Афганский синодик

Галина поставила перед соседкой чашку чая, пододвинула вазочку с вареньем.

– Пей, успокойся. Может коньячку налить?

– Какой коньяк. Ни есть, ни пить, ничего не хочется. Оксанка тоже напугана. Он в себя погружён, ребёнка не замечает.

– Такие они после Афгана, не знаешь, что ждать, – вела свою линию Галина. – Взять Логинова, вообще, смех и грех!

Прапорщик Логинов был секретчиком. Собственноручно написал рапорт на отправку в Афганистан. Жена Анжела на коленях умоляла не ехать. Двое детей, она молодая женщина.

– Я должен, – твердил Логинов, – если страна воюет, я должен быть там.

– Ты надеешься в своей секретке отсидеться? – зло бросала Анжела.

– Почему отсиживаться? Каждый воюет на своём месте.

Такой патриот.

Жёны военных знали куда больше, чем на гражданке. Об Афганистане практически ничего не писали газеты, но в городок информация приходила прямо с войны, из неё следовало – убить могли любого и каждого. Какие только случаи не рассказывали прошедшие Афган. Приехала в так называемый «ограниченный контингент советских войск» группа медсестёр. Молоденькие девчонки. Одна в первый день уселась на подоконник в военном гарнизоне… Не в горах, не на блок-посту, не на точке, никаких боёв под стенами городка не велось. Пуля из винтовки бур попала точно в голову. Конечно, секретчик не мотопехота, не танкист, не разведка, да никто не был застрахован от пули, осколка, фугаса на дороге…

Анжела разорвала в мелкие клочки рапорт, Логинов написал второй. Этот экземпляр порвал начальник секретной части:

– Ты что, больной на голову? – кричал он. – Лезешь на рожон. У тебя семья, дети!

– Я должен, – упрямо повторял Логинов.

С третьим рапортом он поехал в дивизию. Там рвать не стали, с радостью отправили добровольца на войну.

Вернулся Логинов целый и невредимый, хотя пороху тоже понюхать пришлось. Вернулся без ранений, но «со своими тараканами».

– Прихожу к ним, – рассказывала Галина Татьяне, – Анжела открывает дверь, на ней вечернее платье, чуть ниже колен, туфли, колготки. И передник праздничный.

– Не вовремя? – спрашиваю. – В гости идёте?

Будний день, часов девять вечера, прямо скажем, не время для совершения гостевых визитов.

– Да нет, – говорит, – проходи.

Прохожу, Логинов восседает на диване… Они в Германии служили, упаковались – немецкая тёмная мебель. Перед Логиновым большой, типа журнального, столик, сервирован, как в ресторане: белоснежные салфеточки, вилочка слева, нож справа, в фужере сок, хрустальный графинчик с водкой, хрустальный кувшин с соком, в фарфоровой салатнице селёдочка кружками лука посыпана.

На кухню с Таней вышли. Шепчу ей:

– Что за маскарад?

– Такой у него бзик после Афгана, вечером должна подавать ужин, как в ресторане…

Жена, одета, как на правительственный приём, стол шикарной сервировки, при этом Логинов в трениках, тапочках на босу ногу, и животень из-под футболки выглядывает.

– Все они после войны сложные, – говорила Галина. – Вполне возможно, в Афгане всё нормально с психикой, а вдохнул мирной жизни, нервы сдали. Такое, говорят, бывает. Окунётся в ту атмосферу и всё нормализуется. Потерпи, год быстро пролетит.

– Я ведь живой человек!

– А там война! Ты за офицера выходила замуж.

Татьяна дождалась. В неверности никто не мог её упрекнуть. Разные были предложения, и в любовницы звали, и замуж. Молодой лейтенант, только что после училища, с полгода просиживали вечерами в библиотеке, дарил подарки.

– Вы не подумайте, – волнуясь говорил Татьяне, – я вами просто любуюсь. Но если что, готов ради вас на всё. Бросить армию, уехать вместе хоть куда.

Потом подал рапорт в Афганистан. И уехал. Перед отъездом вручил Татьяне блокнот, исписанный стихами, ей посвящёнными. «Спасибо вам, – сказал на прощанье. – Простите, если что».

Татьяна показала Галине стихи. Летящий, почти без наклона почерк. В стихах тоска неразделённой любви.

– Обломала парня, – сказала Галина. – Бывает, оказывается, и платоническая любовь.

– А что мне надо было делать?

– Только бы не погиб парень.

Татьяна продолжала регулярно писать письма в Афганистан. Артур отвечал редко. Писал односложно – всё хорошо, здоров.

Появился в военном городке в конце лета. На этот раз не трясло от мирной жизни, выглядел адекватно, да кто его знает, что лучше. Выпалил с порога – приехал разводиться. Предупреждая радостные объятия жены, слёзы счастья от встречи после долгой разлуки, бухнул – у него новая семья.

Татьяна побежала к Галине.

– Он приехал с пустым чемоданом, – ревела на кухне у подруги.

Галинин майор ушёл на суточное дежурство, можно было дать волю эмоциям.

– Оксанке подарочка копеечного не привёз! – жаловалась Татьяна. – В чемодан, с которым приехал, начал барахлом своим набить. У меня, говорит, другая женщина.

– Да он что совсем чокнулся? – выпалила Галина. – Да я его разорву! Ты два года ждала.

Артур подал на развод. На суд не пришёл.

Галина не успела к началу заседания, прибежала, когда оно шло. Решила подождать Татьяну в коридоре. За окном, забранным грубо сваренной решёткой, трепали корку хлеба голуби. И так увлеклись, что проворонили кошку, она подкралась по высокой траве газона и молнией ударила в стайку, схватила птицу… В этот момент Галина почувствовала на себе взгляд, обернулась, Артур стоял в конце коридора, он поспешно показал спину, Галина решительно пошла.

– Ты что передумал?

– Нет, с чего ты взяла?

– Почему не на суде?

– Так надо. Всё равно я разведусь! Женюсь на другой!

– Татьяна тебя ждала, никого к себе не подпускала. Такая женщина, а ты?

– Та женщина в положении от меня.

– И что? У тебя дочь. Понимаешь – дочь!

– Оксанка уже большая.

– Что ты несёшь? Она в школу ещё не ходит. Её растить и растить.

– Я решил – развод!

С первого раза не развели, Татьяна была против, суд пошёл ей навстречу. Артур всё равно добился своего.

Та, что была в «положении» от Артура, вынашивала плод не торопясь – родила через четыре года. Артур после Афгана служил в Подмосковье, новая жена родом из Москвы. Как выяснилось позже, была она чекисткой. В Афганистана сформировалась категория женщин, которые предоставляли интимные услуги за чеки, коими в качестве денежного эквивалента снабжались офицеры. Кому война, а кому мать родна. Татьяна через полгода после развода уехала из военного городка в Свердловск, где у неё жила двоюродная сестра, там вышла замуж. С Галиной остались подругами, переписывались, перезванивались. Артуром с чекисткой прожил двенадцать лет и разошёлся.

В том письме Татьяна рассказывала, что была в отпуске в Омске, попала на встречу одноклассников и столкнулась с Артуром. Проходу не давал. Постоянно крутился рядом. Жизнь порядком потрепала, выглядел полинявшим. Из армии ушёл в девяностых, переехал в Новосибирск, там сошёлся с женщиной, работал охранником.

Это произошло в год, когда на Украине случился майдан. В телефонном разговоре с Татьяной Галина сказала, что едет к дочери в Новосибирск, та вышла замуж за сибиряка. Татьяна попросила позвонить Артуру, по возможности встретиться.

– Неужели не перегорело до пепла? – спросила Галина и тут же перебила себя: – Попробую, давай телефон.

В Новосибирске позвонила Артуру, они встретились в кафе поблизости от станции метро.

Артур хромал, объяснил, что год назад сломал ногу, никак не восстановится.

– Время хорошо прошлось по тебе, – сказала Галина, когда сели за столик.

Когда-то роскошные волосы Артура всё также были густы, но поседели и поблекли. Выглядел он уставшим.

– Ты тоже не помолодела, – в тон ответил Артур.

– А Татьяна твоя… Да какая она, если разобраться, твоя. Она и в пятьдесят пять красавица. Пусть не девчоночьей красотой, но красавица, что уж там говорить.

– Да наломали мы дров!

– Не «мы», а ты наломал! Связался непонятно с кем в Афгане. Она же чекистка.

– Что ты ерунду говоришь?

– Ты не один в Афгане служил в этой дивизии. А у нас военных, сам знаешь, такие секреты быстро распространяются. У неё мышление чекистки. Везде искала выгоду. И тебя, я уверена, захомутала не из сердечных чувств. Понимала, на гражданке бабушка надвое сказала – получится или нет нормально выйти замуж. С её репутацией и не светило, а тут военный, всегда обеспеченный. Но и ты не жертва коварной бабы, я своим умишком понимаю – тоже норовил своё ухватить. Она москвичка, вот ты и решил после демобилизации москвичом заделаться. Короче – два сапога пара.

– Жестокая ты!

– Что мне сопли твои вытирать прикажешь?

– При чём здесь это?

– Согласна. Прости. Погорячилась. Всё в прошлом, – примирительно сказала Галина. – Только прошлое сидит в вас. Ты тоже, гляжу, не перегорел, на встрече одноклассников лип к ней.

– Ты и это знаешь.

– А как же! Таня узнала, еду в Новосибирск, попросила встретиться с тобой. Хотя на её месте, я бы после первого развода не сходилась, ребёнок ему мешал.

– Я с тобой тоже бы не сошёлся.

Галина пропустила мимо ушей реплику Артура

– С её-то внешностью могла, кого хочешь выбрать. Дура, не раз говорила ей об этом, если мужу мешает ребёнок, что это за муж. Но это уже потом, а когда ты был в Афгане, уговаривала, чтобы ждала. До, собственно, она и без меня ждала. Никто в неё грязью не кинет. Пока воевал, знаешь, сколько мужиков к ней липло, от безусых лейтенантов до седых полковников. Начальник штаба вдруг сделался отчаянным книгочеем. Едва не каждый день бегал в библиотеку за книжками, облизывался на такой персик. Всех отшивала. Полгода лейтенантик пороги в библиотеке оббивал, на всё готов был ради неё. А ты на чекистку променял такую роскошную женщину. Я за свою жизнь, если пять таких красавиц встречала, хорошо.

– Что ты заладила «чекистка, чекистка»! – перебил Артур.

– А что – неправда?

– Дурак, конечно, был.

– Что дурак, Артур, это точно. Дочь бросил. Зато Оксанка выросла с таким стержнем.

Артур рассчитался с официантом, стал прощаться:

– Пойду, а то моя заждалась.

– Ревнивая? – усмехнулась Галина.

– Нет. В прошлом году я ногу сломал, нынче она, надо везти на приём.

– Прости, не знала.

– Да ладно!

– Ты иди, если торопишься, – сказала Галина, – а я посижу, кофе здесь хороший, выпью ещё чашечку. Что Татьяне передать? Сегодня обязательно ей позвоню, доложу о нашей встрече.

– Привет передавай, Оксане тоже.

– Оксанка – молодчик. Фирму организовывала, жёстко дело ведёт, мужики по струночке ходят.

Артур пошёл между столиками, припадая на правую ногу. Галина заказала ещё чашечку кофе и заварное пирожное.