скачать книгу бесплатно
– Ну, я не знаю, как это вам объяснить… В общем, либо поверьте на слово, либо считайте, что это сказки такие, смешные…
– Нет, в самом деле, как так можно?
– Отстаньте от парня, – приструнил любопытных бойцов Мусаев. – Человек с дороги, не освоился ещё – не грузите. Маршрут будет долгий, успеете ещё пообщаться.
– Да вас расстрелять мало за такую халтуру! – раздался из тоннеля дежурный вопль Говорова. – Вы почему такие криворукие?!
– Кстати, насчёт долгого маршрута, – Панин озабоченно посмотрел на часы. – Похоже, Саша основательно увяз в проблеме. Сейчас поубивает техников и сам будет варить. Может, под шумок удерём потихоньку?
– Да ну, не по-людски так, – покачал головой Мусаев. – Сейчас решим…
Сержант жестами привлёк внимание Говорова.
Лейтенант подбежал, зло кривя лицо и матерясь сквозь зубы.
Сержант без лишних слов постучал ногтем по циферблату древних «Командирских» часов.
Далее последовала красноречивая пантомима.
Говоров кивнул, дёрнулся было к левой оконечности перрона, затем оглянулся, задержав взгляд на беспутной баррикаде, и замер на месте с выражением тупого отчаяния на лице.
– Саша, занимайся делами, – подсказал Мусаев. – Мы сами выйдем.
– Без меня вас не выпустят из шлюза, – неуверенно заметил Говоров.
– Выпустят, – уверенно заявил Панин. – Скажем, что ты разрешил.
– Ну, если только так…
Прощались, словно убывали в долгое путешествие, длиной в годы. Говоров крепко обнял каждого, включая Вадима, и подозрительно надтреснутым голосом напутствовал:
– Чтоб вас краулеры сожрали.
– Взаимно! – дружно ответили все, кроме Вадима.
Вадим с некоторым опозданием понял, что это местный аналог «ни пуха ни пера…».
Согласитесь, неожиданная формулировка. Не сразу и сообразишь, что ответить.
Спустились с перрона, обогнули отбойник и пошли по тоннелю влево от станции. Враги приедут справа, поэтому в восточном тоннеле и варят баррикаду, а левое ответвление ведёт к шлюзу, за которым начинается перегон до Старых Рудников.
Когда заходили в тоннель, Вадим обернулся.
Говоров стоял на перроне и смотрел вслед уходящей группе.
В экономном свете крайнего плафона выражение лица разобрать было сложно, но эмоциональный Говоров запросто мог служить в каком-нибудь театральном училище методическим пособием по курсу житейской пантомимы.
Вытянутая шея, незавершённое движение руки, застывшей в прощальном жесте, наклон корпуса на запад, по вектору движения группы…
В общем, все совокупно взятые детали жестикуляции лейтенанта, вся его сиюминутная поза отчаянно свидетельствовали о глубокой печали и предвкушении множества грядущих гадостей.
В западный тоннель сейчас уходили два важных и нужных человека: наставник, старый мудрый воин, а также друг детства, прекрасный технический специалист и опытный учёный.
Люди, которые здорово пригодились бы и в авральной работе, и в предстоящем тяжёлом бою.
В общем, они уходили, эти вредные люди, а лейтенант оставался. И на плечах его был весь захваченный сектор: баррикада, коллекторы, оборона, аварийные работы, люди – и так далее и тому подобное, и вообще все глобальные проблемы, связанные с этой сиюминутной диктатурой.
Странно, но расслабленному Вадиму, который знал этого парня не больше часа, вдруг стало его искренне по-человечески жаль.
Это же такие заботы и ответственность!
Не хотел бы он сейчас оказаться на его месте…
* * *
Перегон от станции до шлюза был коротким и ничем не примечательным.
Судя по основательному отбойнику и ржавым рельсам, здесь давным-давно не было движения. Воздух затхлый, застоявшийся, пахло окалиной, как будто где-то неподалёку плавили металл.
Стационарное освещение отсутствовало, один из бойцов светил фонарём, остальные экономили, рассматривать тут особо было нечего, опасаться пока что некого.
Метрах в двухстах от перрона обнаружили ручей, вытекавший из трещины в тюбинговом кольце и вольготно струившийся по тоннелю до ближайшего водостока.
– Бардак, – поругал бывших хозяев Мусаев. – Ладно, не пользуетесь, но следить-то надо! Тем более, в двух шагах от станции. Так и до обвала недолго…
Впереди мерцал свет: перед шлюзом горели три плафона, такие же тусклые, как на перроне.
Шлюзовая площадка была немногим шире тоннеля. Бетонная коробка, наискосок дополнительный рельс, по которому отъезжает створка шлюзовых ворот, справа забаррикадированный изнутри стальным листом дверной проём.
Сама дверь, с вмятинами от пуль и неровно обрезанная автогеном, валялась рядом. Вот и всё, больше здесь ничего не было.
Мусаев принялся стучать по листу кулаком, неспешно, размеренно, словно зная, что откроют не сразу.
Действительно, открыли не сразу, но без опаски, даже не уточнив, кто это тут ломится. Лист со скрежетом отъехал в сторону, в дверном проёме возник молодой военный и с ходу обрадовался:
– О, Ильдар! На усиление к нам?
– Обязательно, – пробурчал Мусаев. – Всё бросили и пошли вас усиливать. Опознаваться не учили? А вдруг это реконы?
– Ну, если реконы с этой стороны, значит, вас там всех положили, – резонно ответил военный. – Тогда и нам тут недолго осталось, выкурят моментом… Куда собрались?
– На разведку, – Мусаев не стал откровенничать.
– А как насчёт…
– Говоров в курсе.
– Понял, – и никаких письменных подтверждений, – слова Мусаева было вполне достаточно. – Надо ролики смазать. Сто лет не открывали, приржавели к рельсе.
– А мотору не пофиг та ржа?
– Привод не работает. Как пришли сюда, первым делом проверили. Так что придётся ручками.
– Ну и бардачные же хлопцы! – возмутился Мусаев. – Раньше тут всё работало как часы. Это надо было постараться, чтобы так запустить Уровень…
В карауле на шлюзе было четверо бойцов. Технические специалисты отсутствовали, они сейчас нужнее в центре, поэтому восстанавливать поломку было некому, да и по большому счёту незачем. До сего момента никто отсюда выходить не намеревался.
Панин бегло оценил ситуацию. Пульт в лапшу, кабель обрезан по самый щиток, мотор отсутствует. Вердикт: для восстановления потребуется немало времени и ресурсов.
Сбегали на станцию за солидолом, обслужили ролики, потом всей толпой толкали огромную створку, которая весила, наверное, тонн десять.
Хорошо хоть мотовоз не надо гнать по рельсам, приоткрыли чуток, протиснулись в шлюз, повторили процедуру с внешними воротами.
Шлюз был длиной десять метров, и на всём протяжении в правой стене, это если встать по ходу движения от станции, тянулась узкая бойница, прикрытая регулируемыми изнутри бронестворками.
Если враг придёт со стороны Старых Рудников и сумеет уничтожить внешние ворота (во что верится с трудом), то разбираться с внутренней створкой ему придётся под кинжальным огнём караула и прибежавшего со станции усиления.
Пока возились, порядком взмокли.
– В принципе, такие дверки не рассчитаны на ручное управление, – отдуваясь, признал Панин. – Это явный сбой в алгоритме функционирования.
– Да какой там алгоритм, – усмехнулся Мусаев. – Приспичит, так и на руках эту дуру потащишь, не то что по рельсу толкать.
– Ну, это уже гипербола, конечно, – усомнился Панин. – Но принцип в общих чертах ясен.
– А вот ни фига и не гипербола, – возразил Мусаев. – Я помню, как этот шлюз переносили. Раньше-то он был прямо на станции, а после открытия Тринадцатого и Нашествия краулеров решили перенести. Так вот створки-то по «железке» довезли, это факт… Но кантовали их тут, устанавливали, ворочали – уже вручную.
– Верится с трудом, – покачал головой Панин, оценивающе глядя на створки. – Такая масса…
– Согласен, – кивнул Мусаев. – Технологию не знаю, не вникал, это надо старых инженеров спросить. Но факт – вручную ставили.
* * *
Мусаев договорился с начкаром по опознаванию и сигналам взаимодействия, на тот случай, если придётся экстренно возвращаться с полпути.
Затем помогли караулу закрыть внешние ворота – с внутренними парням придётся надрываться самим.
Створка с тяжёлым лязгом вошла в раму, глуховато пророкотал циклопический засов, задвигаемый с той стороны, и на площадке перед внешними воротами воцарилась тишина.
Впереди тёмный тоннель, позади монолитные ворота.
Если что-то случится в этом тоннеле и придётся во всю прыть мчаться обратно, с ходу в шлюз влететь не удастся. Открытие ворот будет долгим и мучительным, соответственно, шансы на спасение стремятся к нулю.
Пошли не сразу.
С минуту молча стояли, Мусаев светил во тьму тоннеля фонарём и слушал, приставив ладонь «раковиной» к уху.
Наш проводник Зоркое Ухо слушал музыку подземных сфер и вылавливал из неё нотки критически важной информации.
Интересно, что он там пытается услышать, в этом заброшенном мёртвом тоннеле?
Минута истекла, Мусаев, судя по всему, ничего опасного из тоннельной тишины не выудил, в один абзац довёл походный порядок и отдал приказ на выдвижение.
Группа удалилась от шлюза где-то на полсотни метров, и тут с Вадимом случилось Странное.
Да, именно так, Странное с большой буквы, ибо с ходу трудно дать этому правильное определение.
Видение, мираж, галлюцинация, причём сразу в четырёх сферах восприятия: картинка, звук, запах, осязание – этакое даже не 3D, а пожалуй, 4D, по всей площади сознания разом, с оттяжкой и зубовным скрежетом.
Гул ракетных сопел, нестерпимо яркое голубое свечение, концентрированный аромат озона и горелых тряпок, и отголосок адских мук заживо сжигаемой плоти…
В общем, где-то в двух-трёх километрах от шлюза включили конвертер, и вот же странность, Вадим, находящийся здесь, одновременно словно бы присутствовал при запуске.
Он видел двоих людей в спецовках, ворочавших тележку, слышал, как они негромко переругиваются, видел даже их лица, правда, смазанно, как в дымке.
Наваждение было недолгим, всего несколько мгновений, но всё это было так неожиданно и страшно, что Вадим громко вскрикнул, схватился за голову и рухнул на колени.
– Что случилось? Вам плохо?!
Панин ворвался в процесс с пол-оборота и устроил ритуальные пляски вокруг «объекта особой важности», с включением разом всех фонарей и направлением их на «объекта», развязыванием рюкзака дрожащими пальцами, лихорадочными поисками медикаментов и лавиной вопросов по сути происшествия.
– Не стоит, я в норме… – Вадим быстро пришёл в себя и поднялся с колен.
– Точно? Вы уверены?
– Точно, точно. Не надо никаких препаратов, я в порядке.
– Тебе что-то почудилось? – спросил Мусаев, пытливо глядя на Вадима. – Что-то странное?
– Ну, не знаю… Когда человека сжигают заживо под давлением в несколько тысяч атмосфер – это странное?
– А ты что, видел, как сжигают человека? – удивился Витя.
– Это я был тем человеком. Это меня сожгли в той ёмкости, не знаю, как там она у вас называется.
– Не понимаю, о чём вы, – растерянно пробормотал Панин, упаковывая рюкзак. – Это какая-то метафора?
– Как называется место, где я появился после Перемещения?
– В мусорке ты появился, – просветил Олег. – А конкретнее, в конвертере, прямо в топке.
– Ну так вот, вы меня сожгли в этом самом конвертере, – на Вадима вдруг накатила бесшабашная откровенность, придумывать что-то правдоподобное почему-то было лень. – А теперь этот конвертер включили, и я это увидел, и… гхм-кхм… почувствовал. Причём увидел так, словно опять попал в топку. Не знаю, как такое возможно, но это было так, словно был там и одновременно наблюдал со стороны.
Спутники Вадима озадаченно переглянулись.
– Слушай, но ты ведь живой-здоровый, стоишь рядом с нами, – пожал плечами Олег. – А как тогда мы тебя сожгли, я не понял?
– А почему сожгли? – заинтересовался Витя. – В смысле, понятно, что никто не жёг, но… как вообще такое получилось?
