скачать книгу бесплатно
Авессалом-2. Портал. Все, к чему прикасается тьма, хранит ее отпечаток
Виталий Радченко
Тысячелетняя Мать ведьм похищает людей, чтобы открыть путь в другой мир. Ограниченный в физических возможностях парень, пытаясь спасти свою любовь, попадает вслед за ней в тот самый мир, наполненный запретной магией. Авессалом… Его сила пробудилась, хотя он не был готов к этому. Сможет ли он спасти людей, спасти Анастасию, спасти ВСЕХ? Если сам инициирован Тьмой… Книга содержит нецензурную брань.
Авессалом-2. Портал
Все, к чему прикасается тьма, хранит ее отпечаток
Виталий Радченко
Все, к чему прикасается Тьма, хранит ее отпечаток.
Дизайнер обложки Катя Каверелла
Дизайнер обложки Александр Немчинов
© Виталий Радченко, 2022
© Катя Каверелла, дизайн обложки, 2022
© Александр Немчинов, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-5007-8 (т. 2)
ISBN 978-5-0056-5008-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Ри задыхался. Непривычный к бегу, он устал, едва выбежав из дворцового сада на закате. В тот момент, когда молодой человек свернул с мощеных брусчаткой улиц центра Шьялинура в переулки старого города, солнце еще лизало остывающими лучами крыши домов, лениво цепляясь за пик Зуба Ашори – величайшей из вершин Сизых гор. Теперь же сердце беглеца громыхало в груди, колотя по ребрам, словно пьяный матрос, ломящийся в кабак, из которого его только что вытолкали портовые шлюхи. Солнце скрылось. Город безвольно съежился, впустив в себя сумерки. Тронутые тьмой улицы вытянулись, сжав и без того узкие проходы между домами. Ткани, вывешенные для просушки на деревянных брусах, закрепленных у крыш, нервно дрожали от набегавшего ветра и качались, словно мумии висельников.
Ри скользнул в одну из темных подворотен квартала красильщиков и, захлопнув за собой калитку, на минуту прислонился к шершавой стене, чтобы восстановить дыхание. Попытался проглотить слюну, но сухой комок лишь оцарапал горло, вызвав приступ кашля. Мертвая пыль библиотечных хранилищ, годами накопленная в легких, выплеснулась из него серо-зеленой мокротой. С громким всхлипом он втянул в себя воздух, наполненный тошнотворным запахом – расположенный на левом берегу речки Чешуи, делившей Шьялинур надвое, квартал красильщиков смердел немилосердно, словно состязаясь в зловонии с дубильнями на противоположном берегу. Беглец прислушался. Вечерний город был наполнен обычными звуками густонаселенного места, ставшими более отчетливыми к вечеру. Хлопали двери, скрипели раскачивающиеся на ветру ставни окон, доносились голоса людей: смех, ругань, детский плач. Вдалеке кто-то хрипло горланил похабную песню. Ри воровато оглянулся и полез за пазуху. Внезапно лицо его снизу осветилось синим – сквозь раздвинутые складки одежды пробивался мерцающий свет. Крупная ночная птица шумно вспорхнула с соседней крыши. Ри вздрогнул и плотно запахнул полы плаща. Подворотня снова погрузилась во мрак.
В этот момент он снова услышал шаги. Те самые тяжелые шаги, до смерти напугавшие его в лаборатории, шаги, преследовавшие его, пока он, немея от страха, крался по каменным коридорам к выходу из Башни Магов. Они приближались со стороны переулка, по которому он сам бежал минуту назад. Ри вжался в стену, боясь вдохнуть. Шаги незнакомца сопровождал тонкий металлический звон, словно связка ключей позвякивала на поясе. Ближе. Еще ближе. Беглец отчетливо слышал, как хрустят мелкие камешки, крошась под тяжелыми башмаками. Горячая жидкость обожгла колени – он понял, что обмочился. И тут же ветхая калитка с треском слетела с петель, снесенная могучим ударом. Ри заорал и бросился вглубь двора, туда, где в просвете между стенами виднелся спасительный блеск восходящих лун, отраженный в подернутой рябью воде реки. Серая тень, вынырнувшая из ниоткуда, метнулась ему наперерез. Мощный удар в грудь откинул Ри в сторону. Он врезался в стену, раздробив затылком трухлявую штукатурку, и сполз вниз. Чьи-то руки схватили его, рванули вверх. Он попытался закричать, но что-то металлическое врезалось в лицо, выбив несколько зубов и превратив губы в фарш.
– Держу говнюка!
В волне смрадного дыхания, обдавшего Ри, смешались запахи протухшего мяса, сивухи и какой-то смолы. Источник вони, перебивающей даже тяжелый дух красилен, приблизился вплотную. Ри рассмотрел мятую, испещренную шрамами и морщинами физиономию нищего, того, что вечно отирался возле его дома.
– Привет, умник! – нищий ухмыльнулся, обнажив два ряда гнилых пеньков, заменяющих ему зубы, и провел тяжелым кастетом, надетым на пальцы левой руки, по лицу жертвы, размазывая кровь от рта до уха.
Ри дернулся и тут же согнулся пополам, получив под дых.
– Оставь его, Хорек, – произнес низкий голос.
Высокая фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном, полностью скрывающим лицо незнакомца, приблизилась.
– К-кто вы? Что в-вам от меня нужно?! – язык Ри цеплялся за острые обломки зубов. Кровь из разбитых губ, смешанная со слюной, наполняла рот, но он не решался ни сплюнуть, ни проглотить эту горячую соленую массу.
Человек в плаще протянул руку в черной с металлическими вставками перчатке. Волна дикого, нечеловеческого ужаса коснулась Ри, превратив его живот в холодную бездонную пропасть, в которую провалились все внутренности. Сумерки рассеялись. Все четыре луны блеснули в небе ослепительными вспышками, резанув по зрачкам разноцветными лучами. Беглец выгнулся, раскрыв рот в беззвучном крике. Месиво из слез, соплей и кровавой слюны вперемешку с осколками зубов выплеснулось на грудь, заляпав плащ. Хорек, отпрянув в сторону, мерзко хихикал, облизывая кастет. Человек в плаще опустил руку, и ужас отступил. Ри, судорожно дергая ногами, отполз в сторону и остался сидеть, упираясь спиной в стену дома.
– Ты совершил глупость, алхимик, – голос незнакомца звучал спокойно и бесстрастно, обволакивая сознание дрожащей жертвы. – Хорек, забери у него то, что ему не принадлежит.
Нищий одним прыжком приблизился к Ри и распахнул тому одежду.
– Дерьмо бессмертное! – он вытащил наружу пульсирующую синим светом сферу, внутри которой находился комок какого-то вещества округлой формы. – Хренов мозгляк все-таки сделал это!
– Пожалуйста! – Ри потянулся за сферой, но нищий откинул его обратно, снова приложив затылком о стену. – Пожалуйста! Вы не понимаете! Я все объясню Наместнику, он все поймет! Это никак не связано с моей работой!
Сфера сорвалась с ладони Хорька и плавно подплыла к незнакомцу, осветив его. Он протянул руку и поднял голову. Синие всполохи пульсирующего света яркими огоньками заплясали на покрытой узорами металлической маске, выглянувшей из-под капюшона.
– Ошибаешься, – тихо произнес человек. Сфера исчезла в складках плаща, и подворотня погрузилась во мрак. – Хорек!
Страшный удар в висок опрокинул Ри на землю. Боли не было. Только где-то в глубине бездонного колодца, затягивающего его, сначала тускло блеснула, а потом все ярче и ярче стала разгораться звезда. Он устремился навстречу этому теплому свету, чувствуя безмерную легкость. Звезда превратилась в кольцо с неровными, фосфоресцирующими краями. Радость захлестнула его сознание, когда Ри вдруг ясно понял, что это такое. Поддавшись необъяснимому порыву, он оглянулся назад, на свое бездыханное тело, лежащее на земле, на мерзкого Хорька, в недоумении озирающегося по сторонам. Ри радостно засмеялся.
«Кейтель, я иду! Любимая, я иду к тебе! Кей…».
Ледяные щупальца обвили его липкой сетью. Ри снова оглянулся и замер в ужасе. Темной фигуры незнакомца в маске больше не было. Вместо него, шипя, извивался клубок черных, блестящих от слизи змей. Несколько гадов, отделившись от общей массы, обвили его тело, которое вдруг задергалось, словно сломанная кукла.
«Не-е-е-ет!!!»
Ри заметался, пытаясь сопротивляться щупальцам ужаса. Кольцо портала задрожало, сжалось обратно в яркую точку, потом потускнело и, наконец, погасло.
«Кейтель! Не-е-е-ет!!!»
Сознание Ри вернулось обратно.
– А ты не так прост, алхимик, – голос раскаленным колоколом стучал внутри объятого болью черепа. – Позаботься о нем, Хорек.
– Да, хозяин.
Цепкие пальцы сгребли его за одежду, рванули вверх.
– Кей…
– Чего? – нищий наклонился к нему.
– Кейтель…
– Не переживай, умник, – Хорек хохотнул ему в лицо. – О ней я тоже позабочусь!
Часть первая
Слишком много обмороков
«Череда таинственных и странных событий, произошедшая в Полоцке этим летом, уже успела породить неимоверное количество слухов. В городе шепчутся о тайных испытаниях новейшего оружия, о космических катастрофах, а кое-кто даже начал снова поминать Апокалипсис. По заданию редакции я провел журналистское расследование, призванное пролить свет на произошедшее и дать ответы на вопросы, тревожащие горожан. Должен признать, что открывшиеся в процессе расследования факты оказались настолько невероятными, что утаивать их далее от общественности невозможно. Однако, обо всем по порядку…
Все началось той самой ночью, когда над Полоцком пронеслась невероятно мощная гроза, порывами ветра повредившая несколько километров линий электропередач вокруг города и свалившая ударом молнии одно из самых старых деревьев в окрестностях Спасо-Ефросиниевского монастыря. У стен этого самого монастыря и разыгралась поразительная драма, свидетелем которой стал пятидесятидвухлетний Михаил Белко, наладчик станков с ЧПУ Ремонтно-механического завода.
Михаил возвращался из города в дачный поселок, в котором обыкновенно живет летом, когда внимание его привлекло необычное поведение собак – они собрались в огромную стаю и внезапно, словно подчинившись неслышному приказу, одновременно улеглись на землю. Михаил с удивлением отметил, что в этой стае бок о бок находились как грязные бродячие псы, так и представители домашних, и даже декоративных пород. Животные вели себя тихо, и Михаил решил подойти поближе. И тут произошло поразительное: все собаки как по команде вскочили на ноги и с рычанием двинулись на него. «А глаза их, – рассказывая об этом, мой собеседник бледнеет и начинает слегка заикаться, – глаза этих чертовых тварей горели зелеными огнями!» Михаил бросился наутек в сторону монастыря, однако псы догоняли его. К счастью, вблизи оказалось дерево, на которое он каким-то чудом смог взобраться, потеряв при этом телефон и сумку с продуктами. Невдалеке, у самых монастырских стен, он разглядел нескольких человек и уже намеревался позвать их на помощь, однако то, что произошло дальше, заставило Михаила забыть о собаках, сновавших под деревом. Судорожно обхватив ствол одной рукой, другой он зажал себе рот, в последний момент подавив крик ужаса.
– Я на «Громах» вырос и драк повидал будь здоров! – Михаил нервно трет узловатые пальцы, покрытые размытыми татуировками. – Только, слышь, малой, тут любой обоср… то есть того… в натуре страшно было. Они ведь реально укокошили того хмыря. Девка ему ножом по горлу махнула, а тот тощий дернул за бошку и оторвал ее нахрен. А потом такое месилово пошло…
– Ковалев, вы в своем уме?
Людмила Антоновна Мелехова, главный редактор «Вечернего Полоцка», откинулась в кресле, изумленно глядя на молодого человека напротив. Ее высокая прическа тут же запуталась в листьях свисающего из настенного кашпо вьющегося заморыша. Людмила Антоновна нервно дернула головой. Эта многолетняя война неизменной пышно взбитой челки главреда с цветком, служившая поводом для шуточек всего коллектива газеты после ежедневных планерок, сейчас Кирилла абсолютно не забавляла. Он нервно заерзал на стуле.
– Но ведь вы даже не дочитали до конца!
– Тома, глянь!
Людмила Антоновна швырнула скрепленные степлером листы бумаги на колени полной даме, сидящей у окна. Та неловко взмахнула руками, пытаясь схватить листы на лету, но промахнулась и, вздохнув, неуклюже опустилась на колени, поднимая их с пола. По кабинету тут же поплыл запах хвойного экстракта, которым Тома Кулеш, за глаза называемая в редакции Пихтой, щедро обрабатывала свою редеющую шевелюру, пополам с запахом коньяка. Источник последнего – початая бутылка «Метаксы» – виднелась из-за неплотно прикрытой дверцы сейфа хозяйки кабинета. Очевидно, давние подруги отмечали какое-то радостное событие, а может быть, просто сплетничали, перетирая кости врагам и завистникам Людмилы Антоновны, коих обладавшая взрывным характером и острым языком журналистка имела немало. Мелехова этого не заметила, продолжая сверлить взглядом молодого человека.
– Ваша наглость, Ковалев, переходит все мыслимые границы! По заданию редакции? Какой такой редакции? Что-то я, как руководитель этой самой редакции, не припомню, чтобы давала кому-либо подобное задание! Или вы имели в виду что-то еще? Возможно, вы вообразили, что подответственная вам рубрика разрослась до размеров полноценного СМИ?
– Но Люда, пожалуйста! – Тома всплеснула руками, едва снова не уронив бумагу на пол. – Я уверена, что Кирюшечка ничего такого не имел в виду! Правда, Кирюша?
Кирилл бросил раздраженный взгляд на женщину. Та глядела на него, невинно хлопая ресницами. От застывшего на покрытом мелкими морщинами глуповатом лице Пихты выражения беспредельной уверенности в том, что он, Кирилл Ковалев, редактор жалкой рубрики «У-дачные советы», ни в коем случае, разумеется, не имел ввиду «ничего такого», его замутило.
– Читай, Тома! – Мелехова раздраженно мотнула головой, отбросив росток в сторону. – Я ведь так понимаю, что это еще цветочки в начале были, да, Ковалев?
Кирилл проглотил слюну и откашлялся. В это время телефон на столе редактора разразился трескучей трелью. Людмила Антоновна хищно схватила трубку. Следующие несколько минут по этажу редакции разносился громогласный диалог Мелеховой с ее давним противником – главным бухгалтером горисполкома. Именно диалог, потому что неслышные остальным реплики оппонента Людмила Антоновна громко повторяла за ним, распаляясь при этом все больше и больше. Привычные к такому работники газеты давно перестали обращать на это внимание, и Тома, ободряюще улыбнувшись Кириллу, погрузилась в чтение. Тот опустил глаза и стал уныло изучать узоры на потертом ковре главреда, изредка поглядывая на женщин. Вдруг сетка морщин на лице Томы пришла в движение. Выщипанные до тонюсеньких полосок брови поднялись вверх, накрашенные морковного цвета помадой губы зашевелились, беззвучно проговаривая прочитываемые строчки. Кирилл вытер внезапно вспотевший лоб. Непослушными пальцами затеребил верхнюю пуговицу рубашки, пытаясь расстегнуть. Проклятая пуговица не поддавалась, и он опустил руку, мысленно проклиная себя за то, что послушался мать, потратив утром кучу времени, надевая эту чертову рубашку вместо привычной спортивной кофты на замке.
– Ну? Что там у него? – Мелехова с хрустом вдавила трубку в выемку аппарата и махнула головой, отбросив надоедливый росток, который на этот раз капитулировал, зацепившись за край настенного календаря. – Тома?
– Людочка, ты только не волнуйся, – Пихта испуганно переводила взгляд с подруги на парня и обратно. – Это ведь только слухи, да, Кирюшечка? Ведь в монастыре ничего такого не подтвердили?
– Какие слухи? – насторожилась главред.
– Ну, про похищение монахини. В городе шепчутся…
– Чего-о-о-о??? – Людмила Антоновна с неожиданной для ее габаритов скоростью вынырнула из-за стола и, в два прыжка подскочив к Томе, вырвала у нее из рук бумаги. – Где?!
– Тут, в конце, – Тома ткнула пухлым мизинцем в лист и на всякий случай отодвинулась подальше к окну, втянув голову в плечи.
В кабинете повисла тишина. Сжав губы в одну линию, Мелехова жадно впилась взглядом в текст. Зрачки ее лихорадочно метались по строчкам, ноздри хищно раздувались, с шумом вдыхая и выдыхая воздух. Дочитав до конца, она, не глядя на Кирилла, решительно двинулась к выходу из кабинета. Не ожидавший такой реакции, парень уже открыл было рот, собираясь окликнуть главреда, но та остановилась у двери и, плотно захлопнув ее, повернулась.
– Удивительно, – Людмила Антоновна смотрела на парня без злобы, с какой-то беззащитной горечью. – А ведь я недооценивала вас, Ковалев.
– Людмила Антоновна, но…
– Помолчите! – Мелехова медленно прошла к столу и тяжело опустилась в кресло. – Хотя нет, не молчите, ответьте мне всего на один вопрос: кто?
– Что «кто»? – Кирилл, нервно провел руками по джинсам, вытирая вспотевшие ладони.
– Кто вас подговорил это сделать?
– Но я сам… никто меня не подговаривал… Просто мы же не имеем права игнорировать факты…
– Факты? – Мелехова откинулась в кресле и прищурилась. – Так значит, у вас есть факты! И вы строите свое расследования на показаниях некоего гражданина Белко, так?
– Не только, на его показаниях, но…
– А известно ли вам, что семья Михаила Белко, или, как его называют его дружки, Белка, живет по соседству со мной? И что на даче он обретается не только летом, а почти круглый год? И что Белкой его зовут не из-за фамилии, а потому что пьет он практически беспробудно, и жена выставляет его из дому чуть ли не каждый месяц?
– Но он мне показывал то место, там действительно огорожено…
– А вам известно, что место это уже дважды тщательно исследовали криминалисты? – в голосе главреда зазвучал металл. – И что никаких, слышите, никаких следов убийства там обнаружено не было?
– А вам известно, – Мелехова подалась вперед, – что трудница Эвелина Томашевич, именно трудница – не монахиня и даже не послушница, обратите внимание на этот немаловажный факт – действительно исчезла. И вместе с ней исчез некий предмет, принадлежащий монастырю? Что именно пропало – не раскрывается, и меня, поверьте мне на слово, Ковалев, абсолютно не волнует, что там у них пропало. Потому что это – дело монастыря, и потому что в некоторые вопросы ни мне, ни вам, ни кому-то еще совать свой нос не полагается! А если тема похищений вызывает у вас столь нездоровый интерес, к тому же подогретый, насколько мне известно, личными мотивами, то должна напомнить, что пристрастность в журналистике недопустима! – Голос главреда становился все громче и громче, напитанный и усиленный многократным отражением от стен кабинета, внезапно пришедших в движение, – И, несмотря на то, что мне искренне жаль вашего бра-а-ата, его исчезнове-е-е-ение не да-а-ае-е-етвампра-а-а-ававыстраива-а-а-атьту-у-у-утсоверше-е-е-еннофа-а-а-анта-а-а-асти-и-и-иче-е-е-ески-и-и-ы-ы-ы-ете-е-е-ео-о-ори-и! По-о-о-ока-а-а-а-йа-а-агла-а-а-авныйре-е-еда-а-акто-о-о-орэтойга-а-а-азе-е-е-еты, Ко-о-ова-а-а-альо-о-ов, ни-и-и-и-икто-о-о-о-о… – Людмила Ивановна вдруг осеклась. – Кирилл, что с тобой? Опять?! Тома, у него опять началось!!!
Женщины бросились к парню, который стал заваливаться на стуле, закатив глаза.
– Тома, держи ему голову! Что? Нет, не надо врача – у него это бывает. Скоро пройдет. Сбегай за водой.
Синий, желтый, зеленый…
Синий… желтый… зеленый…
Кирилл, не открывая глаз, застыл, откинувшись на жестком стуле, медленно, сантиметр за сантиметром, мысленно восстанавливая контроль над двигательными функциями тела. Синее небо, желтое солнце, зеленое море. Синее небо… желтое солнце… зеленое море… С детства заученная мантра позволяла отрешиться от внешнего мира в эти мучительные минуты. Впрочем, полного отрешения добиться не удавалось никогда.
– Нет, ну не увольнять же его, в самом деле! – голос Мелеховой, уже вполне нормальный, но слегка раздраженный.
– Что ты, Людочка, что ты! Неправильно, не по-человечески это! – суетливо кудахчет Пихта.
– А как быть? Ведь лезет же, даром что убогий.
– Тссс… Что ты, вдруг слышит?
– И что? Пусть слышит! Расследование, слыхала? Где слов нахватались? Ох, сердце что-то колотится…
Дверца сейфа скрипнула, отворяясь. Горлышко бутылки тихо звякнуло о край рюмки, забулькал наливаемый в рюмки коньяк.
– Будешь?
– Ой, Люда, неудобно как-то. При Кирюшечке.
– Ну, как знаешь!
Синий… Желтый… Зеленый… Запах коньяка разлился по кабинету. Зашуршала обертка конфеты. Мышцы ног откликнулись дрожью на мысленный приказ. Тепло расползлось вниз по икрам. Уже скоро. Синий, желтый, зеленый… Скоро… Чья-то сухая ладонь коснулась его лба. Пихта. Кирилл с трудом удержался от того, чтобы не оттолкнуть ее руку. Слишком рано. Одно неловкое движение – и он свалится на пол. От одной лишь мысли о том, что эти тетки, причитая и охая, будут поднимать его с пола, парня снова замутило. Скрипнули под ковром рассохшиеся половицы паркета – Тома вернулась на место.
– Людочка, ты там говорила про его брата, он же вроде как пропал без вести?
– Да, нехорошо получилось. Разозлилась чего-то, – Мелехова вздохнула. – Он, видишь, Кирилл-то, все не успокоится никак. Марк ведь ему практически отца заменил. Возился с ним все время, как нянька. Никто не верил, что Кирилл вообще ходить будет, а Марк не сдавался. Он такой упрямый был. А потом пропал…
– Какой ужас! А с отцом-то что случилось?
– Ты не знала? Зарезали его где-то в Сибири, в Кемеровской области. На заработки он ездил. Доездился…
