Настоящий полицейский

Где-то далеко завыла сирена.

Сам от себя, не ожидая, Данилов, заговорил, одновременно понимая по колючим глазам и напрягшемуся пальцу на спусковом крючке, что у них нет даже секунды, потому что решение уже принято.

– Вы не успеете…

– Че?! – колючие глаза и ствол переместились на него.

– Если сделаете это. Выезд отсюда только один. Придется оттаскивать трупы, а с ним особенно замудохаетесь, – Данилов кивнул в сторону, имея в виду толстяка.

Отрава ощерился в улыбке.

– Что, жить хочешь, мусоренок?

– А кто не хочет?

– Представляю, как радостно ты побежишь чирикать.

– Они уже знают, где вы. Через пять минут здесь будет спецназ. Пускай парень заберет у нас стволы и рации и запрет в магазине.

В колючие глаза смотреть было трудно, но Данилов увидел главное – решимость исчезла.

Словно прочитав мысли подельника, вперед вышел бандит в бейсболке.

– Ладно, жирный первый. Руки выше!

Данилов медленно выдохнул, а в следующую секунду случилась катастрофа.

Прежде всего, он (и, разумеется, бандит) среагировали не на резкое движение чернявого, который настолько увлекся игрой, что перед тем, как войти во двор расстегнул кобуру и снял с предохранителя новый пистолет. Разумеется, в отличие от Данилова, он хорошо освоил его в тире. И теперь он жег ему под мышкой. Ему казалось, что он успеет. Просто должен успеть – иначе не бывает, если ты играешь в жизнь, ведь в игре ты главный герой. Возможно, он даже дома или в гараже тренировался быстро выхватывать его. И возможно он даже успел бы. Но его подвел писк смарт-часов.

В следующее мгновение раздался хлопок – не такой уж громкий. Данилов почувствовал запах пороха и тяжелый удар – это труп чернявого ударился о лист профнастила.

Сам Данилов к этому моменту приземлился в коридоре между забором и досками, и теперь отталкиваясь от земли ногами, пытался взять низкий старт и одновременно выхватить пистолет. Проклятая удобная, но незнакомая рукоятка пистолета Лебедева, вместо привычного ПМ. Вдавив голову в плечи, он ждал обжигающего удара в спину, в поясницу, в позвоночник, в голову? Куда? Лучше в голову. Боль пугала. Его встретил кирпичный тупик, он ударился плечом, развернулся, удерживая пистолет и только сейчас понял – что-то уже происходит.

Он видел мертвого чернявого, который сидел к нему боком, уронив голову на грудь. Левая рука лежала на земле, на запястье оранжевым ободком мигал дисплей смарт-часов.

Он слышал громкие удары, мат, выстрелы, крики – короткие, приводящие в чувство, но только знакомый тонкий вопль толстяка вернул его в реальность.

– Игорян, тут свои, выходи!

Видя только труп чернявого, и удерживая перед собой пистолет, направленный стволом вниз, Данилов медленно вышел из своего укрытия. Первое, что он увидел на крошечной расчищенной площадке – труп Отравы. Великан лежал на спине с окровавленным лицом, согнув одну исполинскую ногу в колене, у которой стояла большая расстегнутая сумка, набитая пачками евро. Должно быть, она и раньше тут стояла, судя по каплям крови на верхних пачках, просто он ее не заметил. Справа у стены сарая стояли на коленях, заложив руки за голову, мужик в бейсболке и парень, который качал колесо, когда они вошли. Их на прицеле держал рослый спецназовец в камуфлированной форме и таком же бронике. Лицо скрывала балаклава. Вот уж кому не повезло в такую жару, подумал Данилов. Мысли текли как-то вяло. Он понял, что видимо их спасли, но почему эти двое стоят на коленях, а не лежат на животе, закованные в наручниках?

– Бл…дь! – душераздирающе вырвалось справа. Данилов повернул голову. Рядом с трупом сидел спецназовец, держась за ногу, четырехглавая мышца выше колена пропиталась кровью.

Над ним склонился коренастый мужик в такой же форме, но без балаклавы.

– Кость не задета, артерия тоже, – сказал он, после чего развернувшись, устремил свое воинственное усатое лицо на Данилова и гаркнул, – оружие!

Данилов поспешно сунул пистолет в кобуру.

– Вы кто такие?! – сурово спросил черноусый. Данилов увидел две едва заметные подполковничьи звезды на погонах.

– Майор Данилов, отдельная рота патрульно-постовой службы…

Лицо подполковника сделалось раздраженным, он махнул рукой, не давая договорить.

– Понятно. Бардак! Как вас сюда занесло?

– Мы в дальнем заслоне. – Подал голос толстяк, с трудом поднимаясь. Вся грудь его насквозь была пропитана черным, что Данилов поначалу принял за кровь, но быстро понял, что это пот. Пот капал и с кончика его носа и подбородка.

– Кто у вас старший?

Данилов кивнул на чернявого.

– А теперь?

– Если по званию, то, наверное, я.

– Докладывали?

Данилов покачал головой. Раненый спецназовец снова выматерился.

– Оказывать первую помощь умеете?

– Я умею! Раньше работал санитаром! – заявил толстяк.

– Помоги ему.

– Тут скорая нужна.

– Разберемся! Пока перевяжи! – подполковник бросил быстрый взгляд на спецназовца, караулившего бандитов и поманил Данилова, – иди сюда, майор.

Данилов подошел к раненому, стараясь не смотреть на труп чернявого рядом. Подполковник подтолкнул его еще ближе. Не убирая руку со спины Данилова, он вытащил кнопочный телефон и кому-то позвонил.

– Они у нас. – Заговорил он вполголоса. – Наш ранен. Жить будет. Еще кое-что. Тут ребята из районного. Откуда? Дальний заслон. Прибыли раньше нас. Двое, третий убит в перестрелке. Да, офицеры. Понятия не имею. Нет, думаю, не будет. Хорошо. Сообщу.

Данилов слушал, глядя как толстые пальцы ловко разматывают бинт.

Как только подполковник закончил говорить, у него захрипела рация.

– Пригород один, прием. Доложите…

Подполковник достал ее за короткую антенну и выключил, после чего внимательно посмотрел на Данилова, а затем также внимательно на толстяка.

– Мужики, – заговорил он также вполголоса, – скажу честно – никто не ожидал тут вашего появления. Думаю, вы и сами не рады потерять товарища, но своих никто не кидает. И я сейчас не о премиях и повышениях. Понимаете?

Данилов собственно начал понимать еще раньше, когда подполковник вместо вызова скорой сказал «разберемся», но теперь и другие детали выглядели не такими странными – например, почему спецназовцев здесь только трое или почему, например, задержанные стоят на коленях без наручников.

– Вы о деньгах? – догадался Данилов.

Подполковник снова оценивающе на него посмотрел. Данилов не смотрел в ответ, он смотрел вниз, на руки толстяка, которые стали разматывать бинт медленнее.

– Здесь на всех хватит.

Данилов поднял взгляд выше, на лицо толстяка. Приоткрытый рот, пот на пухлых щеках, в глазах – огонь. Он явно не станет долго раздумывать. А Данилов? Нужно ли ему это все? Вернее так – есть ли у него выбор?

– Ну что, мужики, вы в деле?

Данилов и толстяк кивнули одновременно. После этого подполковник обернулся и кивнул спецназовцу, державшему на прицеле двоих бандитов. Тот мгновенно выстрелил в лицо мужику в бейсболке. Бейсболка слетела, мужик завалился. Парень как-то странно замычал, глядя на изуродованное хрипящее лицо упавшего перед ним подельника.

Данилову показалось, что он оглох на одно ухо. Он будто погрузился в воду, и все происходящее стало каким-то асинхронным. Подполковник рядом открывал рот, перепуганный парень, на которого перемещался ствол «калаша» тоже открывал рот, а голоса и крики долетали до ушей Данилов, как будто между ними было множество километров.

– Майор, – толкнул его в грудь подполковник, – очнись, времени в обрез!

Данилов не мог оторвать взгляд от парня. Он был совсем молод и только теперь он заметил, что мертвец перед ним был очень похож на него. Они были братьями, догадался Данилов.

– Как тебя зовут, майор? – подполковник схватил Данилова за руку.

– Игорь.

– Сам понимаешь, Игорь, раз мы теперь в одной лодке, работу надо разделить. – Подполковник кивнул на парня.

Данилов не понимал, вернее – отказывался понимать.

– Время, товарищ полковник, – пробасил спецназовец.

– Давай, майор.

Данилов медленно достал пистолет, заметив, что убирая его в кобуру, забыл поставить на предохранитель.

– Детали мы согласуем, – говорил подполковник, подводя его к парню, – сейчас главное работу закончить.

– Я за второй сумкой! – крикнул спецназовец и исчез за «Газелью».

Данилов стоял над парнем. Тот посмотрел на него заплаканными глазами и быстро опустил взгляд. Не хотелось бы ему еще раз увидеть этот взгляд, но он знал, что будет видеть его до конца. До своего недолгого конца.

– Давай, майор.

Данилов медленно поднял пистолет, нацелил в голову, которую парень как будто услужливо опустил.

Не больше двадцати точно, промелькнула мысль. И следом мимолетно вся жизнь – семью не выбирают, старший брат пошел по кривой дорожке и этот следом. Итог предсказуем. Все равно либо смерть, либо тюрьма.

Парень вдруг снова поднял взгляд, чуть в сторону – на лицо подполковника, который тихо шептал ему в ухо:

– Чем меньше выстрелов, тем лучше, майор. Лучше в шею или в ухо.

Данилов едва разбирал змеиный шепот, а глаза парня округлялись, будто он хорошо слышал. Фантазия разыгралась. Рука с пистолетом задрожала.

Снова завыли сирены, уже гораздо ближе.

– Время, майор!

Ствол остановился напротив переносицы. Парень смотрел на него, не мигая, так и продолжая держать руки за головой.

Негнущийся палец дернулся на спусковом крючке и заходил ходуном. Какой же мать его тяжелый и неудобный пистолет.

Слева неожиданно громыхнул голос.

– Второй сумки нет, бл…!

– Как нет? – возбудился подполковник.

Спецназовец спокойно прошагал к парню и, игнорируя разыгравшуюся между ним и Даниловым драму, хлестко ударил парня по уху. Тот завалился, испуганно посмотрел на спецназовца.

– Где вторая сумка, падаль?! – вопросил спецназовец и ударил его в лицо.

Парень молчал, из носа его потекла кровь, но он продолжал внимательно смотреть на говорящую балаклаву, и тут Данилова озарила догадка. Округлившиеся глаза, когда подполковник шептал ему на ухо, пристальный считывающий взгляд и это странное мычание.

– Стой, Тимур, – подполковник ткнул Данилова в спину, – майор, шмальни ему в колено.

– Нет.

– Что нет?!

– Подождите. – Данилов сунул пистолет в кобуру, присел на корточки перед парнем. Затем к всеобщему удивлению выставил перед собой раскрытую левую ладонь, а правой сделал над ней круговое движение, одновременно сжав ее в кулак, после чего опустил кулак вниз, потряс им перед собой, поднял руку, коснулся пальцем своего виска и направил на парня. Все это он проделал за пару секунд.

Подполковник и спецназовец переглянулись.

Парень быстро задвигал руками, отвечая языком жестов.

– Под водительским сиденьем. – Сказал Данилов, поднимаясь на ноги.

Спецназовец бросился проверять.

– Ну, ты даешь, майор. Так и в судьбу начнешь верить.

– Есть! – раздался крик спецназовца, и вскоре к первой сумке прибавилась вторая.

– Заканчивай работу, майор, нам еще дел хватает.

Снова Данилов достал пистолет. Теперь его выстрела ждали все. Даже раненый спецназовец притих, правда, ненадолго.

– Да кончи ты уже эту суку! – заорал он, и следом снова завыла сирена уже совсем рядом – видимо на дороге за перелеском.

Данилов сжимал в руке пистолет, направленный в лицо парню. Парень будто перестал бояться его и сделал быстрый жест – приложил два пальца к виску и затем соединил их с двумя пальцами другой руки на уровне груди в виде скошенной буквы «Т».

Почему именно этот жест? – разозлился Данилов. Почему не «помоги» или «не убивай», почему этот?! Парень опустил лицо. Сукин сын знал, что сделал все что мог. Но почему этот жест?! Больше всего Данилов хотел просто все бросить и уйти – плевать ему на деньги и на все остальное, просто не хотелось так быстро перемещаться в ад. Он знал, что ад здесь ему обеспечен стопроцентный и теперь уже точно ему придется использовать баллон. Почему? Да потому что он трус, конечно же. Игра в жизнь. Вот во что он играл. И поэтому он не может все бросить – никто его уже не отпустит, не даст просто выйти через ворота или магазин. Он должен выбрать либо ад либо смерть. Но ведь есть еще что-то, не так ли? То, что ты держишь в руке.

Данилов резко развернулся, направил пистолет подполковнику в лицо. Черные усы опустились от изумления.

– Ты чего задумал, майор?

Рука тряслась. Так она не тряслась даже в худшие понедельники и при ознобе от «Дельты».

Справа быстрое «ягуарье» движение.

– Даже не думай! – Данилов перевел ствол на спецназовца и тот замер, успев только снять с плеча автомат, но не перехватить.

– Бросай!

– Вот же бл..дь мразина! – заорал раненый спецназовец.

– Ты же не идиот. Ну не можешь совсем ничего не понимать, если дослужился до майора, а? – заговаривал зубы подполковник, но Данилов держал на прицеле спецназовца, зная, что самый опасный сейчас именно он.

– Майор, у тебя рука трясется. Это алкоголь или нервы. Еще ничего не решено. Не хочешь марать руки – доделает твой напарник. Эта гнида все равно не жилец, ты же понимаешь. В тюрьме или здесь его зажмурят.

– Бросай.

Никакой реакции. Данилов перехватил пистолет двумя руками и нажал на спуск. Спецназовец заорал, хватаясь за раненую руку. Автомат болтался на ремне. Но стрелять правой рукой он точно не сможет, по крайней мере, прицельно. Оружие упало на землю. Прижимая простреленную руку, спецназовец попятился к кузову, осознав, наконец, что Данилов представляет угрозу.

– Паскуда! – орал другой спецназовец.

Черноусое лицо опасно плавало перед ним.

– Это все меняет, майор.

Данилов перевел на него ствол. Отдача у нового пистолета не такая импульсивная. Все уходит в руку. Она будто снимает напряжение. Но напряжение внутри росло вместе с завыванием сирены. Дальше-то что? Откуда эта хмарь и беспорядок в голове? Неужели самообман настолько действенная штука?

– Саня, ключи от тачки. – Данилов повел глазами, ища напарника. – Саня!

Взгляд наткнулся на серое осунувшееся лицо толстяка у забора.

– Придурок ты жирный, давай ключи! – заорал Данилов.

Толстяк зашевелился.

– Они у Романа!

– Давай.

Толстяк достал ключи из кармана чернявого – слава богу, быстро.

– Бросай в мою сторону.

Ключи упали посередине между ним и подполковником, куда-то в траву.

Ну что теперь? Справа опасность – спецназовец, у которого еще наверняка есть пистолет, спереди опасность – опытный командир спецназа, да и раненого со счетов нельзя списывать. Как подобрать ключи? Глупая ситуация. Сирена завывала с нарастанием – едут уже в их зоне. Но кто едет? Их смерть или спасение? Ключи, сукин ты сын.

Неожиданно из-за спины выскочил парень, без единого шума, ловко подхватил с земли ключи и посмотрел на Данилова. Тот кивнул на ворота.

Данилов двинулся за ним, держа на прицеле подполковника. Тот медленно поворачивался, постоянно оставаясь обращенным к нему лицом. Под усами – злая усмешка. Глаза таили ярость: ну-ну, майор, давай поиграй, а потом наша очередь.

За воротами все та же густая тишина и безлюдье. У обочины синий микроавтобус. Данилов выстрелил в переднее колесо и, указав парню в сторону магазина, где стоял «Форд», развернулся к воротам, держа их на прицеле. Постепенно отходя все дальше и дальше, не понимая, почему они не преследуют его. Наконец, не выдержав, побежал. Запрыгнул одновременно с парнем в машину. В салоне еще стоял душный запах пота толстяка. Перед глазами движение. Данилов выругался про себя, поняв, что потратил время, не догадавшись, что преследователи пойдут через магазин.

Машина завелась, он бросил пистолет на торпеду, понимая с запозданием, что это глупо, пистолет упал, едва он рванул назад. Оглушительный удар – они въехали в столб, но зато дорога теперь перед ним. Врубив со скрежетом передачу, он утопил педаль газа, прижимаясь, будто это могло как-то спасти. Машина понеслась вперед, краем глаза он увидел, как кто-то выскакивает из магазина. Раздалась быстрая серия хлопков, отозвавшихся звоном где-то сзади. Вылетая на дорогу, Данилов понял, что теряет управление, машину перекосило и повело вправо. Пробито колесо, догадался он. И не только – в зеркале заднего вида мелькнул зигзагообразный след вытекающего бензина. Зато стрелка нет, а они отъехали уже метров на пятьдесят, если выбежит на дорогу ему не попасть. Данилов сбросил скорость и кое-как стабилизировал управление.

В голове туман, мыслей никаких нет. Что дальше? Сам же говорил: кругом одни леса. Впереди Т-образный перекресток, за ним густой темный ельник. Единственный шанс.

Навстречу плотно, друг за другом неслись машины. Полицейская с работающим маяком, но без сирены, и черный «Мерседес».

Как только «Форд» с ними разъехался, раздался визг тормозов. Данилов бросил взгляд в зеркало – машины с визжанием разворачивались на узкой дороге. Значит смерть, понял Данилов. Не владея информацией из первых рук, такая быстрая реакция невозможна. Далеко с пробитым бензобаком и колесом ему не уехать. Первым его догнал полицейский «Форд Мондео». Попытался обойти слева, прижать к обочине. Данилова и так тянуло все время к обочине, он постоянно выкручивал руль, а теперь крутанул сильнее и вовремя, не давая обогнать. Машина ударила в дверь и завиляла.

Теперь догонял «Мерседес». Он сможет обогнать, лошадиных сил больше. Данилов увидел пассажира на переднем сиденье – крупная голова, залысины, возмущенное лицо. До перекрестка ему не дойти, а впереди за мостом еще долгий подъем.

Данилов дернул рычаг передачи, и благодаря «механике», сумел вырваться на треть корпуса перед мостом. Мост – одно название, просто сужение дороги над поросшей камышом лужей. По бокам бетонные блоки, отделяющие дорогу от подобия тротуаров. Данилов рано дернул руль, но большего преимущества он не получит. Крен вышел слишком крутым, он уже понял, что вырулить обратно не успеет и вместе с «Мерседесом» влетит в бетонный блок и все же крутанул.

Машина нереалистично резко отозвалась на его движение, и он понял, что дело в пробитом колесе – в последний момент он успел уйти от столкновения, хотя машину снова стало дико швырять во все стороны. Но мост уже позади. Подъем затушил вихляние, и Данилов бросил взгляд в зеркало, помня о полицейском «Форде». Он увидел развернутый «Мерседес» на мосту, а за ним мигалку, и догадался, что «Форд» не успев затормозить, врезался в «Мерседес».

Позади уже половина подъема. Они успеют, точно успеют. Осталось только метров пятьдесят, пересечь дорогу и дальше лог за обочиной, длинный и глубокий. Вот где можно скрыться, но чтобы все сработало как надо, нельзя терять скорость. Он снова бросил взгляд в зеркало. Полицейская машина сдавала назад.

– Готовься бежать, – сказал он парню, забыв, что тот глухонемой.

Оставалась только дорога – такая же пустынная двухрядка с древним покрытием. Уже хорошо виден ельник впереди. У них неплохой гандикап. Без машины с таким отрывом в лесу их не догнать.

Только бы на дороге никого, мелькнула мысль. Даже незначительная потеря скорости смерти подобна. На всякий случай он вдавил кнопку сигнала на рулевом колесе, оглушительный протяжный гудок ворвался в уши.

Только бы на дороге никого, повторил Данилов.

Он понял, что им не повезло за секунду до того как седельный тягач «Урал» перечеркнул их надежды на спасение. Какого хрена, успел подумать Данилов.

***

Жгучая боль вырвала из небытия. Пищали датчики на все лады. Мир еще существовал, но только здесь, на крошечном островке посреди загадочной тишины. Предпоследний день августа, безоблачное небо, густой раскаленный воздух, застывший мир. Он почувствовал запах жженого пластика и еще чего-то, незнакомого. Превозмогая себя, Данилов оторвал голову от сработавшей подушки, замечая на ней пятна крови. Из-под капота за разбитым стеклом плотной завесой поднимался густой черный дым. Данилов посмотрел направо и понял, что незнакомый запах – запах крови. Он увидел осколки костей черепа и фрагменты мозга. Мертвые глаза смотрели на него.

Мысли в голове тугие, медленные. Данилов с трудом понял, кто это, но все еще не мог понять, что он тут делает. С третьей попытки он открыл дверь, выбрался из машины, покачнулся, зажмурился от солнца. В паре метров неестественно перекрывал полосу седельный тягач.

Данилов вышел на пустынную дорогу, и поднял взгляд на небо – оттуда, с северо-запада на него шла ночь. Низкие черные облака растекались над землей как чернила, пожирая солнечный свет. В иссиня-черном небе зловеще вспыхивали бесшумные молнии.

– Молодец, майор, ты все сделал правильно, – раздался за спиной голос.

Данилов обернулся, и сокрушительный удар отправил его в черноту.

Глава 2

Он стоял перед распахнутыми створками арочного окна, не замечая холода ползущего по босым ногам. Ветер швырял в лицо ледяные капли ночного дождя, пока в голове звучала наспех придуманная молитва. Но слова – всего лишь слова, они разбивались о какую-то древнюю, недетскую уверенность в том, что мир больше не будет прежним. Будто громовые раскаты вдали с треском разрывали его. И он такая же умирающая его примета, как одинокий лист, пригвожденный к мокрому подоконнику. В эту ночь он узнает, что такое настоящий страх, и настоящее раскаяние.

Резкий стук заставил вздрогнуть. Не входная дверь, а гораздо ближе. Кладовка, догадался он и бросился из комнаты.

– Сейчас!

Руки зашарили под ворохом одежды в поисках задвижки.

За дверью встретила темнота. Нет, разумеется, не тот, кого детская вера в чудо поместила сюда, и даже не мешок, источающий мерзкий запах сгнившей картошки, не старые велосипедные баллоны и не пластиковые лыжи. Он сделал маленький шажок, затем еще один и еще, продвигаясь вглубь, во мрак, вобрал в легкие воздуха, намереваясь позвать по имени, но вспомнив, что это бесполезно, только медленно выдохнул. Пространство за дверью оказалось слишком большим для кладовки. Он давно уже должен пересечь соседнюю квартиру, выйти из дома и дойти до ограды школьного двора. Босая нога наступила на что-то холодное. Он опустил взгляд, и увидел электронные часы «Монтана». Впереди раздалось фырканье, похожее на конское, но в нем уже ничего не осталось от мимолётного возбуждения. Его охватил ужас. Волосы зашевелились на затылке. Фырканье приближалось. Он с трудом, будто находился в воде, развернулся и побежал. Расстояние до распахнутой двери поразило его – до нее целая пропасть. Или футбольное поле. В далеком крошечном проеме посреди мрака он едва видел тумбочку, зимнюю куртку отца на вешалке, разноцветную циновку на дощатом, выкрашенном красной краской полу, и белую дверь в комнату, которая всегда закрывалась сама.

Он бежал изо всех сил, но дверь не приближалась. Неожиданно в проеме появилась невысокая крепкая фигурка. И прежде чем она захлопнула дверь, погрузив его в кромешную темноту, он узнал в этой фигурке себя.

– Данилов! – раздалось откуда-то сверху.

Он вздрогнул и открыл глаза. Капитан и сержант стояли за решетчатой дверью. Скудный свет падал на них из узкого окна.

– Данилов! На выход!

Он зажмурился и вытер губы рукавом. Сержант со скрипом открывал дверь.

– Руки!

Данилов встал, скрестил руки за спиной.

– Спереди. Поедешь.

– Куда? – глухо спросил Данилов.

– Не очухался еще, майор? В суд, меру пресечения тебе избирать! – усмехнулся капитан. – И суток не прошло, портянку на тебя уже прислали! Дорогу ты, видать, кому-то серьезному перешел. По моему опыту так быстро пакуют только по заказу. Обычно народ здесь сутками обитает.

Данилов молчал.

– Скорее всего, даже на обжалование не вернут, сразу в СИЗО, – говорил капитан, ведя Данилова по коридору к лестнице, – ладно, не мое дело. У нас ИВС все равно маленький, долго как «бээсника» в отдельной камере держать не могу. Тут и так под завязку.

Это Данилов и сам видел – в крошечных камерах подвального «обезьянника» сидели по три-четыре человека.

Его вывели в тесный двор, посреди которого стоял один-единственный автозак и передали конвоирам.

– Последняя партия. – Сказал капитан ему вслед. – Послеобеденная.

Несмотря на тишину, автозак был под завязку заполнен задержанными. Данилова поместили в один из двух «стаканов» – тесную камеру у выхода, в которых обычно перевозят женщин или бывших сотрудников правоохранительных органов. Он присел на железную табуретку. Рядом за стенкой приглушенно бубнили задержанные.

– Разговоры, бл…! – крикнул мясистый конвоир, стукнув дубинкой по решетке.

Данилов принялся растирать виски – голова болела нещадно.

Когда автозак тронулся, стало легче, он упер колени в перегородку, опустил голову на стиснутые наручниками руки и стал снова погружаться в небытие.

***

Проснулся он от голосов, похожих на жужжание, в котором угадывался ропот и возмущение. В воздухе висел удушливый запах пота, усиливая общее тревожное чувство. Автозак стоял.