Логово мантикор

Мидзуки на миг замерла, ей показалось, что она ослышалась.

– Ты это сейчас серьёзно? – только мамино воспитание позволило удержать лицо, продолжая вежливо улыбаться.

Кимико Такеда всегда говорила дочери, что показывать чувства на людях недопустимо приличной девушке. А то, что внутри, это никого не касается.

«И как я могла влюбиться в такого? Идиотка! Дура!» – пронеслось в голове Мидзуки.

– У меня только подозрения и нет доказательств. Я один, а вас двое. Это логично…

«Всё! Хватит! А то папино наследие возьмёт верх. Руки так и чешутся стереть эту усмешку с породистого лица», – продолжая мило улыбаться уже вслух она произнесла:

– Прости, Марио. Я вспомнила, что у меня есть неотложное дело.

Мидзуки встала, с шумом отодвинув стул.

Только когда закрылась за её спиной дверь в хранилище архива, Богданова позволила себе сделать то, чего никогда не делала: ударить кулаком в стену. Физическая боль помогает от душевной, говорили в народе. Ложь.

Напряжение, в котором Мидзуки была с утра, наконец снесло все заслоны: она сползла по стенке на пол и расплакалась.

– Мрр? – чёрная мурлыка подошла и начала бодаться.

– Ой, Катерина, прости, – сквозь слёзы прошептала она, – я не принесла тебе ничего поесть.

– Мяу! – в интонации кошки было столько возмущение: какая, мол, еда, если моя хозяйка сидит и сырость разводит.

– Катерина, я думала… я хотела верить, что Марио не такой… А он, как большинство мужчин… Самовлюблённый болван… Представляешь, он считает, что я причастна к смерти Анжелы. Да, у нас с ней были разногласия… Но пришли к соглашению… что Марио бабник и это не изменено. Так, ради него портить деловые отношения, особенно… когда нащупали кончик ниточки в перепутанных клубках…

Мидзуки почёсывала кошку за ухом, рассказывая ей всё, не замечая, как слезы падают на шерстку, та же в ответ только бодала головой.

«Вот же мартовский кот!» –  думалось бы Катерине. – «Расцарапать его за такое!»

Тем же вечером Амелия снова отправилась на крышу. Сидя на парапете и свесив вниз босые ноги, она задумчиво смотрела на город, то и дело касаясь рукой металлического следящего браслета, который получила в полицейском участке. Сами эти оковы были унизительны, и девушка ждала момента, когда их с неё снимут. И непременно с искренними извинениями.

Состояние было подавленное. Мысли возвращались то к тому сержанту, который вёл допрос, то к намёкам Анжелы Скортера, то к тайне отца, которая так некстати свалилась на плечи Кюи.

О, она отлично знала, чем так провинился отец. Ещё в детстве девочка заметила, что его манеры сильно отличаются от остальных аристократов, да и фамилия у него необычная. Будучи совсем юной, она не раз приставала к отцу, чтобы он всё объяснил. И лишь когда ей исполнилось шестнадцать, тайна была открыта.

Оказалось, что Антон Кюи, ранее известный как Антонио Кюи, будучи достаточно молодым, бесшабашным и вспыльчивым, обесчестил близкую родственницу императора Эйтерии, а затем убил на дуэли ее жениха. Ему повезло, что ту девушку решили выдать замуж за дворянина не очень высокого сословия. Скандал быстро разлетелся по всем слоям общества, род Кюи отвернулся от Антонио, и тому не оставалось ничего другого, кроме как сбежать в империю Рос и скрыться там от преследования. Путь в родную Эйтерию ему был заказан.

Так появился Антон Кюи. Небогатый аристократ, стремящийся вести себя максимально незаметно.

И, как назло, Анжела Скортера откуда-то знала об этом скандале! О чем попыталась намекнуть Амелии, когда они оказались в архиве одни.

И всё же ситуация с убийством начальницы тревожила не меньше. Всё оказалась очень запутанным.

Амелия осторожно отклонилась назад и легла спиной на крышу, сложив руки на талии. Возвращаться домой в Рос категорически не хотелось. Там придётся успокаивать мать, отвечать, что с ней было в полиции, пытаться сопротивляться уверениям родителей, а также разговаривать с отцом. Придётся ему рассказать, что Скортера все знала и, возможно, могла кому-нибудь рассказать его тайну. Но сейчас девушка не была готова к таким разговорам.

Резко выдохнув, Амелия решительно села. Ей вдруг стало невыносимо оставаться в одиночестве. Уже через час, перекусив по дороге в кафе, она появилась на пороге архива.

* * *

Уже сделав заказ и ожидая его за столиком в уютном углу кафе у окна, Матильда задумалась, глядя на спешащих снаружи куда-то людей. Ледяная сангрия позволила расслабиться. О неприятном утре напоминал только браслет с рунами на руке. Она задумчиво провела по нему пальцем.

Анжела была, возможно, хорошей начальницей. Наверное. Девушка вздохнула и добавила себе вина.

Матильда, несмотря на свои двадцать три года, имела изрядную долю юношеского максимализма. Кто-то говорил, что это огрехи воспитания. Кто-то – что девчонку избаловали. Кажется, именно эти упущения в воспитании Анжела, стерва такая, как-то весьма громко обсуждала в рабочей столовой.

Да, начальница зажимала девушку, устанавливала драконовские правила, требовала скрупулёзные отчёты, постоянно заставляла «быть приветливой» юную подчинённую. Именно это и раздражало Рутголд. Матильда была зла на неё за это, а Анжела бесилась, что «эта мелочь слушает, кивает, но делает по-своему».

 Когда Матильда убежала из дому и получила работу – в тот миг ей казалось, что вот она – свобода! Никто не указ, семье не дотянуться, не заставить, не… Не тут-то было. Матильду Рутголд преследовали постоянные шпильки от Анжелы. Девушку задевало то, что Скортера, как она думала, обсуждала свою сотрудницу где-то у вышестоящего начальства.

Окончательную ненависть к себе Хранительница Архива вызвала тем, что на прошлой Ферии, когда они с Матильдой представляли Малакский университе, начальница «любезно» всучила визитки Географического общества, и Рутголд, ненавидя себя, ходила, улыбалась, раздавала яркие бумажки прохожим. Ей казалось, каждый из мужчин так и норовил пощупать или погладить молодую девушку. Именно в этот момент Матильда отчаянно, до слепоты, возжелала проломить тупую голову Анжелы.

Блуждая по толпе, Матильда прекрасно видела, как начальница стояла у их столика и незаметно для публики пригубила сангрии. Модная шляпка, украшенная гоглами, видимо, не спасла голову той от перегрева. Анжела начала вслух критиковать подчинённую, советуя той, что и как лучше говорить, кому что предлагать, и больше и искреннее улыбаться. Какое-то время она молчала, так что Рутголд обрадовалась, надеясь, что больше начальница ничего не скажет. Но не тут-то было. Анжела внезапно добавила: «Может, наконец, найдёшь себе мужчину, выйдешь замуж!» – и рассмеялась.

Матильде казалось, что над ней смеются все: не только трое-пятеро праздных прохожих, замерших у стола географического общества, но и куда больше людей, целая площадь! Девушке в тот момент хотелось бросить всё, вцепиться в волосы Анжелы, толкнуть и скрыться, но бежать было некуда, поэтому, белая от ярости, Матильда натянуто улыбалась, делая вид, что это не о ней, что, видимо Анжела что-то перепутала.

«Фу… Гадкое воспоминание…» Раздалось покашливание и перед ней поставили паэлью, Матильда благодарно улыбнулась:

– Спасибо.

Затем девушка снова задумалась. Вероятно кто-то, кого эта стерва Скортера задела ещё больнее, чем её, свёл с той счёты.

«Пускай полиция ищет виноватых. А у меня завтрак-обед. И пусть вся Малака подождёт!» – с такими мыслями она принялась лечить себе нервы.

Ощутив сытость, Матильда довольно улыбнулась. Холодная сангрия и мир уже прекрасен! Что ж, определённо, можно и домой. Хотя…

Подумав, что никто из их конторы не догадается покормить Кэт – а где её коллеги, она понятия не имела, Матильда быстро зашла в ближайшую лавку, купила куриного мяса. Кошка должна поесть. Определённо.

А через двадцать минут Рутголд бодро цокала каблучками, направляясь в их кабинет. Где-то здесь должна быть хвостатая мурчащая подружка. Распахнув дверь, она позвала:

– Кисонька, ты где, я принесла поесть. Надеюсь, ты не успела оголодать до тощих рёбер?

Катерина любила охотиться, но вот есть свою добычу было выше ее достоинства.

Ответом была тишина и шелест бумаг. Мидзуки сидела за своим рабочим местом, продолжая заниматься переводом. Она уже привела себя в порядок после душещипательного разговора с кошкой. Та куда-то сбежала в недра здания.

 Богданова настолько погрузилась с головой в перевод, что не услышала, как пришла Кюи, а затем и Рутголд.

– О!!! Вас тоже отпустили! А вы почему на работе? – она удивлённо посмотрела на Ми и Амелию. – Может, стоит пойти куда-то на набережную и просто подышать? А то нервы, они не каменные.

– Я предпочту остаться на ночь здесь. Подальше от чужих глаз, – мрачно ответила Кюи, готовя кофе.

– Если у тебя нет работы, можешь идти домой. Жалование нам платят не за то, что мы просиживаем штаны. Хотя, – Богданова посмотрела на вошедшую и позволила себя усмешку, – я склонна думать, что некоторые именно числятся, а работают в другом… месте.

Наследие Дмитрия Савельевича сейчас как никогда подняло голову. Она всего лишь хотела посидеть в тишине, помедитировать на Цзягувэнь18, привести мысли в порядок.

– Домо аригато годзеймас, Америя-сан19, – Мидзуки машинально перешла на яматский, чтобы погасить вспышку ярости, взяв чашку только что сваренного кофе.

Амелия лишь кивнула в ответ, подошла к Матильде и отдала ей такую же чашку, после чего, забрав свою, ушла в глубину стеллажей.

Медленно вдохнув и выдохнув, Матильда сощурила глаза, глядя на Мидзуки:

– Если у тебя плохое настроение, то незачем кусать меня. Видимо, я очень помешала, извините, пожалуйста. И за то, чем я занята в не рабочее время, тебе я отчитываться не обязана.

Поменяв в миске воду и положив мясо, девушка подхватила ежедневник с ручкой, рассудив, что в архиве работать удобней. Поэтому подхватила стопку книг и вышла, пнув дверь ногой, чтобы та открылась.

Необходимо было вернуть ненужные уже обработанные документы в подвал здания – самое лучшее место на земле. В географическом обществе так точно. В подвале нет никого кроме книг, а они, к счастью, не кусаются, как Мидзуки.

– Конечно, конечно, – Богданова посмотрела Матильде вслед.

На то, сколько штрафов та получала за пререкания с Анжелой-сенсей в последнее время, хорошо, что у неё на еду хватало. А нет же и туалеты, украшения, и от голода не помирает. Видимо, много свободного времени и много тех, кто оплачивает это свободное время звонкой монетой.

Вздохнув, Мидзуки вернулась к трактату, делая пометки на листе бумаги.

Открыв дверь в подвал таким же бодрым пинком, как перед этим она открыла дверь рабочего кабинета, Матильда уронила свою ношу на стол и рухнула на свободный стул, сползая по сиденью и расслабленно вдыхая сухой прохладный воздух, где пахло книгами – едва заметный сладковатый запах лигнина20, присущий именно старым изданиям.

Определённо эти намёки и шпильки Мидзуки допекли ее до живого. Болезненно чуткой Матильде не хватало еще и от «мантикор» насмешек, и так жизнь напоминала ей самой цирк и без их острых языков. Девушке хотелось что-то сделать: или вернуться и наподдать Богдановой, или пойти и «невзначай» рухнуть в море с высокой скалы. Примерно там, где обычно исчезали враги мэра.

Однако, любовь к жизни, присущая Матильде, убеждала, что первое будет лучшей идеей дня. Ещё, как вариант, можно было сесть на поезд и уехать в Гадес21. А оттуда быстро пройтись пешком до порта, купить билет на паром – и здравствуй, Синай или даже глубинка Ливии.

«Как там учат гувернантки в приличных родах знатных дочерей? Вдо-ох. Вы-ыдох.»

Есть ещё четвёртый вариант. Встав со стула, поправив юбки, и спрятав в один из карманов ежедневник и ручку, Матильда ринулась по лестнице вверх и вышла на улицу.

Глава 5

Ближайшая лавочка для задуманного категорически не подходила. Переулок, второй и вот у Матильды в руках уже была увесистая корзинка, прикрытая салфеткой, в которой что-то шуршало, позвякивало и распространяло убийственно вкусный аромат.

Влетев в кабинет, как пушечное ядро, Рутголд по-хозяйски смела с четвёртого пустующего стола всё лишнее на пол, и ловко расставила там добычу. Три бутылки сангрии, кувшин со льдом, большую круглую тарелку с нарезкой хамона22 нескольких видов, нарезанную дыню в прозрачном высоком салатнике, немного знаменитого сыра тетийяс в форме женской груди, и три пустых бокала.

Затем, уперев руки в бока, Матильда громко сказала:

– Предлагаю, наконец, всем вместе сесть и обсудить всё. И то, кто чем в ком недоволен, и почтить память Анжелы в том числе. Она хоть и была сучкой, но в целом довольно сносной тёткой.

Амелия удивлённо посмотрела на неё, выглянув из-за стеллажа. Но потом кивнула и подошла ближе.

– Мне такой вариант нравится.

Вот только Мидзуки осталась недовольной. Она едва нащупала кончик ниточки, ведущий к разгадке ворохе сложной информации, как снова появилась эта шумная особа. Очень тихо и медленно она отложила «планшет», маготехнтческую записную книжку и посмотрела на них.

– Да что с тобой не так? – приподняла бровь Матильда, глянув на злую Ми. – Я тебе палец откусила или обидела чем-то, или, не знаю, плюнула на туфлю?

Она ловко открыла вино и вылила в кувшин полную бутылку, приподняла брови:

– Ну так? Стол переговоров? Или сначала подерёмся?

– Переговоры, – Амелия спокойно забрала со стола бокал.

Мидзуки молчала, поведение Матильды её ставило в тупик, а именно, отношение к начальству. Поэтому Богданова медленно и очень спокойно подошла, взяла фужер, снова села в свое кресло и стала ожидать продолжения этого разговора.

Взяв свой бокал Матильда подняла его, рассматривая сквозь рубин налитого в нем вина окно.

Со смертью Анжелы привычный старый и скучный мир перевернулся. Хотя, наверное, мир никогда не стоит на месте, и к этому надо привыкать?  Наколов на вилку кубик дыни и потом полоску хамона, Рутголд уселась на стул:

– Что ж. Традиционное местное «arriva, abajo, al centro, pa dentro23» опустим, наверное. Первый бокал за Анжелу. Не чокаясь.

Матильда пригубила вино, отметив, что оно, внезапно, чуть крепче обычного. Или за обедом было многовато? Непонятно. Откусила от хамона и перевела взгляд с Амелии на Мидзуки и обратно.

Кюи сделала первый глоток и закашлялась.

– Интересный вкус. Что это за вино?

Вдохнув аромат, Мидзуки внезапно фыркнула:

– Я бы сказала, что ничего особенного. Вино ниже среднего, но для среднего класса подойдёт. К тому же, это урожай трёхлетней давности, когда виноградники получали мало влаги. Так что оно более терпкое, чем должно быть.

Матильда хихикнула, дожёвывая дыню:

– Для сангрии не берут дорогие и изысканные. К тому же ни Риоху, ни Херес я терпеть не могу – такую кислятину сами пейте, – и показала язык. – А нам, похоже, Мигель по доброте душевной слишком много плеснул рома с мёдом. Знает мой вкус, зараза.

Она сделала ещё один глоток из бокала, потом взглянула на Ми.

– Ну так почему ты считаешь, что я тут просто сижу, а «работаю где-то ещё»?

Цокнув языком, Матильда встала и из своего стола достала бутылку Хереса, поставила её перед Мидзуки:

– На! Разбавь, если прям приторное. Кто как любит.

Кюи сидела за столом, покачивая бокал с сангрией в руках. Участвовать в перепалке коллег не хотелось, они раздражали. Внутри начала закипать ярость, которую Амелия потихоньку заливала вином. Это помогало отвлечься, но как же сильно хотелось сейчас оказаться в тишине и покое.

Матильда поставила свой бокал на стол, посмотрела на вытянутую ладонь – пальцы немного дрожали. Не удивительно, нервы этого дня и ужасных событий сказываются. Она пожала плечами, и начала молча расстёгивать пуговицы блузки и распутывать шнуры корсета.

– Предлагаешь нам посмотреть, где и как ты работаешь? Решила показать что-то, что мы не видели? – устало отозвалась Богданова, скептически приподняв бровь, глядя на намечающийся бесплатный стриптиз, вот жаль только не мужской.

Посмотрев на Мидзуки, Матильда вздохнула, выдернув полы, повернулась к ней спиной и скинула корсет и блузку. На нежной коже были видны следы, оставленные Хоакином – любил он и шрамировать и оставлять иного рода отметины. Рутголд произнесла негромко, словно где-то ища себе оправдание:

– Я связалась с высокородным извращенцем. Год назад мы познакомились в одном из баров. Я не планировала ничего кроме лёгкой интрижки, ночь, две, месяц… Но он решил не церемониться и затащил к себе. Признаюсь, я была излишне пьяна. А потом поняла, что от него не сбежишь. Счастье, что он в городе бывает редко. Наряды, цацки – это его «благодарность».

Не дожидаясь реплик «мантикор», Матильда натянула на плечи только блузку, застегнув на пару пуговиц, обернулась, и налив себе еще вина, выпила залпом. Не глядя на девушек пожала плечами:

– Я не жалуюсь, не прошу помощи, равно как и совета. Сама вляпалась – сама выберусь. В крайнем случае всегда есть ночной поезд в Гадес, и паром в Ливию. Наверное.

Рутголд уселась на стул и принялась раздирать на тонкие полосочки ломтик хамона. Это успокаивало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Империя, занимающая западную часть Евразии, крупнейшего континента на Радгасте.

2

Любая закуска, подаваемая в баре к пиву или вину.

3

Великая Стена разделяющая две Империи. Историки обеих империй считают, что та была построена для защиты от набегов соседей.

4

Количество магической энергии, потребляемой из внутреннего резерва одаренного и необходимой для того, чтобы сработало то или иной заклинаниею.

5

Женский головной убор .У капора высокая шляпная тулья (для убранных на затылок волос) и обрамляющие лицо широкие жёсткие поля, сужающиеся к затылку. Капор удерживался на голове мантоньерками – широкими лентами, завязывавшимися под подбородком бантом.

6

Сверхъестественные существа, которых, по преданию, нельзя прогнать ни молитвами, ни заговоренной водой. Единственный способ избавиться от них – это сменить место жительства, взяв с собой только необходимые вещи. Ростом дуэнде «около двух футов» (60 сантиметров). Они могут становиться невидимыми, а также менять облик. Из одежды дуэнде предпочитают зелёные, красные или серые наряды, и обязательно носят шляпки или колпаки

7

Сухие, горячие, сильные местные ветры пустынь, налетающие шквалами и сопровождающиеся пыле-песчаными вихрями и бурей; песчаный ураган

8

Среднеалкогольный напиток на основе вина (чаще – красного) с добавлением кусочков фруктов, ягод, сахара, газированной воды, а иногда небольшого количества бренди и сухого ликёра, иногда – пряностей. Также сангрия может быть слабоалкогольной без добавления бренди и ликёра.

9

Сооружение или крепостное укрепление городского типа, служившее резиденцией правителя; предположительно их возводили для защиты определённой местности, размещая на её территории специальный гарнизон, который зачастую образовывал небольшой военный квартал с жилыми постройками и коммуникациями.

10

Ближайшая Луна, большая по своему размеру.

11

Согласно историку Цзо чжуань, ся "великий" означал "величие" в церемониальном этикете центральных государств, в то время как хуа "цветок" использовалось в отношении "красоты" в одежде, которую носили жители этих государств. Самоназвание территорий, занятых этническими ханьцами.

12

Так называемая научная столица, второй по численности город империи Рос.

13

Ярмарка. Именно с них много веков назад началась традиция, которая со временем превратила ферию в яркое запоминающееся событие, в грандиозный праздник.

14

Крепость Хибральфаро, «гора с маяком», получившая своё название благодаря руинам древнего маяка

15

Дворец Адуана, название которого переводится как «Дворец таможни», – историческое здание в Малаке, в котором изначально размещалась таможня порта Малака.

16

Грейси Филдс сыграла мисс Марпл в американском телевизионном проекте, став первой исполнительницей этой роли.

17

Один из самых известных и самых древних боевых складных ножей.

18

Иероглифические надписи на гадальных костях (панцирях черепах, лопатках баранов и быков), фиксирующие результаты гаданий империи Хуася.

19

Большое спасибо, Амелия (яматский)

20

Вещество, пропитывающее стенки растительных клеток в процессе их одревеснения А вообще вы знаете, чем пахнут старые книги и почему? Всё дело в лингине и целлюлозе. Знаете ли вы, что древесина, из которой делают бумагу – это, в основном, целлюлозные волокна и лингин между ними? Именно последнее вещество и придаёт всем известный жёлтый цвет, поэтому лингин стараются удалить в процессе производства. Естественно, что технологии минувших веков не могли делать это качественно, поэтому бумага получалась и тонкой, и желтоватой.

21

Крайняя тока материковой части империи Ритания.

22

Национальный деликатес, сыровяленый свиной окорок

23

Вверх, вниз, в центр, выпьем!