Конструктор живых систем: Красный лёд

Мне нужно идти вперёд. Долго думать не позволил адреналин, что уже стал поступать в кровь, отчего меня начал бить мандраж, а голова заработала в ускоренном темпе. Я постепенно начал понимать основные свойства своего дара, да и лекции слушал, а не спал на них. Нужно найти способ преодолеть стену, пока не поздно.

Главные ипостаси для начала работы моего дара – это цель, доступные средства, необходимые параметры решения проблемы, понимание самого процесса создания того, что поможет мне достичь поставленной цели.

Итак, что мы имеем? Цель – пройти вперёд. Препятствие – формирующаяся передо мной стена из песка. Как выбрать метод противодействия, не дать ей окончательно сформироваться и пройти её? Что для этого нужно сделать?

Разрушить её. Чем? Отвечать себе я не стал, а начал оживлять перед собой картину, которая быстро принялась набирать вес и объём. Профессор не обманул, воздух в помещении действительно оказался перенасыщен эфиром, и всё, что я начинал делать, легко трансформировалось и сразу же обретало живость и реальность. Это просто потрясающе!

В воздухе начало появляться бревно, точнее, древнеримский таран из того же песка, отнимая его у стены. Формировал я его гораздо быстрее, чем возводилась сама стена, у которой я и забирал часть материала. Как только бревно оказалось готово, я обрушил его на стену.

Таран оказался хлипким, и я с трудом мог его удерживать в твёрдом состоянии, тем не менее, удар оказался страшен для стены, и половина её полотна сразу обрушилась на пол, вместе с остатками бревна. Не теряя времени, я быстро прошёл этот участок и остановился уже у конца комнаты, невольно оглянувшись назад.

Остаток стены замер на несколько мгновений, и одним движением резко рухнул вниз, подняв тучу пыли. Я чихнул и, отвернувшись, двинулся дальше. Первое задание я не провалил, и начал всё больше понимать свой дар. Странно, почему я его всё время считал проекционным, когда он, наоборот, больше практический? И тогда, в драке с этими бастардами, я победил, использовав воздушный щит, точнее, грязевой, перенаправив поток воздуха от Густава на листья, что валялись вокруг.

Там как-то всё само получилось, я и не ожидал такого эффекта, и вот сейчас удалось повторить тот случай. Впрочем, я не собирался стоять на месте и двинулся дальше. Коридор из комнаты круто заворачивал вправо, и я направился по нему, увидев впереди сужение.

Сам коридор скудно освещался одинаковыми мелкими лампочками, свисающими с потолка высотой от силы метра два, а скорее всего, меньше. Пройдя буквально пять метров, я упёрся в решётку, что перегораживала проход. Решётка на вид и ощупь казалась железной, на ней висел закрытый массивный замок, ключ в котором отсутствовал. Открыть его, по всей видимости, мне предлагалось самостоятельно. Придётся действовать, вот только как?

Подёргав замок обеими руками, я убедился в том, что он, во-первых, совершенно реальный, а во-вторых, надежно закрыт, и стал искать, чем можно его поддеть. Мне бы сейчас дар Петра, я его вмиг разогнул и спокойно прошёл это препятствие, но, увы, пока у меня ничего не получалось. Нужен ключ, а из чего его сделать, и как?

В случае со стеной, дар пришёл на помощь быстро, а сейчас всё никак не хотел, но всё же, чрезмерная насыщенность воздуха парами эфира дала о себе знать, к тому же, подстёгивал ещё пылкий азарт, что охватил меня. Из подручных материалов у меня имелся только…, нет, не песок. Песка тут не оказалось, только обыкновенная пыль, я заглянул в замочную скважину и попытался понять, какой ключ требовался. Ничего толком не рассмотрев, стал формировать из слегка влажной пыли заготовку под отмычку.

Что такое отмычки я, естественно, знал, хоть никогда и не пользовался ими. Как ни странно, но с помощью своего дара я смог изобразить мягкую колбаску из пыли и, вложив её в замок, утрамбовать, а вот вытащить уже не смог, она осталась в замочной скважине, и я не знал, как вытянуть её обратно. Всё, тупик.

Оглянувшись назад, я увидел пустой коридор, а ведь можно и назад повернуть, но нельзя. Гордость не позволит. Дальнейший путь сквозь решётку просматривался до следующего поворота, коридор впереди казался пустым, только редкие лампочки под металлическими абажурами спокойно висели, как приклеенные, под потолком, освещая всё вокруг слабым желтоватым светом. Я вздохнул. Думай голова, но, увы, туда ничего не лезло.

Нужна отмычка, но как её сделать? А может, что-то придумать самому? Я смог вызвать к жизни картину внутреннего устройства замка и принялся его внимательно рассматривать. Замок крутился передо мной, щёлкал, показывая закрывающий механизм с разных ракурсов, пока я не понял, что смогу его открыть и без применения каких-то сверхспособностей, нужно всего лишь найти подходящую шпильку.

В моём костюме имелась булавка, которой я прикреплял кошелёк к внутренней подкладке, чтобы ненароком не потерять, она хоть и хлипкая, но и замок небольшой, и этот вариант вполне может подействовать. Я ещё раз заглянул в замочную скважину, подвигал там найденной булавкой, помедитировал с внутренним устройством, отслеживая его на картине. С каждой минутой я всё больше добавлял выявленных деталей, пока не решился его открыть.

С первой попытки у меня ничего не получилось, так же, как и со второй, а вот с пятой он внезапно щёлкнул и открылся. Замок оказался весьма простеньким, всего-то лишь на один оборот маленького ключа и закрывался. Распахнув дверцу, я шагнул в коридор, отметив, что на какое-то краткое мгновение мигнула лампочка, висевшая прямо над решёткой. Дальше коридор сворачивал влево, и тут же выходил на финишную прямую, упираясь в некое подобие постамента. На его гладкой поверхности пыхал паром какой-то прибор, в центре которого и находилась та пресловутая кнопка, которую я, собственно, и должен нажать.

Дело оставалось за малым – дойти до него. Перед поворотом налево я столкнулся с новым препятствием, вероятно, последним перед заветной кнопкой. На этот раз все обстояло гораздо серьёзнее. Остаток коридора весь оказался перекрыт струями пара, которые с силой вырывались из щелей, расположенных весьма хаотично и под разными углами по обе стороны коридора.

Время от времени они пыхали раскалёнными струями, что тут же рассеивались в пространстве, отдавая влажность пыли, лежащей на полу и на стенах. Струи пара взмывались невысоко, но обжечь, тем не менее, могли достаточно сильно. Это я понял по сгусткам тепловой энергии, что долетали до меня, к тому же, чем ближе я подходил, тем выше становилась температура в этой части коридора.

Преодолеть сложный участок оказалось не так-то просто, видимо, не зря здесь находились сопла парового агрегата. Это ещё и опасно, но не успел я додумать эту мысль до конца, как в коридоре внезапно послышался голос профессора.

– Господин студент, не вздумайте лезть на рожон. Вы должны преодолеть эту часть пути без всякого риска для своего здоровья. Не сможете, поворачивайте назад. Любая травма, полученная вами, станет засчитываться как поражение, и если вы думаете, что сможете её перенести без последствий, то ошибаетесь. Любое нарушение правил, установленных мною, провоцирует вопрос об отчислении вас из академии. Вы либо отключаете систему, либо преодолеваете её без даже минимального риска для своего здоровья, либо, если не сможете подобрать ключик к ней, возвращаетесь назад. На этом всё, если вы услышали меня, то справа от вас имеется шит с двумя переключателями. Один красный, другой серый. Если согласны, то вы должны провернуть серый, если НЕ СОГЛАСНЫ, то красный, и он автоматически отключит систему подачи пара в коридор, после чего вы сможет вернуться. Думайте, господин студент.

Динамик щёлкнул, и я остался в полном одиночестве, только пыхал пар, шипя, как змеи, что выползли погреться на солнышке в тёплую и влажную погоду. Профессор опять меня переиграл и поставил такие условия, которые нарушить получалось просто невозможно. Думал я недолго и, уверенно подойдя к щитку, с силой провернул серый выключатель.

Ничего не произошло, только щёлкнуло реле внутри щитка, видимо, замкнув какую-то цепь, и профессор узнал о принятом мною решении. Теперь мне предстояло преодолеть новое и неожиданное препятствие. Я даже не думал, что профессор, говоря о жестких условиях на полигоне, мог устроить нечто подобное в подземной лаборатории, а чего же тогда ждать от следующих испытаний? М-да…

А тем временем струи пара так и продолжали бить из стен и никакого удержу не имели. Сдвинув фуражку на лоб, я почесал в великом раздумье затылок. Как быть? Мой запас энергии дара оказывался на исходе, и всё варенье, съеденное за чаем с профессором, уже давно переработалось в чистую энергию. Тут особо не поколдуешь, как говорила моя бабка, смотря на мои художества в огороде, тут работать надобно.

Внимательно отслеживая траекторию, по которой вырывались струи пара, я понял, что преодолеть их просто так не получится, хотя шанс, всё же, имелся. Пытаясь понять некую последовательность выбрасывания пара, я стал создавать в воздухе её модель, попутно пытаясь разобраться в цикличности и расстоянии, на которое струи кипятка перекрывали коридор.

Получалось, что перекрывают полностью, и проскочить не удастся. Это возможно сделать только в одном случае: если перекрыть три отверстия, которые выстреливали пар с такой частотой, что проскочить все три не получалось. Создав в воздухе похожую модель, я принялся проверять её, посылая туда своего фантома, и каждый раз мой двойник оказывался поражён струей пара. Нужно думать, как избежать этого.

Погасив картину, чтобы не тратить зря остатки своей энергии, я стал молча смотреть на препятствия, лихорадочно соображая, чем можно перекрыть мешающие мне отверстия. Соображать пришлось долго. Выход я видел пока только один: обратить энергию пара внутрь, смешав её с грязью, что скопилась на полу, и закупорить нужные отверстия. Это представлялось мне возможным, правда, почти на грани риска, ведь на кону опять, в который уже раз, стояла моя судьба и дальнейшая учёба в академии. Ошибиться я не имел никакого права, только выиграть, и никак иначе.

От понимания меры ответственности у меня стала болеть голова, и мне показалось, что она увеличилась в несколько раз. Мозг стал лихорадочно проводить вычисления, и я попытался воспользоваться оставшейся энергией дара, чтобы собрать всю грязь и попробовать закупорить хотя бы одно отверстие.

У меня даже получилось это один раз, но дальше дело не продвигалось, а время шло. Сколько я так простоял перед этим препятствием, не знаю, когда мне всё же в голову пришла мысль синхронизировать процесс с вновь вызванной к жизни моделью.

Я просто полностью скопировал работу паронагнетателей и попутно стал оформлять грязевую пломбу, проверяя, как всё будет работать, добиваясь при этом синхронного повторения, как неудачных, так и удачных попыток всё завершить. Голова непрерывно работала, глаза отслеживали каждое сопло с паром и, наконец, я смог заткнуть на короткое время одно из них, потом другое, и третье, но не все вместе, а поодиночке, проверяя, насколько долго я смогу удержать пробки на местах.

Довольно трудным делом оказалось собирать силой своего дара частички пыли, смешивать их с водой, а то и просто собирать грязь, фиксировать её в воздухе, направляя в сторону отверстий, чтобы затыкать их, да ещё и удерживать там. Раньше я так делать не мог, а теперь научился, поэтому простое удерживание картинки в воздухе сейчас мне казалось второстепенным и незначительным проявлением моего дара.

Я становился ощутимо сильнее, и всё благодаря действиям во время драки, поучениям профессора и наработанному опыту. И вот сейчас старался выложиться по полной. Это дело чести! Я должен доказать, что сумею преодолеть все препятствия, и теперь у меня появилась ещё одна цель: я хочу встречаться с Женевьевой, пусть без всяких ожиданий, но видеть её хотя бы изредка.

А как этого добиться? Тем, что обо мне станут говорить в академии только хорошее и, может, даже восхищаться. Тут мои фантазии неожиданно стали мешать воображению, то есть дару, я утратил контроль, картина стала размытой, а все усилия по закупорки отверстий пошли прахом, даже, скорее, паром.

Струи стали хлестать ещё сильнее, наполняя коридор нестерпимым жаром и влажностью, этак и упреть недолго, да и вообще, мне кажется или воздух стал намного насыщенней? Мне даже показалось, что стало труднее дышать, и я не ошибся, с каждой минутой дышать действительно становилось тяжелее. Нужно торопиться!

Оставив мысли о Женевьеве, неуместные и мешающие мне сосредоточиться, я стал упорно собирать грязь со всех мест и формировать из неё заглушки, параллельно этому вновь конструируя модель работы препятствия. Наконец, мне удалось полностью закупорить одно из отверстий и, не теряя времени даром, я стал заделывать ещё два, чтобы успеть проскочить по коридору.

Между тем, становилось невыносимо жарко, я весь взмок, пот лился с меня ручьём, не переставая, но отвлекаться и отдыхать я не собирался. Закупорив следующее отверстие, я стал работать над третьим и, понимая, что могу не успеть, начал двигаться вперёд. Силы моего дара уже находились на исходе, и взять дополнительные мне неоткуда. Это оставался последний шанс на успех, и я им воспользовался.

Не успел я пройти место, где работал первый закупоренный нагнетатель, как он буквально за моей спиной освободился и с грозным шипением ударил в противоположную стену мощным фонтаном пара, но я уже успел его проскочить и клубы раскалённой до газообразного состояния воды не успели коснуться моей одежды. Понадобилась всего одна секунда, чтобы я проскочил опасное место, и ещё через пару секунд я буквально вывалился в коридор, что уже не дышал раскалённой ловушкой мне в спину. Я сделал это!

Сделав несколько шагов до постамента с кнопкой, я остановился, переводя дыхание. И в этот момент позади меня все струи пара резко усилили свою мощность и выдали такую концентрацию, что если бы я находился там, даже не входя в зону их воздействия, то сварился, наверное, заживо. Я вздрогнул и, решительно шагнув вперёд, с усилием вдавил кнопку.

Внутри постамента что-то щёлкнуло, а находящаяся за ним дверь, которую я заметил только сейчас, открылась. Я оглянулся назад и заметил, что струи пара стали затихать, постепенно сходя на нет. Интересно, что это было? Может, сбой аппаратуры или просто какой-то неизвестный эффект, хотя меня могло и убить им. Не думаю, что профессору интересна моя смерть, скорее наоборот.

Пожав плечами, я шагнул к двери и, распухнув её настежь, увидел короткий коридор, что вёл в комнату с аппаратурой. Услышав её знакомый характерный звук, я захлопнул дверь за собой и пошёл вперёд.

Глава 5. Стратегия и тактика

Генерал-губернатор Новгородской губернии граф Владимир Михайлович Васильев находился на совещании у государя-императора Павла Пятого. Павел Пятый, человек среднего роста, худощавый, с мелкими чертами лица, высоким большим лбом и рыжеватыми, вьющимися на концах волосами, имеющий явные залысины, внимательно слушал докладчика. При этом он беспокойно расхаживал по огромному кабинету, в котором и проходило совещание. Причина нервозности императора легко объяснялась: именно поэтому и созывалось данное совещание. В текущем году в таком составе оно проходило впервые.

Граф вздохнул, видимо, в дальнейшем их чаще станут привлекать на совещания, да и у себя в губернии придётся проводить подобные. Конечно, доводить информацию своим подчинённым нужно весьма дозированно, скорее, больше намёками, но то, что придётся стать с ними строже и требовательнее, несомненно. Над Склавской империей ощутимо сгущались тучи международного конфликта, и это пора понимать всем.

Империя на сегодняшний день переживала не лучшие времена, если не самые худшие, и император упорно искал выход из создавшегося положения. Определенно, он имелся, но вот какой? С кем заключить союз, а от кого держаться подальше? Кто враг, а кто друг? И кто из них настоящий, что друг, что враг?

Европа, всю историю раздираемая войнами по любому поводу, лицемерно относилась к любой ситуации, а в последнее время и вероломно, ведь на кону стояли огромные деньги и самые большие запасы эфира в просвещённом мире. Кто завладеет ими, тот и станет гегемоном и сможет навязывать свою волю всем остальным странам.

Несомненно, в других частях света также имеются большие запасы и месторождения эфира, а сколько их ещё не разведано? Но для исследований нужны время и деньги, а ни того, ни другого у большинства развитых стран Запада не имелось в достаточных количествах.

Да ладно бы только это, дело в том, что неожиданно для всех наступил цейтнот! Последние научные исследования оказались весьма удивительными для мирового сообщества и властей. Открытие получилось совершенно случайно, и также случайно стало достоянием научной общественности, что не сразу осознала, какой это даст эффект.

На этой мысли граф Васильев только покачал головой. И кто учёных, позвольте сказать, считает умными?! Они дураки, такие разработки надо держать в строжайшей тайне, но, увы, это оказался секрет Полишинеля. Никто не думал, что возможно получать эфир в больших количествах, и не разрабатывал технику на нём, а тут такой прорыв! Ходили неясные слухи, что дело не только в этом, а в том, что в дальнейшем наука позволит добывать эфир не только из породы, но и из воздуха, а там не за горами и синтезирование его.

А ещё никто не отменял внутренние разногласия и борьбу за гегемонию. Один лидер сменяет другого, и вместе они бьются с тем, кто на их поражении стремится прорваться в ведущие. Склавская империя тридцать лет назад тоже попыталась сыграть в эту игру, но после предательства союзников еле смогла унести ноги, потеряв часть давным-давно присоединённых территорий, в частности Полабию и Угорию.

Сам граф считал это скорее благом, чем неудачей, но его мнения никто не спрашивал, а сам он старался его никому не навязывать, зная настроения, царившие в кругах окружающей его элиты. Да и сами полабы, хоть и потеряли связь с империей, тем не менее, часть их ещё жила здесь, и даже некоторые занимали весьма внушительные посты, которые после такого предательства занимать не должны были, ни при каких обстоятельствах.

Впрочем, граф понимал императора – путь вырывания старого с кровью и корнями грозил империи большими внутренними осложнениями, а там и до гражданской войны недалеко, чего император старался категорически избежать. Граф же считал всех полабов циниками и патологическими предателями, и не доверял никому из них, даже тем, кто считал его своим другом. В поведении это никак не проявлялось, но граф один раз сделал для себя заметку и придерживался определённой линии поведения в любых обстоятельствах. Не умел он по-другому, не приучил его к тому отец, блестящий гвардейский офицер и настоящий патриот своей Родины.

Отец погиб в бою, сражаясь за Отечество, и граф свято чтил его память, жалея, что уже не сын его оказался ближе к военной службе, а дочь, которую хотелось бы выдать замуж за потомственного дворянина и офицера, но… как уж получится.

Тем временем император перестал нервно расхаживать по кабинету и оборвал докладчика на полуслове.

– Каков ваш вывод?

– Вывод можно сделать только один, Ваше Императорское Величество, быть войне!

– Весьма глубокомысленный вывод и, главное, неожиданный, – саркастически заметил Павел Пятый, – этот вывод сделан уже давно, и не только вами. Когда начнётся война?

– У нас есть ещё год или два, не больше.

– Год или два?! Очень мало, мы не успеем перевооружить армию и флот. Наука развивается, появляются новые виды вооружений, до этого момента немыслимые, а мы пока отстаём во всём, впрочем, как и всегда, и у нас катастрофически не хватает собственных кадров.

– Военные академии объявили повышенный набор, Ваше Императорское Величество. В юнкера берут уже со всех сословий, на днях по вашему указу создана военная академия для низших чинов, куда принимают со всей империи детей крестьян, мещан и рабочих.

– Хорошо, но недостаточно. Какие ещё меры мы можем инициировать?

Докладчик задумался.

– Ясно. Даю вам срок неделю, чтобы подготовить на моё имя письменный доклад и представить все необходимые для этого предложения. Я рассмотрю его в срочном порядке.

Докладчик, а это был начальник Генерального штаба Склавской империи, прищёлкнул каблуками высоких щегольских сапог и, закрыв папку с документами, которыми пользовался при докладе, прошёл на своё место к общему столу.

– Итак, господа, – обратился сразу ко всем император, – мы готовимся к войне. Война неизбежна, как бы мы не старались этого избежать, достаточно много возникло противоречий с нашими уважаемыми «западными» друзьями и главами имперских домов и слишком много жажды реванша у наших европейских партнёров и «друзей». Несомненно, они с удовольствием поквитаются с нами, и каждый из них искренне обрадуется нашему падению и развалу империи. Их мечты могут сбыться, если мы вовремя не примем меры и не встретим их во всеоружии. А сейчас…

Все присутствующие после таких слов ощутимо напряглись и застыли в ожидании, зная, насколько император мог оказаться непредсказуемым в своей речи. Вспыльчивый и, на первый взгляд, поверхностный, он постоянно держал всех в напряжении своей непредсказуемостью, но те, кто хорошо его знал, понимали, что это всего лишь маска.

Император был на редкость хладнокровным человеком и победил в борьбе за престол целиком и полностью за счёт своего ума и здравомыслия, хотя всегда казался недалёким и суетливым, безо всякой на то причины. С раннего детства он усвоил правило – тебя воспринимают тем, кем ты кажешься, благодаря этому ему и удалось взойти на престол, несмотря на многочисленных родственников-конкурентов, а взойдя на него, он уже больше десяти лет удерживал власть, без всяких видимых усилий.

Смотря на императора, граф Васильев мог подобрать к нему только один эпитет – профессиональный интриган! Правда, в этот эпитет граф не вкладывал негативный оттенок, наоборот, он восхищался мастерством, с которым император обводил вокруг пальца многих вокруг. Начиная от Великих князей, заканчивая европейскими монархами.

К сожалению, в данное время даже эти, весьма специфические, способности Павла Пятого не давали должного эффекта, скорее, наоборот. Слишком тяжёлым и трудным оказался поиск возможных союзников, что не предадут или хотя бы не сделают это сразу, и всё из-за запасов так всем необходимого эфира. Тем временем император продолжал.

– Господа, все вы слышали докладчика, спасибо ему за весьма содержательный доклад и расклад обстановки на сегодняшний день. А теперь я подытожу его слова и сообщу выводы.

Павел Пятый подошёл к огромной карте, которая висела за его спиной, и пару минут в задумчивости стоял, рассматривая её, повернувшись спиной ко всем. Граф и все присутствующие терпеливо ждали, когда его Императорское Величество соизволит продолжить. Пауза длилась не очень долго, минуты две, после чего император подошёл к столу, взял великолепную указку, сделанную из красного дерева и, вернувшись к карте, ткнул в её центр.

– Склавская империя, население восемьдесят миллионов человек, на востоке и северо-востоке граничит с Великой Манчжурией, на севере ограничена Ледовитым океаном, на северо-западе граничит со Свейской империей, которая претендует на нашу Курляндию. На юге и юго-востоке граничит с Туркестанским ханством, находящимся под контролем Кельтеберийской империи. На юго-западе граничит с Персией и Анатолией, а также с Закавказьем, находящемся под её протекторатом. На западе граничит сразу с несколькими государствами: «Великой» Полабией, Тевтонской империей и Транслейтанией.

Закончив экскурс в политическую историю, император отошёл от карты и неожиданно для всех сунул указку в руки министру торговли и промышленности.

– Прошу вас, Викентий Дормидонтович, озвучить всё, что касается запасов эфира. Прошу к карте.

Моложавый, коренастый, со строгим неприветливым лицом, министр торговли и промышленности крякнул от неожиданности, но схватил протянутую указку, сразу же встал и, невольно передёрнув плечами, пошёл к карте. Остановившись возле неё, он помедлил несколько мгновений, собираясь с мыслями, и начал доклад.

– На сегодняшний день склавский эфир является одним из самых чистых по своей консистенции и качеству. Мы располагаем самыми большими в мире разведанными запасами. Наши основные месторождения находятся вот здесь! – министр ткнул указкой в место, подписанное мелким шрифтом. – В Юзовке. Здесь же находятся и отвалы породы, так называемые терриконы, которые мы можем вторично переработать, благодаря новейшим открытиям в науке и технике, отчего в течение года мы сможем располагать самым богатым запасом эфира в мире! Задачи по вторичной переработке некогда пустой породы уже начали решать, идёт строительство нового обогатительного комбината, работы по которому мы завершим к концу года, и тогда же запустим весь процесс переработки. Остальные месторождения находятся на Урале и в Сибири. Самые труднодоступные – в Сибири и на Севере. Ваше Императорское Величество, доклад закончен.