Опасная посылка

На третий день мне надоело тупо следить за бесплодными инженерными мучениями, и я заявил, что с сегодняшнего дня мы будем жить в армянском режиме. Японец хотел было запротестовать, но я строго сказал, что тут нет ничего личного – это на благо общего дела. Он удивился изрядно, но уже не смел возражать.

И вот после очередных напрасных попыток реанимировать прибор я повёл его в хинкальную.

– Что это? – спросил он, увидев огромное блюдо с дымящимися хинкалями. На что я с гордостью ответил – кавказские равиоли. Японец принюхался и заявил, что он этого не осилит, а если и съест пару штук то потом должен будет долго сидеть в позе «лотоса». Я ответил, что без соответствующих навыков ему это конечно не осилить даже, если сидеть полдня на голове. Тут нужна выучка, сказал я и начал показывать, как надо есть – «надкусываем топ хинкаля затем, смакуя высасываем из него горячий бульон, причём так чтобы ни одной капли не уронить на тарелку, а затем съедаем всё остальное».

Японец не выдержал моей аппетитной рожи, которая глотала хинкальки один за другим и, выпив армянского пивка, проглотил первый десяток хинкалей, причём сделал это с энтузиазмом человека, который в последний раз наедался в сиротском приюте. Я осторожно налил ему рюмочку 50 грамм кизиловой водки (кизиловки менее 50 градусов просто не бывает по определению, ибо она в этом случае непригодна для питья) и предложил выпить за успех нашего дела. На его вопросительный взгляд я успокаивающе ответил – это всего лишь армянское саке. Он, убаюканный таким родным для японского уха словом, быстро опорожнил рюмку и тут же один за другим расправился со вторым десятком кавказских равиоли…

Когда мы вышли из хинкальной, нас было уже не узнать. Мой японец выглядел, как все нормальные люди, которые ещё раз убедились, что пиво без водки – это деньги на ветер.

– Отлично поели, – заявил он с поплывшей рожей. – но….

Я понял, что ему чего то не хватает.

Обычно после обильного застолья, многие хотят то о чём стесняются сказать вслух. Я знал что японцы сексуальны, а иначе у них не был бы так развит институт гейш. Рассмотрев в глазах японца до боли знакомый тестостероновый блеск, я полушёпотом произнёс слово «гейша», чем вызвал у него приступ гомерического смеха, и потом я долго соображал угадал я его желание или нет.

– No heysha, – сказал он наконец, утирая слёзы, – I want cancer.

«Час от часу нелегче – подумал я – теперь поди догадайся чего он хочет. Гейшу то хоть можно было устроить, а тут какой -то канцер ему подавай?»

Но тут японец почувствовав моё смущение решил прийти на помощь и добавил:

– Cancer from Sevan!

С меня как будто огромный валун скатился. Так ты хочешь отведать севанских раков? Отлично! Нет ничего проще, моя голуба – пошли….

Когда он зашёл в свой отель, было уже далеко за полночь, и не беда что японец был уже в хлам, ведь выпили мы изрядно и раков он наелся до отвала. Вдобавок умудрился отведать армянской кюфты и потом долго и сосредоточенно записывал рецепт её приготовления. Естественно, что такие гастрономические эксцессы были беспределом для человека, который до этого сидел на одном постном рисе и потом переваривал его в позе «лотоса». Слава Богу, обошлось без «гейш», хотя после таких гастрономических извращений у японца вполне могли возникнуть сексуальные позывы. Но к моему счастью он едва держался на ногах и сразу же исчез в дверях отеля.

Как только в окне пробился первый лучик утреннего солнца, раздался телефонный звонок. Естественно, это звонил поданный страны Восходящего Солнца. Он сразу же сказал, что у него две новости – одна хорошая, другая плохая, с какой начинать?

– Начни с плохой, – сказал я и сердце моё сжалось, как перед атомной бомбардировкой.

– У меня было кишечное расстройство от чего я всю ночь бегал в туалет, – ответил японец.

Я с облегчением вздохнул. Ну ещё бы. Это тебе, товарищ самурай, не постный рис поштучно глотать палочками. После такой горы еды и выпивки хорошо, что поносом отделался. И это вовсе не плохая новость – это в порядке вещей, можно сказать норма жизни.

– Давай, говори хорошую новость, – произнёс я голосом человека, которому перенесли смертную казнь на неопределённый срок.

– Хорошая новость то, что когда я бегал ежечасно в туалет, то меня осенило как починить прибор.

Ну, молодец! Значит заработала у японца подкорка. А то кора мозга, сидящая на постном рисе и в позе «лотоса», ничего путного не соображала. А вот поел человек хинкалей, кюфты, канцеров из Севана, кизиловку заершил пивком – и сразу мозги исправно заработали, а с ними и наш приборчик.

Уже в аэропорту, увозя в своём багаже несколько бутылок тутового и кизилового «саке», он вдруг спросил:

– Harutyun! Is the kyufta bread?

Нет, дорогуша. Чтобы познать все прелести армянской кухни однодневным гастрономическим походом тебе не обойтись. Ты давай приезжай сюда надолго, да поешь- попей вдоволь, да влюбись в армянку, которая будет тебе каждый день прокладывать через желудок путь к сердцу. Глядишь и станешь продвинутым специалистом, а заодно и мясное блюдо кюфту не будешь с хлебом путать.

Все дружно смеялись над моим рассказом, особенно Мария Ивановна.

– Вечно с этими японцами такие казусы случаются.

– Нам как раз такой япошка и нужен. Завтра хотим с Зарой в магазине «Берёзка» отовариться, да там всюду комитетчики торчат, грозят загрести любого советского с валютой на руках. А был бы интурист – купил бы всё для нас, а мы нашими деньгами расплатились.

– Ой да! – воскликнула Зара, – я там для себя такое нижнее бельё разглядела!

– Будет вам завтра и японец и нижнее бельё, – смеясь ответила Мария Ивановна, – есть у меня на примете одна девочка хорошая. Олей зовут, специализируется как раз по японцам. Она давеча одного склеила на неделю, да вот беда валютой брать боится, опасно. Вы ей рублей подкинете, а она японца в «Берёзку» заведёт и он накупит вам по списку.

– Отличная идея, хорошо придумала Мария Ивановна. Предлагаю выпить за ваше здоровье.

Между тем Мария Ивановна, позабыв про свои хвори, начала откровенно клеить Эдика. Эдик особо и не отбрыкивался – бабник ведь до мозга костей.

– Мой тост я выпью с тамадой на брудершафт! –торжественно заявила Мария Ивановна.

Со стороны это выглядело довольно комично – тщедушный очкарик и пышная дама полезли целоваться, а после стали пожирать друг друга похотливыми взглядами.

И тут Мария Ивановна вспомнила, что у неё есть уйма вопросов на медицинскую тему.

– Эдуард Арменович! Вы не возражаете если пойдём поищем Олю с японцем, а по дороге обсудим наболевшие медицинского вопросы?

– Всегда готов, – по-пионерски отсалютовал Эдик и добавил обращаясь к нам с Тамарой, – надеюсь вы отвезёте Зару в гостиницу? Я приеду позже, может и задержусь. А ты Зара составь список покупок назавтра. Каталог в нашем номере.

Лицо Зары сияло от предвкушения завтрашнего шопинга в «Берёзку».

– Японец чтобы был! – сделала она внушение уходящим.

– Не беспокойся, Зарочка, – обнадёжила хитрая Мария Ивановна, – Будет назавтра большой жирный японец. Накупит он тебе целый ворох отменного нижнего белья.

Лицо Зары засияло от этих слов, доказывая ещё раз, что шмотье для баб фактор первостатейной важности, а некоторым интимное бельё доставляет большее удовольствие чем сам секс.

Мы благополучно довезли Зару до отеля, а сами поехали домой.

– Ну и кобелина же твой Эдик! – сказала Тамара, когда мы остались одни.

– Не мой, а твой.

– К счастью, он давно уже не мой.

– Доктор делает консультации больному. Что тут зазорного?

– И для этого им надо было обязательно уединиться, да? И ежу стало понятно, что эти консультации интимного характера.

– Ежу было понятно, а вот Заре нет, – усмехнулся я, – а ты откуда узнала, что они уединились?

– Мне девчата на рецепшн доложили, что предоставили этой сладкой парочке люкс-номер, который стоял до утра на брони.

– Ну и отлично. Эдик наконец то вкусит все прелести люксовой жизни после 3 звёздной гостиницы.

– Да, но ты забыл про Зару.

– Зара сама не своя от предвкушения завтрашнего шопинга. Эдик знает, как её ублажить. Ну и в конце концов всё что он сегодня сделает с твоей шефиней то только ради тебя и пойдёт именно тебе на пользу.

– Ой! Только не надо мною прикрываться.

– Ну посуди сама. Устроила на виду у увядающей шефини праздник любви, забывая, что самая опасная вещь на свете это женская зависть.

– А чему ей завидовать. У неё поклонников до фига.

– Не думаю, что все поклонники Марии Ивановны вместе взятые смогут доставить ей такого удовольствия как это сделает наш умелый Эдик. Не мне тебе об этом говорить. Сама отлично знаешь.

Ехидно намекая на былую связь Тамары со своим другом, я поступил не честно по отношению к своей партнёрше, которая выкладывалась со мною в сексе на все 100. К тому же не следует забывать, что женщины имеют привычку быстро забывать прошлое, когда наступает счастливое сегодня с заделом на светлое завтра. Это свойство присуще от природы всему женскому полу. Их память так запрограммирована, чтобы побыстрее стереть всё старое, освобождая место грядущей новизне. Природа это сделала специально, а иначе чем объяснить тот факт, что они быстро забывают адские муки, перенесенные во время родов, и буквально через год готовы рожать ещё и ещё.

К счастью Тамара не надула губки, а смогла умело парировать мой укол.

– Ну, а все Эдики на свете вместе взятые не доставят того умопомрачительного кайфа, который дарит мне мой Артюшка.

Наши глаза заблестели в унисон, и Тамара стала быстро скидывать с себя и с меня одежду.

– Сегодня мы начинаем секс с совместного душа. А заодно и помоемся.

Она взяла меня за руку, и мы нагие словно библейские Адам и Ева пошли в ванную.

– Слушай Артюшка! Что за густые кущи у тебя на лобке? Не порядок. Давай я тебя побрею и будет твой мальчик такой же гладкий, как моя девочка.

– Неужели это так важно для мужика? Может оставим всё как есть – натурально? Есть ли смысл брить?

– Смысл есть двойной. Во-первых гигиена. Будет чистенько и аккуратненько. А во- вторых – среди густых волос твой орган теряется и смотрится намного меньше чем он есть на самом деле. Длинные волосы и мне мешают, особенно во время минета. Так что давай, сейчас мы из твоего мохнатого барбоса сделаем красивого мальчика-пажа.

– Но чур не скоблить меня бритвой.

– Ну что ты! Я побрею тебя аккуратненько японской машинкой. Вот этой. Причём не наголо как моя писечка, а коротенько, под ёжика.

В руках Тамары зажужжала машинка. Она встала передо мной на колени, взяла в ладошку орган, слегка его помассировала от чего тот набух и вытянулся вперёд.

– Ну и ладненько. Так будет легче работать. Будет мой мальчик просто загляденье, но чур только для моих глаз, – резюмировала Тамара и принялась орудовать.

Она вертела орган направо, налево, вверх и вниз отчего он всё больше возбуждался и к концу стрижки торчал колом.

– Смотри как славненько получилось. Он стал намного выразительней.

Тамара смыла остриженные волосы, ополоснула душистым мылом и стала любоваться проделанной работой.

– Вот видишь какая я искусница. Мальчик твой стал просто душечкой, такой красивый симпатяга. Мне за работу бонус полагается. В старину это было право первой ночи, а у меня право первого минета.

Тамара, зажмурив глаза, томно раскрыла рот и положила возбуждённый орган на свой тёплый язык. Затем принялась его засасывать всё глубже и глубже. Было очевидно, что волосы на лобке ей больше не мешают.

– Ой, Артюшка! Минетить тебя теперь одно удовольствие.

Сказав так, она начала вибрировать язычком по уздечке, а губами причмокивать головку. Я уже знал, что после этого семяизвержение наступает по умолчанию.

– Головка блестит! Сейчас косметика брызнет. Но на сей раз чур не в рот, чтобы не смешивать со слюной, а в чистый стакан.

Тамара вовремя вынула член изо рта и подставила стаканчик. Извергающееся семя заполнило его.

– Молодец, моя душа! – похвалила партнёрша, запасливо пряча добытое на полку, – А теперь давай купаться.

Мы стали весело друг друга намыливать, попутно лаская и возбуждая себя в самых интимных местах.

– Смотри – твой остриженный мальчик опять колом торчит. Во мне страстное желание зудит сесть на него верхом. А ну марш в постель!

На следующий день мы терпеливо ожидали в такси нашего японца, который уже полчаса барражировал по «Берёзке» со списками наших подружек. С нами была ещё Оля, на неделю нанятая японцем "русская гейша" , этакая смазливая блондинка с заострённым лисьим личиком, какие обожают японские мужчины, уставшие от плоских физиономий своих соотечественниц. Оказалось он её не впервые нанимал в эскорт –услуги, когда приезжал в Москву на выставки медицинской аппаратуры.

С Олей мы предварительно уже оговорили сумму в рублях пока её восточный партнёр делал за валюту покупки.

Вскоре япошка вышел из магазина и скинул в такси два увесистых баула.

Я рассчитался с Олей и она ушла отрабатывать трудодни с любвеобильным японцем.

Ну а девчата принялись шерстить баулы. Они ахали и охали, но это скорее была дань Богу дефицита нежели гению творца женского белья.

Сияющую от счастья Зару и Эдика мы высадили у их гостиницы, а сами поехали домой.

– Представляю, как шикарно я буду смотреться на пляже в этом чудесном купальнике! – воскликнула не менее счастливая Тамара.

– А что, не плохая идея. Может смотаемся? – подхватил я.

– А ты не шутить, товарищ доктор? Сейчас ведь зима, какой пляж, какое море?

– Есть мнение весело встретить Новый год в Сочи.

Тамара аж взвизгнула от радости.

– Мишку оставим у бабки и полетим в тёплые края!

Вдруг она призадумалась.

– Слушай! А с посылкой что делать? Чужая посылка то у нас дома осталась.

– А ничего. Вскроем и съедим. Там же сплошные вкусняшки.

– Ты что! Они же не наши. Студент её хозяин. Для него с любовью это приготовлено. Он же тоже хочет радостно встретить Новый год.

– А кто виноват, что не приехал за ней на вокзал?

– Мало ли что? Может заболел человек или того хуже в больницу попал. Давай съездим сейчас в его институт и разузнаем. Он же вроде в Плехановке учится? Имя его помнишь?

– Помню, Ваграм.

– Отлично! Редкое для Москвы имя. Сразу найдём. Вот сейчас в Плехановку и поедим.

Такси повернуло в сторону Замоскворечья.

– Есть у нас такой студент, в общаге живёт институтской, вернее жил, – доложила нам секретарша ректора.

– Что значит жил? А сейчас не живёт?

– Позавчера его комитетчики забрали.

– За что?

– За наркоту. А вы кем ему приходитесь?

– Никем. Просто родня ему посылку через нас просила передать.

– Можете себе оставить. Он надолго там застрянет. Уже вопрос поставлен на ректорате об его отчислении из института.

Такого поворота событий я никак не ожидал. Значит мы везли посылку наркушнику, которого давеча загребли в КГБ!

Но больше всего испугалась Тамара.

– Бог ты мой! Вот это влипли так влипли!

– А чего тебе боятся? Мы то тут причём?

– Посылка то для наркушника у меня в доме лежит и ещё неизвестно что в ней?

– Варенье и джемы, что ещё может быть?

Тамара посмотрела на меня бледная, как смерть.

– А может там наркота припрятана?

Теперь уже занервничал я. Ведь может так статься, что она права. Зря мы не открывали коробку.

– А всё это ты Тома виновата. Экая совестливая душа. Заладила – надо найти студента. Нашли и влипли. Теперь это секретарша доложит куда надо. А вдруг там и вправду наркота? Поехали домой.

Всю дорогу нам казалось, что за нами следят. Сперва в метро мы ловили на себе подозрительные взгляды, а когда зашли в квартиру, то долго не решались вскрыть посылку.

–Ладно уж, давай откроем, – сказал я, набравшись смелости.

Вдруг в дверь громко постучались.

– Не открывай! – в ужасе воскликнула Тамара.

В дверь постучались ещё сильнее.

Тамара вся вжалась в меня.

– Надо открыть. Они знают, что мы дома.

– Кто это они? – почти шёпотом спросила Тамара.

– Сейчас узнаем.

Я подошёл к двери и глянул в глазок.

У порога стояло трое мужчин.

– Кто вы такие?

Снаружи один из них показал красную корочку КГБ.

Я открыл и все трое вошли в дом.

– Я майор Соколов. Нам известно, что в этой квартире имеется посылка с наркотиками. Сами её покажите или нам сделать обыск?

– Есть посылка, мы не возражаем. Но она нам не принадлежит. Нас попросили её передать одному студенту по имени Ваграм, но он не пришёл на вокзал. Вот мы и занесли её сюда.

– И вы не знаете, что в ней находится?

– Нет, уверяю вас.

Майор пристально посмотрел мне в глаза холодным ничего не говорящим взглядом.

– Кто владелец квартиры?

Тамара, которая пряталась на кухне, боязливо вышла оттуда.

– Я хозяйка квартиры, – ответила она уже посмелевшим голосом.

– Документы предъявите.

Тамара протянула паспорт.

– И вы гражданин тоже.

Я достал свой.

После осмотра паспортов Соколов строго спросил меня:

– Кем вы приходитесь этой гражданке?

– Я её друг! – последовал мой уверенный ответ.

– Понятно. Показывайте коробку.

– Да вот она в углу. Мы к ней даже не прикасались.

Майор сделал жест и двое других принялись вскрывать посылку.

Как и предполагалось там были закатанные банки домашнего консервирования, которые делает на зиму любая порядочная армянская домохозяйка.

У нас с Тамарой словно камень с души свалился и мы облегчённо вздохнули.

Но комитетчики со знанием дела продолжали опорожнять коробку и наткнулись на целлофановый пакет с белым порошком, который лежал на самом дне, под банками.

– Вот, товарищ майор, нашли, – произнёс один из них.

Майор сделал маленькую дырочку и попробовал содержимое на вкус.

– Ну вот! Что и требовалось доказать. Кокс отменного качества. Володя! Иди за понятыми. Будем оформлять как положено.

Тамара хотела, что то возразить, но я одёрнул её.

– Успокойся. Сейчас все твои действия нам только во вред. Пускай оформляют.

– Ну что граждане Тамара и Арутюн. Надеюсь вы знаете что полагается за хранение наркотиков?

– Товарищ майор! Но мы же…

– Знаю, я всё отлично знаю. Вы привезли эту несчастную посылку не знакомому человеку, не ведая, что там находится и это была ваша первая ошибка.

– А какая была наша вторая ошибка? – спросил я, чувствуя, что именно в этом кроется наше спасение.

– А вторая ошибка была в том, что вы по доброте душевной в поисках владельца, пришли добровольно в институт и тем самым доказали, что действительно не знали о содержимом посылки, и потому у меня нет оснований не верить вам.

– Так значит мы сами доказали свою невиновность? – осторожно спросила Тамара.

– Выходит так, милочка. Вдобавок ещё и помогли нам в раскрытии тяжкого преступления.

Я обнял Тамару за плечи, чтобы ещё сильнее подбодрить.

– Но разговор наш не окончен. Давайте присядьте поговорим. Заодно и подпишите протоколы. Дайте им бумаги и ручки, пускай напишут объяснительные.

Мы все сели за стол, написали докладные и подписали протоколы.

– Теперь слушайте меня внимательно. Мы установим за вашей квартирой наружное наблюдение. Очень возможно, что сюда нагрянут гости.

– От студента?

– Да, из его кампании. Не исключается, что и они вас засекли в ректорате.

– Вы так считаете?

– Вы уж поверьте моему опыту. Не хочу вас пугать, но кокс в вашей посылке тянет на внушительную сумму и потому помимо бедного студента у него есть истинные хозяева более серьёзные.

Тамара опять от страха сжала мою руку.

– Кстати, вовсе необязательно, чтобы вы находились в этой квартире. Для вашей же безопасности можете на время пожить в другом месте.

– Товарищ майор! А можно уехать в другой город, хотя бы на Новый год. Не хочется оставаться тут в качестве наживки.

– Ещё лучше, уезжайте, отдыхайте, а мы покараулим.

– Тамара, ты не против?

– Я только за, причём двумя руками! – заявила воспрянувшая духом подружка.

– Ну и молодцы! А чтобы у вас не было проблем в этот сезон с билетами, мы сейчас позвоним кому надо и всё устроим. Куда намерены улететь?

– На юг, в Сочи.

– Заодно и гостиницу забронируем. «Жемчужина» подойдёт?

Я буквально обомлел от такого везения.

– Ещё как подойдёт! – только и смог я выговорить от счастья.

– На номер люкс потянешь, доктор?

– Потяну, конечно. Но чур в рублях.

Номера люкс в «Жемчужине» давали только интуристам и то за твёрдую валюту. Но если бронь запрашивал Комитет то любые проблемы исключались по определению.

Соколов дал соответствующее распоряжение.

– Может и Эдика с Зарой с собой возьмём? – спросил я Тамару.

– Прошу вас, не надо никому ни о чём говорить, – возразил Соколов и, увидев моё удивлённое лицо, добавил, – Эдик это не тот ли ваш друг что с вами приехал экзамен сдавать?

– Он самый, а что с ним случилось?

– Да ничего. Просто его уже нету в Москве.

– Как это нету? – удивился я.

– А вот так. Улетел он утренним рейсом в Мин. Воды и в настоящее время принимает ванны в элитном санатории Кисловодска вместе с известной вам Марией Ивановной.

– Как с Марией Ивановной, – ещё больше опешил я, – а Зара?

– Зара уже давно в Ереване.

Ну Эдик ты даёшь! Бабник хренов! На ходу переобулся. Поменял ереванские полуботинки, на роскошные московские сапожки.

– Ты знала об этом? – спросил я Тамару.

– Догадывалась.

– Товарищ майор, а вы то откуда это всё знаете. Неужели за всеми нами следите?

Соколов хитро усмехнулся.

– Такие наивные вопросы задаёте, товарищ из солнечной Армении. Грош цена нашей конторе, да и всей нашей державе, если мы не будем знать чем и как живут её граждане. Я даже знаю, как вы японца грамотно использовали, чтобы подарочки накупить вашим дамам.

– И об этом вам известно? – ахнул я, изрядно перепугавшись задним числом.

– Не бойтесь. Всё что проделали вы – это не наказуемо, ведь валютой не злоупотребляли. Наоборот японского бизнесмена помогли ублажить и порадовать, а значит он ещё приедет.

– А то что Оля…

– А что Оля? Оля наш человечек. Любую информацию сможет выведать у интуристов.

– Ну это я сразу догадался, что валютные проститутки ваши основные информаторы.

Майор посмотрел на меня строго.

– А вы доктор чересчур смекалистым оказались. Как бы ваша смекалка не отразилась отрицательно на здоровье больных.

– В каком смысле, товарищ майор? – забеспокоился я, поняв, что перегнул палку.

– Хочу припомнить, как вы, будучи ещё студентом, в скверике Большого театра втридорога толкали иностранным старушкам билеты на «Лебединое озеро».

Я ахнул от изумления. Оказывается меня уже тогда комитетчики пасли.

Это сейчас в век интернета, ю-туба посмотреть любое бессмертное творение Чайковского не составляет большого труда, а в совковые времена это было большой проблемой. Например, балет «Лебединое озеро» по телику показывали редко. Почему то она звучала с советских экранов только когда умирала какая-нибудь совковая или партийная шишка. Ну, а иностранные матроны просто с ума сходили по «Лебединому озеру» и не жалели финансов, чтобы посмотреть представление на сцене Большого театра. Этим обстоятельством я и пользовался.

– Ну если следили за мной то, почему не схватили?

– А потому что всех подряд хватать, государству дороже обойдётся. Вас тогда спасло то, что торговали не на валюту, а исключительно на рубли, а то куковали бы сейчас на зоне, вместо тёплой постельки рядом с подружкой.

Последние слова Соколов сказал улыбаясь, и по-доброму кивнул в сторону Тамары.

– Кто бы сейчас так красиво ухаживал за матерью-одиночкой?

В это время подошёл сотрудник Соколова и доложил:

– Товарищ майор. Есть бронь на сочинский рейс сегодня в двадцать тридцать пять.

– Ну всё ребята. Летите отдыхайте и счастливого вам Нового года.

Уже сидя в сочинском самолёте, я осторожно спросил свою подругу:

– Слушай Тамара! А может ты тоже того?

– Что того?

– Ну работаешь как Оля?

– Да ты что Артюшка! Я как Оля не могу. У меня кишка тонка. Меня хватает только икрой торговать в баре, да вискаря вовремя наливать. А служить в конторе и подобно Оле быть, как чернильница на почте, чтобы всякий в неё мог макать свою грязную ручку – это извини- подвинься не моя стезя. Я девочка брезгливая, как будто сам не догадался до сих пор.

В Сочи мы долетели уже к полуночи и без проблем заселились в забронированный КГБ номер-люкс причём нам дали с видом на море.

Тамара сразу же кинулась примерять купленные вчера шмотки. Она восторженно возникала передо мной, и я был вынужден поддерживать восторг пусть даже несколько искусственно и театрально, ибо лично считаю, что нет ничего чудесней обнажённого тела любимой женщины и никакое бельё, будь оно самое фирменное и дорогое, не сделает её более желанной.