скачать книгу бесплатно
– Угощайся, если есть желание. – Павел пододвинул блюдце с печеньем. – Твое любимое.
– Спасибо, государь, я ненадолго. И по делу.
– Ну, раз по делу – тогда рассказывай. Сам понимаю, время сейчас такое – самому некогда чаи гонять, – кивнул Павел. – С чем пожаловал?
– Это ты мне скажи. А то его светлость князь Багратион недавно обмолвился, что у императора, дескать, ко мне будет особое поручение. Он, получается, знает – а мне и не сказали пока. – Я чуть подался вперед, улыбаясь. – Непорядок.
Павел несколько мгновений молча буравил меня взглядом, будто соображая, с какой стороны подступиться, но потом тихо выдохнул и полез куда-то в ящик стола.
– Есть у меня к тебе поручение, княже. Такое особое, что мало точно не покажется. Но пока на? вот, погляди, – сказал он, выкладывая передо мной небольшую пачку фотографий. – Узнаешь… изделие?
Изделие я узнавал. И еще как – хоть и не сразу. Угловатый корпус, затворная часть с курком, будто отпиленная от немецкого «маузера», длинный магазин перед скобой и деревянная ручка с выемками под пальцы спереди, чуть ли не на самом кончике ствола. Что-то похожее показывал мне Судаев в день нашего знакомства на фабрике. Автоматический пистолет, возможно, тот же самый…
Хотя скорее нет: если память меня не подводила, у того ствол был подлиннее, а этот словно откромсали лобзиком. Магазин вдвое короче, корявый предохранитель… игрушка на фотографии выглядела уродливым братцем той, что мне случалось подержать в своих руках. Я бы даже предположил, что это всего лишь неаккуратная копия, если бы не эмблема оружейных мастерских Горчаковых – оттиск на вороненом металле.
– Знакомый вензель, – усмехнулся я. – И знакомое оружие – хоть я и представить не могу, кто притащил тебе эти снимки. Насколько я знаю, разработка пока еще не пошла в серию, и ее не должны были даже…
– Поверь, я бы на твоем месте не переживал за какие-то там утечки из сборочных цехов. Боюсь, все… намного хуже. – Павел сгреб фотографии ладонью и отодвинул в сторону. – Именно из этого оружия двадцать восьмого июля и застрелили германского кайзера Вильгельма.
Мда-а-а… Похоже, Судаев все-таки не ошибся. В его непосредственном окружении на заводе действительно нашелся ушлый конструктор, который не только втихаря стащил опытный образец и переправил его в Варшаву, но и влепил на бок пистолета клеймо, которое в сложившейся ситуации выглядело в буквальном смысле автографом.
– Откуда?.. – осторожно начал я.
– Из проверенного источника. – Павел поджал губы. – Там были еще фотографии, княже, и куда более… красочные. Но их я тебе показывать не буду, ладно?
– Избавь, да, – поморщился я. – Видимо, про подделку можно даже не спрашивать, да?
– Именно. – Павел протяжно вздохнул и подпер голову ладонью. – Снимки подлинные, а о подробностях убийства известно немного: зачарованные пули, стреляли практически в упор, один из гостей на приеме.
– Кто? – встрепенулся я. – Известно, кто?..
– Фамилия тебе ни о чем не скажет. Какой-то нетитулованный дворянин родом из Петербурга. – Павел мрачно усмехнулся. – И допросить его по вполне понятным причинам уже не получится.
– Свидетели? – Я откинулся на спинку кресла. – Там наверняка присутствовала вся варшавская знать, а не только немцы. Неужели нельзя было?..
– Можно. И даже к местным службам у меня нет никаких претензий, – отозвался Павел. – Меня больше удивляет другое: снимки всплыли уже куда позже. Только через пару недель после начала войны.
– Тогда я вообще ничего не понимаю. – У меня на мгновение возникло ощущение, что его величество зачем-то решил поиграть со мной в угадайку. – Если честно, я даже не понимаю, какого, простите, черта немецкий кайзер делал в Варшаве.
– У нас была запланирована встреча, – пожал плечами Павел. – Никто не называл это переговорами, конечно же, но мы собирались обсудить в том числе и сложности на границе с рейхом. Кайзер Вильгельм приехал на несколько дней раньше, остановился в гостях у губернатора… а дальше ты знаешь.
– Блеск, – буркнул я. – Просто замечательно.
Картина складывалась весьма занятная – а со стороны наверняка выглядела и того интереснее. Германский кайзер прибывает на встречу с императором. Но вместо хваленого русского гостеприимства его ждет… весьма жестокая и нелепая кончина. Невесть откуда взявшийся дворянин из Петербурга, которого наверняка даже не было в списке приглашенных, появляется на приеме, откидывает полу пиджака, достает оружие и проделывает в царственном теле Вильгельма Четвертого примерно десяток аккуратных отверстий.
Автоматическим пистолетом новой конструкции с клеймом фабрики Горчакова – ближайшего сподвижника и друга императора Павла. Убийца гибнет на месте, сраженный смертоносной магией, весь рейх скорбит и возмущен вероломством русских, а канцлеру Каприви приходится услышать глас народа – и отдать приказ к наступлению немецким войскам.
По странному стечению обстоятельств сосредоточенным у западных границ Царства Польского.
– Все это очень сильно похоже на спектакль, – вздохнул я. – Только не очень понятно – для кого именно.
– Ну… эти снимки видел не только я, – поморщился Павел и сердито ткнул в фотографии пальцем. – Судя по вестям из посольства, подобные письма также получили король бельгийский, император Франции, папа римский, губернатор…
– Можешь не продолжать.
Я с трудом подавил желание врезать кулаком по столу или запустить в стену чем-нибудь тяжелым. Наверное, что-то такое и должен чувствовать человек, внезапно осознавший, что все, чем он занимался последние полгода (если не больше), вдруг отправилось… нет, не то чтобы псу под хвост, но куда-то в том направлении.
Орлов унес с собой в могилу немало тайн. Видимо, в их числе и ту, что касалась далеко идущих планов – теперь уже неизвестно чьих именно. Кто-то (и вряд ли это был покойный кайзер Вильгельм) долго и старательно расшатывал обстановку и в Петербурге, и, похоже, чуть ли не во всей Европе.
И в конечном итоге – расшатал.
– Кажется, понимаю, к чему ты клонишь, – невесело усмехнулся я. – Хочешь, чтобы я отправился в Варшаву расследовать убийство кайзера?
– Нет… Точнее, такие мысли у меня тоже были, – неопределенно шевельнул рукой Павел. – Но хватит уже тебе отбирать хлеб у Багратиона и его конторы.
– Тогда теряюсь в догадках, – отозвался я, – ваше величество.
– Есть у меня одна на уме одна авантюра, на которые ты так горазд, княже. – Павел откинулся на спинку кресла, чуть склонил голову набок и прищурился. – Но скажи… как у тебя с французским?
Глава 8
Вот так вопрос.
– Bien s?r je parle fran?ais… plus ou moins, – осторожно отозвался я. – Более-менее… Ваше величество.
– Тебе точно стоит немного попрактиковаться. – Павел явно посчитал мое произношение не безупречным. – Там, куда ты отправишься, русским владеют немногие.
– В Бельгию? – уточнил я. – Прямо в Антверпен, или…
– И снова не угадал. – Похоже, его величество испытывал некоторое удовольствие, удерживая меня в неизвестности. – Ты слишком ценная фигура, чтобы носиться по условно-нейтральному государству в поисках неизвестно чего.
Конечно, мне очень понравилось слово «ценная». А вот фигура… Не то чтобы я питал какие-то особенные иллюзии по поводу собственной значимости в масштабах войны двух крупнейших европейских держав, однако на определенное отношение со стороны однокашника – пусть даже бывшего – все-таки рассчитывал. Но, видимо, юный император уже достаточно прочно вжился в роль правителя державы и мыслил соответствующе.
Нравится мне это или нет.
– Я хочу, чтобы ты отправился во Францию. В Париж, ко двору императора Жозефа. В составе российской делегации, разумеется, – продолжил Павел. – И принял участие в тайных переговорах.
Я ничего не ответил; впрочем, сам мой вид, похоже, был настолько красноречив, что его величество не смог сдержать улыбку – и тут же принялся поспешно объяснять:
– Знаю, это кажется странным, но подумай сам, княже: война уже идет, и даже доказательство чьей-то чужой вины в убийстве кайзера вряд ли ее остановит. И любой, кто получил фотографии тайной почтой, в конечном итоге поверит не правде, а тому…
– Тому, что посчитает выгодным для собственной державы, – кивнул я. – Тут ты, без сомнения, прав. И император Жозеф уже наверняка решил, на чьей стороне выступит, если придется.
– Надеюсь, что нет. – Павел покачал головой. – Османы уже готовы наброситься на наши южные границы, хоть никто и не говорит о союзах с рейхом. Да и англичане вряд ли останутся в стороне.
– Пожалуй, – вздохнул я. – Британский монарх вряд ли пожелает пропустить такое… веселье. Наверняка он уже примеривается к колониям в Африке. А может, даже захочет под шумок оттяпать кусочек земли прямо в Европе.
– Верно. И именно поэтому нам сейчас нужны союзники. – Павел подался вперед и чуть склонил голову. – Я уже подписал указ о мобилизации. К осени в армии может быть уже миллион человек. Но даже если твои фабрики обеспечат их всех современным оружием и панцерами – мы все еще слишком уязвимы с моря. В одиночку Россия…
– Да понимаю! – отмахнулся я. – Но почему Франция? Твоя династия всегда была дружна с родней покойного Вильгельма, а вот с Бонапартами… Старые счеты. Уверен, в Париже наверняка еще остались те, кто не забыл, что было полтора века назад, когда Наполеон уполз из-под Смоленска и едва не потерял всю свою империю.
– Ну… это было давно, – с сомнением протянул Павел. – Может, у Жозефа и нет повода встречать моих послов с распростертыми объятиями, однако причин точить зуб на рейх у него все-таки больше. Война сто лет назад, после которой Франция потеряла значительные территории на востоке… Сейчас самое время попытаться их вернуть. Если Жозеф согласится…
– А если нет? – фыркнул я. – Но дело даже не в этом, мой краснокожий друг. Я не стану спорить – тебе и правда сейчас нужны союзники. Хоть французы, хоть японцы, американцы или сам папа римский… Но почему ты хочешь отправить к Жозефу меня?!
– Авторитет Горчаковых сейчас высок. И среди знати, и даже в армии, – улыбнулся Павел и коснулся кончиками пальцев собственного погона. – Ты куда лучше любого министра смыслишь в вооружении. Да и боевого опыта у тебя побольше, чем у некоторых генералов, которые всю жизнь протирали штаны в Генштабе.
– Может, и так. – Я старательно пропустил неприкрытую лесть мимо ушей. – Я действительно кое-чему научился за последний год. Но военные альянсы, политика на уровне держав… Ну какой из меня переговорщик? И потом – сейчас я намного нужнее тебе здесь! Новые панцеры, оружие для армии, реформы Госсовета…
– Думаешь, все производство разом встанет, если сиятельный князь Горчаков ненадолго покинет страну? – усмехнулся Павел. – А что касается реформ – меня ты уже убедил, а этого достаточно, чтобы подписать столько указов, сколько будет нужно.
– Думаешь? – Я чуть прищурился. – Кое-какие из них я выгрызаю уже чуть ли не полгода. И не могу сказать, что удачно. Князья клянутся в вечной дружбе и мне, и особенно деду, но отказываться от привилегий все-таки не спешат.
– Откажутся. Я все-таки император-самодержец. – Павел чуть сдвинул брови – но тут же рассмеялся. – Да и Багратион в этом вопросе всецело на твоей стороне. И уж тем более министерства и генералы – уж кто-кто, а они с радостью прижмут старые рода.
– Старые рода сами с радостью прижмут кого хочешь, – проворчал я. – Особенно сейчас, когда они – с твоего, между прочим, дозволения! – одним махом перерезали всех врагов государства. И особенно если я вдруг надолго исчезну из столицы.
– Как-нибудь справлюсь. – На мгновение в глазах Павла мелькнула тоска. – Я не забыл, что обязан буквально всем и родам, и лично тебе, княже. Но ты ведь понимаешь, что кое-что в столице пока еще решаю я. И только я.
– Государственный совет формально является совещательным органом. Разумеется. – Я пожал плечами. – Однако император обычно прислушивается к его рекомендациям. В сущности – почти всегда. Случаев, когда кто-то из твоих предков открыто возражал, было всего несколько. И все они завершились… печально.
– Надеюсь, ты не собираешься угрожать мне дворцовым переворотом? – буркнул Павел. – Я не дурак, княже. И прекрасно понимаю, что перегибать палку тоже нельзя.
– А как тогда? – Мне вдруг почему-то до неприличия захотелось улыбаться, хоть тема беседы к тому явно не располагала. – Будешь выдавать пируэты между аристократией, военными, промышленниками и простым народом, пытаясь угодить всем одновременно?
– Ну… да. Как делал бы на моем месте любой государь. – Павел откинулся на спинку кресла и негромко рассмеялся. – Который хочет править дольше, чем год или полтора! Именно так, княже: пытаться угодить всем.
Чуть заискривший между нами лед растаял, будто мы на мгновение снова стали бестолковыми юнкерами-первогодками, а не императором и наследником самого влиятельного рода в столице. Павел говорил отнюдь не приятные вещи – зато хотя бы говорил честно. А я…
Пожалуй, не мог ни в чем его обвинять – да, в общем, и не хотел. Как сказал дед, будущего государя с младых ногтей учат править, разделяя и властвуя. И на месте Павла я бы, вероятно, говорил и делал то же самое.
Как и любой государь – который хочет править дольше, чем год или полтора.
– Ладно, убедил. – Я махнул рукой. – Значит, Франция?
– Париж, – вздохнул Павел. – Официально поедешь представителем министерства иностранных дел в чине статского советника. По некоторым причинам я не смогу назначить тебя руководить переговорами с Жозефом. Но ты должен знать…
– Так. Стоп. – Я поднял руку. – Может, все-таки расскажешь, что ты задумал на самом деле, величество? Почему отправляешь меня, хотя в твоем распоряжении целый дворец придворных, Генеральный штаб и вообще вся страна?.. Только не надо рассказывать про мою незаменимость, ладно? – Я поморщился. – Ты или зачем-то решил удалить меня из столицы, или…
– Нет, княже! – чуть возвысил голос Павел. – Все куда проще: мне нужен в составе делегации свой человек.
– Свой? – насмешливо переспросил я. – А остальные тогда – чьи? Или ты не доверяешь собственным подданным?
– Не совсем… Не совсем так. – Павел почему-то чуть покраснел, будто мои дурацкие вопросы его изрядно смутили. – Мне нужен тот, кому я буду доверять не на сто, а на двести процентов. Не какой-то там придворный, генерал или болван из министерства иностранных дел – а именно ты, княже.
– Ну, если уж тебя почему-то не устраивают генералы…
– Ты добудешь мне этот союз. Любой ценой, слышишь меня, княже: любой! – Павел тряхнул головой. – Остальные делегаты будут говорить то, что можно, но ты нужен там говорить то, что нельзя. Пообещай Жозефу золото, династический брак, оружие, преференции в торговле, все наши колонии или освобождение от таможенных пошлин хоть на тысячу лет вперед – но не возвращайся без подписанного пакта!
На мгновение показалось, что Павел спятил… Но нет – его величество, похоже, говорил совершенно серьезно. И действительно требовал от меня невозможного.
– Как? – усмехнулся я. – Как я, по-твоему, это сделаю? Стоит хотя бы заикнуться о половине из того, что ты назвал, – и другие делегаты сожрут меня заживо.
– Значит, если придется, обойдешься без них.
Когда на стол передо мной лег тяжелый перстень, странно-шутливое настроение как ветром сдуло. По спине даже пробежал холодок – и я вдруг вспомнил, где сижу. И кто сидит прямо передо мной.
– У тебя будет право говорить от моего имени. Принимать решения, не спрашивая никого… даже меня. – Павел говорил медленно и веско, будто забивал гвозди. – На таких встречах часто тянут время, советуются, отправляют телеграммы в столицу, но это слишком долго. Возьми Жозефа за жабры и не отпускай, пока он не поклянется выступить против рейха на нашей стороне. Пока этот перстень у тебя, – увесистое украшение еще чуть придвинулось ко мне по столу, – любое твое слово следует понимать, как волю российского государя.
Я только и смог, что кивнуть; язык будто прилип к небу. За год после аварии, едва не отправившей меня на тот свет, я повидал многое – и искренне предполагал, что удивить меня больше не сможет никто и ничто. Но такое…
Павел фактически наделил меня властью, равной императорской, пусть лишь временно и исключительно в вопросах переговоров с французским монархом. Не знаю, удостаивался ли подобной чести хоть кто-то из Горчаковых… да и вообще хоть кто-нибудь за последние лет этак пятьдесят. Даже дед не рассказывал о подобном – а уж он-то видел и помнил вообще все на свете.
– Надеюсь, ты меня не подведешь, княже. – Павел явно через силу выдавил из себя улыбку. – Ты ведь понимаешь, что о… скажем так, некоторых подробностях нашей беседы лучше не знать никому за пределами этой комнаты.
– Более чем, – буркнул я. – Если честно, я и сам постараюсь забыть, что на меня навесила твоя монаршая воля, чтоб ее.
– Ага… Ну и так, на всякий случай, – чуть нахмурился Павел, – про отдать Жозефу наши колонии – это я не серьезно.
– Правда? Очень жаль, – беззлобно огрызнулся я. – Боюсь, без этого убедить его величество будет непросто.
Глава 9
– Сегодня ты подозрительно плохо ешь, – задумчиво проговорил дед. – Однако выглядишь здоровым. Значит, дело или в несчастной любви, или в политике. К сожалению, о твоих амурных похождениях я знаю предостаточно, так что остается второе.
Я сделал вид, что не услышал. Потом уткнулся взглядом в тарелку с омлетом и принялся орудовать вилкой так, будто от этого зависела моя жизнь… Вот только избавиться от деда, конечно же, не вышло.
– Можешь поделиться мыслями, – усмехнулся он. – И тогда станет полегче. Наверное.
Конечно, я не стал держать в тайне от старика нашу беседу с императором. Рассказал, как только вернулся из города в Елизаветино, хоть и умолчал о подаренном перстне и чрезвычайных полномочиях на переговорах. Но обсудить с дедом мой отъезд в Париж пока еще не успели.
И вроде бы даже не собирались… кажется.
– Ты хочешь разговаривать о политике во время завтрака? – поморщился я. – Аппетит у меня, как ты верно заметил, и без того так себе.
– Это пройдет. – Дернул плечом дед. – А вот политика останется с тобой – теперь уже до самого конца жизни. Привыкай.
– Непременно. Сразу после завтрака начну.
В одном дед точно не ошибся – настрой у меня действительно был, что называется, на тройку с минусом. И кусок не лез в горло именно из-за событий: как прошедших, так и тех, которым еще только суждено было случиться. И огрызаться хотелось по аналогичной причине – можно сказать, просто так, а не потому, что на деда некстати напало желание побеседовать.
– Догадываюсь, что ты сейчас не в восторге, – неожиданно мягко проговорил дед. – Но что именно тебя так смущает?
– Честно? Все! – не выдержал я. – Почему Павел хочет убрать меня из столицы? Я хоть сейчас назову полтора десятка князей, которые годятся для переговоров с Жозефом Бонапартом куда лучше! В чем вообще смысл?
– Понятия не имею. – Дед развел руками. – Я могу запросто придумать десяток причин: от совершенно безобидных до грозящих мучительной смертью. А тебе стоит иметь в виду не только то, что в чужих словах и поступках порой есть второе дно… Но также и то, что порой этого самого второго дна нет.
– Ты хочешь сказать…
