Судьба души. Сказания душ. Книга вторая

скачать книгу бесплатно


Крик, вырвавшийся столь неожиданно и столь мощно, в одно мгновение оглушил Гильгамеша. Он не смог устоять на ногах, и схватившись обеими руками за уши, рухнул на колени. Яростное пламя окутало комнату, в одно мгновение все её стены раскалились добела. Странное существо верещало и корчилось на раскалённом полу. Гильгамеш с трудом открыл глаза. Он увидел, как его тело начинает плавиться и растекаться в разные стороны. Казалось, этому кошмару не будет конца. Но вскоре огонь стих, а крик прекратился. Тело Гильгамеша вновь стало принимать привычный облик. Он поднял взгляд и уставился на своего нового Господина. Повелитель был неистов в ярости. Злоба переполнила его до краёв, и он вновь обрёл ту форму, что была у него в момент их общего сражения на поверхности громадного камня. Только на этот раз он был весь покрыт ярким пламенем.

– Ты принёс мне очень плохую новость Кила, – прорычал на странное существо повелитель. – Но я не стану тебя карать. Убирайся!

Существо, скрипя по полу своими тоненькими ножками и скуля, уползло прочь. Повелитель обернулся к Гильгамешу, и сказал:

– В моём мире никто кроме меня не смеет убивать, поскольку нет никого искуснее меня в этом великом деле. Пойдём сын мой, узнаем, что это за наглец, что посмел преступить порог моего могущества.

Он оскалил свои клыки, и бугры мышц на его теле вздулись от невероятного напряжения и злобы. Спустя мгновение они уже были в мрачных пределах.

Мрачные пределы были миром перевёртышем. В сущности это был тот же самый мир огромных, медленно передвигающихся в пространстве каменных глыб. Только обитатели тут были совсем иными и жили они вверх ногами. В большинстве своём это были всевозможные летающие и ползающие твари, их существование на донной стороне каменных глыб было им более удобно и более комфортно. Встречались и прямоходящие демоны, но не так много, как наверху. Любой попавший сюда не чувствовал разницы с нахождением на поверхности, поскольку в этом мире не действовали ни одни из знакомых человечеству правил.

Картина, открывшаяся взору Великого Повелителя и его нового сына, поражала своей банальностью. Она не выглядела бы столь печально, не случись увиденное в отсутствие наблюдателей. На каменной поверхности, покрытой чёрной кровью, всюду валялись мёртвые тела. Их было настолько много, что сразу не было возможности их посчитать. Убитых были сотни, а может и тысячи. Валяющиеся во всевозможных позах, они медленно тлели и вокруг стояла жуткая вонь.

Великий Повелитель медленно обходил погибших и молча разглядывал их раны. Гильгамеш стоял на небольшом пригорке и внимательно наблюдал за этой картиной. В его голове роились сотни мыслей. От непонимания – до восторга и страха, а также ожидания чего-то необычного. Но главная мысль, застрявшая занозой и терзающая его воспалённое сознание, была простой. Его Повелитель не единственный, как бы он не утверждал, способный убивать демонов. А если не он один это может, а может и кто-то ещё, то значит и он, Гильгамеш, когда-нибудь сможет это. Оставалось только дождаться окончания этой истории и мига созерцания этого неведомого создания, которое сотворило всё это с воинами его нового Господина. Тогда Гильгамеш сможет узнать его секрет, и, возможно, сможет обрести то великое знание, которым так дорожит его новый отец, и которое даёт ему единоличную власть на убийство душ.

Обойдя поле битвы, и внимательно осмотрев погибших, Великий Повелитель издал дикий вопль, звуки которого, казалось, поглотили весь этот проклятый мир. Каменная поверхность вновь озарилась мощным ярким пламенем, моментально сжигающим все мёртвые тела. Взбешенный Повелитель был вне себя от злости, он с дикими глазами озирался по сторонам в поисках загадочного убийцы, но не найдя такового вновь взрывался яростными криками.

И вот уже казалось вся поверхность огромной каменной глыбы, раскалилась до самого основания, когда откуда-то сверху к Повелителю спустился странного вида летающий монстр. Его четыре кривых когтистых лапы со скрежетом уцепились за раскалённые камни, а изодранные перепончатые крылья сложились за спиной. Несмотря на то, что все вроде бы стояли на раскалённом камне, монстр зацепился когтями крыльев и повис вверх лапами. Клыкастая морда склонилась к земле, и монстр издал странный гортанный звук, больше напоминающий треск.

– Мой Господин, позвольте мне сказать, – прохрипел монстр. Он был довольно большой, размером с хорошую лошадь, и голос у него был противно громкий, и казалось, совсем не выражал страха. Великий Повелитель резко развернулся и быстро направился к повисшему вверх демону.

– Говори. – Резким тоном вымолвил он. Демон поднял морду и, отцепившись, воспарил перед своим Повелителем и начал рассказ.

– Я видел душу. Она была слепа. Но по непонятным мне причинам её обладатель мог всё видеть. В его руке был странный меч, и им он убил всех твоих слуг. Я наблюдал издалека, боясь приблизиться. Когда же числу поверженных им был потерян счёт, я улетел, опасаясь за себя. Все кто смогли тоже удрали, поскольку не было подобного этому тут никогда.

Великий повелитель схватил монстра за голову и со всей силы прижал к земле.

– Душа не может убивать! – прорычал он. – Душа не может владеть тут оружием. Все попадающие сюда души прокляты, они лишь пища! Прижатый к земле демон застонал от боли и, что было сил, прохрипел.

– Я не ведаю, как это у него получилось Господин. Я лишь рассказал вам то, что видел.

Но на Великого Повелителя эти слова не произвели никакого впечатления, и он продолжал прижимать демона к земле. Понимая, что гибель близка, демон издал новый крик:

– Мой Господин, пощадите меня. Я могу указать вам, куда ушла эта душа, и вы сами убедитесь в правдивости моих слов.

Как только демон сказал это, Великий Повелитель отпустил его и тот, тряся головой и странно скуля, как будто упал вверх, взмахивая крыльями и пытаясь удержать равновесие в полёте.

– Если ты не врёшь и сумеешь отыскать эту так называемую непокорную душу, я сохраню твою поганую плоть, – изрёк Великий. – Но если ты обманул меня! Я тебе не завидую.

Злобе Великого Повелителя не было предела, он был готов разорвать любого, кто сейчас встанет у него на пути. Наблюдавший за всем этим Гильгамеш в очередной раз сумел уяснить для себя странную особенность настроения своего нового Господина. Новый отец очень не хотел лишиться своей единоличной и неоспоримой власти. За маской его злобы и ярости скрывался простой страх. Страх потерять власть. Гильгамеш усмехнулся сам себе и решил, что лучшее, что он может в сложившейся ситуации, это наблюдать и терпеливо ждать, своей столь желанной, возможности.

* * *

Он очень долго падал. Казалось целую вечность. Сперва было страшно, потом любопытно, а потом он забылся. В один миг все стало чуждым и нереальным. Полнейшая чернота сменилась странным ярким маревом, и это зрелище его зачаровало. Он смотрел на него и не мог отвести взгляда. Он пытался вспомнить, когда видел что-то подобное в последний раз. Но, как ни старался, не смог. И хоть чарующее зрелище казалось ему до боли знакомым, напрягая все силы, он вдруг осознал, что не помнит.

Вдруг подкрался страх. Он появился внезапно и очень неожиданно. Странный и такой неприятный, липкий страх. Но страх чего именно, он никак не мог понять. Падение продолжалось, а страх не отступал, и ему снова пришлось напрягать своё сознание. Но это снова не помогло. А потом свет начал тускнеть и пришло отчаяние. Беспокойство за что-то, чего уже нет и не будет. Такое неприятное, что когда сталкиваешься с ним, то не находишь себе места и не знаешь куда себя деть. Сразу хочется куда-то идти, что-то делать, лишь бы избавиться от этого неприятного чувства. Но тут идти было некуда, и нечего было делать, лишь падение, которое, так и не заканчивалось. Все мысли были сосредоточены лишь на нём. А потом пришла тоска, вдруг захотелось увидеть кого-то давно забытого, но такого знакомого, что внезапная встреча с ним, каким бы долгим не было расставание, превратилась бы в приятный отдых и долгую беседу с морем воспоминаний о пережитом.

«Жизнь» – вдруг метнулась мысль. Как вспышка искры в темноте. Как звук в ночной тиши. Эта мысль была столь скоротечна и так быстра, что если бы он не зацепился за неё в эту же секунду, она бы ускользнула со скоростью его падения.

«Пережить» – мысль взорвалась как праздничный костёр в день солнцестояния. Она была яркой и уже не такой призрачной, как первая, что показалась светлячком. «Прожить жизнь» – вырвалось непроизвольное развитие странной мысли, играющей в сознании уже как пламя от сигнальных огней Александрийского маяка. Расширяясь самостоятельно и окутывая своим светом все самые сокровенные уголки души. «Живой. Я живой» – взрывается мысль и тут же порождает новую. «Живой?» – Вопрос сбивает его с толку. Падение ускоряется, свист в ушах забивает всё и становится сложно думать. Появляется боль и он начинает нервничать, осматривать себя. Вот руки, тело. Все на месте. «Раз я всё это вижу, значит и голова на месте». Он не успевает это осознать, как сквозь боль взрывается новая мысль. «Вижу!» – и снова новый взрыв. Взрыв такой силы, что сотрясает его как удар. Это закончилось падение и он оказался на земле. Времени нет, лишь боль и грохот в ушах. Всё звенит и всё тело как будто размазано под упавшим на него неподъёмным весом. Он не чувствует ни рук, ни ног, не чувствует самого себя, а только нестерпимую боль. Сколько времени прошло с момента удара он не знает. Но вот что-то вздрагивает в его сознании, и он открывает глаза. Над ним странное марево потухшего неба, а может это просто кровь, залившая лицо? Первая мысль. «Я вижу. Но как?» – память начинает складывать разбитые кусочки. Он лежит на земле и в какой-то момент всё становится на свои места.

Целая буря воспоминаний. Имена, лица, события. Всплывает всё разом, и ему кажется, что голова сейчас взорвётся. Он вспоминает всю свою жизнь, и очень отчётливо последние её моменты. «Меня ослепили. Я был, я падал». – Он вспоминает своё падение в скалистую расщелину. «О, Боги!» – Вопросы окружают его, как рой пчёл, слетевшихся на поле с цветами. «Но как? Как это возможно?» – Он старается подняться. Сперва это ему не удаётся, но спустя некоторое время, собрав все силы, он поднимается на ноги. Оглядев себя, он видит всё то же мускулистое тело, что было у него когда-то. Одежда, в которой он бился на арене, и одну странность. За поясом воткнут его символ свободы, его Радий, что был подарен ему в честь великих побед. Он вытаскивает меч. Руны на клинке светятся белым светом. Он рассматривает клинок и понимает, что сейчас этот предмет стал ему ещё дороже, чем раньше. Ещё немного полюбовавшись на клинок, он убирает его обратно за пояс, и начинает оглядываться по сторонам. Вид весьма странный. Пустынная каменистая равнина какой-то странной скалы. Ни травы, ни воды. Ему кажется, что он тут совсем один. «Коловрат» – Вспыхивает новое воспоминание. И тут накатывает горечь. Он садится на колени и буря горестных воспоминаний ударяет по нему с новой силой.

– Я помню о тебе всегда, брат мой, – говорит он сам себе и, собрав силы, встаёт и, осмотревшись по сторонам, начинает свой бесцельный путь.

Сколько времени шёл Герхольд по пустынным каменным землям этого странного места он не знал. Солнца тут не было, и на небе, если его можно было таковым назвать, кроме странных огромных чёрных глыб, рисовалось странное марево больше похожее на закат. Усталости он не чувствовал и поэтому шёл дальше. Вдали проносились быстрый искры, падающие словно звёзды с небес. Он догадывался, что сам попал сюда таким же образом.

Несколько раз он видел пролетающих над ним каких-то жутких тварей, и всякий раз от удивления старался разглядеть их получше. Но они очень быстро улетали. Его мучили вопросы. Где он? Как попал сюда и почему вдруг снова стал видеть? Но спросить было некого, пришлось отложить вопросы в сторону и идти дальше. По его предположениям прошло уже весьма много времени с того момента как он начал свой путь, когда вдруг камни затряслись и со стороны ближайшего холма выскочили какие-то странные существа. Они были ростом с человека, но выглядели весьма отвратительно. Были покрыты коричневой кожей, передвигались на двух кривых ногах, а морды у них были схожи с пастью разлагающейся собаки. Длинные руки практически касались земли и имели острые когти. Как только они увидели его, то без всяких раздумий с противным визгом кинулись в атаку. То, что это была именно атака, Герхольд понял сразу. Воспоминания прежних битв всплыли в его памяти, и осмотревшись по сторонам в поисках какого-нибудь оружия, он схватился за свой деревянный клинок, поскольку кроме камней вокруг ничего не оказалось. Странные твари всё прибывали и прибывали, и Герхольду стало казаться, что им не будет конца. Он покрепче сжал свой Радий и, оскалившись, принял устойчивую позицию.

– Идите сюда, уроды. Я вам сейчас задам, – выкрикнул он.

Тут на него набросился первый из монстров, и только молниеносная реакция спасла Герхольда от потери головы. Он увернулся, но перед этим взмахнул своим мечём и краем глаза успел заметить, как странная кривая дуга белого цвета вспыхнула, и описав полукруг, распорола монстра на две части. Тот развалился и затих. Герхольд быстро вскочил на ноги и приготовился к отражению следующего удара. Но его не последовало. Толпа монстров остановилась и глазела на него своими круглыми маленькими глазами. Мужчина с любопытством взглянул на сжатый в руке меч и злобно улыбнулся.

– А клинок то, однако, не простой! – сказал он вполголоса. Подняв взгляд, он оскалился и призывно крикнул: – Ну что встали, олухи? Давайте повеселимся.

Живая коричневая масса оскалилась и с рёвом бросилась на наглеца. Битва была жестокой. Яркие вспышки от взмахов клинка рвали тварей на куски, но те совершенно не желали останавливаться. Герхольд махал клинком направо и налево, и каждый раз яркие дуги рубили тварей на части. Он так увлёкся этим делом, что даже не заметил как устлал всё пространство трупами странных монстров. Однако и противные создания тоже порой доставали его, разрывая плоть воина своими длинными когтями. Но каждый раз его раны затягивались, и от них спустя какое-то время не оставалось и следа. Этот факт весьма вдохновил Герхольда, и он с новой силой начинал махать своим странным клинком.

Неведомо как долго продолжалось это страшное сражение, но когда уже окончательно потеряв счёт времени и количеству поверженных монстров, Герхольд отскочил на весьма удобную для него возвышенность, демоны бросились врассыпную. Этот их поступок вызвал у Герхольда бурю разочарования. Он был весьма расстроен подобным поворотом событий и ещё долго кричал вслед убегающим демонам какие-то гадости. Но странные враги его не слушали и мчались прочь. Махнув на них рукой и осмотрев следы своего деяния, Герхольд плюнул себе под ноги и направился прочь от этого неприятного места.

Удалившись уже довольно далеко, он услышал громкий нечеловеческий крик и обернулся. Примерно в том месте, где проходила битва, вспыхнуло яркое пламя и озарило своим светом всё окружающее пространство. Странное неприятное чувство посетило сознание Герхольда, такое обычно бывало с ним перед игрой в кости, когда ты настроен на выигрыш, а внутренний голос говорит оставить игру. В силу сложившихся с ним обстоятельств, Герхольд не стал игнорировать это чувство и бросился бежать прочь.

Бежал он быстро и довольно долго. Но в один прекрасный, а может и не очень прекрасный момент, он неожиданно остановился. Бежать было больше некуда. Он стоял и смотрел на странный вид, открывшийся перед ним. Сначала он просто не поверил в то, что видит. Но чудом вернувшееся к нему зрение его не обманывало. Он стоял на краю обрыва, коим заканчивалась огромная плывущая в никуда глыба. Герхольд огляделся. Идти дальше было некуда. Он посмотрел вниз. В бесконечной пустоте тихо плыли огромные каменные скалы – сотни, тысячи насколько хватало взгляда.

– Что же это за место? – спросил он самого себя.

– Это Ад! – услышал он чей-то злобный голос у себя за спиной.

Медленно обернувшись, Герхольд увидел странную крылатую тварь, огромного монстра объятого пламенем и полностью стеклянное существо, издали напоминающее человека.

Объятый огнём монстр сделал несколько шагов ему навстречу и остановился.

– Это мой мир, и я здесь Властелин, – сказал демон. – А ты всего лишь душа умершего отпрыска, созданного моим отцом. Ты находишься тут, потому что так положено таким как ты.

Демон явно был очень зол, и его оскал говорил об этом нагляднее всего.

– Ты умер, убогое ты создание. Но по каким-то причинам не утратил связи с миром живых. А этот факт меня очень огорчает, поскольку такое в моём мире впервые.