Империя Инфернум

Я смотрела на это зверство, а сердце рвалось из груди. Будь хоть немного сильнее, убила бы Кирона на месте и освободила бедняжку. Но что я могла сделать? Он растопчет меня каблуком сапога и не пожалеет. Я тряслась за свою шкуру, хотя совсем скоро ее попортят и никто не заступится. В Инфернуме он король. Его некому судить. Сплошная безграничная власть.

– Говори, мерзкая мау!

Она хватала ртом воздух. Ее лицо синело. Кирон резко выпустил ее из рук, и альва рухнула на землю, откашливаясь.

– Не убей, – отрешенно бросил Дирам, рассматривая похотливым взглядом меня. Он облизывал губы и подмигивал. От отвращения к советнику меня затошнило.

– Предатель! Будь ты проклят! – закричала девушка, впиваясь в Дирама едким взглядом, прожигая ненавистью.

– Ох! Сайли! Как твоя сестра поживает? Блудит с очередным гарпи? – ухмыльнулся альва.

Она сглотнула и прищурилась, будто метала ядовитые стрелы глазами. Я мало что понимала из их диалога, но Сайли явно знакома с советником Кирона.

– Сестра Зафины? – Гортанно произнес правитель.

– Она самая, – кивнул советник.

– Это ты удачно попалась, паршивая мау!

Девушка поднялась на ноги и встала в стойку бойца перед сражением. Кирон расхохотался и толкнул ее рукой в грудь. Она упала на ложе рядом со мной.

– Дирам, тебе не кажется, что мау желает твоей плоти? Паршивая тварь выжила ради ночи с тобой. Ни в чем себе не отказывай, мой друг.

Правитель отступил назад, давая советнику возможность подойти к альве. Дирам взглянул на меня и сделал шаг вперед.

– Только уведи Нирель, – прошептал он.

– От чего же? Пусть оценит всю твою пылкость, – глаза Кирона завертелись в разноцветном танце, предвкушая веселье.

– Прошу, мой господин, – взмолился советник, припадая на одно колено в поклоне.

– Я сказал нет! Мы с Нирель вместе посмотрим.

Он произнес мое имя с таким отвращением, что слезы подкатывались к глазам от обиды. Я снова закрыла лицо руками, чтобы не видеть изнасилования, но Кирон стащил меня с ложа, обнял сзади, фиксируя руки, и заставил смотреть.

Я могла просто закрыть глаза, но хотела узнать, что в скорости меня ждет. Дирам расстегнул плащ. Ткань плавно упала на землю, обнажая его стройную фигуру в облегающем серебристом камзоле. Сайли ловила мой взгляд, обматывая ноги платьем. Я увидела в ее глазах страх. Почувствовала его нутром.

Дирам стащил с себя штаны, показывая нам узкий упругий зад. Он приближался к девушке медленно, крадучись, вроде боялся спугнуть. Она пятилась назад, шаря руками по ложу, пытаясь найти оружие, но тщетно. Шкурой она не убьет советника.

Альва ухватился за лодыжки девушки и потянул на себя, попутно раздвигая ей ноги. Положил ладонь на лицо, спустился на шею, сжимая в тисках. Девушка била его руками по спине, царапала, но Дирам врезался в ее плоть и другой рукой сжимал ягодицу. Альва закричала так пронзительно, что мурашки пробежали по телу, а по спине скатилась капелька холодного пота.

Кирон прижал меня к себе сильнее, и я с ужасом ощутила его твердый орган. Правитель ощупал мою грудь, сжимая ее до боли. А в это время Дирам овладевал Сайли с остервенением, будто специально пытался доставить ей боль, которой она никогда не испытывала. Слезы хлынули из ее красных глаз, а тело содрогалось от резких толчков. Я слышала частое дыхание Дирама, которое смешивалось со стонами боли девушки. Она пятилась назад, стараясь убежать от насилия, но он хватал ее за ягодицы и насаживал на себя, как кусок мяса на вертел. С жестокостью таранил мягкую плоть.

Я не видела ничего ужасней! Но мне так только казалось. Советник перевернул альву на живот, словно бесчувственную куклу и возился с новой силой. Соскребал ногтями кожу с ее спины. Меня едва не стошнило. Я обмякла в руках Кирона. Падала в беспамятство. Крики Сайли звенели в ушах, вызывая во мне истерику, которая не могла выйти наружу. Я не владела собой. Только нутром, что металось от несправедливости и боли.

Мой собственный крик слился сее в унисон. Картина меркла перед глазами.

– Не надо! Пожалуйста! Остановись! Не трогай ее! Ей больно! Умоляю!

Кирон поднял меня на руки и ударил по лицу, пытаясь привести в чувства. А я не ощущала боли. Металась из стороны в сторону. Внезапно заметила, что кулон в форме цветка на моей груди загорелся синим цветом. Таким ярким, что ослепил правителя. Кирон вынес меня из палатки на холод, но это не помогло. Я ощутила жжение в руках и силу во всем теле. Одним движением оттолкнула мужчину от себя и побежала сквозь бурю в лесок.

Ветер потоками бросал мне в лицо острые льдинки. Трепал волосы, обжигал кончики пальцев и ушей. Я не видела, куда мчусь. Кулон ослеплял, окутывая синим свечением пространство вокруг меня. В ушах стоял звон, вроде миллиарды кристаллов разбивались о камни. Казалось, что если я сейчас не остановлюсь, мои ноги сотрутся от безумной скорости, но прекратить бег я была не в силах. Тело подчинялось какой-то неизвестной силе. Она управляла мной, вела вперед. Дальше и дальше от лагеря, в котором царил беспредел.

Что со мной происходило? Я ничего не понимала, будто разум отделился от тела и наблюдал со стороны за тем, как я ураганом несусь вглубь леса. Мгновение и вспышка загорелась ярче, но тут же потухла. Я налетела на что-то мощное и упала. Подняла рассеянный взгляд и увидела маску Кирона. Он спрыгнул с бурта, опустился на корточки, и впервые я увидела, как радужка его необыкновенных глаз застыла, а цвета четко отделялись друг от друга. Что это? Страх? Удивление? Как можно понять без мимики?

– Что ты такое? – раздался его бархатный тихий голос.

Я покачала головой.

– Не знаю и мне очень страшно, – призналась я. Но на что я рассчитывала, оголяя душу перед зверем? Правитель сжал мое запястье и рывком поднял с земли. Толкнул к бурту, и я спиной врезалась в бок животного, которое с недовольством захрипело и стукнуло копытом о землю. Я вздрогнула и отстранилась. Правитель приблизился ко мне так близко, что я почувствовала запах скумы от его дыхания и сама едва не захмелела. Он протянул руку и раскрыл кожаную сумку.

Я не знала, что он хочет со мной сделать, но решила еще раз достучаться до его совести. Вызвать хоть капельку жалости к тому, кто слабее его.

– Пожалуйста, я боюсь боли. Не надо бить, насиловать… Я ничего не сделала… Я просто хочу жить.

Он не смотрел на меня, продолжая рукой что-то искать в сумке. Я ждала неизвестности. Пугающей и вязкой. Секунды казались мне вечностью. Наконец Кирон нашел что искал. Черный металлический кружок. Правитель опустился на колени и разжег огонь. Раскалил наконечник добела и жестом приказал мне вытянуть руку.

Я готова была разрыдаться, но сдержалась, хотя приказа и не выполнила. Он шумно вздохнул и рванул мою ладонь на себя. Я сжала ее в кулак.

– Раскрой ладонь. Сейчас будет больно, но ты должна потерпеть. Поверь, это тебе нужно.

Его голос снова зазвучалбархатным и тягучим. Нет ноток властного тона. Я зажмурилась и подчинилась. Острая боль пронзила кожу, и я вскрикнула, а потом ощутила влагу. Распахнула глаза и увидела, как правитель, затащив мою руку под маску, облизывает ладонь, будто преданный бурт своего хозяина. Я дернулась, и он отпустил меня. Я с ужасом посмотрела на ладонь, разглядывая почерневшую метку. В треугольнике просматривались очертания пасти с клыками, внутри которой красовался глаз.

– Эта особая метка была создана для приближенных. В Инфернуме ею обладает Дирам и… – помедлил Кирон. – Ты третья. Она означает неприкосновенность. Отныне только я могу распоряжаться твоей судьбой. Любого, кто тронет тебя пальцем, ждет немедленная казнь. Теперь ты полностью принадлежишь мне, Нирель, – на сей раз мое имя он произнес неуверенно, будто привыкал к новому званию своей зверушки.

– Мне надо радоваться? – Улыбнулась я.

– Мне плевать, что ты будешь делать, но на тебе метка до тех пор, пока я не узнаю что ты за существо.

– А потом как ее убрать? – Задала я вопрос, разглядывая четкие, намертво врезавшиеся очертания.

– Кисть отрубим. Или просто умрешь, – повеяло могильным холодом от его слов, и я прикусила губу, стараясь держаться непринужденно.

Глава 8

Кирон

Рассвет предвещал хорошую погоду. Буря стихла, а солнце растапливало ледяные ухабы. Всю ночь я не мог уснуть. И сейчас смотрел на спящую мау, чьи золотые волосы длинными локонами распростерлись на черных шкурах. Пухлые алые, как заря губы подрагивали в унисон с ресницами. Вырез платья открывал аккуратную грудь, оголяя розовые соски. Я смотрел на нее и не понимал, что со мной происходит. Хотелось в тот же миг наброситься и овладеть непонятным созданием, но трепет, пульсирующий внутри, не давал этого сделать. Даже зверь, что рвался наружу при каждом соитии, затаился. Кто она? Почему вызывает во мне низменные чувства? Я не могу доставить ей боль. Унизить и растоптать, как других. Какое-то помутнение.

Ловлю себя на мысли, что любуюсь грязной мау. Так нельзя. Это слабость, которая может погубить. Она другой расы, но ничем не лучше остальных. Просто другая. Моя. От осознания, что нанес на нее свою метку и Нирель отныне принадлежит только мне, кровь закипала в жилах.

Я совершаю ошибку за ошибкой. Начинаю привыкать к ее имени. Нет. Она останется для меня поганой мау. Больше никогда не назову ее по имени. Даже в мыслях.

Она встрепенулась и я вместе с ней. Задрожала. Я рванулся вперед, чтобы потеплее ее укрыть, но вовремя остановился. Теперь я понимал, как она действовала на Дирама все эти годы. Нельзя этого допустить.

Гортанные всхлипывания, которые доносились из соседней палатки, говорили о том, что друг продолжает пытать пленницу. Зря я усомнился в верности советника. Он самоотверженно таранил альву, чтобы выбить признание. Но обещание, что не трону мау я нарушил. Поставил метку. Дирам об этом еще не знает. Оправдываться я не собирался. Не в моих правилах. Но впервые за века правления я поступился принципами. Из-за нее.

Я посмотрел на кулон в виде синего цветка, что висел на ее груди. Почему он засиял и придал ей столько силы? Я едва смог обогнать ее верхом на самом быстром бурте.

– Рассвет! – Известил один из воинов.

– Выдвигаемся, – крикнул я из палатки и подошел к спящей мау.

Как ее разбудить? Я присел на край ложа и скинул с нее шкуру. Поискал глазами плащ. Встал и поднял его с земли.

Мау и не думала просыпаться.

– Вставай!

От моего крика она вскочила, не понимая, где находится и забегала по палатке ошалевшим взглядом.

– Продолжаем путь. Накинь.

Я бросил ейкожаный плащ. Она ощупала его, принюхиваясь, и застегнула на шее. Встала и на шатающихся ногах вышла наружу.

Воины свернули лагерь, упаковали в мешки и погрузили на буртов. Дирам связал руки альве и заставил ее идти пешком за колонной, периодически подтаскивая ее за веревку.

Златовласая мау покоилась на моих руках. Старалась не двигаться, чтобы не создавать помехи. Странное существо. В какой-то момент готова броситься в бой, а в какой-то подчиняться полностью.

Высокие пики Маскулайна показались впереди. Оставалось часа два пути, а пленная альва падала на землю, стесывая кожу. Такими темпами не довезем до пыточных камер.

– Стоять! – Распорядился я и развернул бурта.

Срезал веревку, что тащила пленницу по дороге.

– Она ничего не знает. Не стоит беречь, – брезгливо бросил Дирам.

– Знает. Просто не говорит.

– Если бы знала, уже созналась бы, – настаивал советник.

– Привезти живой! Тулек, бери к себе. Головой за нее отвечаешь!

Воин исполнил приказ, и мы пошли дальше. Дорога петляла зигзагом, ведь я лично расставил на ней ловушки, в которые не раз попадались альвы или свободные путники. Моя мау не спала. Пыталась не шевелиться, но у нее это плохо получалось. То бок подставит, то зад. Ох, как зря! Я заводился от любого телодвижения. Хотелось сорвать с нее плащ и овладеть посреди дороги. Поставить метку не только на ладони.

– Маскулайн вас ждет, мой правитель! – Склонился передо мной гонец, идущий навстречу.

– Завтра день величия Инфернума. Все готово к пиру?

– Да, повелитель! Все приказы исполнены!

– Сколько мау собрали?

– Сотню, как полагалось, – отчитался шантаи.

– Расы.

– Четыре альвы. Шестнадцать гарпи. Пятьдесят пять кармусов. Двадцать пять нагилов.

– Хорошо. Скачи вперед. Готовь мои покои.

– Все будет готово к вашему приезду, – заверил всадник и скрылся за горизонтом.

Мау задрожала в моих руках, но отнюдь не от холода. Ее взволновали мои слова. Я посмотрел на нее в упор, пытаясь поймать мимолетный взгляд. Не получилось. Она обмякла в моих руках. Я с интересом наблюдал за ее безделицей на шее. Украшение не отреагировало. Больше не светилось.

Не сладко придется кармусам. Пока они не разгадают природу этого кулона, спать не лягут. Есть не будут. Я чувствую, что Нирель не просто так попалась на моем пути. Как знать? Вдруг она мой шанс обрести полную власть над Оливиумом? То, что случилось в лесу, не поддается логическому объяснению. Никто за все века моей жизни не смог сотворить ничего подобного! Она особенная. Что-то скрывает в себе. Хорошо, если не знает что. А если знает и врет, то крах моей империи гарантирован. Я этого не допущу. Меня похоронят вместе с Инфернумом. Империя – моя жизнь. Все, ради чего я существую. Законы, которые служили на благо веками!

– Кем я буду на пире? Куском сладкого мяса? – Подала голос мау.

Я взглянул на нее, утопая в синих глазах. Отвернулся и ответил:

– Куском мяса. Сладким только для меня.

Ворота Маскулайна раскрывались. Мы въехали на площадь, и я зажал рукой рот мау, чтобы она не сболтнула при дворе ничего лишнего.

Глава 9

Дирам

В желании отомстить Сайли за ошибки ее сестры, я не посмотрел даже на Нирель. Можно только представить, что она испытывала, созерцая соитие собственными глазами.Но остановиться я не мог. Это дело чести. Я исполнял приказ Кирона и получал от этого неописуемое удовольствие. Правда, результата эти пытки не дали. Альва стерпела все и словом не обмолвилась, откуда в Криелти появилось новое оружие. Стойкая тварь, принципиальная, готова умереть, но не выдать свой народ. Кирон считает, что пыточная камера развяжет ей язык. Полнейшая чушь. Не выдаст она тайну, от которой зависит величие Криелти. Зря правитель бережет ее. Лучше бы позволил умереть по пути. Так намного гуманнее. Хотя таких понятий у Кирона не существовало.

Мне ой как не нравилось особое отношение правителя к Нирель. Он глаз с нее не сводил, прижимал к себе с нежностью, чего я никогда за ним не замечал. Шансы на обладание белокурой мау таяли, и от этого внутри закипал вулкан ненависти. Я нашел ее, берег для себя, а Кирон отнял, и сделать я ничего не смогу. Тягаться с шантаи – верная смерть.

Жизнь в Маскулайне кипела. На площади стояли лавки с продуктами, оружием и одеждой. Слуги трудились день и ночь, чтобы постоянно пополнять товар. От разнообразия разбегались глаза. Украшения из камней и металлов, расшитые кружевом платья и бархатные камзолы, мечи от лучших кузнецов. Доспехи для шантаи тоже появились, но выглядели недостаточно прочными. Я слез с бурта.

– Помыть и накормить, – приказал я слуге.

Подошел к лавке с доспехами, за которой стоял нагил, поблескивая змеиными глазами. Он поклонился и жестом предложил оценить созданные им доспехи.

Я сжал ткань в руке и покачал головой. Она напоминала скользкий шелк. Слишком тонкий, похожий на тот, из которого шьют платья для пира каждой выбранной мау. Цвет приятный. Любовь ко всему металлическому у меня осталась в крови. Доспехи переливались серебром на солнце и походили на длинную рубашку и штаны.

– Испытаете, господин? Я изобрел эту ткань по вашему приказу. Вплел в шелк металлические нити особой прочности. Они выдерживают атаки стрел на любом расстоянии, – лепетал нагил, а я ухмылялся.

Достал отравленную стрелу, на которой еще оставался яд, и вогнал кончик в горловину доспехов. Проткнуть ткань не получилась. На самом деле прочной оказалась, невзирая на легкость. А вот яд зашипел, разъедая волокна.

Нагил замер, наблюдая, как его детище расползается.

– Что ты мне подсовываешь!

Я схватил его за шкирку и перекинул через прилавок на землю. Ударил ногой в живот. Давно не испытывал такой ярости по отношению к слугам. Никогда их не трогал, но накопившийся в нелегком пути гнев рвался наружу. Я пинал его до тех пор, пока зеленая кровь не хлынула на землю.

Единственный, кто мог вмешаться в это действо,отправился с Нирель во дворец. Я уже не верю слову правителя. Он потерял авторитет в моих глазах и все из-за мау. Я знаю, что он будет мне говорить, когда поинтересуюсь на счет Нирель – она моя, пока не узнаю ее расу. Да что от девки останется после него! Затравленное, истерзанное, измученное животное, не способное здраво мыслить. На какую ласку я тогда смогу рассчитывать? Прекрасное создание превратиться в потасканную мау, как остальные. Не сберег!

Я с яростью ударил нагила в лицо носком сапога и тот захрипел, перекатываясь на другой бок. На меня смотрели сотни глаз, но никто не посмел заступиться за слугу. Конечно! Ведь у меня на руке особая метка. Каждый, кто посмеет мне перечить, тут же отправится на плаху.

Выплеснув весь внутренний гнев, я взглянул на доспехи и удивился. Яд не тронул вплетенные стальные нити. Я улыбнулся и посмотрел на корчившегося от боли нагила.

– Сделай такие же, но полностью из своих нитей и принеси мне на проверку, – приказал я. – Получишь награду, если сегодня управишься. А вы, – я указал на соседние лавки. – Отведите его к лекарю.

Хоть что-то хорошее случилось за это время. Усталость валила с ног. Я отправился в свои покои. Перед праздником надо отдохнуть. Судя по суете слуг, торжество обещало быть грандиозным, таким, каких еще не устраивалось в истории империи.

Глава 10

Нирель

Оказавшись в Маскулайне, я позабыла о том, что в руках меня держал правитель, который создал настолько необычный и могущественный город. Огромные металлические ворота, с нанесенными на них узорами, похожими на цветы, отворились, и я судорожно начала разглядывать окрестности. Площадь представляла собой большой круг, по периметру которого расставлены разных форм лавки с товарами. Крыша каждой отражала суть тех продуктов, которыми торговали. Я с особым любопытством разглядывала мерцающую в свете солнца лавку с украшениями из различных камней. Хаотичной формы крыша была усеяна, будто взбрызнута каплями росы, овальными и мелкими. Свет так красиво играл с мозаикой, что трудно глаз оторвать, но я все же перевела взгляд на следующую лавку с оружием. Массивная кожаная крыша бурого цвета смотрелась громоздко и устрашающе, в нее были воткнуты клинки с необычными рукоятками.

Бурт Кирона быстро преодолел площадь, и мы оказались в менее грандиозном месте. Военные казармы занимали почти всю территорию. Воины тренировались между собой и со специальными сооружениями, изображавшими врагов. Каждый, кто попадался нам на пути, кланялся правителю. Я разглядывала мужчин разных рас. Особенно гарпи. Раньше я видела представителя этой расы лишь однажды и ужаснулась страшному виду. Теперь же они не казались мне такими страшными. Гораздо страшнее не вид, а нутро.

Впереди показались хижины, в которых жили горожане. Довольно скромные для столицы Инфернума, но в тоже время уютные. Если воины не стеснялись смотреть на правителя, то простые люди опасались сталкиваться взглядом с Кироном. Они падали на колени, уставившись в землю.

Мы ступили на зеленую аллею перед красным дворцом. Единственное место, которое хоть немного напоминало деревушку Силва. Правда растений таких я никогда не видела. Причудливые деревья, выстриженные в форме треугольника, будто наконечники стрел. Кусты, усыпанные большими алыми цветами. Я услышала шум воды, но не заметила ручья. Нас встретила широкая каменная лестница.

Кирон крепче прижал меня к себе и спрыгнул с бурта. Распустил воинов, что сопровождали его всю дорогу и поставил меня на землю. Подтолкнул вперед.

– Вымыть и надеть лучшее платье! – распорядился он. – До пира пусть живет рядом с моими покоями.

Слуга схватил меня за руку и потащил за собой вглубь замка. Я даже не успела рассмотреть обстановку. Но красный цвет мельтешил перед глазами до одурения. Нагил толкнул массивную дверь, и я оказалась в покоях, которые любезно выделил повелитель.

Я долго стояла на месте, рассматривая богатую обстановку. Огромная кровать с белоснежным балдахином. Темно-синие портьеры на окнах, шкафы и комод с зеркалом. Ланда говорила, что ей однажды удалось побывать в покоях дворца. Именно так она описывала обстановку. Ковры, люстры, бра на стенах. В деревне же я не видела ничего ярче пламени свечи.

– Эти покои всегда пустовали, хотя правитель наказал убирать здесь каждый день. Кто же ты такая? – с удивлением сокрушался слуга.

– Я Нирель. А тебя как зовут?

– Милт, – шепнул он, пытливо меня рассматривая.

– Можешь отдохнуть с дороги час другой, пока наполнится ванна. Я выберу для тебя лучшее платье. Ты будешь блистать. Правителю понравится.

Я тяжело вздохнула и присела на край кровати. Когда осталась одна, дала себе волю и плюхнулась на кровать. Так мягко и удобно! Казалось, я нахожусь в счастливом сне. Раньше и не мечтала о такой жизни. Жаль, что скоро это закончится, и из мира грез я попаду в реальность. Меня подадут на закуску Кирону и я рухну в бездну разврата. Просто умру, не вернусь в деревню, не расскажу маме, как прекрасен красный дворец правителя. Тогда зачем запоминать такие мелочи, как мягкость перин и подушек?

Я провалилась в реальный сон, не чувствуя ни рук, ни ног. Проснулась от голоса слуги.

– Надо поспешить. Вода стынет. Снимай свои лохмотья!

Меня оскорбило такое пренебрежительное отношение к платью Ланды. Оно поистрепалось в пути и выпачкалось, но я полюбила его и не хотела с ним расставаться. Одежда напоминала о безмятежной жизни в деревне, которая потеряна для меня навсегда.

– Что стоишь?! Раздевайся!

Я посмотрела на ванну, наполненную водой, по которой плавали красные лепестки цветов. Тело зачесалось в предвкушении купания. Больше всего на свете мне сейчас хотелось смыть с себя воспоминания об унизительном походе в Маскулайн.

Взглянув на недовольного нагила, я стянула платье, прикрывая интимные места. Он рассмеялся.

– Можешь не стесняться. Я столько тут повидал, что тебе и не снилось.

Только сейчас я поняла, что Милт пожилой нагил. Очень трудно на первый взгляд понять, сколько лет представителям этой расы. Выдал голос и мелкое подергивание рук.

Я опустила ногу в воду и прикрыла глаза от наслаждения. Вдруг почувствовала прикосновение холодной руки на шее.

– Это тоже сними. Кирон распорядился доставить вещицу к нему.

Я распахнула глаза и ухватилась за цветок. Ну уж нет! Я не отдам цветок никому. Не знаю, что произошло в лесу, но внутри такое чувство, что они хотят отнять единственную защиту.

Нагил грубо порвал цепь и вырвал кулон из моих рук. Не успела я ничего сделать, как цветок засветился. Милт швырнул его в воду и закричал от боли. На его ладони остался черный отпечаток. Он посмотрел мне в глаза со страхом и выбежал из покоев.

Я погрузилась в ванну и нащупала кулон. Прижала его к груди. Сияние исчезло. Я смотрела на порванную цепочку и плакала. Подобное отношение к женщинам норма, но я не могла к этому привыкнуть. Большую часть времени Ланда и Дирам оберегали меня, не давали сполна хлебнуть все горести жизни мау в Инфернуме.

– Повелитель, я не лгу. Оно обожгло меня. Вот, – тараторил слуга, ворвавшись в комнату.

Кирон отшвырнул его в сторону и уставился на меня. Правитель успел сменить маску. Она полностью закрывала лицо и даже через вырезы едва виднелись глаза. Интимное место мужчины чуть прикрывала белая шкура, а голый мускулистый торс вздымался от злости.

Я сжала ноги и прикрыла грудь. Смотрела на него, как затравленный зверек, не понимая, чего ждать. Он подошел ближе и присел на одно колено возле ванны. Опустил руку в воду и мое сердце едва не остановилось. Одно движение и он снова коснется меня. Страшно и волнительно. Во мне бушевала буря эмоций. Я не понимала саму себя. Никак не могла разобраться, что на самом деле чувствую к этому монстру.

– Отдай ее мне, – маска искажала истинный голос правителя, оттого он звучал грубее.

Перечить не в моих интересах, не в моем положении. Полуголый Кирон и я в одной комнате. Я протянула кулон мужчине и прикусила губу, ожидая, что он обожжет его. Цветок покоился на его ладони и не думал загораться и ранить.

– Мой повелитель, я не лгу! Это он обжег меня!

– Пошел вон! Никого к нам не впускать!

От этих слов я задрожала. Вода показалась очень холодной. Милт в секунду покинул покои, оставляя нас наедине. Кирон не сводил с цветка взгляда, потом посмотрел на меня и положил кулон на бортик ванны.