скачать книгу бесплатно
– Зачем?
– Разговор есть.
– О чем?
– О тебе, обо мне.
– О Лене ты уже не хочешь говорить? Разобрался? Я на очереди?
– Давай, Света, увидимся… Надо. Я на скамейке возле почты. Все немного не так, Света… Все немного не так.
– Ты хочешь сказать, что Лена жива?
– Подходи, Света. Я на скамейке. Возле почты. Буду ждать.
На скамейке Света увидела тощеватого парня, одетого настолько неприметно, что, отвернись она от него на секунду, и уже не смогла бы сказать, во что он одет. Какие-то джинсы, не то польские, не то турецкие, какая-то рубашка, чуть светлее штанов, заношенные босоножки, похоже, действительно на босу ногу. Весь он выглядел каким-то запыленным – волосы, одежда, да и ногти не мешало бы привести в порядок. Увидев Свету, он бросил в стоявшую рядом урну недокуренную сигарету, попытался было встать, но остался сидеть. Похоже, просто для того, чтобы быть незаметнее. Человек, вставший со скамейки, потом снова севший, уже обращает на себя внимание.
Света присела на некотором расстоянии. Парень сидел, поставив локти на колени и глядя прямо перед собой.
– Хорошо выглядишь, – проговорил он, помолчав.
– А чего мне выглядеть плохо? Ты ведь еще не поработал надо мною.
– Хочешь, я скажу тебе одну вещь…
– Скажи. Интересно даже.
– Я ничего не помню. Представляешь… Я совершенно ничего не помню. Из того, что произошло.
– А как меня зовут, помнишь?
– Ладно, Света, ладно… Я говорю то, что есть.
– Может, это и не ты был?
– Может…
– Вон ты куда гнешь…
– Я никуда не гну. Я делюсь с тобой тем, что есть.
– А как кровь с себя смывал, помнишь?
– Нет.
– Так ведь и одежда на тебе должна быть в крови. Не голым же ты домой добирался.
– Я сжег всю одежду.
– Почему? В крови была?
– Да. В крови. Я тоже весь порезался… А как все произошло, не помню. Ничего не помню. Провал.
– А раньше резал детей?
– Не помню.
– Напомнят.
– В каком смысле?
– Такие случаи в картотеки собирают. Им достаточно взять тебя и про все другие случаи напомнят. Память твою освежат. Подозреваю, ты и в других местах наследил. Фотки покажут, экспертизы, отпечатки… Это милиция не нашла твоих следов. А я-то их сразу увидела, сразу поняла, какой гость навестил Лену…
– И какие же я следы оставил? – Парень наконец распрямился и в упор посмотрел на Свету.
– Оставил, дорогуша. Следы всегда остаются.
– Света, сделанного не вернешь, но я не вру… Говорю же – провал в памяти.
– И что из этого следует? Провал у тебя случился в одном месте, писька наслаждения потребовала, крови захотелось детской… И что из всего этого следует?
Парень долго молчал, хотел было закурить, но спрятал сигареты и, поставив локти на колени, опять уставился в просвет между киосками.
– Ну не такая я уж сволочь! Может, больной? – В его голосе прозвучало нечто вроде надежды.
– А какая разница? Больной ты или здоровенький? В любом случае тебя уничтожать надо. А может, за тобой давно след тянется из трупиков, ножом исполосованных? Может, тебя по всей стране ищут? А ты тут на солнышке маешься – а может, я больной, а может, я не сволочь… А одежку окровавленную сжег. Значит, все понимаешь. Значит, и провалы у тебя как раз там случаются, где опасность светит.
Света поднялась со скамейки, уже собираясь уйти, но парень успел схватить ее за руку.
– Подожди. Я еще кое-что хочу сказать… Сядь.
Света села.
– Ты должна знать… Нам с тобой не разъехаться… Я всегда буду с тобой, хочешь ты того или нет. Я от тебя не отстану.
– И будешь время от времени приходить ко мне с окровавленным членом? Отмываться будешь приходить? Трусишки твои я должна буду застирывать? Да? Кровь засохшую я буду из-под твоих ногтей выскребать, да?! Хочешь, скажу… Я тебя собственными руками удавлю.
– Ладно… Разберемся… Это хахаль твой старый приехал? В поселке поговаривают, дочки твоей отец?
– Ну? Ты что-то сказать хотел?
– Передай ему – пусть не возникает. Не надо ему возникать. И сама тоже…
– Что тоже? Заткнуться?
– Вроде того. Я сказал то, что хотел. Правду сказал. Повинился, как мог. Но голову в петлю совать не буду. И постоять за себя еще могу. Если меня до сих пор не взяли, то уже и не возьмут. Нет у них доказательств. И следов не осталось. Я это сделал или кто другой… Проехали. Поняла? Проехали.
– Поняла.
– Тут слухи дошли, что божью кару накликать на меня хочешь? Вот это – пожалуйста. Сколько угодно. Молись по ночам. В церковь можешь сходить разок-другой. Исповедоваться в грехах захочешь, тоже не возражаю. Но со словами осторожней. Пасть свою не раскрывай.
– Неужели порвешь?
– Порву. И ты знаешь, что смогу. И ничто меня не остановит. И это ты знаешь.
– Ты, похоже, выздоравливаешь? Память возвращается? Опять на кровушку потянуло?
– Я все сказал. Живите, плодитесь, размножайтесь. Солнце, воздух и вода к вашим услугам. Но ведите себя прилично. Берегите себя. Вы еще молодые, и ты, и твой хахаль. У вас еще дети могут быть. Хорошенькие.
– А вот это ты напрасно сказал, дерьмо собачье. Тут ты маленько перегнул палку.
– Жизнь покажет, – улыбнулся парень.
– Смерть покажет, – поправила его Света.
Андрей уныло брел вдоль ржавых заборов, исполосовавших парк, как шрамы, нанесенные рукой сильной и безжалостной, брел, словно желая убедиться, что причудливые эти заборы – не лабиринт, сооруженный для потехи разомлевших пляжников, а действительно железная поступь нового времени. Брел, пока не вышел все к тому же раскаленному на солнце бассейну, в котором никто никогда не видел воды – только бутылки, только пакеты, только срамные отходы ночной человечьей жизни.
Впрочем, вода здесь все-таки когда-то была, поскольку камень, торчащий заскорузлым пальцем в небо, был покрыт ржавчиной, какая бывает от неочищенной водопроводной воды – то ли пытались когда-то отмыть камень от плесени, то ли из каких-то щелей били в далеком прошлом жиденькие фонтанные струйки, которые ни с чем пристойным сравнить просто невозможно…
Посидев в тени на скамейке и полюбовавшись на угластую глыбу гранита, с которой у него, как и у многих в Коктебеле, было связано немало счастливых воспоминаний, Андрей двинулся дальше, к узкой калитке, через которую можно было выйти на набережную. Здесь уже шла торговля – раковины, подсвечники, ножи, украшения из камня… Но продавцы, разморенные на полуденном солнце, и к своему товару, и к покупателям были совершенно безразличны.
Литературно-музыкальный салон «Богдан» Славы Ложко располагался, наверно, в лучшем месте Коктебеля – на набережной, на центральной торговой площади, на которую выходила и бывшая писательская столовая. Помещение салона было просторное, но мрачноватое. Впрочем, именно мрачноватость многих как раз и привлекала – здесь можно было укрыться от зноя и полюбоваться видом на Карадаг. Вряд ли еще какое заведение могло похвастаться таким видом. А если вам достанется столик у перил, вообще можете считать себя самым везучим человеком на набережной.
Именно за таким столиком и застал Андрей хозяина заведения.
– Привет, Слава!
– Наконец и до меня добрался… А то мне с утра доклады идут – с кем пьешь, что пьешь, в каком количестве… Рюмку коньяка осилишь?
– Если с тобой, осилю.
– Ну, ладно, так и быть… Нарушу режим. Когда приехал?
– Утром. Какие новости?
– А у нас одна новость. И ты наверняка уже о ней знаешь. Света рассказала, Вера дополнила… Надолго приехал?
– Как получится.
– Ты не имеешь права уезжать, пока не пришибешь маньяка. Понял? Спрашиваю – понял?
– А если он меня?
– Это я беру на себя. Будешь под моей крышей. Понадобится помощь… любая… – Слава помолчал. – Я с тобой. Усек?
Слава произнес не пустые слова. Он был своим человеком и в криминальных кругах, и в уголовном розыске, и в местных властях – все эти ребята предпочитали проводить свои посиделки именно в «Богдане». Случалось, что они отмечали свои победы одновременно: и тогда только Слава Ложко мог разобрать, кто из какой компании. Громадный, седой, с лицом, словно высеченным из розового сердолика, он действительно везде был не просто свой человек, а как бы даже в авторитете. С ним советовались, ставили в известность и полушутя даже отчитывались и воровские авторитеты, и следователи, и чиновники поссовета, зная, что дальше Славы никакие сведения не пойдут. Ни в какую сторону.
– Спрашиваю – усек? – повторил вопрос Слава.
– Ты о другом спрашиваешь… Ты хочешь знать, не дрогну ли я? Так вот – не дрогну. Сезон заканчивается в октябре… Время есть.
Слава протянул громадную свою ладонь размером в две нормальных и молча пожал Андрею руку.
– На Свету не надейся – она рехнулась.
– Я знаю. А Вера как?
– Это наш человек.
– Значит, нас уже трое?
– Ни фига! Я всю свою банду брошу в это дело. И феодосийский угрозыск. И из криминала ребята не откажутся помочь. Они таких шуток не любят. Им только скажи кто… И завтра утром его по кускам собирать будут. А для начала по горным дорогам прокатят.
– Это как?
– Хорошая веревка, петля вокруг пояса, второй конец за бампер. И небольшая прогулка вокруг Карадага. Когда останавливаются, петля чаще всего уже пустая. Правда, немного запачканная. Но кровью мы все немного запачканные. Или освященные. Уже жертвенной кровью.
– Какой кошмар! – восхитился Андрей.
Слава поднял руку, привлекая внимание пробегающей мимо официантки.
– Жанна, значит, так… Наш юный друг, – он кивнул в сторону Андрея, – в северном стойбище, Москва называется, провел зиму без коктебельского коньяка, представляешь?! Мы можем ему помочь?
– Поможем, Вячеслав Федорович! Надо спасать человека.
– А закусить – сама придумай что-нибудь. Теперь послушай, – Слава придвинулся поближе к Андрею, когда Жанна отошла. – Зацепки есть. Этот любитель маленьких девочек следы свои все-таки оставил. Я разговаривал с ребятами из уголовного розыска – у Светки вся квартира в отпечатках. Среди них отпечатки и убийцы. Какие именно принадлежат ему – сейчас ребята устанавливают.
– Как? – не понял Андрей.
– Ищут хозяев всех отпечатков. Некоторые сами откликнулись и пришли, предъявили свои пальчики. На Светку надежд никаких. Но ты должен провести с ней работу – вдруг расколется. У нее в голове завелись тараканы, их надо выводить. Ведь она знает, кто это сделал. Или догадывается. Ты, как отец…
– Как я понял, с этим вопрос уже решен?
– Послушай меня. – Слава замолчал, ожидая, пока Жанна расставит на столе графинчик, рюмки, тарелочки с сыром. – Я знаю Светку давно и подробно. И у меня по ее поводу нет никаких иллюзий и заблуждений. Ты уже убедился – я знаю все, что происходит в Коктебеле в данный момент. Я знаю всех, кто у нее ночевал, а кто только собирается.
– Кроме одного, – заметил Андрей.
– Это кого?
– Кроме убийцы.
– Я не уверен, что он у нее ночевал. То, что он сотворил, с ночевкой не совмещается. Но бывают отклонения. Во всяком случае, когда ты сегодня позвонил в ее дверь, я об этом знал в ту же минуту. И сколько кагора выпил у Веры, тоже знаю. И кто ей этот кагор доставляет. И почем.
– Тогда мы победим, – усмехнулся Андрей.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – без улыбки ответил Слава. Он наполнил рюмки коньяком, помолчал, пристально глядя на Андрея, словно сомневаясь – справится ли тот со всем, что на него свалилось. – За победу.
– На всех фронтах, – добавил Андрей.
