скачать книгу бесплатно
– Как при чем? В наше время взрослые дети редко своих мам на курорты вывозят, тем более в Куршевель! А жлобяра – потому что вроде как и в дорогое место матушку выгулять привез, но ведь летом – когда здесь все дешево. То есть и на елку взлез – и денег не потратил. Мамуся его потом будет подружкам рассказывать, что во Французские Альпы каталась, в то время как сынуля на этих самых Альпах зело бабок сэкономил.
Телохранители озадаченно молчали.
Первым не выдержал более любопытный Женька:
– Елк, при чем тут мама? Ты чего несешь?
– Ну как при чем? Вон, тетку с ним рядом видите? Они, конечно, не очень похожи, но этот ваш Нахимов прям образец заботы и любви! А, судя по тому, что она лет на двадцать его старше, вывод напрашивается один – это его мама. Вряд ли бы он стал так вокруг двоюродной тетки суетиться.
Сашка гоготнул, разулыбался и заявил:
– Это не мама. Это его жена. Слава богу, ты нигде при народе этот бред не выдала. Вот скандал-то был бы! Эх, не вовремя Моришка сбежала – она бы с ума от счастья сошла, если бы тебя сейчас услышала!
Ёлка откинулась на спинку стула, внимательно изучила брезгливо беседующую с Ларски парочку и помотала головой:
– Да ладно! Какая еще жена? Ей лет-то сколько?
– Года на три меньше, чем ее мужу, – ответил Сашка. – Я тебе больше скажу – это его любимая супруга. Они больше десяти лет женаты, и этот мэр ни разу не был с другими бабами замечен. И это при том, что журналюги копают на него о-го-го как! Они всю его жизнь под микроскопом рассматривают – компромат на мужика ищут.
– И что, находят?
Сашка развел руками:
– В том-то и дело, что нет! Ты не поверишь, но по всем раскладам получается, что мужик просто образец для подражания! Примерный семьянин, замечательный руководитель, не берущий взяток чиновник. Ни единого пятнышка на кристально чистой репутации! Представляешь, как сейчас журналисты всех форматов копают на любого, кто к Олимпиаде хоть какое-то отношение имеет? Там же такие деньжищи неизвестно куда пропадают, что подумать страшно! Миллионы долларов на ровном месте тают в йодированном морском воздухе. И если про всех остальных ясно что, то этот ни разу не попался. Пресса уже просто из спортивного азарта только за Нахимовым охотится, по пятам следует и все его финансовые дела под микроскопом рассматривает – и ни разу ничего не накопала! Все у него копеечка в копеечку сходится, все счета чистые, на откате ни разу пойман не был! Он даже нечестно нажитое имущество на ближайших родственников не переписывает, как у нас в стране это принято. То есть по всем раскладам выходит, что Коля Нахимов честный и порядочный чиновник, при том, что всем давно известно, что такого явления в природе не бывает.
– Да ладно, наверняка ворует, только следы грамотно заметает!
Ну не верила Элка в честность разного рода градоначальников. Уж кто-кто, а она ситуацию с растаскиванием городских бюджетов знала из, так сказать, первоисточников.
– Может, ворует. Но не поймали ни разу. Так вот и с женой у него похожая петрушка получается. Она у него ничья дочь – в смысле, он не из-за карьеры на ней женился, а только из-за чувств. Ты посмотри, как он шикарно выглядит. Жена его бабища неухоженная, а никто никогда его в измене законной супруге тоже не уличил ни разу!
Сашка едва заметно мотнул головой в сторону «кристально чистого». Зря, кстати, мотнул, Элка и так от мужика глаз не отводила.
А ведь действительно, мэр-то этот ну в чистом виде красавчик! Спортивный, подтянутый, физиономия, может, и скучноватая, но в меру загорелая и гладкая. Светлые волосы чуть длиннее, чем полагается, но ему это очень идет. И обычные для чиновника дряблость и под глазами отвислость – признаки злоупотребления алкоголем – отсутствуют. Словом, тренер по фитнесу, а не глава приморского города!
А вот жена мэрская глаз ничуть не радовала. Обрюзгшая, с бульдожьими щечками, тумбообразная. На мир смотрит брезгливо-снисходительно маленькими поросячьими глазенками. А одежда! Этак в деревне Качикатцы по субботам в восемьдесят втором году в праздничные дни одевались: люрексовая кофтенция, непонятные, обтягивающие заплывшую жиром задницу штаны и макияж как у пятнадцатилетней козы на дискотеке. Интересно, чем она глаза красит? С ресниц свисали черные комки – как после легендарной «плевательной» туши. Ну никак мэрша своему красавчику-мужу не подходила!
Ух ты! Похоже, сейчас прольется чья-то кровь!
Что именно произошло – никто не понял. Просто в какой-то момент мадам Нахимова вдруг покраснела, взвилась и рявкнула так, что хрустальные подвески на люстре зазвенели. В то же самое мгновение мэр успел перехватить руку супруги, сжимавшую тяжелую старинную вазочку с цветами – у каждого на столике стояли такие, – занесенную для удара по голове светской журналистки.
Сама же Ларски взвизгнула, очень шустро отскочила и злобно зашипела:
– Ну, тварь, ты у меня за это поплатишься! Шлюха деревенская!
Щеки Мориши пылали, идеальные кудряшки нелепо сбились на сторону, а лицо перекосила испуганная гримаса.
– Сама-то кто, подстилка! Как в школе под физрука легла, так до сих пор остановиться не можешь, потаскуха! – яростно сверкая глазами, не осталась в долгу мэрша. – Пошла вон отсюда, побируха!
Наверное, дальше все произошло бы как в дешевой мелодраме – бабы вцепились бы друг другу в космы и стали царапаться, но нет, такого не случилось. Мэр очень тихо, но твердо что-то сказал. И обе женщины – законная супруга и всклокоченная Ларски – вдруг заткнулись.
Жена, все еще тяжело дыша, уставилась взглядом в тарелку, а журналистка нервными прыжками, как сайгак, выскочила из ресторана.
Стайка Никифоровских девиц тревожно забулькала.
– Ну что ж ты промахнулась-то? – доброжелательно расстроился Никифоров. – Надо было бить! Тебя бы на руках носили, если б ты эту тварь пришибла на хер! Колюнь, ты зачем жену остановил? – совершенно искренне упрекнул чету Нахимовых миллионер.
– Мда. Надо было бить, – вдруг открыла рот Бро стовская помощница. – Мы бы прикрыли.
Сам телебосс меленько закивал головой, мол, зашиби мадам Нахимова журналистку – все на ее стороне были бы.
– Вот еще, руки пачкать… – пробормотала мэрша. И тут же притихла под суровым мужниным взглядом.
– Ха! Вы тут Моришку пинали что ли? – вдруг раздался удивленный возглас. – Малладца! Давно пора ей шкуру попортить!
Все как по команде повернули головы в направлении шума.
В дверях стоял потрясающий персонаж – живое воплощение сатира Филоктета из диснеевского мультика: маленький, толстенький, румяненький и, похоже, с утра уже тяпнувший мужчинка. Глазки на его заплывшей жирком физиономии весело светились, а сам он источал добродушие и неуемную энергию.
– Здорово всем! – махнул пухлой лапкой вошедший.
– Ой, какие мы хорошенькие! – не удержалась от возгласа Элка.
Все вокруг заулыбались.
Следом за энергичным дядькой в зал ресторана впорхнула, щебеча и цокая туфельками, еще одна стайка девушек-красотулечек. Почти такие же, как у Никифорова, – те же штук десять, миленькие, бестолковые и эльфообразные.
– Мишань, подлец, здорово! – Толстячок бодренько подкатился к миллионеру. – Чего тут у вас происходит? – и тут же, не дожидаясь ответа: – Я так жрать хочу! Я ж только с самолета, вчера весь день бухали, а щас вот прям умираю от голода! Ты сам как?
И, опять же не дожидаясь ответа, он широким жестом смахнул со стульев часть никифоровских фей, уселся поближе к высоченному миллионеру и заорал на весь зал:
– Эй, гарсон, давай неси скорее! Побольше! И водочки не забудь!
Сметенные со своих мест никифоровские нимфы ничуть не обиделись, телепортировались на свободные места, к ним присоединилось облачко свежеприбывших девиц, все это броуновское движение тихонько забурлило, перемешалось и, как золотистая пудра, осело вокруг большого стола.
– А ты давно тут? Прикинь, мы давеча с мужиками самолет раскачивали, так эти твари до Москвы не долетели, посадили аэроплан где-то по дороге и чуть в каталажку нас не упекли! – толстячок говорил звонко, энергично размахивая руками и искренне возмущаясь.
Ха, презабавнейший тип!
– Саш, а разве можно самолет раскачать? – наклонившись к телохранителю, тихонько спросила Элка. – А ты этого типа знаешь?
Сашка тоже шепотом пояснил:
– Самолет раскачать можно. Для этого надо, чтобы толпа пьяных идиотов начала дружно бегать по салону справа налево. И обратно. Во всем мире за такие дела сажают в тюрьму, а эти, похоже, откупились. Благо денег у мужика полно – это злейший друг Никифорова, тоже миллионер и олигарх и тоже Мишаня – Михаил Кац.
– Это как это – «злейший друг»?
– Ну, примерно так же, как закадычный враг. Мишаня с Мишаней уже много лет знакомы, их бизнесы довольно часто пересекаются. Денег у мужиков примерно одинаково, оба не дураки выпить, насчет баб – сама видишь. Вот только Никифоров пашет как проклятый с пятнадцати лет и все свое богатство очень умной головой заработал, а Миша Кац жутко везучий и чутье у него потрясающее. Когда они порознь – у них прекрасные отношения, а вот когда их интересы сходятся… жуткое дело начинается. Умный и расчетливый Никифоров против жуликоватого везучего афериста Каца – война миров, битва гигантов и подрыв «Титаника». Сейчас у них вроде временное перемирие. Видишь, как щебечут?
Как гласил советский плакат: «В этой истории вывод такой – пьянству бой!»
А с другой стороны – если бы не наквасилась она вчера до зеленых зябликов, сидела бы сейчас тут с остальными, нервничала, мозг напрягала. А его, этот самый мозг, в данную минуту было несколько больно напрягать! Честно говоря, просто невозможно.
Элку вчера накрыла депрессия. Липкая и беспросветная. И еще жалость к себе любимой тоже поднакатила. Так они вдвоем – депрессия и жалость – хрупкий девичий организм и надломили…
Завтрак вчера закончился вполне мирно. После позорного бегства обиженной журналистки все присутствовавшие в уютном гостиничном ресторанчике, казалось бы, успокоились. Именитый российский бомонд еще немного поволновался, промеж собой пошушукался, но вскоре о неприятном инциденте было забыто, словно никто никому вот только что тяжелой вазой в башку не метил.
Циничные светские люди продолжили кушать. Известный телевизионщик Брост со спутницей дожевали овсянку, мэр Черноморска под сбивчивое почавкивание жены вернулся к своим мюсли, а два Мишани с аппетитом смели все, что было плотненько наставлено на их огромном столе.
А вот Элкины телохранители решили покапризничать. Женька заявил, что журналистка своим хамством напрочь испортила ему аппетит, отказался прикасаться к еде и гордо задрал нос. Сашка с тоской посмотрел на напарника, потом с еще большей тоской – на остатки завтрака и по-товарищески поддержал гордого Женьку. Мол, он тоже в такой нервной обстановке принимать еду отказывается.
Да и сама Элка, честно говоря, осталась голодной. Она, привыкшая к обязательному спокойствию за столом и вдрызг избалованная личным поваром Стивом, ни фигулечки половинкой слопанного круасана (все остальное Мориша сожрала) и глоточком кофе не наелась. И, соответственно, настроение у нее от этого безобразия резко ухудшилось.
Опять же утреннее сборище окончательно разбило ее надежды на спокойный отдых. Она ж ведь как собиралась – отдохнуть в тиши, на природе, не слыша русской речи и наслаждаясь созерцанием порхающих бабочек! А вместо этого – скандальные журналисты, с утра пьяненькие олигархи и страшные жены неподкупных чиновников. Кстати, еще до кучи продажное телевидение прибавилось – словом, полный кендец.
Отдыхать в таких условиях просто невозможно, решила Ёлка, заплатила по счету (кстати, за Моришин завтрак тоже пришлось заплатить по причине принесенного за их столик счета и отсутствия самой журналистки), встала из-за стола и потребовала отвести ее куда-нибудь в более тихое место. Что телохранители с удовольствием и сделали – затащили подопечную в какой-то милый кабачок и полностью расслабились.
Там они и позавтракали, а потом и пообедали. Да и поужинали там же.
После того как теплая компания из трех человек с утра пораньше заказала очень себе такой полноценный… набор еды для средних размеров крокодила (назвать эту гору сосисок, салатов, яичниц трех видов и небольшого ведерка кофе завтраком у нормального человека язык не повернется), заплатила за все наличными, вела себя прилично, вежливо общалась с персоналом на идеальном французском и оставила неслабые чаевые, хозяин ресторанчика почти влюбился в милую русскую девушку и ее телохранителей и любезно предложил им воспользоваться расставленными на террасе шезлонгами. Типа подышать свежим воздухом и понаслаждаться райскими видами летних Альп.
Честно говоря, у Ёлки это был один из лучших дней за последние пару лет. Никуда не надо было бежать, ни о чем не надо было думать, светило солнышко, уютно жужжали какие-то летучие тараканы и жизнь казалась необыкновенно милой.
Разморенные плотным завтраком, все трое совершенно неприлично вырубились. Вот как в шезлонгах устроились, физиономии солнышку подставили, так почти сразу и отключились. Уснули, как дети малые беззаботные.
Так до обеда и проспали – и никто им не мешал. Мимо ходили люди, бесшумно передвигались обслуживающие уличные столики официанты, хозяин заведения пару раз лично выходил проверить, все ли в порядке у дорогих русских гостей, а гости дрыхли без задних ног, словно они уже месяц не спали…
Часа в четыре вечера Женьку разбудил один из официантов. Убаюкивающим шепотом он поинтересовался, не проголодались ли гости и не пора ли подавать поздний обед. Женька почесал всклокоченную голову, разбудил напарника, и, посовещавшись, мужики решили, что пора и что проголодались.
Элка открыла глаза – и поняла, что она в раю. Сашка сообщил, что пора обедать. Или ужинать. Словом, можно перекусить.
Ну, можно так можно! Елка сгоняла в местный сан узел, умыла ледяной водой подгоревшую под ласковым альпийским солнцем физиономию и проследовала к столу, который уже был сервирован на улице под большим холщовым навесом.
– Слушайте, это ж получается, что мы весь день продрыхли! – сладко потянувшись, радостно сообщила она приготовившимся к уничтожению свиной рульки телохранителям.
– Да, – кивнул аж светящийся от удовольствия Сашка.
– Да, – согласился с ним хищно примеривающийся к хрустящей свиной корочке Женька.
– Да, – зачем-то по-обезьяньи повторила за телохранителями Элка и всадила серебряную вилку в сочный кусок мяса.
Это уже потом, после, во всем виноватым ребята назначили хозяина заведения. Ведь именно он приволок тогда тот запотевший кувшин с пивом! И три большие кружки.
С этого кувшина все и началось. Свежее, с хмельным медовым вкусом и плотной белоснежной шапкой, очень легкое и золотистое пиво поднимало настроение, освежало и было очень кстати.
Но остановиться на одном кувшине оказалось тяжело. Практически невозможно.
Телохранители отхлебнули по глоточку – во-первых, им по службе полагалось знать, чем хозяйку поить собирались, а во-вторых, из простого человеческого любопытства, одобрительно кивнули и оставили весь кувшин на растерзание не имеющей тормозов Элке. Решили, что сегодня можно.
– Чудесный напиток! – сделав небольшой глоток, заявил Женька.
– И впрямь прекрасно! – несколько высокопарно согласился с ним Александр. И резко переменил тему: – Элк, ну так чего мы дальше делать будем? С одной стороны, денек сегодня был замечательный, я тысячу лет так не отдыхал! Но с другой – боюсь, больше нам так, как сегодня, отдохнуть не удастся.
Это чистой воды везение, что нас тут никто не нашел. Ни эта твоя Ларски, ни олигархи со свитами. Не знаю, где и чем все эти люди занимаются, но, как человек опытный, я тебе скажу однозначно: покоя нам тут больше не будет.
Элка хрустнула ломкой горчичного цвета свиной корочкой, вздохнула и безнадежно пожала плечами:
– А может, никому мы не нужны? Пусть они там беснуются, а мы себе тихонько отдыхать будем. Не тронула же нас Мориша сегодня ни разу, может, и дальше беспокоить не станет?
Сказала – и сама себе не поверила. Мимолетного знакомства с Ларски ей вполне хватило для того, чтобы понять раз и навсегда: от этой девицы ей не отделаться. И то, что нынче им удалось отсидеться где-то на задворках, вовсе не означает, что завтра за ними хвостом не привяжется назойливая журналистка.
А ведь привяжется! Еще бы, она ж буквально первая, кто так близко подобрался к незаконной дочери Хорошевского! Сенсация в полный рост – и серия статей в дурацких гламурных журналах. Подобную информацию у нее любой глянец за большие деньги купит, а Мориша совсем не дура упускать столь шикарную возможность заработать и лишний раз засветиться!
Опять же ежедневные утренние сборища элитной прослойки общества – не каждый человек выдержит. Тем более человек, который от всего этого бомонда подальше в горы свалил! Так что надо сказать Боженьке огромное спасибо за случившийся замечательный денек, паковать чемоданы и сваливать отсюда как можно быстрее. И незаметней.
Но это завтра – так Элка и телохранители решили. Сегодня они тут посидят, пива попьют, вкусненько поужинают, а завтра, как проснутся, барахло в охапку – и прочь из этого райского места. Увы, но другого варианта нет. Ох, а жалко-то как!
Вот тут-то депрессия и подвалила. Все грустно, расслабиться нет никакой возможности, люди – гады, и нет на свете справедливости.
И жалость к себе любимой волной захлестнула – что ж это такое творится, расслабиться нет никакой возможности… и далее по вышеперечисленному списку.
И так эти две подруженции – депрессия и жалость – лихо на Элку навалились, что девушка наша тихонечко, сама того не замечая, кувшинчик-то весь и вылакала. И еще один заказала. И его тоже скушала.
Телохранители, на все это безобразие глядючи, головами, конечно, неодобрительно покивали, но решили не вмешиваться. Мол, имеет хозяйка право на «потосковать»! Да и пиво хорошее, природа вокруг чудесная, закуска потрясающая – так что пущай девушка расслабляется. Это так они промеж собой договорились и нотации о вреде алкоголя читать Ёлке не стали.
Вот и наквасилась наша голубушка до частичной потери сознания и легкого абстинентного синдрома. Почему легкого? Да потому, что телохранители правы оказались: и пиво хорошее, и воздух свежий, и закуска достойная. Так что утро у Ёлки наступило чуть мутноватое, но без криминальных последствий.
Хотя – как это без криминальных? А как же стройный белозубый мужчина в стильном костюме и с потрясающей фразой:
– Господа, извините за беспокойство, но я попрошу вас оставаться на своих местах. Насколько я понимаю, здесь сейчас находятся все посетители гостиницы?
Миша Никифоров поднял глаза и почему-то осмотрел всех своих девиц. Словно попытался их пересчитать.
Телебосс Брост уставился на свою помощницу, словно ища у нее ответа на заданный посторонним мужчиной вопрос.
Миша Кац пьяненько гоготнул и попытался ущипнуть за попку одну из своих нимф.
Элка пожала плечами. Ей сейчас не до того было. Она завтракала.
Мэр Черноморска почему-то суетливо огляделся и спросил:
– Кто этот человек? Чего он хочет?
Оппа! Похоже, кроме Никифорова, в этой тусовке никто не говорил на местном языке! То-то у всех лица такие растерянные!
– Молодой человек просит всех оставаться на своих местах и спрашивает, присутствуют ли здесь все постояльцы гостиницы, – чуть поморщившись, перевела для неграмотных соотечественников Элка.
Народ засуетился, два облака белокурых нимф в разных углах зала заволновались, а мэр хорошо поставленным ораторским голосом ответил за всех:
