Sindy Rella

– Хо-хо, леди! Это вы обо мне высокого мнения! – слова хозяйки неизменно смогли расположить к разговору, а причастие своей личности к лордам не могла не приободрить нрав и достоинство зажатого мужчину. – И хоть я не крайний слева, и далеко не последний среди всех, до королевской знати мне далеко! – воодушевление росло с каждым словом, и вот, казалось, что часовщику уже и не нужен был оппонент для диалога, он сам без промедления выдал о себе всё как на духу. Женщина успевала только кивать и восторженно вздыхать и восхищаться, когда тот делал небольшие паузы. Последним фактом из жизни он поведал о скоропостижной смерти супруги и юной дочери, что ждёт его в большом доме.

– Мистер Релла, простите меня за моё извечное любопытство… – леди нарочито стала оправдываться за то, что ей пришлось услышать, и хоть мужчина пытался высказаться, что разговор не привёл его чувству неловкости и воспоминаниях о недавней потере, Маргарет извинилась ещё несколько раз и выразила соболезнования. После этого оба замолчали. Лишь спустя минуту, она первая нарушила затянувшуюся тишину, поведав о том, как схоронила супруга, известного и любимого многим в здешних краях своего мужа, которого забрала проклятая лихорадка. После него осталось ей громкое имя, успешное дело и две прекрасные дочери. Глаза, едва наполненные слезами, прошлись вокруг комнаты, она отхлебнула красного вина из бокала, ощутив, как терпкая жидкость растекается по сосудам, разогревая её изнутри. Далее последовали ещё несколько глубоких глотков, и в считанные разы она выпила напиток до дна. Часовщик нерешительно потянулся за своим бокалом и последовал её примеру.

–Господин Релла… мистер… я… – новую мысль Маргарет перебил сам мистер Релла, прося называть его по имени, и только он хотел познакомиться с дамой более лично, в общую комнату нагрянул ещё один постоялец дома, пройдоха и завсегдатай картёжных столов, уверенно прильнул к хозяйке, подсунув ей несколько монет, шепнул что-то и привёл рядом за свободное место. Леди сконфузилась и его присутствия явно не желала. Кривая улыбка оставалась на её лице, но даже в тусклом свете свечей глаза выдавали недовольство и пренебрежение. Часовой мастер ощущал на себе неловкость ситуации, пытался поймать взгляд женщины, но та отводила глаза в сторону, будто боялась глянуть на него. Это даже позабавило мужчину. Чуть ухмыльнувшись, он поднялся из-за стола, поклонился хозяйке и с её позволения удалился в свою комнату, сославшись на позднее время и усталость.

Он и вправду чувствовал себя неважно, длительный переезд в неудобной повозке напомнил о скрипучих суставах, как только мужчина расположился на мягкой перине. Из-за выступающей боли в пояснице пытался найти удобное положение, но как бы ни повернулся, был недоволен этим. Так, ворочаясь в кровати и не сомкнув глаз, мистер Релла провёл всю ночь. Также мешал задремать цокот каблуков, что раздавался периодически, кто-то явно был в лучшей форме, чем он, раз бодро расхаживал по коридору. С другой стороны комнаты слышался непонятный стук о стену. Опечалившись из-за шумной обстановки, он как никогда заскучал по дому, по дочери, по супруге. Как бы он ни старался держать эмоции взаперти, одно лишь воспоминание о ней сжимало грудную клетку так, что становилось больно. Дышать нечем, наступал обильный кашель. Пытаясь сдерживать его, затаивал дыхание на минуту или больше, насколько хватало воли, чем вызывал только боль в лёгкие, а хрипы усиливались.

Мутное зеркало с трещиной с левой стороны, показывало в отражении хмурого мужчину, проклинающего прошедшую ночь и то, что так и не смог уснуть. Взъерошенные кудри и скомканная борода с едва уловимой прядью серебра добавляли ему больше лет, чем было на самом деле, а покрасневшие глаза выдавали усталость от бессонной ночи. В такие моменты он ненавидел сам себя, и всё, что окружает его. Сейчас уже по-другому осмотрелся по сторонам. Если с вечера его комната была более-менее уютной, то с наступлением утра осознал, в каком доме оказался. Пожухлые стены, окрашенные в вульгарный алый, облупились, в некоторых местах виднелось предыдущее покрытие, но цвет разобрать было уже невозможно. Ядовитая кровь охватила комнату, разъедая то, что было в ней до, и разъедая тех, кто находится в ней. Недвусмысленные звуки ночью лишь подтвердили его догадки. Не желая более присутствовать здесь, мистер Релла махом выскочил из комнаты, захватив с собой тяжёлый саквояж, направился к хозяйке за расчётом. Женщина была на кухне, будто дожидалась его со вчерашнего вечера. То же платье, та же причёска, только вид её был не менее удручённым, чем у возмущённого часовщика.

– О, мистер Релла, доброго утрица Вам, дорогой мой. Как ваш сон? – На её лице появилась улыбка, а тонкий голосок струился и окутывал собеседника, хотя заблудший гость заметил, как та пытается скрыть свою усталость. – Вероятнее, у этой мадам ночь была похлеще, чем моя… – про себя подумал мужчина. Маргарет продолжила обхаживать постояльца, усаживая его за стол, сразу предложила на выбор несколько напитков и закусок, но им всё было отвергнуто.

– Дорогая… я… ей Богу… – часовщик ёжился, подбирая подходящие слова, но, как назло, никак не мог решиться высказать недовольство. – Я спал хорошо, спасибо за приют. – его голос смягчился, а негодование по поводу своего ошибочного заселения решил не высказывать. Благо она была совсем ни причём. Милая леди не навязывала и не подсказывала об этом месте, как о лучшей ночлежке. – Что ж … – снова подумал он про себя, – не так тут и плохо.

Хозяйка дома всё же не приняла отказ постояльца от её знаменитого во всей округе кофе, и чуть ли не силой усадила мужчину за стол.

– Так и быть, раз Вы настаиваете, уважаемая мадам. – лёгкая улыбка проскочила на лице мистера Релла, и, казалось, он уже забыл о бессонной ночи.

Сцена шестая. Король и несогласные советники

Седовласый старик окинул холодным взглядом присутствующих. Поредевшие волосы норовили выбиться из-под короны, спадая на лоб. Тусклые ледяные глаза прошлись по каждому из подданных, доводя их до дрожи. Будто лёгкий морозец сковывал кожу, впиваясь в неё иголками, хотя жаркое лето не оставляло шансов на долгожданную прохладу. Старинный деревянный стол, собравший вокруг себя короля и лордов, повидал много взлетов и падений, но затянувшееся молчание Его Величества вызывало больший страх, чем распределение войск в наступление. Придворные едва заметно переглядывались между собой, но никто не решился нарушить тишину, высказавшись первым.

Прошло не менее часа, когда хриплый голос короля прозвучал чуть слышно: – Казна пуста! Такого бедственного положения мы с вами ещё не видывали. Наши лучшие воины полегли, оставив нас практически без защиты. Стоит очередному забулдыге наступить с минимальным вооружением и войском, тут же падём, и это будет самый лучший исход. В худшем, будем смотреть, как разворовывают то, что делали всю свою жизнь. Мы отбились от захватчиков с севера, чётко показав, где их место, но рассчитывать на то, что сможем постоять за свой город ещё раз, не приходится. В оружейной сейчас можно накрывать столы для пира и свободно плясать, ведь то, что у нас осталось из арсенала уместиться в небольшом чулане. Мы не должны показать свою слабость! Хищник всегда чувствует и неизбежно нападёт! Когда это может случиться – я не знаю, но ждать такой участи – я не намерен. Сейчас мы – гордые победители северян. Но наши враги знают уязвимые места, и будьте уверены, воспользуется этим, здесь только дело времени…

Тот замолчал, а четверо придворных тихонько переглядывались между собой, вопросительно всматриваясь друг в друга. Все хотели найти решение сложившихся проблем, и чуть посовещавшись, каждый лорд выразил своё мнение по этому поводу.

– Ваше Величество, я полагаю, что народ, который мы списали от худшей участи, обязан нам, в том числе и возмещением казны. Они люди разумные, и должны понимать, что это может повториться, и тогда их всемогущий защитник не сможет помочь своему народу. Ничто ещё так не может быть понятнее для толпы чем страх, угроза очередного нападения пойдёт им на пользу! – Высказался первый лорд. Статный высокий мужчина с давних лет состоит в совете короля и всегда старается придерживаться личной точки зрения, которая чаще всего не совпадает ни с кем из присутствующих.

– Что ты несёшь! Люди и без того напуганы! Им и бросать-то нечего! Многие лишились домов, многие пали в бою, защищая не только себя, но и нас в частности! Паразитировать на бедных людях даже в такой период – кощунство! – перебил его старый советник. Грузный мужчина с сальными волосами до плеч то и дело поправлял слипшиеся кудри, убирая их со лба. Вальяжно расположившись на жёстком кресле, он то и дело пытался принять удобную позу, но то и дело ёрзал и ворочался, изнывая от неудобства. – Эти люди – наш народ, и собирать дополнительную дань с тех, кто и так отдаёт последнее – воровство. Я так считаю.

– Так может, ты поделишься своими запасами? Почему-то я уверен, если хорошо поискать, мы сможем хоть немного, но пополнить казну! – первый лорд чуть насмешкой обратился к народному защитнику, в его звонком голосе пробегало раздражение и неуважение к оппоненту, но тот будто не замечал и не слышал его.

– Я всегда буду на стороне народа, как бы вас это ни печалило! – резюмировал второй придворный.

– Хорошую ты сторону принял, ничего не сказать, но где твоё предложение, как спаси народ, не уморив людей с голода и не допустив новой осады? – первый советник никак не мог простить ему такой позиции. Для него всегда была только одна правда, и, как правило самая неприглядная. Его мнение чаще всего разнилось с остальными, отличаясь грубыми замашками, но действенным результатом. За время нахождение в совете, его мнение приходилось к месту не так много раз, отчего он предлагал всё более жёсткие меры потому или иному вопросу. Малодушный правитель редко соглашался с его стороной, считая его выводы верными, но не всегда правда может помочь в ситуации.

– Нам нужно объединить силы с теми, кто откажет существенную поддержку. В каком-либо виде. Монетой, оружием, людьми…

Речь третьего оратора была грубо перебита первым. Едва он начал перечисление необходимого, как тот снова высказал мнение по поводу услышанного.

– О, ты абсолютно прав, нам действительно нужны монеты, оружие, люди, а заодно готовые запасы еды, лошади, скот, бабы, рожающие сразу здравых бойцов, что готовы сражаться с отрубленными конечностями… да только подвох в том, что в ответ мы предложить ничего не можем!

– У его Величества много союзников! Вот они и помогут! – заступился за себя третий.

– Помочь-то сегодня помогут, а уже завтра, мы с вами пойдём воевать за них. А всё почему, а потому что обязаны будет до конца жизни им. И полагаю не самой длинной жизни!

– Ты своё пожил… – пробубнил второй лорд, стараясь сказать так, чтобы тот его не расслышал.

– Мы должны женить будущего короля! – громогласно поступило предложение от четвёртого лорда, – мальчик уже достаточно вырос, чтобы понимать всю ответственность, что обрушится на него в том случае, а удачный брак сделает первый шаг к этому. К тому же есть на примете одно состоятельное семейство, которое примет за честь свадьбу с королевским сыном – продолжил тот. Все присутствующие пристально смотрели на него. Поджарый, высокий мужчина в просторной тёмно-зелёной тунике сидел, скрестив руки и ноги, изредка почёсывая бороду. Издали она казалась плешивой, но лишь при близком рассмотрении она начинала отдавать серебром и жиденькой растительностью. Короля явно взбудоражило услышанное, а ведь и правда, ещё вчерашний мальчишка превратился в настоящего мужчину, которому следовало бы подобрать подходящую пару, и тут же улыбка спала с его лица.

– Он ни за что не согласится на навязанный брак. – утвердил король. – Зная его своенравный характер, он предпочтёт лично отбывать врагов от ворот замка, нежели уступит. – раздосадованный правитель сразу же откинул хорошую идею от воплощения.

– Ваше Величество, значит, нужно сделать так, чтобы он сам захотел жениться на той, которая будет выгодна всем. – пояснил четвёртый лорд. – Хоть принц уже давно не задиристый мальчишка, но не стоит умолять умы заслуженных советников двора. – он осмотрел лордов, ухмыляясь, продолжил, – уж мы-то сможем внушить мальчишке, что некая мисс – это его истинная судьба.

– Но как это сделать? – король раззадорился не на шутку, а уверенный и надменный тон придворного заставлял думать, что тот уже все буквально спланировал. Так, оно и было, чем и поделился.

Сцена седьмая. Падчерица и добрая мачеха

Синди привыкла к одиночеству. Отец стал чаще отлучаться в другие города, неизменно обещав скорое возвращение, но с каждым разом задерживался дольше. Он всегда привозил ей подарки, заваливая любимую дочку новыми нарядами, украшениями, которые пылились в шкафу, так ни разу не продемонстрированные в высшем свете. И чем дольше часовщик задерживался, тем дороже подарок преподносил, тем глубже печалилась девушка. Высказать недовольство она не смела, считая, что отец ещё глубоко переживает потерю любимой супруги, а дальняя дорога облегчает страдания. Вскоре она осознала, что сама легко справляется с большим домом, практически не прибегая к помощи слуг, которые также продолжают работать и недовольно фыркают, когда юная хозяйка пытается сделать всё сама. Изящные модные наряды были заперты в шкафу, когда девушка надевала лёгкое удобное платье, в котором трудилась по дому. Более всего она любила просыпаться с первыми нотками рассвета и кормить скот, лично похвалить за очередную кладку кур и потискать старенького пса, который жил на скотном дворе. Пес уже плохо видел, с трудом различал тех, кто подходит к нему, и чтобы хоть как-то оправдывать своё нахождение на скотном дворе, выл и лаял на всех подряд. Лишь Синди он узнавал и облизывал. Девушка же долго гладила и чесала доброго пса. Сколько она себя помнила, он всегда был рядом, с самого детства и до сих пор. Ему она рассказывала всё-всё, что творилось у на душе, и была уверена, что этот друг выслушает и обязательно поймёт её.

Провозившись утро в хлопотах, юная мисс решила отдохнуть и не заметила, как крепко заснула. От глубокого сна её разбудила служанка с кухни, потормошив девушку за плечо.

– Что случилось, Дафни? Что такое? – сонный голос Синди был едва разборчивым, служанка же протараторила о том, что кто-то приехал на карете. Это сразу разбудило девушку, она мигом спрыгнула с кровати, подбежала к шкафу, перебирая нарядные платья, решая, что ей надеть на встречу с отцом. Но тут же одёрнула себя, ведь он должен был вернуться не раньше, чем через пару недель. Оставив идею с выбором туалета, спустилась в гостиную, и каково было её изумление, когда обнаружила открытой дверь в мастерскую. В иное время туда никто не заходит, даже под самым важным предлогом.

– Это папа… – промелькнула мысль, и тут же она ринулась в открытую дверь и обомлела. За мастерским столом сидел мистер Релла в окружении трёх статных дам, повёрнутые к ней спинами. На каждой из них дорогие пышные платья, похожие на те, что Синди прячет в шкафу, их причёски гладко уложены, нет ни единого изъяна в их собранных волосах. Все трое разом оглянулись на вошедшую и мило поздоровались, выдавливая радостную улыбку.

– О, моя дорогая, я так скучал! – часовщик встал из-за стола, обойдя неизвестных дам, направился к дочке, чтобы обнять, и прижав к себе, вывел её из мастерской. Взяв её за нежную руку, предложил присесть на мягкой софе. Удивлённая поведению отца Синди согласилась и устроилась рядом.

– Каждый раз, когда я возвращаюсь домой, я замечаю, как ты меняешься, становишься краше, и всё больше… – на мгновение замолчав, мистер Релла улыбнулся. Ладонь, что лежала на запястье у дочери стала влажной. Чуть отвернувшись от девушки, он прошептал: – Ты и сама знаешь, как похожа на неё. Смотрю на тебя, и вижу в твоих глазах отражение её души.

Синди съёжилась внутри. Не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о матери, но сам вдовец редко позволял себе расчувствоваться в присутствии дочери. После неудачных попыток откровенного разговора с отцом, девочка поняла, что должна сама справиться со своим горем, и за прошедшие 10 лет научилась обходиться без его участия. А теперь, эти признания ввели её в ступор. Ощутив, как в груди сжимается ком, она силой пыталась подавить его, не дав волю чувствам, но глаза предательски наполнялись слезами. Стараясь скрыть от отца мокрый взгляд, отвернулась, но он словно чувствовал её отторжение, давил сильнее, пытаясь добиться расположения. Грубая ладонь плотнее сжимала запястье, тонкая, прозрачная кожа побагровела, бледно-красные и синюшные вены стали проглядываться ещё сильнее, и лишь когда девушка одёрнула руку, отец ослабил хватку.

– Прошло уже 10 лет… – продолжил говорить мистер Релла томным печальным голосом. – это время было для нас тяжёлым, и мы как могли, справлялись с ним, как ты поняла, каждый по-разному…

В сознании девочки мелькали все те дни, когда она убегала вглубь леса, чтобы никто не видел её грустных глаз, рыдала ночами в подушку, не услышал её плача, как пыталась стать ближе с отцом, но перед ней всегда захлопывалась дверь мастерской… Эти 10 лет были сложными для них, но, если он потерял любимую супругу, она потеряла обоих родителей.

– Моя милая Люсинда, я хочу, чтобы мы были счастливы с тобой. Недолог тот час, когда твоё приданное пригодится тебе, а, следовательно, ты покинешь этот дом, каким бы родным он тебе ни был. И больше всего на свете я тебе желаю встретить такую любовь, какой была у нас с твоей матерью.

Синди снова испытала дрожь, словно от просквозившего окна, пустившего беглый холодок. До сих пор она не думала о том, что грядёт ей в дальнейшем, считая себя полноправной и единственной хозяйкой дома. Слова отца словно ударили её, и теперь в её глазах светлая уютная гостиная вдруг помрачнела. Удручающие мысли девушки были прерваны звонким шумом из мастерской. Мисс Релла уже и забыла о неизвестных дамах в гостях, и, кажется, они нарвутся на немилость отца, раз позволили себе притронуться к часам, а уж тем более уронить их. Мастер лишь ойкнул и дёрнулся от услышанного, едва повернулся в сторону мастерской, и снова его взгляд вернулся к дочери.

– Я уже не молод, об этом неустанно мне твердят сотни мною же сделанных часов, отсчитывая стрелками тот срок, что мне остался. Но перед тем как навсегда покинуть тебя, я бы хотел снова почувствовать себя живым, как раньше, тогда, когда мы были втроём… – часовщик отрывался от взгляда дочери, его тон начинался с грустного, но с каждым произнесённым словом становился более насыщенным. – Я не могу поступить иначе, как просить твоего благословения на новый брак.

В глазах девушки потускнело. И без того, кажущаяся мрачная комната расплылась в туманной дымке. Всего, чего её сейчас хотелось, это положить тяжёлую голову на подушку, чтобы скорее заснуть и проснуться следующим утром, забыв, как дурной сон. Что не давало ей провалиться в глубокое сознание, это сжатое запястье в руке отца. Чуть отдышавшись и придя в себя, девушка лишь покачала головой, не найдя подходящих слов. Мастеру по часам этого было достаточно, чтобы тот смог вздохнуть с облегчением. В гостиную вошли заждавшиеся дамы. На одной из них, что стояла посредине, красовалось бархатное бордовое платье, украшенное новомодной драпировкой, оно настолько плотно обтягивало силуэт, что, казалось, нижний корсет не ставил шансов для глубокого вдоха. Пышный кринолин под несколькими слоями юбки оборачивал талию, делая ещё более тонкой и изящной. Грозди жемчужин и драгоценных камней украшали уши и шею дамы, а высокая гладкая причёска строго величала голову. Каштановые волосы с редкой проседью подчёркивали глубокий, тёмный взгляд в бездонных синих глазах. Тонкие алые губы натягивались в надменную улыбку, которую дама старалась выдать за доброжелательную. Две особы, что стояли по обеим сторонам от женщины, были наряжены в идентичные платья, разве что отличались контрастным цветом: розовый и бирюзовый. Юбки не такие пышные, а корсеты, если и затянуты, до такого совершенства, как у незнакомки посредине, им обеим далеко. Убранства на девушках более скромнее, причёски сдержаны, накрученные локоны собраны красивой заколкой, которая могла похвастаться яркими цветами из мелких драгоценных камней. Волосы одной из них, что стояла по левую руку темные, с каштановым отливом, у той, что справа, более светлые. Внешне же налицо, они очень похожи друг на друга, с той лишь разницей, что одна обладает крупным носом, вторая маленьким и крючковатым. Девушки мило улыбались. Было несложно догадаться, что перед ней стояли мать и дочери.

Мистер Релла подошёл к дамам и представил их: – Моя милая Люсинда, это многоуважаемая леди Маргарет и её прелестные дочери. – девушки чуть поклонились, дама посередине сделала несколько шагов навстречу Синди, взяла её за руку и представилась лично.

– Я леди Маргарет, милое дитя. Твоё имя я уже знаю. – уголки губ поднялись ещё выше, а голос стал таким, будто она делится сокровенным секретом в набитой комнате людьми. – Я и мои дочери, любезные и талантливые девочки, будем жить здесь, и, конечно, станем большой дружной семьёй.

Юная хозяйка дома смотрела в её синие глаза, не смея вымолвить ни слова.

– Милая девочка, я понимаю, каково тебе сейчас, видеть новую хозяйку в доме, но поверь, мы обязательно найдём общий язык, подружимся, и ты станешь мне как третья дочь.

Девушке казалось, что сейчас только что её жизнь оборвалась и началась снова, но уже не той привычной, что была до селя, а иной, в которой места для неё не осталось. От отчаяния и несправедливости, кровь в венах забурлила, разгорячённые мысли крутились в голове, и как только она хотела дать незваной гостье отпор, взгляд девочки упал на отца. Мужчина с благоговением смотрел, как его любимые женщины знакомятся и мило общаются. И вместо того, чтобы нагрубить, нахамить и показать место для новых гостей, девушка покорно поклонилась и согласилась, кивнув ей. Это придало уверенности леди, и та приобняла падчерицу.

Сцена восьмая. Ведьма и безутешный принц

Кристофер был нечастым гостем на королевском совете, и надо сказать, всегда искал повод чтобы, пропустить скучное собрание. Вместо этого предпочитал рассекать галопом на жеребце, проносясь по дворцовой территории, уезжая далеко в глухой лес. Лишь там он мог ощутить себя самим собой, без отцовского надзора, учителей и прочих прихвостней. Будучи ещё юнцом, принц честно старался впитать в себя знания, что король-отец пытался донести, но всё было тщетно. Нудные и скучные лекции вызывали зевоту и головную боль. А в те редкие моменты, когда присутствовал на совете и высказывался на ту или иную тему, ловил на себя укоризненные взгляды придворных и тут же замолкал. И лишь верхом на любимом скакуне он ощущал себя свободным и живым, вдыхая влажный воздух, что наполнял лёгкие. Но то утро не задалось с самого начала.

Юный наследник посетил зал совета по просьбе отца, и как не старался найти причину для отсутствия, тот был неумолим. Пришлось подчиниться. За время, что его не было, казалось ничего не изменилось ровным счётом, все те же нудные высказывания, поиск ответов везде, где их нет, хождение вокруг да около и никаких действий от тех, кто должен быть двигателем процесса.

– Ваше Величество, подсчёт казны был проведён, и надо сказать, результаты неутешительные для нас… – начал свой доклад первый советник. – При тех растратах, которые осуществляются в нынешние времена, недолог тот час, когда золота и драгоценных монет не останется совсем. – сухой голос не выражал ни малейшего интереса к своему же рассказу. Другой высказался о жалобах и проблемах жителей города, как тяжело им приходится, многие семьи лишились кормильцев, а оставшиеся женщины, дети и старики не в состоянии вернуть разбитые дома. Его речь была еще более безжизненной. Он даже не старался выдавить хоть малейшую заинтересованность в своем рассказе, не говоря уже о героях повествования. Еще один доклад, который, все охотно выслушали был от генерала армии, что понесла большие потери. Мужчина был единственным, кто сетовал на свою проблему, искренне надеясь найти поддержку, но в ответ получал лишь скромные вздохи и упрёки о пустой казне, сложном положении в городе. Король и вовсе практически не произнес ни слова, его отсутствующий взгляд говорил о многом. Кристофер изредка всматривался в него, но не замечал никакой реакции на речь совета двора. Когда же все присутствующие советники закончили, правитель еще молчал какое-то время, пока мужчины не стали привлекать к себе внимание, ерзая, прокашливаясь и перешёптываясь между собой.

– Кристофер, – начал вдруг король, – я недаром настоял на твоем присутствии на сегодняшнем совете, и на то есть ряд причин. Сейчас ты из первых уст услышал о нашем незавидном положении. Война оставила глубокий след, который стоит залатать в ближайшее время. Мы не можем тянуть и ждать. Либо королевство будет разорено изнутри, либо нас завоюют те, кто совсем недавно ели и пили рядом с нами. – голос был серьезным и уверенным, все заседатели совета внимательно прислушивались к каждому слову, даже юный принц отбросил скептицизм. – Твое участие в жизни города требуется как никогда. Я не был давил на тебя, покуда не нуждался в твоей помощи, спускал тебе все побеги со двора, закрывал глаза на загулы. Но теперь пришло время платить.