежать по платформе, близко к стене. Рванул с места, но не успел промелькнуть.

Разрубленный мертвец оказался быстрее и сильнее.

Он схватил меня за плечо железной хваткой и одним мощным рывком столкнул на рельсы!

Я упал на пути и сильно ударился грудью. Рёбра наверняка в труху…

Но быстро вскочил на ноги, желая выбраться до того, как прибудет поезд! Разрубленный человек стоял на платформе, глядя сверху

вниз.

Его губы медленно растянулись в улыбке.

– Ту-тух-ту-тух… ту-тух-ту-тух! – шёпотом повторял он, как сумасшедший.

В этот момент из тоннеля послышался нарастающий грохот приближающегося поезда, подул ветер и засиял свет фар.

В голове зазвучали инструкции, которые часто повторяют по громкой связи на каждой станции:

Мысли метались в панике: «А что делать? Что делать?.. Скорее! Так… Если упал на пути, нужно лечь в углубление между рельсами, головой к приближающемуся составу».

Я сделал всё как учили. Прижался к полу и закрыл глаза, но даже сквозь веки видел слепящий свет. Над головой пронёсся ураган ветра, визг тормозов, грохот колёс. Поезд промчался надо мной и остановился.

– Помогите! – кричал я изо всех сил, не веря тому, что остался жив.

Начитался о жертвах станции «Купчино» и сам едва не попал в новостные сводки.

Проверить станцию. Быть осторожным!!!

Вскоре я оказался в больнице со сломанными рёбрами и трещиной в запястье. Это быстро прошло, а впечатления от произошедшего со мной до сих пор. Хотел себе ярких воспоминаний в старости – вот они…

Раньше я бродил по станциям, словно охотник за привидениями, искал странные лица в толпе, пытался разгадать тайны мраморных стен и подземных переходов.

Но теперь мне больше не хочется этим заниматься.

Я понял, что среди призраков есть по-настоящему опасные ребята, способные на убийство. Тот разрубленный человек из мешка – не просто тень прошлого. Он монстр, погубивший многих пассажиров. Убийца, которого никогда не поймают.

А сколько ещё таких бродят там внизу?

Метро уже не притягивает меня, как раньше. Я больше не ищу приключений, а предпочитаю наземный транспорт.

Привидения, наверное, подумали: зачем создавать своё Царство мёртвых, когда можно просто занять подземку, построенную живыми? Я побывал на каждой станции, упомянутой в этой истории, надеясь увидеть хотя бы одного призрака, но встретил только бледных и уставших людей. Хотя, может, я просто не замечаю разницу между живыми людьми и призраками?

Влад Райбер

Кошмарные сны старого дома

Теперь я верю, что страшные ленинградские события помнят не только люди, помнят их и старые дома… Но расскажу обо всём по порядку.

Мой дед до глубокой старости сохранил ясный ум. Я не помню, чтобы он хотя бы раз средь бела дня говорил что-то бредовое или безумное. Дед принципиально не смотрел телевизор, но всегда очень много читал, я только и видел его с книжкой в руках.

Даже когда у него серьёзно испортилось зрение, он не смог отказаться от этой привычки и заказал себе очки с очень толстыми линзами, в которых у него глаза были смешными, как у лемура.

Дед всегда казался мне спокойным, редко выдавал эмоции, но выяснилось, что в его поведении была особенность. Об этом я узнал только в студенческие годы. От дома бабушки с дедушкой до моего университета можно было дойти пешком за пять минут, поэтому я часто оставался у них ночевать. Они сами на этом настояли и выделили мне комнату.

Однажды ночью я проснулся от дикого вопля. Это кричал мой дед. Перепугавшись, я вскочил и вбежал к нему. Дед вскрикивал, зажимая уши дрожащими руками, глаза его были как стеклянные.

– Что случилось? – Я тряс его за плечо. – Тебе плохо? Скажи, что случилось?

Дед обратил ко мне своё бледное лицо и сказал:

– Покойников та-тащат! Слышишь? На-на лестнице! Покойников та-тащат! Покойников та-тащат!

Слово «покойников» он каждый раз проговаривал чётко и всегда спотыкался на слове «тащат». Мой дед говорил с заиканием с самого детства…

В ту ночь, когда я сидел на его кровати, а он снова и снова повторял одну и ту же фразу «Покойников та-тащат!», я не знал, что и сказать, подумал, что у старика поехала крыша. Но тут в комнату пришла бабушка и сказала мне, что ничего страшного, случается такое у деда. Прошлое его беспокоило, детство было тяжёлое, страшное, кошмары снились теперь. Бабушка погладила мужа по голове, как ребёнка, сказала: «Не кричи, ложись спать, хорошо всё». Дед сразу успокоился, опустил голову на подушку и уснул.

Следующим днём бабушка рассказала мне, в чём причина ночных пробуждений старика. Он в этом доме родился и прожил всю жизнь. Его детство пришлось на Ленинградскую блокаду. В первую и самую страшную зиму отец умер от голода. Тогда моему деду было только одиннадцать лет. Он остался жить вдвоём с матерью. Они мёрзли, голодали, выживали как могли. Спасло их то, что мать всю блокаду работала на заводе и ей выдавали чуть больше хлеба, чем иждивенцам и служащим.

Как-то раз, ближе к Новому году, одиннадцатилетний ребёнок услышал шум на лестнице. Тук-тук-тук по ступенькам, и снова тихо. А потом опять тук-тук-тук.

Любопытный мальчик выглянул за дверь и увидел, как угрюмые люди в тулупах волокут трупы вниз с верхних этажей. Тощие, замёрзшие тела тянули за ноги, и они ударялись головами о ступеньки с твёрдыми ледяными стуками. Тук-тук-тук…

Тут явилась мать, прогнала сына в комнату и отругала, что он открыл дверь. Она ему строго запрещала это делать. Мой будущий дед спросил, что происходит. Мать ответила:

– Покойных соседей уносят. Помёрзли они, от голода умерли.

– А зачем их так – головами по ступенькам? – спросил мальчик.

– Нет у людей сил, сынок, – сказала мама. – Теперь и ведро с водой дотащить трудно, а тут человека целого…

Тот день на всю жизнь врезался деду в память. Бабушка мне объяснила, что иногда по ночам чудилось ему, что по ступенькам волокли покойников. Вот он и кричал в полусне. Но, как я позже узнал, то были вовсе не кошмарные сны моего деда, а тяжёлые воспоминания.

Моих стариков сейчас уже нет. Они заболели и умерли, можно сказать, в один день. Оба попали в больницу, пролежали неделю в тяжёлом состоянии, после чего ночью скончался дед, а утром, не приходя в сознание, умерла и бабушка. У меня нет сестёр или братьев, поэтому, потеряв их, я лишился сразу половины своей семьи. Пережить такое непросто.

Однако не прошло и месяца, как родители «прогнали» меня в их квартиру. Я думал, что они сами станут там жить, говорил им, куда мне одному трёхкомнатная? Мы-то с отцом и матерью жили в двушке. Дома мне было привычней, и до имущества я не жадный.

Но родители настояли на том, что квартира стариков должна достаться мне. Мол, я человек молодой, женюсь, детей заведу. Семье нужно большое пространство. А я такого в ближайшее время не планировал и не думал об этом даже.

Но переехал. Жаловаться грех, наследство хорошее. Попробуй сейчас сам на жильё заработай. Однако на новом месте мне было так просторно, что я подумывал, а не взять ли кого себе в сожители да и брать с них арендную плату. На это я так и не решился – мне трудно сходиться с людьми. Вот и жил один, устроился в комнате деда. Она была самая светлая, с двумя большими окнами.

Я купил себе новую кровать, и было мне там комфортно, пока однажды ночью меня не разбудили странные звуки за стенкой. Шум был отчётливый и навязчивый.

Отголоски страшного прошлого!

Тук-тук-тук… Слышал я сквозь сон. Тишина… А потом опять тук-тук-тук по ступенькам. И шаги чьи-то шаркающие, тяжёлые вздохи.

Я очнулся, сел, прислушался. Тихо. В той комнате прямо за стеной была лестничная площадка. Я прижался ухом к обоям – никакого шума.

Неужели показалось? Но ведь я не так крепко спал и ясно слышал эти странные стуки! Будто что-то волокли по ступенькам…

Стояла глубокая ночь, и теперь мне было не заснуть. Я ворочался в постели, невольно прислушивался к каждому шороху, и в голову лезли воспоминания о том, как дед иногда просыпался по ночам от странных звуков. Старик и сам думал, что это всё ему снилось. Но у него на то была причина. А почему меня побеспокоил «призрачный стук»? Неужели унаследовал дедову травму с тех пор, как узнал, что творилось в этом доме?

И снова: «Тук-тук-тук!» – по ступенькам прямо за дверью!

Это было просто невыносимо! Я встал, оделся и пошёл смотреть, что там. А в парадной темнота!

Шагнул за порог, спустился на площадку между этажами, посмотрел вниз. И там темно! Будто отключили свет.

Внезапно стало очень зябко. Меня обдало морозом, хотя секунду назад было тепло. От холода застучали зубы. В темноте свистел ветер с улицы и гремели оконные рамы. Я удивился, почему на улице такая темень? Неужели и уличные фонари погасли? Стало быть, крупная авария где-то!

Решив, что хватит мёрзнуть, я начал подниматься обратно. Чуть не поскользнулся на первой же ступеньке. Вся лестница была покрыта коркой льда. Под ногами хрустел снег.

«Что за чёрт?» – думал я, поднимаясь наверх.

Когда ступеньки успели обледенеть? Разумного объяснения этому найти нельзя. Только что всё было нормально!

Я добрался, как мне показалось, до своего этажа, приблизился к двери и даже в темноте разглядел, что дверь не моя. У меня металлическая современная, а эта была старая деревянная.

Дрожа от холода, я сунул руки в карманы штанов и нащупал зажигалку. Старая газовая плитка у меня дома сама не зажигается, вот и приходилось иметь при себе эту вещицу.

Я чиркнул зажигалкой, стал светить слабым пламенем, огляделся, а на площадке все двери такие. Какой же это этаж? Вижу, и стены страшные, закопчённые, и счётчики старинные, сосульки на них висят.

Вот теперь стало жутковато. Но я успокаивал себя, что просто промахнулся этажом. Раньше-то выше никогда не поднимался и не видел, что там всё осталось, как в советские годы… Хотя как можно было пройти мимо? Я точно помнил, что слишком высоко по лестнице не поднимался. Решил, что потом разберусь! Погасил зажигалку, пошёл вниз по скользким ступенькам.

Спустился на этаж ниже, снова посветил зажигалкой вокруг себя. И тут то же самое! Деревянные двери, у одной из-под порога какие-то грязные тряпки торчали, а ещё одна была не заперта, и ветер дул из тёмной квартиры.

Теперь мне стало ясно, что я не в своём доме. Планировка похожая, но это было какое-то мрачное гетто, а не наша «образцово-чистая парадная».

Только как я здесь оказался? Ведь даже не выходил на улицу! Стал спускаться вниз, цепляясь за перила и держа перед собой зажигалку. Колёсико нагрелось и обжигало мне палец, а сам я продрог насквозь в одной футболке, в домашних штанах и в тапочках на босую ногу. Какой был холод! Неумолимый! Хотя, возможно, дрожал я ещё и от страха.

Спустился на этаж ниже и слышу, как в одной из квартир нескончаемо кашляет какой-то мужчина. Всё кашляет и кашляет с хрипом… Надрывается и не может остановиться. А из-за другой двери доносится детский плач. Какая-то девочка рыдает, говорит что-то, но слов не разобрать.