скачать книгу бесплатно
– Но их – тьмы и тьмы на каждой территории! Я же подхожу к одному-двум самое большее! А сколько таких территорий? Сколько людей в каждой? Знаете ли вы это? И что я смогу сделать?
– Всё верно: и таких территорий просто неисчислимое количество, и людей в каждой огромное множество, но в твои служебные обязанности входит освобождение всех пленённых тёмными. Разве эти люди не могут быть причислены к пленникам?
Звента кивнула. Конечно, эти тоже захвачены в плен и надежды на освобождение у них практически никакой.
– Я готова, что делать и как им помочь?
– Достаточно одного только толчка, одного твоего слова, которого им не может сказать никто из заключённых и, тем более, конвойных, чтобы дать иное направление движению мыслей человека. А любой человек, остановившись в дьявольской гонке зла, которая продолжается и тут, словно в заколдованном круге, непременно обращается к ближним с вопросами, схожи ли судьбы соседей с жизнью и итогом судьбы имярек. И дальше пойдёт всё кругами, как от брошенного в воду камня.
– А если этого толчка не дать?
– То люди будут бесконечно терпеть ужасающие страдания, которым конца-края не видно. Они всё время возвращаются к совершённым преступлениям и думают о том, как можно было бы их совершить, чтобы избегнуть наказания. Они не понимают, что давно покинули земную жизнь и находятся в месте, где расплачиваются за причинённое ближним зло. (Вспомни Хранителя Времени, который объяснил тебе, что в аду самое страшное именно то, что в нём времени нет!). Но сколько бы они не кружились в этом колесе, выхода они найти не смогут. Именно потому, что края мучений достичь можно лишь через осознание собственных ошибок и искупление их.
– …никакие сроки нахождения в аду не изменят их участи?
– Ты задумывалась, зачем мы познакомили тебя с Хранителем Времени?
– Чтобы он объяснил мне катастрофичность положения мест и обстоятельств, когда Времени нет?
– Именно. Отсчёт испытываемым мукам начинается именно в момент, когда человек начинает осознавать, что был неправ и начинает думать по-другому… У людей появляется надежда.
– И много таких местностей?
– На твой век хватит и останется. Потому что если список земных болезней тела превышает несколько тысяч, то болезней нравственных, духовных, ещё больше.
То есть сначала человек совершает небольшой проступок, находит себе оправдание, а поэтому и не исправляет этот проступок. Далее, уже гораздо проще, легче и быстрее, совершает второй, третий, двадцатый, пока не настаёт момент, что он уже и не помышляет о причинённом зле…
Человек не может не ошибаться, ибо постоянно подвергается нападениям представителей тьмы, но, допустив ошибку, должен исправлять и сами ошибки, и их последствия, должен контролировать себя, соотносить свои действиями с нравственными категориями Закона Божия. А если он этого никогда не делает, если голоса совести, то есть Ангела Хранителя, не слушает совсем, тогда заболевает дух. И болезни телесные есть сообщение открытым текстом о том, что больна душа данного человека. (Люди же к больным душой причисляют только потерявших рассудок, хотя подобное сужение понятия гибельно для человечества!). Или, того хуже, болен дух рода. И надо молиться, надо спасаться. А поликлинику и аптеку посещать – напрасная трата времени.
***
Измученная бесконечными процедурами, Татьяна в минуты ослабления активности той группы Спутников, которых, вероятно, следует называть медиками, вспоминала дни, предстоявшие отпуску.
Во-первых, в какой-то миг, из тех, когда у Татьяны появлялось зрение-видение, она вдруг обнаружила возле себя огромную астральную собаку. Гризли показался бы рядом с ней лилипутом. Да и сама земная Татьяна доставала ему, стоящему, примерно до колена лапы. Зато Звенте, считавшую свой рост в ином измерении сотнями метров, он едва достигал до колена.
И, кстати, был он шерстист именно в такой степени, в какой был шерстист тот огромный медведь, которого видела Татьяна в том давнем, на всю жизнь запомнившемся сне, когда зверь сей появился из-за горизонта и пересёк степь в несколько шагов.
– Это был не я.
Лишь на доли процента удивившись, что зверь разговаривает человеческим голосом (она и не такое видала!), Татьяна спросила:
– Тебя как зовут?
– Брат волк Акинфей. Я теперь буду тебя охранять. Вместе с вот этой гвардией. – И Татьяна увидела, что гвардия волчья довольно внушительна, не только по количеству (особей примерно в пятьдесят), но и в том смысле, что любой из стаи от Акинфея размерами не слишком отличается.
– А зачем? Разве солдатики, которые охраняли меня, перешли на другую работу?
– Нет, Звента, мы здесь! – В круг зрения Татьяны вступил ангел-офицер в небесно-синем, цвета Пресвятой Богородицы, мундире. – Мы всегда здесь, будь уверена.
– Так зачем мне ты, Акинфей?
Но ответил не он, ответил офицер.
– Охота за тобой, Звента, усиливается, привлекаются всё новые силы. Ведь даже на земле танки воюют с танками, самолёты с самолётами, а пехота с пехотой. Понимаешь?
– Хочешь сказать, что на меня в атаку пошли адские звери?
– Именно так. Наши противники, благодаря некоторым нашим тактико-стратегическим манёврам, в том числе твоему переезду в иное место жительства, потеряли тебя, хотя и на время, из виду. И теперь ищут твой след таким вот способом: послали ищеек. Вслед за которыми, конечно же, идут сами охотники. И задача Акинфея и его волчьего братства – сбить ищеек, адское зверьё, со следа, если они случайно нападут на него.
– Весело… – сказала Татьяна.
– Но это ненадолго. Найти им тебя вряд ли удастся. Ведь кроме нас и группы Акинфея, есть и другие защитники, которые имеют ту же задачу – сбивать со следа ищеек тьмы и подсовывать им ложные направления. И для этого, уже совсем скоро, ты опять переедешь, я думаю, ты уже знаешь об этом предстоящем событии…
Конечно, Татьяна знала. Хотя представляла себе это настолько смутно (как это получится и куда она должна снова переезжать), что будет правильнее сказать, что совсем не представляла. Более того, старалась об этом не думать вовсе, потому что эти переезды могли длиться всю оставшуюся жизнь.
В нынешнем новом месте, втором по счёту после расставания с коммуналкой, которая достала её за двадцать лет до такой невообразимой и неописуемой степени, она была по-настоящему счастлива тишиной, покоем и близостью леса и озера. Посему и не хотела думать о предстоящем следующем переезде неизвестно в какое и где находящееся место, к которому ведь ещё снова придётся привыкать, потому что не зря переезд приравнен к пожару…
Поэтому она вернулась в памяти к более приятным событиям. На следующий, после появления Акинфея, день Спутники велели ей пойти погулять в лес. Причём прогулка эта должна была длиться минимум три часа. А посему Татьяне следовало взять с собой какую-нибудь еду: вдруг есть захочется? Но главное указание: взять туристский стульчик, потому что она может устать, а садиться на землю, поскольку осень, лучше не надо. Городскому жителю это с непривычки вредно.
В лес – пожалуйста! Татьяна бодро почибиряла, прихватив всё, что было велено Спутниками. Потом несколько часов она медленно, наслаждаясь, бродила по лесу, уже вроде бы и знакомому, но открывавшему такие свои полянки, что только диву даёшься, где они до сей минуты прятались. А ещё и Солнце – всегда пламенно любимое Татьяной и Звентой Солнце – светило на всю осеннюю свою мощь.
Притомившись, Татьяна на встретившейся тихой полянке поставила прямо под толстой берёзой стульчик и села, прислонившись в стволу так, чтобы Солнце светило прямо ей в лицо. Она сидела так, прикрыв глаза, примерно полчаса тихо-тихо, и даже Спутники, жуткие болтуны, молчали всё это время. Конечно, Спутники в ответ на это определение немедленно возразили, что они вовсе не болтуны. Такое впечатление возникает оттого, что их много, и если каждый из них произносит хотя бы по фразе, а то иногда приходится произносить и несколько предложений, то Татьяна слышит непрерывный говор.
Татьяна не стала спорить, она предпочла, чтобы эта солнечная тишина продолжалась. Ей, как её с подковыркой часто дразнил драгоценный друг Лысый, «рабе асфальта» подобные вылазки на природу удавалось совершать нечасто. А уж в одиночестве – так и вовсе никогда.
Просто поразительно, чего лишают себя городские жители, никогда не сидевшие тихо в лесу или в поле! То, что называется отдыхом на природе, оставляющее после себя горы разнообразного пластика и битого стекла, вовсе не значит, что эти дикари приобщились к природе!
– Смотри!
Татьяна, опасаясь раскрыть глаза на нормальную ширину, увидела из-под век, что к ней медленно приближается неописуемой красоты олень. Он был очень молодой, по человеческим статусам возраста – подросток. Но был он удивительный. Имея кое-какие, пусть и не самые обширные, знания о фауне средней России, Татьяна не могла припомнить, чтобы видела именно такую породу оленей.
Олень подходил всё ближе, медленно и спокойно. Не случайно здесь оказавшийся и Татьяну только что обнаруживший, нет, он именно к Звенте приближался. А с низкой ветки соседнего дерева на неё приветливо смотрела белка, прямо у ног, оказывается, в траве сидел заяц, на пеньке расположилась невиданная прежде птица чуть больше голубя, тоже неизвестной Татьяне породы, и многие ещё представители фауны сидели и ждали, кто из них первым осмелится подойти к Звенте.
Самой храброй оказалась белка. Одним прыжком она перемахнула с ветки на плечо Звенты и уселась там так спокойно, словно это не плечо было, а такая же ветка. Но тут на колено Татьяны вспрыгнул зайка, на голове оказалась птица… Вся толпа животных подвинулась настолько близко, что при желании Звента могла бы погладить каждого. Но она не то, что рукой, ресницами остерегалась шевельнуть, дабы не напугать и так замордованное до невозможности человечеством зверьё.
И как же ей на этот раз пригодилось умение разговаривать мысленно! Именно так она спросила у Спутников, что означает это паломничество представителей животного царства к ней и уж не эта ли коллективная встреча была истинной целью прогулки в лес?
– Именно это. – Звента даже не поняла, кто именно ей ответил. Вполне возможно, что и Солнце, принимавшее в происходящем самое горячее участие. – Сейчас ты обретёшь умение понимать всю фауну и флору, разговаривать с каждой былинкой и каждым зверем и получать ответы на все вопросы. И отвечать на вопросы, которые они будут задавать тебе.
Самое главное для этого – тишина внутри тебя, тишина твоего сердца. Второе, но не очень существенное – видеть того, с кем разговариваешь. Или знать, что это существо на расстоянии таком, что точно тебя услышит. И третье, из главных условий, разговаривать надо мысленно. Положение дел на данную минуту таково, что человеческий голос воспринимается любым иным существом как потенциальная угроза, даже если звучит ласково.
Конечно, мы говорим о свободных обитателях земли, а не о тех, которые пребывают в тесном контакте с людьми. Не о домашних. Тем, извини, деваться некуда. А этим пока есть куда деваться. А потому нынешнее их посещение – сугубо добровольное.
И ты порадовала нас, что не дала воли своему голосу. Хотя они знали, к кому идут, но голос человеческий, даже твой, для всех нежеланен. Так что не на голос человеческий звери идут, если идут добровольно, но на излучение сердца. Если звери эти идут к человеку знакомому, то голос его для них просто опознавательная примета.
– И почему они пришли ко мне?
– Познакомиться. Дать тебе увидеть их.
– Зачем?
– Чтобы ты могла позвать их и чтобы они могли позвать тебя, случись что. И чтобы ты знала, кто тебя зовёт и откликалась на их призывы. Вряд ли это будет призыв о помощи или спасении – мы всё-таки ближе – но позвать они тебя могут.
Но голос земного человека лучше не использовать в общении с ними. Просто тебе нужно настроить сердце и душу на излучение любви к живому. И тогда они примут твоё приглашение и сами смогут приглашать тебя к себе в гости.
– Но я же не знаю, как кого зовут! То есть, поймёт ли заяц, что я зову именно его?
– Звери знают, к каким породам их причисляют люди. И если ты позовешь белочку, например, откликнется ближайшая. Равно это относится и к другим породам.
Внезапно Татьяна осознала, что среди пришедших в гости зверей нет главного – медведя.
– Ты неправа, – сказал кто-то из Спутников, – он здесь.
И он действительно был. Просто не в центре, то есть не в поле прямого взгляда, а несколько правее, с самого края пришедших в гости. Так положено, чтобы крупные существа пропускали тех, кто поменьше, вперёд. Не заслонять обзора тем, кто не отличается большими габаритами.
Там же, рядом, Татьяна увидела и других зверей, которые относятся к хищникам – тигра, росомаху, волка и даже белого медведя. Ничего хищного она в их облике не увидела – животные, как животные. Хотя, конечно, понимала, что статус им присвоен не случайно.
– Эти уже побывали под Древом Жизни. Они уже изменились. Хотя ещё продолжают жить в обычных условиях и вести почти тот же образ жизни, какой и раньше вели. Такой, да не совсем.
А теперь, когда ты будешь с ними общаться, этот образ будет меняться ещё больше, пока статус будет у них отнят.
– А общаться так с животными могли бы все люди?
– Конечно. Но именно и только с любовью пришедшим животные ответят. Тот слишком хитрый охотник, который сочтёт, что подманит к себе животное, мысленно его позвав и тут же убьёт его, пусть не льстит себя пустой надеждой. Мысли звучат таким набатом коварства или такой нежностью, что зверя не обманешь!
– Ведь манок на физическом уровне звучит, а не на эмоциональном. Вот потому земные звери с птицами и попадают в подобные ловушки. Им абсолютно неведомо коварство, неведома подлость, свойственные человеку, они совершенно не могут представить, что звук, который что-то конкретное для них значит, может быть западнёй.
– Да, да, – подтвердил олень, – люди приписывают нам, животным, свойственные им самим черты характера, поэтому вполне естественно, что они в мотивах нашего поведения ошибаются. Ибо мы существа вольные и живём по совершенно иным законам. Главным из которых – олень тяжко вздохнул – является: бойся человека.
А Татьяна немедленно вспомнила, как нежно тянулись навстречу её руке самые различные головы животных и птиц, отдыхавших на травке под Древом Жизни… Грустно, братцы!… И ещё грустнее, когда вспоминаешь хором высказанную пламенную просьбу передать людям, чтобы человечество прекратило повсеместное убийство животных (охотники! представляете белочку, которая просит вас полностью понятным вам языком: не убивай меня!), а также тотальное истребление и загрязнение всего, что считается природой.
Вы можете представить, что пришли к лучшему другу и, вместо того, чтобы праздновать с ним и радоваться, разнесли весь его дом в щепки, попутно изгадив его до последней возможности, наложив, скажем, кучу на ценнейшем, ручной работы ковре, вывалив посреди зала мусорный контейнер, изломав мебель, перебив всю посуду и так далее… А уйдя восвояси, оставив рыдать на осквернённых развалинах хозяина дома, неосторожного зачислившего вас в ранг людей психически нормальных и порядочных, а потому позвавшего вас в гости, вы могли бы совершенно искренне продолжать считать себя этому человеку другом? Правда, нереально?
Почему же, выехав на природу… Да, прав был Михаил Анчаров, сказавший, что сволочи и мерзавцы, очевидно, не читают хороших книг и поэтому шансы, что негодяи и мерзавцы перевоспитаются, крайне малы. Нормальному человеку не нужно объяснять, что в лесу дворников нет. А если бы и были, то надо ли гадить в уверенности, что дворник придёт убрать за тобой?!. Как зверям-то жить, пока этот дворник (а этот единственный для природы дворник: время – распад пластиковой бутылки занимает примерно полстолетия!) уберёт всё, что человечество поленилось за собой убрать само. Как это водится у порядочных людей.
***
В очередной раз умученная процедурами Спутников, группу которых следовало бы квалифицировать как медики-программисты, Татьяна, в который уже раз, попыталась предложить какое-то сотрудничество в плане переустройства её бренного тела. Особенно настойчивой она была после того, как несколько раз сильно закашлялась, потому что питьё, уже годы ей даваемое Спутниками, а с некоторых пор вообще текущее непрерывным ручейком, а не порциями, как раньше, попало не в то горло, она предложила, что будет пить сама. Но ей отказали.
– Питьё должно поступать в среднем каждые десять, а то и пять секунд, в одно и то же время. Тебе надоест за этим следить. Или вообще забудешь пить. Уж лучше мы сами.
– Ладно. А эти ваши безконечные процедуры, это что такое? А главное, зачем?
– Ты вот всё жалуешься, что никаких в себе перемен не видишь. А они есть. Просто ты не в состоянии их оценить. Они ежедневные, медленные, постепенные, то есть незаметные глазу. Так человек, хотя каждый день смотрится в зеркало, не замечает, да и не в состоянии увидеть в себе никаких особых перемен. Но встретившись с кем-то, с кем не виделся некоторое время, слышит в свой адрес, что замечены большие перемены. Точно так же каждый замечает перемены в другом человеке. Вот ты недавно встречалась с Витой, помнишь её на тебя реакцию?
Вита, случайная, можно сказать, приятельница, действительно была явно поражена тем, как хорошо выглядит Татьяна. Ещё бы, выбравшись, просто чудом, из коммуналки, живя в снятом доме рядом с лесом, дыша по-настоящему чистым, лесным воздухом и наслаждаясь идеальной тишиной, Татьяна словно помолодела.
– Хочешь сказать, что своим прекрасным внешним видом я обязана этим процедурам?
– Это попутно. Но на деле они имеют определённые цели, причём совсем иные, чем твой цветущий земной вид, конечно. В какой-то день, эффект от каждой из проводимых процедур перейдёт в новое качество и ты станешь Звентой по-настоящему. И день этот не за горами.
– То есть?
– Ты пока ещё земная Татьяна – процентов на шестьдесят. Ведь ты пока не можешь в физическом теле просто взять и перейти в наше измерение. И так же спокойно вернуться.
Ты ведь помнишь задачу этого отрезка своей третьей миссии?
Татьяна, конечно, помнила, но так до сих пор и не знала, как её выполнить. Ведь ей, ни много ни мало, было поручено стать Душой Мира. Но как это сделать?
– В первую очередь, ты должна полюбить весь мир. Мир, вселенную в целом и каждого в отдельности. Пока в твоём сердце хоть к кому-нибудь или чему-нибудь, к живому созданию или явлению, сохраняется негативное чувство, пока Любовь не стала главным твоим отношением ко всему сущему, ты не сможешь выполнить задание.
Ничего себе задачка!
– А как же злодеи, воры, насильники, мародёры и прочие преступники? Неужели я должна и их любить?
– Сказано в Священном Писании – не человека надо осуждать, но грех, им совершённый. Люди грешат всегда именно потому, что взяты тёмными в плен. Знают они сами об этом или нет. Так что всякое согрешение есть крик человека о помощи.
Но не только людей, а даже главного злодея ты должна жалеть. (А жалость есть сестра родная любви!). О людях же, поддавшихся влиянию тёмных сил, попавших в их сети и не подозревающих об этом, можно только восскорбеть в сердце своём. Именно та великая, духовная жалость, которая предшествует любви, должна помочь тебе подать им руку спасения, этим несчастным. Ты же видела, как ужасно им приходится за свою неустойчивость расплачиваться…
И, мы тебе уже говорили, наши процедуры также имеют вполне определённую цель: активизировать все силы разума, заблокированные в тебе, как, впрочем, и в каждом земном человеке. Ты помнишь, что говорят многие святые мудрецы о древнейших временах? О том, почему погибли прежние высокоразвитые цивилизации?
А говорят они, что люди, предавшись самым мерзким страстям и воинствующей глупости, поняв данную каждому Господом свободу исключительно как право действовать своевольно и безнаказанно, затеяли страшную войну разумов. И чем это закончилось? Полной катастрофой – гибелью этой самой их цивилизации. Причём это повторяется уже в который раз. И чтобы это не повторилось снова, чтобы оградить самую жизнь от этого человеческого безумия, силы разума и души в человеке блокируются перед его рождением в земную жизнь. Помнишь, ты всё никак не могла понять, зачем человеку столько мозгов, если действуют только десять процентов оных?
Конечно, Татьяна помнила.
– Чтобы быть в состоянии полностью использовать возможности мозга, человек должен быть высокодуховным. Настолько высоко, чтобы идея насилия была ему отвратительной, чтобы он и помыслить не мог употребить свою мыслительную силу во вред даже пылинке. Никакие корыстные интересы не могут присутствовать в душе этого человека, иначе он неизбежно скатится во зло.
Всякий, кто склонен к нарушениям закона (а мы говорим о законах Вселенной!), кто предаётся страстям, кому свойственна корысть, неизбежно становится преступником. Главным, практически единственным, в какие бы словеса его не рядили, мотивом злодеяний является корысть. Жадность. То есть отсутствие любви.
Конечно, согласилась Татьяна, любящий человек не пойдёт на преступление. Именно любящий, а не обуянный бесовской страстью. Люди очень часто не умеют отличить любви от страсти, хотя это различие видно невооружённым глазом!
Любовь есть жажда и деяние добра. Круглосуточное желание и деятельное творение блага для любимого человека. Конкретного человека, конечно, но эта жажда делать добро непременно столь велика, что намного перехлёстывает потребности того одного, любимого, человека, а потому движимый любовью творит добро всем окружающим – знакомым и чужим. Любящий просто не может иначе!
Обуянный же страстью (то есть руководимый дьяволом) преследует совсем другую цель: завладеть объектом страсти. Здесь главный лозунг не – «Добра!», а – «Моё!». Всё, что делает поражённый, больной страстью, направлено на завладение, на утоление жажды собственничества. Никогда и никому не приносит блага, не творит добра обуянный страстью. И потому не бывает тепло рядом с ним! Потому что жар его сердца – не Божественный жар и свет Любви, а дьявольское пламя собственника, пока не захватившего кого-то в нераздельную власть! И чтобы этого достичь, используется абсолютно всё! Кстати, именно и только обуянные бесовской страстью испытывают ревность.
Что есть на самом деле ревность, которая считается таким себе проявлением любви? Это, в действительности, страх собственника потерять захваченное имущество. И больше ничего. Посему никакие словеса, пытающиеся ревность объяснить и даже оправдать являются именно отводящей укоры ложью! Любящий – не ревнует. Любящий не боится ничего, ибо уверен, что не может ничего потерять, ибо любовь его – в сердце его и потерять это чувство можно только с потерей сердца (не физической потерей, а духовной!). А если любимый выбрал для общения, для взаимной любви или совместной жизни не любящего имярек, а кого-то другого, то любящий благословляет избранника и желает счастья и долгих лет жизни и любимому, и избраннику.
Обуянный же сатанинской страстью, вместо истинной радости любить, всем существом своим страшится, что собственность (живая, между прочим!) переменит (или, наоборот, не захочет переменить, если имеет уже избранника) хозяина на нового. Какими могли бы быть побуждения к смене собственника? Разве тот, второй, новый, будет иметь более высокие показатели: в сексуальности, в размерах имущества и денег (как правило!), во внешности и прочих вполне земных параметрах. Но вместо того, чтобы улучшить свои такие же показатели, жаждущий собственник предпочитает истреблять соперников. Это если промолчать, что у самой «собственности» никогда не интересуются, желает она оставаться на данном месте или желает его переменить. Вот что такое ревность! Оскоблённое и неудовлетворённое чувство собственника, оно же – первый шаг к злодейству!
Но Спутники оторвали Татьяну от этих размышлений, продолжив разговор.
– Итак, когда мы закончим процедуры этого этапа, а они продлятся ещё только несколько дней, мы снимем блоки с твоего мозга. Конечно, постепенно, потому что ты даже и представить не можешь своих настоящих сил. Люди их вообще не представляют. А между тем даже вполне земной человек, уверенный в своей всесторонней бездарности, обладает столькими возможностями, что самые смелые фантазии не могут дать даже приблизительного представления об их мощи.
– Всякий человек?
– Все без исключения люди имеют эти потенциальные возможности, ибо Господь каждого награждает всевозможными дарами, чтобы помочь человеку достойно преодолеть земной путь. Но, повторяем, владение или не владение этими дарами и возможностями зависит исключительно от духовности каждого конкретного человека. Чем ниже духовность, тем более основательно заблокирован его мозг.
Сейчас снова близка та стадия эволюции, на которой человечество точно уверено в существовании физической силы мысли, гораздо более мощной, чем все технические средства. И чтобы мысль плохого человека была лишена возможности воздействовать на происходящее, мы, защищая других людей, полностью блокируем его мозг. Это один из видов нашей борьбы со злом.
