Трилогия о Дхане и Земле. Книга третья. Невидимый враг

– Какая прелесть, – сказала она, когда я посадил его ей на ладошку. Потом кузнечик слетел на куст, и мы долго слушали, как он стрекочет, переговариваясь с другими кузнечиками.

Да, не написал я о том, как взрослые пытались увезти нас из этой деревни, и как ничего из этого у них не получилось. Мои родители вместо того, чтобы брать меня обратно в город, приехали и стали жить вместе с нами в деревне. Дом у Милы и её бабушки был большой – из четырёх комнат, так что две лишних комнаты они предложили нам. На огромной веранде мой папа организовал настоящую школу. Потом приезжали к соседям родственники, с ними приезжали их дети – да так и оставались жить в нашей деревне. Как-то так получилось, что я везде ходил вместе с Милой, потом к нам присоединились и другие дети нашего возраста. На меня Мила мало обращала внимания, наверное, помнила, как я дразнил её в городе, но я на неё не обижался. Всё равно с ней было всегда интересно. А уж после того, как она научила всех нас слушать мысли друг друга, стало ещё интереснее. Теперь у нас у всех не было друг от друга секретов. Все уже знали, что Зинка любит Федьку, а Федька, с удивлением узнав об этом, похоже, был не прочь. Но вот прочитать мысли Милы никому не удавалось. А я бы так хотел узнать, как она ко мне относится!

Потом Мила научила всех мысленному соединению, а Зинка мысленно залезла в компьютерную сеть. Через месяц прилетела из города тарелка с комиссией, которая очень хотела познакомиться с Зинкой. Мила позвала всех нас к себе домой и попросила Зину ничего про неё этой комиссии не рассказывать. Тут я встрял:

– Про меня тоже не говори! – я решил, что всегда буду делать так же, как и Мила.

Отредактированный Милой рассказ выглядел так:

– Нас обучал телепатии почтальон Пётр Андреевич. Однажды мы вшестером сидели рядом на веранде, взялись за руки, а Зинка захотела войти в сеть и заглянуть на свой сайт, и у неё это вдруг получилось.

Этот рассказ запомнили все наши друзья, которых и расспрашивала комиссия.

Потом Зинка прибежала к нам:

– Мил, – затараторила она, – нас всех зовут куда-то учиться телепатии, у нас там будет свободный вход на любые сайты… Можно поехать с этой комиссией?

– Ну, если вы все этого хотите, то можно, – ответила Мила, – поезжайте!

– А потом, когда ты приедешь в город, ты нас найдёшь? – добавила Зина извиняющимся тоном.

– Конечно, найду! – ответила Мила. – Надо только метку на всех на вас поставить.

– Какую метку? – испугалась Зинка. – Это не больно?

– Не больно, не больно, – ответила Мила, – приходите все на прощальный ужин.

Ужин был грустный: мы отпускали своих друзей в большой мир и не знали, удастся ли нам с ними встретиться. Когда все ушли, я спросил Милу:

– А метка, которую ты хотела поставить?..

– С меткой всё в порядке, – ответила она, – Терра метки поставила, теперь друзей я всегда найду.

Кто такая Терра, Мила мне так и не объяснила.

Все уехали, мы остались вдвоём с Милой. Мила грустила без друзей, а я был даже рад, что теперь всё свободное время она проводит только со мной. Я ходил с ней на лыжах в лес – слушать тех, кого в деревне не услышишь. Сам я ничего не слышал, но Мила говорила, что она слышит. Однажды она даже за руку меня схватила:

– Смотри! Смотри!

Ветка кустов слева от меня качнулась, и что-то большое и мохнатое мелькнуло и пропало.

– Это не медведь! – сказала Мила. – Медведи все спят!

Потом наступило лето. Мы с Милой вдвоём ушли в лес. Мила сказала, что с собой нам не обязательно брать еду, так как давным-давно всем людям на нашей планете привита культура инопланетных бактерий, позволяющих питаться любой зеленью, что растёт в лесу. Мила сказала, что нам надо найти в лесу дриад. Что она знает, куда надо идти, но пока не знает, как уговорить дриад с нами подружиться. Это было просто замечательно! Мила шла впереди, а я смотрел и смотрел… Смотрел на её маленькие ноги, ловко перепрыгивающие с корня на корень, на спину и затылок с длинной косой, спрятанной под платок… Так, незаметно под ногами захлюпало, и мы уже скакали с кочки на кочку.

– Нет, так не пойдёт, – наконец, заявила моя спутница, – придётся полетать.

– Как это полетать? – удивился я.

– А вот так, – ответила серьёзно моя подруга, – представь, что ты умеешь! Полетели!

Мила медленно поднялась в воздух. Мне ничего не оставалось, как попробовать сделать то же. К моему удивлению, я полетел вслед за Милой.

– А вон и наши друзья, – показала Мила на искрящийся от солнечных лучей чистый небосвод над нашими головами.

– Перегрелась, – подумал я, и тут среди искрящихся воздушных потоков и мне почудились маленькие смеющиеся человечки, – я тоже, увы, перегрелся.

Мы опустились на высокий пригорок под большими высокими соснами. Голова у меня шумела, мне явно было плохо.

– Это с непривычки, – успокоила меня Мила, – отдохни, всё будет в порядке.

Я положил голову к ней на колени и в самом деле уснул. Снилось мне, что я лежу на коленях у Милы, а вокруг нас играют и поют маленькие смешные человечки. А потом приснилось, что из леса появился шагающий куст, подошёл к нам и протянул ветку-руку к Миле. Я тоже хотел протянуть к нему руку, но у меня ничего не получилось.

– Он очень устал и спит, – сказала Мила, – пусть отдыхает, у него и так впечатлений выше головы.

Я и в самом деле заснул – да так, что ничего больше и не видел. Проснулся я от мерного покачивания. Меня нёс на руках, как маленького ребёнка, большой сильный мужчина.

– Познакомься, – сказала Мила, – это Кувес Седьмой. А сзади идёт его подруга – Веска Пятая. Привыкай, они не люди, а дриады, но об этом, кроме нас с тобой, никто знать не должен. Называть их мы будем просто Кувес и Веска. Скажем, что встретили в лесу, и они помогли нам перейти через болото. Теперь они тоже будут жить с нами в нашем селе.

Как уж Мила уговорила свою бабушку, я не знаю, но Кувес и Веска, действительно, поселились на их половине дома. Впрочем, большую часть дня, а, как сказала мне Мила, и ночи, они проводили в огороде рядом с домом. Мои родители, так те были даже рады помощникам по уходу за огородом. Это лето порадовало нас небывалым урожаем.

Глава 7 Павел Иванович

Как хорошо и удачно начиналась моя взрослая жизнь. Победитель олимпиад в школе, затем отличник в институте, интересная работа, защита докторской диссертации… А в личной жизни – тоже удача – моя любимая Фросенька. Пусть она всего лишь учительница литературы в школе и не может участвовать в моих исследованиях, зато от её большого тела исходит так много тепла! И она меня любит! Первый год после свадьбы был годом абсолютного счастья! В этот год я доказал теорему, которая прославила меня на весь научный мир.

Но, как всегда бывает, потом пошла полоса неудач. Сначала неудачная беременность Фроси, после чего врачи сообщили, что детей у неё больше не будет. А она так хотела сына! Я думал, что ничего, всё пройдёт, и Фрося станет прежней. Но не вышло: Фрося всё больше погружалась в отчаяние. Решил взять ребёнка из детского дома. Оказалось, это очень непросто, необходимые справки собирал больше года, а Фрося ушла с работы и слегла с неведомой болезнью. Приходил с работы, кормил её с ложечки. Наконец нам разрешили взять мальчика в возрасте полутора лет, звали ребёнка Петей. Когда я привёз ребёнка домой, Фрося впервые встала с постели и захлопотала по хозяйству. Я радовался, так как жена моя расцветала на глазах. В голове уже роились возможные подходы к решению очередной математической проблемы, но тут оказалось, что мои записки сварены вместе с супом. Фрося не заметила, когда наш сынок засунул их в кастрюлю, так и сварила мне суп вместе с математикой. Увы, это было только первое напоминание, что жизнь наша теперь изменилась кардинально. Самое главное, наш сын никогда не повторялся, каждый день нас с Фросей ожидало нечто новое и неожиданное.

Особенно мне запомнился случай, когда я, радостный, пришёл с работы: мне наконец удалось доказать то, что не могли остальные. Черновики с доказательством бросил на стол и пошёл ужинать на кухню. Вернувшись в комнату, обнаружил, что Петька сидит на моём столе, делает из моих листочков самолётики и выпускает их через окно на улицу. Тут я не выдержал и сильно отшлёпал его по попе. Потом мне попало за это от Фроси. Повторить пропавшее доказательство мне так и не удалось. Формально путь решения был тривиален. Известен был вход в «лабиринт» и выход из него. От входа и выхода бежали дорожки – разветвлявшиеся цепочки формул. Каждую цепочку (без учёта разветвлений) выписать было нетрудно – всего 6—7 страниц. С учётом двух десятков разветвлений это составляло уже два в двадцатой, то есть около миллиона цепочек. Миллион вариантов цепочек от входа, и навстречу им – миллион от выхода. Надо было доказать гипотезу, что где-то в середине хоть одна из цепочек входа встречается с цепочкой выхода. Применить бы здесь компьютерный перебор вариантов, да вот как объяснить компьютеру сложнейшую логику задачи и построение цепочек? Порой мне казалось, что в тех пропавших четырнадцати страницах я как раз и нашёл эту уникальную пару цепочек, и тогда я опять начинал перебирать возможные варианты… А иногда я говорил себе: «Да плюнь ты на это, ведь на тех страницах вполне могла быть ошибка». Тогда я на время забывал о проблеме и некоторое время жил спокойно…

А ещё вспоминаю, как я поскользнулся на луже клея, «приправленного» чёрной тушью! Еле отчистили парадный костюм. Да много ещё было разного… Так мы терпели, пока нашему домашнему монстру не исполнилось шесть лет. Через год – в школу, но не было и речи о том, чтобы отдать его в обычную школу, ведь наш Петенька и двух минут не мог спокойно высидеть на месте. Естественно, ни читать, ни писать он не умел.

Тут к нам пришла повестка о вызове в комитет защиты прав ребёнка. Эта повестка совсем подкосила мою жену, ведь было ясно, что мы не справились, и Петьку наверняка отберут в интернат для слаборазвитых. Посещение комитета было ударом для моей любимой Фроси. Нам сообщили, что мы не справляемся с воспитанием ребёнка, что он вечно бегает беспризорным по улице, кроме того, соседи слышали, что мы его жестоко наказываем. Теперь мы должны были в течение трёх дней его собрать и привезти для определения в соответствующее детское учреждение.

Когда возвратились домой, Фрося была просто в отчаянии.

– Давай его спрячем, – предложила жена, – это последний выход.

– Фросенька, куда же его можно спрятать? – возразил я. – Инопланетные технологии позволяют найти любого!

Тут наш разговор прервал наш Петька:

– Мама, можно я поеду с тётей Беллой?

– Куда, мой любимый?

– Они едут в гости к прабабушке – в лес.

– Езжай! Езжай, мой милый! – ответила Фрося и пошла проводить сына.

Петька, счастливый, уехал.

– Что же ты, жена, наделала?! – сказал я, когда довольная Фрося вернулась. – Ты знаешь, что за каждый день опоздания нам придётся заплатить штраф.

– А тебе что дороже? Ребёнок или деньги? Пусть хоть немного отдохнёт перед этим интернатом!

Так наша жизнь в очередной раз полностью изменилась.

Как вы уже знаете, Петьку так и не удалось привезти обратно в город, да и сам я вместе с женой застрял в лесном селении на годы… Сначала я был в отчаянии. Пришлось уволиться с работы. Зарплаты нет! Чем кормить семью? Соседская девочка Мила предложила мне устроить для неё и Пети школу. Сначала я воспринял её предложение, как шутку. Однако реальная ситуация заставила меня посмотреть на это предложение серьёзно. Ведь я жил в доме у Милы, моя семья ела продукты из их запасов, так что я просто обязан был работать! Хотя бы и без зарплаты. К моему удивлению, через полгода школу признали и зарплату начали выплачивать.

Теперь о сыне. Перемена жительства подействовала на Петьку чудесным образом. Он всюду ходил с Милой, и на безобразия у него просто не хватало времени. За дисциплиной в нашей школе совсем не следили: если Петька уходил с урока, то никто на это внимания не обращал. Но Петька привык всё время быть рядом со своей подружкой, а Мила с уроков не убегала. Пришлось и ему сидеть и слушать учителей. Со временем в деревне появились и другие ребята, так что наш разбойник ходил по селу в компании ещё семи таких же сорванцов. Я старался оставлять им как можно меньше свободного времени. Летом я ввёл в школе уроки по сельскохозяйственным дисциплинам: уход за домашними животными (коровами, козами, свиньями, курами…), уход за огородами, полями, заготовка ягод, грибов… Были ещё занятия по ткачеству и вязанию – для девочек, плотницкая и строительная работа – для мальчиков. Всё это, кроме обычных школьных дисциплин, – физики, химии, математики, литературы, музыки… Как ни странно, хотя никто никого не заставлял учиться, но ребята справлялись и не прогуливали уроки без причины. Во многом это было связано с маленькой Милой. Как-то получалось, что вокруг этой девочки всё становилось таким, как она хотела. А она хотела учиться! И это желание распространила на всех своих друзей.

В какой-то несчастный день Миле взбрело в голову, что все её друзья должны стать телепатами. Я знал, что это пустое желание, телепатом нужно родиться. Иначе чиновники не разыскивали бы по всем городам и сёлам детей-телепатов для специального обучения, иначе они могли бы обучать любых. А уж Петька мой совсем далёк от телепатии, он и мои-то слова не слышит, даже когда я кричу ему прямо в ухо. Итак, Петька со всей компанией стал ходить на занятия к нашему телепату-почтальону. Конечно, всё это было противозаконно, однако я не возражал, так как знал, что ничего у них не получится.

Однажды Петька пришёл домой радостный и сказал:

– Папа! У нас всё получилось! Я теперь телепат!

– Не может такого быть! – не поверил я.

Петька помолчал немного и посмотрел на меня так странно, как никогда не смотрел:

– Папа! Я теперь знаю, почему ты меня не любишь! Ведь я не твой родной сын. Но я тебя прощаю, ведь насильно никого нельзя полюбить. Вот и Мила меня тоже не любит, но мне всё равно рядом с ней хорошо.

Я просто онемел и не знал, что ответить. Теперь я точно знал, что сын мой стал телепатом. К чему это приведёт? Может, даже к лучшему? Ну, возьмут его в специальную школу! Будет он получать хорошую зарплату, ведь телепатов ценят!

Через месяц к нам прилетела комиссия из города и забрала всех детей-телепатов для дальнейшего обучения. Только Петя с Милой остались в деревне.

– Петь! Почему вас с Милой не взяли? Разве вы не телепаты?

– Папа! Мила не захотела лететь с комиссией, а я не захотел улетать от неё. Мы с ней не сказали комиссии, что мы тоже телепаты.

– Что же ты наделал, сынок? Ведь без обучения в специальной школе у тебя не будет диплома телепата, ты не сможешь работать в качестве телепата и получать большую зарплату.

– Папа, это всё неважно! Главное, я рядом с Милой! Пусть моя жизнь сложится так же, как и у неё.

Ох! Какие же они маленькие и глупенькие! Совсем не знают жизни! Что делать, каждый должен сам набивать шишки на своём пути. Здесь я помочь своему сыну не могу!

Рассказал обо всём своей любимой Фросе, а она только улыбнулась:

– Как хорошо, что Петенька не улетел, а остался вместе с нами!

Ну что мне с ними делать! Ничего не понимают!

Через два года в любом случае нужно будет везти Петю и Милу в город – сдавать выпускные экзамены за школьный курс. Постараюсь их подготовить, хотя уверенности в этом у меня нет. Школьные программы вечно меняются, а я не в курсе последних изменений. Хотя прошлогодние билеты всегда можно достать. Может, этого и хватит?

Глава 8 Окончание школы

Вот и последний год наших школьных занятий. Весной поедем в город сдавать экзамены. Надо готовиться – и не только к экзаменам. К ночи позвала своих дриад с собою в лес. Петька, естественно, пошёл с нами. В этот раз я решила ещё раз поговорить с Гилком: никогда не знаешь заранее, что случится, и у кого придётся просить помощь. Я, конечно, могла связаться с Гилком и в одиночку, но хотелось познакомить его со всей нашей сократившейся командой. Кроме того, хотелось убедиться, что Гилк может принимать сообщения на частоте дриад. Я считала, что так наша связь будет менее доступна другим телепатам. Заодно и Петьку стоило познакомить ближе с возможностями наших новых помощников.

Устроились на полянке в лесу. Кувес и Веска сразу начали привычную трансформацию, превращаясь на наших глазах в два огромных куста с корнями, тут же исчезающими под землёй. По паре веток у каждого куста образовали подобие двух плетёных стульев для меня и Пети. Тот смотрел на эти превращения, раскрыв рот.

– Вот так, – сказала я, – привыкай. Нам с ними предстоит вместе работать.

С этими словами я плюхнулась на один из стульев. Петька осторожно присел на второй. Взялись за руки и начали мысленное соединение. Я сразу вызвала Гилка, к моему удивлению, он тут же ответил, как будто ждал.

– Да, я действительно ждал, – отозвался Гилк, – как раз в это время, когда у вас поздний вечер, а у нас утро, я иду в свой кабинет, надеваю мыслеусиливающий шлем и начинаю ежедневный сеанс связи. Тебя, Мила, я давно ждал, так как пока не ведаю твоих планов. Ведь я обязан помогать тебе во всех твоих начинаниях. Если тебе для этого необходимы деньги, только скажи, ресурсы всего человечества в твоём распоряжении.

– Нет, Гилк, деньги мне как раз не нужны. Они только помешают мне понять трудности обычного человека. Пока никому не следует знать о том, кто я. Весной я собираюсь в город, там и узнаю, как живут самые обычные люди. Перед этим хотелось задать тебе несколько вопросов. Вот ты говорил, что на планете всё в порядке, продолжительность жизни увеличилась, а вот как – с рождаемостью, с приростом населения, об этом ты ничего не сказал.

– Да, Мила, умеешь попасть в больную точку! – ответил Гилк. – С рождаемостью всё хуже и хуже, прирост населения отрицательный. Но работа в этом направлении ведётся, усилена работа в комитетах по защите прав ребёнка, развивается детская медицина, введены денежные поощрения для беременных… Всего сразу и не перечислишь!

– Так, с этим понятно! – продолжила я. – Я смотрю, Гилк, тебя совсем не смутило, что мы сейчас говорим на частоте дриад.

– Нет, эта частота давно входит в настройку моего шлема, – ответил Гилк, – ещё с той поры, когда я ловил отца двух твоих новых друзей – дриада Кума. Сейчас этот Кум и его жена Весса – на планете Маша.

– Мои новые друзья спрашивают, нельзя ли слетать туда в гости?

– Раз в год на Машу идёт транспорт со всем необходимым для терроформирования планеты. Вы вполне можете туда полететь, если захотите.

– Обязательно слетаем, но пока у меня дела здесь. Теперь второй вопрос: как сейчас с телепатической связью в городах? Вот мои друзья уехали в город, с тех пор ни разу мне не удалось с ними связаться.

– Да, это тоже проблема, над которой бьются мои сапиенсы. Дальняя телепатическая связь в городах сейчас практически невозможна, из-за этого все почтовые отделения с телепатической связью приходится устраивать на некотором расстоянии от города, что весьма неудобно. Либо, есть ещё вариант, ставить в городе мощные усилительные станции, но это плохо сказывается на самочувствии горожан.

– Ситуация ясна, – ответила я, – значит, так и договоримся: если у меня возникнут к тебе какие вопросы, буду выходить на связь на этой частоте, примерно в это же время. Спасибо, Гилк, до следующей связи!

– До связи!

Мы с Петькой попрощались с нашими древовидными помощниками и отправились домой, а Кувес и Веска остались ночевать в лесу, как они привыкли. Петька молчал, переваривая информацию, и я тоже молчала, ну о чём с ним можно говорить? Сейчас придём домой, и его отец Павел обеспокоено спросит меня, где я была. Я привычно прижмусь на минуту к нему и отвечу, что мы с его сыном гуляли по лесу. Быть может, он обрадуется, быть может, даже подумает, что у нас с Петькой любовь?..

Когда же это началось? Наверно, в первый раз, когда он приехал в наш посёлок и вошёл в наш дом. Я помню, как он сильно обнял меня за плечи. Так меня ещё никто не обнимал. Каюсь, я тут же на минуту заглянула в его мысли и увидела, что именно такую дочку он и хотел иметь. Я тоже хотела иметь настоящих отца и мать, а не тех двух замыканных людей, которые иногда по обязанности приезжают меня проведывать. С тех пор ритуал этот прочно вошёл в мою жизнь. Каждый раз перед сном я приходила к нему, он брал меня за плечи и говорил: «Спокойной ночи, Милочка!»

– Спокойной ночи, дядя Павел, – привычно отвечала я.

Порой я думала, как повезло Петьке, что он имеет таких прекрасных родителей. Как они любят друг друга! Я уверена, дядя Павел жизнь отдаст за свою Фросю! Да и Фрося – тоже… Издали она похожа на огромный светящийся любовью шар. Подходи и грейся! Но Петька ничего не понимает, ему интереснее придумать какую-нибудь дурацкую шалость. До сих пор помню, как он предложил сорвать все недоспелые яблоки у тёти Фроси и устроить перестрелку этими яблоками, ведь их так удобно кидать. С трудом удалось уговорить его так не делать…

Вот и домой пришли. Дядя Павел, конечно, не спит, встречает нас на лавочке рядом с домом.

– Люблю, – говорит, – посмотреть ночью на звёзды.

Но я-то знаю, что он просто ждёт нас с прогулки и беспокоится, как бы мы не заплутали в ночном лесу. До сих пор не может поверить, что я просто не могу заблудиться…

– А где же ваши новые друзья?

– Они, дядя Павел, остались любоваться лесом на всю ночь.

– Откуда они? Я спросил у Кувеса, а он так странно ответил: «Спроси у Милы».

– Им, действительно, трудно ответить на ваш вопрос. Ведь они всю жизнь провели в лесу и никогда не оставались надолго на одном месте. Можно сказать, они отовсюду, из всего бескрайнего леса.

– Странно, – протянул дядя Павел, – неужели так можно жить?

– Спокойной ночи, дядя Павел, – я привычно прижалась к его боку и задержалась на минуту… Как хорошо! Вечно бы так стояла! От Павла пахло свежеструганными досками, наверно, он опять делал какую-нибудь мебель для дома…

– Спокойной ночи, Милочка! – дядя Павел обнял меня за плечи и ещё сильнее прижал к себе. – Спокойной ночи, девочка!

– Спокойной ночи, папа, – буркнул Петька и побежал в свою комнату, а я пошла в свою. Надо ещё пожелать спокойной ночи своей бабушке Белле… Уже засыпая, услышала голос Терры:

– Всё в порядке, Мила?

– Всё в порядке! А в городе ты сможешь со мной говорить?

– Конечно, смогу, мы ведь разговариваем не телепатически.

Завтра с утра опять зубрим билеты. Ох и надоела мне эта глупая деятельность. Зачем запоминать то, что через полгода можно выбросить из памяти и забыть навсегда? Но дядя Павел говорит: «Надо!», и я подчиняюсь. Он лучше меня знает город. Быть может, там это необходимо.

Прошла зима, и вот мы впятером на коляске едем в город – я с дядей Павлом, Петька да Кувес с Веской. Дядя Павел спросил, есть ли у них документы, на что Кувес ответил, что им с Веской документы не требуются, чем очень его озадачил. А вот тётя Фрося так и не поехала с нами. Она осталась обновлять свой новый дом. Да, ведь я не написала, что дядя Павел прошлым летом построил для своей семьи новый деревянный дом, и всю зиму они с Фросей и Петькой его обставляли. Мужчины делали мебель, шкафы и полки, Фрося украшала дом картинами, вышивками, расписывала лавки цветами. По-моему, Фрося настоящая художница. Просто завидую ей, ведь я так рисовать не умею.

Приехали в город. Родители были не рады, ведь меня и разместить-то в квартире негде. Недавно мой старший брат женился и занял последнюю свободную комнату. Я не огорчилась, ведь дядя Павел заранее предполагал нечто подобное и сказал, что пока я могу пожить в его квартире. Так что, пожелав всего хорошего своим родителям, я убежала к дяде Павлу и Петьке. Петька тоже был рад моему переезду. Дядя Павел спросил, где устроились наши друзья – Кувес и Веска. Я ответила, что у них есть жильё. Не могла же я сказать ему, что в ближайшем овраге выросли за одну ночь два огромных куста.

Через пару дней дядя Павел договорился об экзаменах по курсу средней школы. Мы с Петькой особо не беспокоились. Сдали все экзамены на тройки. Дипломы получили. Хорошо, что отмучились, хотя дядя Павел был весьма недоволен, ведь с «троечными» дипломами, как сказал он, нам ничего не светит. Теперь можно начать поиски наших друзей. Вот только дядя Павел последнее время – что-то не в себе. Спросила.

– Милочка, – ответил он, – наверно, вам с Петькой придётся теперь жить без меня.

– А в чём дело?

– Дело в том, что много лет тому назад я не отдал сына в комитет по защите прав ребёнка. За то время, которое я просрочил, набежал большой штраф. Выплатить этот штраф я не в состоянии. Даже если я продам свою квартиру, денег не хватит. Квартиру, впрочем, в любом случае продавать придётся! Где вы с Петей будете жить, не знаю. Наверное, вам лучше уехать к Фросе.