Африканский гамбит

При дворе ему пока нельзя находиться, слишком всё было зыбко и расплывчато. Взаимное предательство, интриги, отравления и подлые убийства, в ход шло всё. Он не хотел в этом участвовать.

В Джибути засел казачий отряд из двухсот охотников, во главе с пензенским мещанином, называвшим себя казаком, а на самом деле, прожжённым авантюристом, жаждущим приключений и славы. Этим самым мещанином был некто Ашинов Николай Иванович.

Сейчас он сидел в полуразрушенной башне, и смотрел в подзорную трубу на манёвры французской канонерской лодки, готовящейся открыть огонь по крепости.

Здесь их никто не ждал, ну ладно бы не ждал, так ещё и не желал видеть. Главную партию в этом регионе играли две скрипки – Англия и Франция. По взаимной договорённости, находившаяся поблизости канонерская лодка французского правительства, получив однозначный приказ, взяв на борт небольшой десант из пятидесяти солдат пехоты, отплыла в Джибути.

Мимо старой крепости, смотрящей бойницами на Баб-эль-Мандебский пролив, проходила оживлённая морская судоходная трасса, по которой следовали транзитом торговые суда из Суэцкого канала, через Красное море в Индийский океан, и далее к местам назначения.

Канонерка, развернувшись правым бортом, дала залп одним орудием. Снаряд, прошелестев где-то над крепостью, разорвался далеко позади, взметнув в воздух большой султан песка. Грохот взрыва донёсся чуть позже.

– Подумаешь, – сказал вслух есаул Ашинов, – напугали…

– Бах, бах, бах, – грохнула залпом всего борта канонерка. Снаряды, взвывая, стали взрываться, где попало. Один из них воткнулся в стену, развалив старую кирпичную кладку и проделав в ней солидную дыру.

– Вот суки, – с грустью вздохнул есаул, – сейчас потребуют сдаваться.

Он не ошибся. Канонерка спустила на воду шлюпку с белым флагом и команда, усиленно работая вёслами, погнала её к берегу. На носу сидел офицер в белом кителе, и отрывисто взмахивая рукой, задавал темп матросам.

Сверкая каплями воды на форштевне, оставляя за собой небольшой пенистый след, шлюпка помчалась к недалёкому берегу, нисколько не опасаясь выстрелов оттуда. И действительно, какой смысл стрелять по парламентёрам, если победы всё равно не видать, а нахождение здесь было осуществлено без ведома официальных структур Российской империи.

– Господа казаки. Делать- то, что будем? – обратился к вольному обществу Ашинов.

– Есаул, выкурят они нас, как пить дать, выкурят…

– Что предлагаете, братья?

– Тянуть кота за яйца, есаул. Тянуть, а потом отступить.

– Куда?! Шхуна ушла две недели назад. Припасов и продовольствия мало, да и пески кругом. До ближайшего селения сутки пути, а потом куда?

– Твоя правда, есаул, но надо подождать. Сдаться всегда успеем, вдруг что выгорит, или Бог поможет. Бог не Миклошка, поможет немножко.

На том и порешили.

Тем временем, лодка закончила свой забег по волнам пролива и причаливала к песчаному берегу. Офицер, легко перемахнув через её борт, ступил на песчаный берег, по его команде матросы втянули лодку чуть дальше, и тоже вылезли из неё.

Оставив в ней с десяток матросов, морской офицер взял с собой десяток пехотинцев, вооружённых карабинами и револьверами, с пристёгнутыми к поясу окопными тесаками, и отправился в старую крепость.

Подойдя к ней, он сначала на французском, обратился к засевшим за её стенами казакам.

– Я, мичман Ле Февр, прошу выйти на переговоры со мной вашему командиру, и объяснить ваше местонахождение в этой крепости.

– Мы не грамотные, по хранцузски не разумеем. Идите на ….

Мичман кивнул головой одному из матросов. Тот вышел вперёд, и на ломаном русском, смешно путая польские и русские слова, стал переводить слова мичмана.

– Что они отвечают, Ежи?

– Ругаются, месье.

– Как?

– Грязно, месье.

– Животные!

– Это не животные, месье, это казаки.

– Русские?!

– Ну, можно сказать и так, это казаки, месье, они ещё хуже, с ними не договориться.

– Ну, Ежи, не надо пессимизма. Орудия нашей Луары и не таких уговаривали, а она, всё-таки женщина, да ещё и француженка. Давайте пошлём от неё горячий поцелуй этим грубым скотам. Посмотрим, как им понравится! – и он махнул рукой в сторону моря, подавая условный сигнал.

С корабля раздался очередной залп всеми орудиями. Снаряды, пролетая над головами французов, пропели победную песнь, и разорвались вокруг крепости. Одни из них повредили стены, и так уже основательно разрушенной крепостицы, другие заставили взлететь вверх песок в местах падения.

– Хрен с вами, лягушатники, – раздалось со стен старой цитадели, – что вам от нас надо?

Поляк на французской службе исправно перевёл мичману их слова.

– По какому праву вы здесь находитесь, и на каком основании?

– По праву свободных людей, и исследователей Африки.

– Вы официальная экспедиция?

– Нет, мы вольное казачье обчество, состоящее из охотников, пришедших сюда в частном порядке.

– Я обязан вас арестовать, и интернировать отсюда. Если вы окажете сопротивление, то наш корабль будет вынужден открыть огонь на поражение, и крепость будет взята штурмом.

– Вот суки, – зло сплюнул есаул Ашинов, повернувшись к столпившимся позади него хорунжим и подъесаулу.

– Что будем делать, братья?

– Срок до завтра, есаул, а потом что-нибудь придумаем.

– Дайте нам срок до завтра, – заорал обратно французу Ашинов, – мы должны провести собрание со всеми казаками.

– Ви! Срок – сутки. Дальше, либо бой, либо почётная сдача, – сказав это, мичман повернулся, и дал знак своим подчинённым грузиться обратно в лодку. Через десять минут лодка была столкнута обратно в воду, и, развернувшись на мелкой морской волне, помчалась к канонерке, подгоняемая мощными взмахами двух рядов вёсел.

Есаул с двумя сотнями казаков, действительно провёл общее собрание, спросив мнение каждого казака. Все были недовольны быстро закончившейся авантюрой, и отсутствием денег и приключений, за которыми они и приехали сюда, но делать было нечего.

«Сила – солому ломит». Так, ничего не решив, все разошлись собирать свои манатки, и снаряжение.

Уже поздно вечером, дозорный рассмотрел на фоне заходящего солнца силуэты немногочисленных всадников. Насчитав два десятка, он поднял тревогу, вскоре весь маленький гарнизон крепости стоял на ушах… на ногах.

Через полчаса всадники добрались до крепости, здесь их уже ждал весь гарнизон. Вперёд выступил сидящий на гнедом коне Аксис Мехрис, и обратился на арабском к казакам. Ашинов в поход собирался не с бухты-барахты, и человек, умеющий говорить на арабском, у него был, да и не один. Диалог начался.

Аксис Мехрис не жалел красноречия, обещая золотые горы за помощь ему, а также кров и отдых в землях Абиссинии.

– Во, как чешет, – восхитился один из казаков.

– Да пошёл он, – выразил громко своё мнение другой казак, шумно высморкался, и долго и витиевато матерился.

Аксис Мехрис, до которого долетели матюки казака, навострил уши, узнав знакомые слова, которые слышал от чернокожего вождя, и совсем недавно.

Чтобы проверить свою догадку, он повторил услышанные им от Мамбы слова.

– А не пошли бы вы на…

– Ну, не хрена себе, – выразил общее мнение подъесаул на такой пассаж от негра.

Аксис Мехрис убедился в своей правоте, увидев, какую реакцию вызвали его слова, повторённые за Мамбой. Неясная мысль, бродившая в его мудрой голове, окончательно оформилась, и превратилась в далеко идущий план.

Переговоры не продлились долго. Собрав пожитки и оружие, казаки погрузили его на любезно предоставленных Аксисом вьючных лошадей, и отбыли вместе с ним. К утру старая крепость снова опустела.

Канонерка дрейфовала недалеко от берега, встав на якорь. Лучи утреннего солнца осветили её, свёрнутые в рулоны, паруса.

– «Мичман, ваш выход», – обратился капитан к Ле Февру. Тот молча кивнул.

Через час, две шлюпки с матросами абордажной команды отчалили от канонерки, но уже приближаясь к берегу, Ле Февр понял, что казаки ушли, а старая крепость опустела. Выгрузка только доказала этот факт.

Побродив по развалинам, он нашёл лишь остатки костров, мелкий мусор, и оторванную пуговицу. Задумчиво повертев её в пальцах, он отдал команду собираться и возвращаться на корабль.

Казаки исчезли, только конные следы показывали направление, куда они ушли, и это направление вело вглубь континента. Мысленно пожелав им благополучно сгинуть на его просторах, он погрузился в лодку и убыл на канонерку, выкинув из головы этот случай, как досадное недоразумение.

Глава 4. Тайнос агентос.

Эмин-паша благополучно добрался на припрятанных лодках, по Белому Нилу, до озера Альберта, а потом отправился знакомым караванным маршрутом до океанского порта Момбасы. Недаром на британских рупиях с названием этого города, были изображены весы.

Прибыль и расчёт. Товар и прибыль. Прибыль грабежа с помощью оружия. Фунты, марки, франки, долла́ры. Вот главные символы британской колониальной политики. За помощь Мамбы, он отдал всё наличное золото, но не пожалел об этом ни разу. На его счетах в немецких и английских банках скопилось такое состояние, на которое он мог купить столько золота, сколько весил этот самый Мамба.

Но дело было не в нём, точнее не совсем в нём, а в том, какую силу он представлял. А представлял он не понятно кого, и что. И этим надо было воспользоваться. Из-за больших расстояний, труднодоступности внутренних районов Африки, инфекционных болезней, тяжело переносимых европейцами, продвижение вглубь континента было затруднительно, и, иногда, вообще невозможно. Ещё более затруднительным было направлять сюда свои войска.

Конечно, были у Великой Британии и туземные войска, состоящие из гуркхов и синкхов, да и много из кого, но это было не то, и подразумевало большие расходы, а ещё войска были необходимы в других колониях.

Например, на самом юге Африки, где назревало что-то грандиозное, и надо было немного потеснить буров в их экспансии. Только Великая Британия, над которой никогда не заходило солнце, была достойна глобальной экспансии для получения тысячных прибылей, и навязывания всему миру своей политики.

Добравшись до территорий, которые входили в состав Южной Родезии, Эмин-паша почувствовал себя более свободно, и его путь значительно ускорился. Прибыв в Момбасу, он направился в здание колониальной администрации.

Здание было огромным и двухэтажным. Сделанным из серого камня, доставленного с горных отрогов и из близлежащих каменоломен, оно символизировало незыблемость британской империи, её основательность и непоколебимость, что полностью соответствовало представлениям Эмин-паши.

Он, полюбовавшись монументальным зданием, всего лишь пару секунд, вошёл в полутёмный прохладный холл. Здесь его знали, и приветливо встретив, проводили прямо в кабинет главы колониальной администрации Южной Родезии в Момбасе.

Это был полковник Ричард Вествуд, моложавый выходец из графства Уэльс, высокий и худощавый, с длинным вытянутым лошадиным лицом, и внимательным взглядом голубых глаз. Он немало пожил в Африке, и был участником многих исследовательских экспедиций по чёрному континенту. Ну и, имея звание полковника, работал сразу на несколько структур, в том числе, и на британскую разведку.

– Привет, Рич, – по-свойски обратился Эмин-паша к своему давнему знакомому.

– Здравствуй, здравствуй, Эмин-бей, – немедленно отозвался тот, и, встав из-за стола из красного дерева, вышел к нему, протягивая раскрытую для рукопожатия ладонь.

Пожав друг другу руки, они немедленно уселись на свои места. Ричард Вествуд – в своё широкое и глубокое кожаное кресло, а Эмин-паша, на правах гостя, на роскошный стул, с вычурной спинкой, и набитой конским волосом, кожаной подушкой.

– Сигару… бей?

– Ха, ха, ха, не откажусь!

– Как успехи Эмин, какими судьбами к нам?

Эмин-паша, давно уже отвыкший от хорошего табака, и куривший последнее время всякую местную дрянь, выращиваемую на небольших клочках полей, неграми, отрезал с помощью кинжала кончик сигары, проигнорировав при этом сигаретную секиру на медной массивной подставке.

Отрезав кончик сигары, и небрежно швырнув его на стол, он скривился от вопроса, который задал Вествуд. Отложив подготовленную для курения сигару, он ответил на ожидаемую реплику.

– Рич! Давай не будем играть в кошки-мышки, и рассуждать о русских медовых пряниках. Мы оба знаем, кто мы такие, и ради чего здесь находимся.

– Ты, наверняка, уже знаешь о моих проблемах, и сдаётся, даже больше, чем я. Не так ли, мой уважаемый друг, и мастер масонской ложи.

– Ха, ха, ха, – в свою очередь рассмеялся упомянутый Рич, – вот только не надо сюда приплетать пирамиду с раскрытым глазом, дорогой мой представитель древнего народа, продавшего Христа за тридцать серебряников.

– Фу, как грубо и недостойно, Рич. И это мне говорит лучший агент британской разведки, от Кейптауна до Каира.

– Ну, скажем, следом за мной, сразу идёшь ты, мой уважаемый друг. Англия, Германия, Австрия… кажется, Франция. А где Франция, там и Бельгия. Твои связи превышают количество прожитых тобою лет, мой любезный коллега!

– Или ты будешь с маниакальной настойчивостью утверждать, что у тебя нет с разведками этих стран никаких связей? Или, скажем по-другому, у тебя нет с представителями этих стран никаких общих интересов?

– Шшшш, зашипел, как змея, выползшая из глубокой норы, Эмин-бей.

Набрав в грудь воздуха, он хотел было очередной фразой поставить на место своего торгового компаньона и соратника по многим делам и делишкам, но… сдержался. Обратив снова своё внимание на валявшуюся на столе, и забытую в пылу разговора, сигару, он подхватил её с полированной поверхности дорогого стола, и, вложив в рот, начал искать спички.

– Вот зажигалка, Эмин. Не кипятись. Я, конечно, знаю о твоих проблемах, и скажем так, даже не верю своим глазам, что ты до сих пор жив.

– А ты, оказывается, жаждешь моей смерти? – снова вскипел Эмин- паша.

– Бог с тобой, Эмин. Зачем мне желать твоей смерти, это ведь НЕ-ВЫ-ГОД-НО. Ты же знаешь наш принцип работы: «У Англии нет постоянных союзников, у Англии есть постоянные интересы» – и ты… входишь в сферу её постоянных интересов.

– Давай не будем играть эмоциями, и ты спокойно расскажешь мне, что с тобой произошло....

– Хорошо.

«… и вот, мне пришлось отдать этому черножопому весь свой запас золота, но другого выхода я не видел», – закончил долгий рассказ о своих злоключениях Эмин-бей.

– Так, так, так, – задумчиво протянул Ричард, – то есть, ты утверждаешь, что этот самый команданте Мамба, не так глуп, каким хочет казаться?

– Ты понимаешь, что дело не в том, глуп он, или не глуп. Дело в том, что он развит, и имеет понятие о таких вещах, о которых знают не все белые люди. Умных негров я встречал достаточно, несмотря на то, что мы их считаем дикарями, и расой тупикового развития. Но я ни разу не встречал, чтобы даже простой австрийский бюргер, мог так хорошо разбираться в оружии, иметь понятие о дипломатии, и мастерски загонять в тупик своего оппонента действиями и словами.

–Я видел, как он управляет своими людьми. Как кошка с мышами. Причём, мыши твёрдо уверены, что они не еда.

– Ты преувеличиваешь, Эмин.

– Возможно Рич, возможно. Но он заключил со мной договор, забрал у меня все деньги, заручившись моей помощью, и всё это время меня не покидало ощущение, что меня обманули.

– Он выполнил свою часть договора?

– Да, он задержал суданцев, дав мне время скрыться. Я сплавился по Белому Нилу и прибыл сюда.

– Что он хочет?

– Он хочет оружия. Современных винтовок и револьверов, с огромным запасом патронов к ним, а кроме этого… Впрочем, вот список требуемого им имущества, который он мне надиктовал. При этом, он постоянно порывался написать мне его сам, и это было видно по его дёргающейся руке, и тому, как внимательно, со знанием дела, он следил за тем, как я пишу.

– Понимаешь… Негр, вождь непонятного племени, умеет писать!!! И знает английский и немецкий алфавит!!! Я специально изменял язык, когда писал под его диктовку, а он переспрашивал, почему я начинаю писать на другом языке, и назвал мне его.

– Откуда, откуда он знает английские и немецкие буквы?!!!

– И это при всём при том, что он вылитый дикарь, с безобразной рожей, и усеянным шрамами лицом и телом, которое раскрашено в разные цвета. Единственное, его кожа показалась мне немного светлее, чем у остальных соратников, но это часто встречается у них. Ты же знаешь, нет негров с чисто чёрной кожей, у них море всяких оттенков, начиная с желтого цвета, и заканчивая красно-коричневым.

Ричард задумался на минуту.

– Это метис, – убеждённо заявил он, – видимо, папаша не оставил свою семью, и время от времени навещал её в каком-нибудь порту. Я не удивлюсь, если это был обедневший немецкий дворянин, из карликовых ваших герцогств, вроде Гессен-Дармштадского.

– Приехал, затосковал при виде зелёных бананов и огромных слонов. Был укушен мухой це-це. Впал в ступор и анемичность. Местная негритянка, дочь вождя прибрежного племени, выходила его. В благодарность, он воспользовался её невинностью, подарив ей сына с его «голубой» кровью, и умотал восвояси с изрядным состоянием, полученным в результате торговли слоновой костью.

В родном герцогстве женился, а детей не было. Всё проклятая муха це-це высосала. Или, скажем, были одни дочки. Затосковал по сыну, вернулся в Африку, а там оба-на. Бегает малолетний сынок, с умными глазёнками, и светлой кожей. Сердце отца не выдержало.

Слёзы, сопли, и обучение основам всего: языкам, пониманию законов физики, природы, психологии, ну и прочая лабуда. Потом он снова уезжает, и умирает в гордом одиночестве, либо окружённый одними дочками, в своём замке, например, в Лихтенштейне.

– Чёрный байстрюк, выросший и возмужавший, ждёт отца, льёт слёзы, а того всё нет и нет, но голос крови силён, а развитые мозги требуют действий, вот он и идёт ва-банк. Сначала подчиняет себе соседнее племя, потом вместе с ними, подчиняет другие племена, и уже лезет во все чёрные места, куда даже мы боимся соваться. А ему что, из грязи, да в чёрные князи.

В Европе мог быть только герцогом, а тут князь, потом царь, потом… Ладно, про потом не будем, так что всё объяснимо, мой любезный друг и соратник.

– Всё так, всё так, – задумчиво протянул Эмин-паша, – но у него ещё убили любимую жену суданцы.

– О… значит, это наш клиент! Как там, говоришь, его кличут?

– По-разному… Мамба, Чёрный Змей, команданте Мамба. Да, он вроде ещё и унган.

– Ну вот, я же говорю тебе, Эмин. Нахватался всего подряд от папаши, и вперёд, долбить несчастных соплеменников, и мир захватывать свой чёрный. Да ещё и месть. Хотя это, наверное, не немец, а испанец, идальго какой-нибудь и…

– Хватит, Ричард. Ну, хватит, я всё понял, тебе бы книжки писать… фантастические, а не агентом британской разведки быть.

– Одно другому не мешает, Эмин, ну да ладно, так что ты там с ним за договор заключил?

Эмин-паша, называемый ещё Эмин-беем, хотя настоящее его имя было – Эдуард, снова начал подробный рассказ, а потом протянул полковнику Вествуду надиктованный Мамбой список.

– Гхм, ну что ж, сам договор логичен. Людей у него немного, а противник уже доказал свою боеспособность. Наши военные советники с египетскими солдатами проигрывают одно сражение за другим. И тут он прав, мы поможем ему с оружием. Людей ему тоже нужно набирать, и имущество также необходимо.

– Ну, каковы познания, каковы, – задумчиво произнес полковник Вествуд, вчитываясь в отданный ему листок папирусной бумаги.

1. Винтовки фирмы «Ремингтон» – 2000 штук. Боеприпасы к ним, на каждую по 2000 патронов.

2. Револьверы, любых модификаций, лучше фирм Кольта и Смит-и-Вессона, можно Маузера и Ле-Фоше – пятьсот штук, боеприпасы к ним из расчёта по пятьсот патронов на каждый.

– Он что, любит круглые числа, и повторяться, – спросил он, оторвавшись от чтения занимательной бумаги.

Эмин-паша, только молча пожал плечами, и глубоко затянувшись, пустил огромный клубок дыма, а потом его остаток, маленькими кольцами из носа, потеребив себя за тонкий ус, и бесцельно уставившись взглядом в потолок кабинета.

– Ладно, что там дальше?

3. Железные каски – 3000 штук.

4. Пробковые шлемы – 3000 штук.

5. Походные палатки на пять человек – 500 штук.

6. Короткие абордажные сабли – 1000 штук.

7. Мачете – 5000 штук.

8. Кожаные ремни – 10000 штук.

9. Алюминиевые или жестяные фляги -5000 штук.

11. Комплекты лёгкой военной формы из парусины – рубаха + штаны – 10000 штук.

12. Короткие бриджи, длиной до колена, из плотной хлопковой ткани – как можно больше.

– Действительно, уникум. Он что, умеет считать до тысячи, и оперировать такими суммами?

– До миллиона.

– Что?

– Он умеет считать до миллиона, а может, и больше, я не интересовался, – равнодушно выпустив в потолок очередную порцию дыма, ответил Эмин-паша.

– Однако, – изумлённо сказал Вествуд, – вот это кадр. Я сегодня же доложу об этом в Министерство.

– В которое, Рич?

– Во все три, Эмин, во все три.

–Угу, значит в Министерство по делам колоний, в Управление разведки и контрразведки, и в Министерство обороны. А! Забыл… ещё и в Торговую Западноафриканскую компанию.

Теперь уже настала очередь скривиться Вествуду.

– Ну, а лично он для себя, этот Мамба, что-нибудь хотел?

– Да, – пожав плечами, ответил Эмин-паша. Золота и баб.

– В смысле?

– Ну, про золото и так понятно, денег он хотел, в виде золотых монет. Франков, марок, рублей, австрийских крон, соверенов и гиней. А про баб, про баб говорит: «Хочу поиметь белокурую красотку, вот с такой задницей» – и Эмин-паша широко развёл свои руки, показывая размер требуемого.

– «Я знаю, говорит, – у вас такие есть!» Что ты скажешь на это, любезный Рич?

– Ну, сутенёром я не подряжался подрабатывать. Выживет, и сам купит за деньги. Вывезем его в Европу, если он заслужит. Прокатим по кабакам, и по борделям всех столиц. Везде побывает: и в Италии, и в Швеции, в Германии, и во Франции, в России и Египте, даже в Ирландию свезём. Везде, кроме Англии.

– А пока… пока будем заказывать ему оружие. Думаю, по оружию разделим указанное им количество на два, и привезём, а по его непотребству, что ты тут под его диктовку написал, разделим на пять, а то, и на десять. А то, ишь, фляг ему алюминиевых подавай. И откуда он только этот металл знает. Папаша, наверное, паразит, научил физике. Тарелки из алюминия не во всех богатых домах сейчас есть, уж больно дорого изготавливать этот металл приходится, да и железных касок у нас нет. Ему что, средневековые шлемы подавай, морионы? Обойдётся!

– Ладно, ты где остановился?

– Нигде, пока.

– Тогда прошу ко мне, поговорим, расслабишься, отдохнёшь, а там оружие привезут, и снова в бой, покой нам только снится. И они расстались до вечера.

Глава 5. Храм мёртвого бога.

Ярый ушёл в сторону Баграма, по пути я ему велел заключать союзы с мелкими племенами, набирая там воинов и молодых женщин, и уводить их в Баграм. Кто не желает дружить, того насильно забирать в плен, и уводить туда же. Только женщин тогда забирать всех, кроме старух и тёток с малыми детьми, и то, если у неё больше двух (у нас, если что, ещё родит).

Сам же я с Момо отправился к западу, следуя вдоль берега реки Уэле, от её истоков к верховьям. Дорога была очень трудной, даже для нас. Река, то сужалась, то внезапно расширялась, растекаясь по неглубокому руслу, подтапливая низменность вокруг себя, и создавая болотистую местность, с её дурными миазмами.

Кого здесь было много, так это различных птиц, и рыб, а также всяческих гадов, норовивших укусить. Ну, меня кусать, себе дороже, а вот другие страдали. И если бы не противоядия собственной разработки, и здоровые организмы, не ослабленные цивилизованностью и комфортом, то мы бы понесли ужасающие потери на пути нашего продвижения к цели.

При совершении этого похода, да и раньше, я обратил внимание, что негритянские племена почти не умеют ловить рыбу, и боятся воды. Рыбу они могли ловить только вершами, и то, в неглубоких местах.

Сетями они не умели пользоваться вообще, и их не было, даже самых примитивных. Крючка и лески они тоже не знали. Поэтому, и рацион был скуден. Одними обезьянами не прокормишься!

Из-за многочисленности разнообразных змей, я обновил свою коллекцию шкурок на бунчуке, украсив его редкими экземплярами, и изрядно увеличил свои запасы ядов. Люди почему-то боятся вампиров. Зря! Бояться надо не вампиров, а фармацевтов и химиков, это они травят нас, да ещё и за наши деньги.

А вампиры скоро вымрут, это я вам точно говорю, то, что течёт сейчас в наших жилах, кровью можно назвать с ооочень большой натяжкой, и больше похоже на смесь нефтепродуктов, наночастиц, и всей таблицы Менделеева в одном флаконе, за исключением особо редких и благородных металлов, и то не факт!