скачать книгу бесплатно
Сир Румчестер тяжело вздохнул, но всё же сказал:
– Так будет правильнее, ваше высочество.
– Кастелян и камерарий – две змеи, желающие, чтобы мой чашник поскорее напился! – вознегодовал король. – Да будет по-вашему! Мистер Каборд, налейте себе ещё кубок да выпейте!
Чашник повиновался. Налил из кувшина полный кубок, осушил в два глотка и чуть не свалился с ног.
– Заешьте-заешьте, молю вас! – воскликнул сир Кротспот.
Каборд схватил горсть очищенных орехов, зажевал и в самом деле чуть не подавился.
– Если сиры удовлетворены, то и я, пожалуй, выпью, – сказал король и, не дожидаясь ответа, сделал жест чашнику, который тут же наполнил новый кубок.
– Ваше здоровье, – сказал кастелян и выпил воду – ничего крепче ему не позволял пить желудок.
Сир Румчестер не пил вовсе, чашнику уже хватило.
– С вашего позволения, я пойду, – проскулил он.
– Идите-идите, – король махнул рукой в сторону двери. – Что там наши гости, господин кастелян, скоро ли будут?
– Что, простите?
– Гости, кастелян! Гости!
– Ещё не прибыли! – громко крикнул в ответ сир Кротспот.
– Вижу, что не прибыли! Когда прибудут?!
– Что? – вновь не расслышал кастелян.
– Камерарий, может, вы знаете?
– Боюсь, что мне не докладывали, ваше высочество, – ответил сир Румчестер.
– Так пошлите же гонца!
– Слушаюсь и повинуюсь!
Камерарий тут же скрылся в дверях, а сир Кротспот так и остался стоять на месте, пытаясь сложить расслышанные слова и слоги в целостные предложения. Король тем временем ещё выпил.
Вор и разбойник
В своей тесной, но уютной комнатушке мистер Койн который час морщил лоб и напрягал глаза при тусклом свете свечи – цифры на бумаге никак не сходились.
– Ох, как погуляют, – сетовал он дрожащим голосом. – Так погуляют, ах как погуляют, не пойду я туда, не пойду, ни одной лишней монеты на меня не истратят, пусть другой съест мою порцию, пусть эта порция у него в горле встанет!
Мозолистые пальцы нетвёрдо сжимали перо, безобразно чиркающее по пергаменту снова и снова. На столе, неподалёку от единственной свечи, стояли только чернильница и стакан воды.
– Живёте как хренов бедняк, – человек в противоположном конце комнаты мерзко заржал. В такой темноте и лица его было не разглядеть. – А ещё казначей!
– Казначеи должны быть бережливы, – ответил Койн безучастно и беззвучно выругался, когда цифры опять не сошлись.
– А смысл постоянно откладывать богатства, покуда не тратите?
– Ничуть не удивляюсь вашему вопросу. Вы ведь привыкли жить не по средствам, не так ли? Что не было вашим, но вдруг стало, немедля надо где-то растратить, чтобы если уж схватят, то ни о чём не жалеть.
– Всё это в прошлом, мистер Койн. Теперь я занимаюсь совсем другими делами.
– Ох, в прошлом, как же…
Из расчётов выходило, что ещё пара таких пиров и новому королю, их предполагаемому ставленнику, казначей не понадобится вовсе, поскольку и казны как таковой не останется. Койн снова выругался, уже вслух, и грубым движением перечеркнул всё ранее написанное – да так, что перо прогнулось, хрустнуло и переломилось пополам.
– Больно уж вы переживаете о том, что не ваше. Вот я-то, в былое время, если и брал чужое, то никогда не переживал, что кто-то отберёт.
– Правильно, вы всё тратили. А если о чём переживали, так это о том, чтобы голову от такой жизни не потерять.
– Об этом переживает каждый из нас, сейчас-то особенно.
– Говорите потише, за стеной живёт фрейлина, – предупредил казначей.
– Это та слабоумная старуха?
– Слышит она, тем не менее, прекрасно.
– А зачем она королю? Ей давно на покой пора, тем более что королева уж сколько мертва… лет двадцать?
– Больше двадцати пяти. – Он достал новые пергамент и перо. – Старая Маргарет давно не в своём уме. Было время, когда король ещё надумывал жениться вновь, но жену ему заменили вереницы потаскух. Тогда он разогнал всех служанок почившей королевы и старую фрейлину вместе с ними. А она, от помутнённого рассудка, на следующей день пришла исполнять обязанности как ни в чём не бывало. Стражники не пускали, а она давай взывать – то к королеве, то к королю.
– А что ж король?
– Да пожалел её король, приказал всем говорить, в случае чего, что королева в отъезде или ещё где. Комнату жены оставил нетронутой. Пускай, мол, убирает, пока не помрёт.
– Кстати, о женщинах – может, и правда потаскушку с острым ножичком подослать?
– Вы в своём уме?! – Койн громко ударил по столу. – Я говорил об этом прежде и не стану повторяться.
– Тогда изложите свой план.
– Не здесь и не сейчас. В любом случае нам сначала стоит дождаться известий от сира Хью.
– Ах да, преемник…
– Он нам всяко нужен. Если сами никого не подготовим, то камерарий или, чего доброго, кастелян позаботятся, чтобы всё обернулось не в нашу пользу.
– Неужто старики о чём-то подозревают? – удивился голос.
– Сомневаюсь. Просто больно уж они правильные, честные, господь их побери!
– От честных – одни проблемы, по себе знаю.
– Да уж вам-то не знать. – Казначей исписывал цифрами очередной пергамент. – Кто-кто, а ваш брат честность на дух не переносит.
– Говорите потише, мистер Койн, сами же говорите, что у старухи отличный слух.
– Неужто, столько повидавши, вы страшитесь какой-то пожилой женщины?
– Да я бы её вмиг прирезал, будь нужда. И вас, кстати, тоже. Да только мне моя репутация дорога. Такое место, знаете ли, нелегко заполучить.
– Уж я-то знаю! – выпалил казначей. – Мне и самому, представьте себе, потрудиться пришлось.
– Уж всяко не так, как мне.
– Да уж куда нам до вас! Кстати, а с чего бы вы не на пиру?
– Не хочу светиться, – мягко ответил гость и присвистнул. – Король-то меня до вступления в должность в глаза не видал, а вот кто-то из людей, приехавших с лордами, вполне может и узнать.
– Ваша правда, лучше не рисковать: если вас узнают, то и наш план окажется под угрозой.
– О, в этом можете не сомневаться! Если меня прихватят за жопу, мигом всех вас за собой утащу. В конце концов, чего стоят всякие там планы, когда речь идёт о собственной шкуре? А, казначей?! Чего стоит жизнь?
– В золоте или серебре?
– Очень смешно, скряга. Спрашиваю я, конечно, философски, но хотел бы услышать ответ.
– Раз уж философски, то отвечу тем же: жизнь стоит столько, сколько за неё дают, и не монетой больше.
– Чертовски хороший ответ! – заржал голос.
– К чёрту эти пустые разговоры! – Койн ударил по столу. – Что будем делать?
– Как что? Дожидаться новостей от сира Хью, сами же сказали.
– Конюх и кузнец. Кто, по-вашему, наиболее подойдёт?
– Да разве ж выяснишь по профессии? Я вон сами знаете кто и вдруг лекарь!
– Да знаю я, какой вы лекарь…
– Пост занимаю – оно и главное!
– Эх-эх, – покачал головой казначей. – Знаем мы одного, кто пост занимает, а он для него не годится. И настолько хотим это исправить, что аж убить готовы.
– Говорите так, будто убийство это что-то плохое.
– Всяко не для вас, мистер Роб.
– Я вам что, головорез какой?! – возмутился лекарь.
– А кто же вы тогда, если не головорез?
– Во-первых, это в прошлом. Во-вторых, даже тогда я был лишь весьма предприимчивым человеком, выживал как умел.
– Лишая жизни других.
– Это уж когда приходилось!
– Ладно, оставим это, – отрезал Койн. – Нам надо решить, кто из двух юнцов станет нашим ставленником. Я слышал, что подмастерье конюха, мягко говоря, идиот.
– Тем легче будет им управлять.
– Да, но если он настолько идиот, как мне рассказывали, то указов наших не запомнит. Мальчик-кузнец вроде сообразительный, но больно уж своенравный.
– Всем своенравным можно подрезать крылышки, будь на то нужда.
– Если уж придётся, то доверю это лично вам.
– А с каких пор это вы у нас главный?
– С самого начала. Или, позвольте спросить, у вас есть иная кандидатура? Может, запуганный собственной тенью писарь? Кравчий? Сир Хью, в конце концов?
– Шут! – заржал голос.
– Вам бы всё шутки, мистер Роб. Надо решать!
– Не суетитесь, господин казначей. Пока сир Хью не разведает, будет весьма поспешно принимать какое-либо решение. Почему вы, кстати, подрядили на это рыцаря?
– А чьи ещё вопросы, позвольте спросить, не возымеют каких-либо подозрений? Рыцарь в поисках меча или коня это, так сказать, дело обыденное, никто не удивится.
– Уж очень вы щепетильны, мистер Койн. Будто кузнец или конюший лично пойдут докладывать королю.
– Конюший месяцами бутылки от рта не отнимает, так что нет. А вот слуги могут и шепнуть чего-то не того, если к никому ненужным мальчишкам вдруг заявится лекарь или, тем более, казначей. Осторожность не повредит, мистер Роб. Уж вы-то должны понимать!
– Понимаю, но даже для меня это чересчур.
– Тем лучше, что вы оставили свои былые дела.
– Никак за мою жизнь тревожитесь? – спросил лекарь.
– Разве что как за жизнь одного из заговорщиков. Не сомневайтесь, о вас я беспокоюсь не более, чем о шуте. Вы, разве что, поумнее будете.
– И на том вам спасибо, дорогой друг! А что же шут, зачем он нам вообще?
– Эх, поспешил я вас хвалить, – покачал головой мистер Койн. – Шут, он, вы поймите, дурак.
– Да я-то понимаю, только какой с дурака прок?
– А прок такой, что при своей должности он без проблем может остаться с королём наедине. В отличие от вас или меня, дурака не трудно будет подбить на самопожертвование ради общего дела.