скачать книгу бесплатно
Я оглянулся. Темнокожий врачеватель вернулся не один. Рядом мялась парочка сопровождающих. Они подошли, и я поднялся.
– Отвезите каталку, – велел им Тумма.
Те низко поклонились и схватились за рукояти, пытаясь приподнять мое кресло. Они что, на закорках его собрались тащить?
– Погодите! – остановил их я, и те послушно встали. – Барат, покажи им, – обратился я на дорча к охраннику.
Вскоре довольные слуги весело покатили коляску, радуясь легкому поручению.
– Теперь можно идти, Олтер? – спросил гигант.
– Можно, Тумма, – кивнул я. – Идем.
Когда мы подошли к распахнутым воротам, стоящие по бокам стражники даже не посмотрели в нашу сторону. Воины, что сидели рядом с караулкой, ни на миг не прекратили свой треп.
«Тарх за такое всем бы шею намылил, – подумал я. – Гость я, может, и почетный, но торжественной встречи не наблюдаю».
Непонятно, зачем я отсылал кресло-каталку? Для чего мучился, топал на своих двоих, для кого наряжался… На кого хотел произвести впечатление? Перед воротами никого, кроме стражников, не было. Никто меня не ждал и не встречал. Хоть раба опять не прислали – и то хлеб…
«А Тумма? – насмешливо спросил я сам себя. – А Тумма – не раб, что ли?»
Впрочем, на Тумму я не обижался. Да и как можно обижаться на своего спасителя? Тумма может что угодно говорить, но без его целительского умения и чудесных навыков я бы не поднялся…
В вот своей собственной персоне я придал слишком большое значение – это точно. Нафантазировал себе, понимаешь, что имею хоть какой-то вес в местных раскладах. А как же: будущий правитель пограничной с Империей горной страны! Ну-ну… А может, такое небрежение – это тонкий расчет? Небольшое испытание?
Поживем – увидим.
– Смотри, Оли, только головой не верти… – Остах зашагал со мной рядом, шепча на дорча. – У ворот разбит фруктовый сад. Видишь? Красиво? Если повернуть налево – выйдешь к имению. У него тоже парадный вход с площади есть, но им редко пользуются. В обычные дни все ходы-выходы – через эти ворота. А если пойти направо – упремся в архив, точнее, в библиотеку.
«Эх, все время забываю, что Остах здесь вместе с дедом Эндиром ранние годы проводил… Дядька же здесь все ходы-выходы знает!.. Как же удачно сложилось у меня с Остахом!»
– Нас же прямо ведут… А там что? – так же шепотом спросил я у наставника.
– Правильно. Сейчас мы сквозь сад пройдем и свернем… – он чуть подождал, и когда сопровождающий нас Тумма повернул на перекрестке садовых дорожек, то уверенно кивнул, – направо. Ух ты, как ели-то вымахали, глянь! По плечо же мне были… Там будет казарма и особенные дома… Для богачей и таких, как ты.
– Казарма? – не понял я.
– А! – махнул рукой Остах. – Так общее жилье для школьников называют, привыкай. Кто-то когда-то сто лет назад ляпнул языком, вот и приклеилось. Теперь уж не отклеишь.
«Общежитие», – догадался я.
Вскоре увидел само то место, ради которого я здесь и оказался. Двухэтажное строение с высокой красной черепичной кровлей, длинной колоннадой с галереей арок вдоль стены, выходящее на широкую ухоженную поляну, производило впечатление строгости и уюта одновременно. Чуть в стороне виднелось уютное небольшое здание с большой, выложенной блестящей брусчаткой площадью перед ней. Вдали, за школой, виднелись еще какие-то однотипные постройки и крытая колоннада, ведущая от них прямо к школе.
Ближе к саду прятались в зелени желтые запыленные домишки для особенных учеников, к которым принадлежал и я. Одноэтажные продолговатые здания с тремя входами в каждый – для трех хозяев-квартирантов. На поляне перед ближним домом топтались знакомые рабы с моей каталкой. Увидев Тумму, один из них побежал к лекарю. Он приблизился и торопливо прошептал что-то, вытянувшись перед гигантом на носочках.
– Дом свободен, – забасил Тумма. – Выбирай комнаты по сердцу и располагайся, Оли.
Великан слегка поклонился.
– Спасибо! – поблагодарил я.
Тумма мне понравился. Бывает такое, когда к малознакомому человеку проникаешься симпатией. Как раз тот случай.
– Отдыхай, Олтер, – вновь поклонился врачеватель. – До вечера отдыхай. На ужине ждут тебя. Отдыхай, Олтер, – повторил он. – Береги силы. Вечером нужны будут.
«Это намек? Предупреждение? – подумал я. Тумма иной раз странно говорил по-имперски: начав предложение, терял по ходу приготовленные слова. – Значит, выход в свет все же состоится. Вечером».
Тумма еще раз коротко поклонился и зашагал назад. Устало вздохнув, я уселся обратно в кресло-каталку. И стоило слуг гонять туда-сюда? Только сейчас я почувствовал, как дрожат мышцы ног. Темнокожий гигант определенно прав, отдохнуть нужно обязательно!
– Где жить будем, наследник? – спросил Остах.
Я посмотрел на дом перед нами. Выстроен из пористого желтого песчаника, как и многое в Атариане. Простой, с односкатной черепичной кровлей. Три отдельных входа, каждый из которых огорожен и разграничен высокой сплошной стеной вечнозеленого кустарника. У входной двери один оконный проем слева и два справа. Никакого отличия между тремя жилыми частями единого здания я не увидел.
Мы первые жители – выбирай любой!
– Мне все равно, – пожал плечами я. – Моя охрана – твоя забота, так что решай.
Мои спутники переглянулись, и дядька решительно двинулся к ближайшему входу. Любопытные братья потянулись следом. А я откинулся назад на спинку каталки. Эх, солнышко светит – благодать!.. Все-таки с точки зрения пользователя – удачная получилась модель! Еще бы подушку под зад помягче… Надо бы непременно заглянуть в гости к колеснику, обязательно! Есть у меня пара мыслей, как нам продолжить сотрудничество.
– Эй, мальчик!.. – послышался шепот сзади, едва мои сопровождающие скрылись в дверном проеме.
Нарочно поджидали, не иначе. Я повернул голову. Из высокого раскидистого куста отцветшей сирени выглядывала девчонка моих лет. Или чуть постарше. Темные глазенки, блестящие от предвкушения и азарта. Едва заметные веснушки на загорелом лице. Волосы до плеч, заправленные в хвост. Непослушная прядь выбилась из тесьмы, метя в глаз. Лесная фея привычным жестом откинула локон. Одета в обычный для местных горожан короткий хитон, не скрывающий ободранную коленку.
Я скосил глаза на слуг – те застыли истуканами, слепыми и глухими одновременно. Даже дышать боятся… И чего занервничали так, бедолаги?
– А ты что, совсем не можешь ходить, да? Бедняжка… – протянула она. – Как это тебя угораздило? А тебя как зовут? – зачастила девчонка, не покидая, впрочем, своего убежища.
– И вовсе я не бедняжка! – сам от себя не ожидая, возмутился я. – И все я умею! – запальчиво возразил ей и в доказательство поднялся с кресла.
– Ой! Я про тебя слышала: тебя Тумма лечит, правда? Так это он тебя на ноги поставил? – затараторила собеседница.
– Тумма сказал, я сам себя вылечил, а он только помог, – с гордостью ответил я. – Храбрая кровь прогнала плохую кровь!
– Ну да, Тумма так мог сказать, – кивнула девочка, отчего непослушная прядь тотчас вновь закачалась у нее перед глазами, а ямочки на щеках заиграли. – Так как тебя зовут?
– Олтер, – ответил я, не смея противостоять этим блестящим глазам и милым ямочкам на щеках. Да и вдруг что нового и полезного узнаю?
– А меня Наула. Я тут прячусь… – успела прошептать местная амазонка.
Вдруг раздался отдаленный гомон, затрещали ветки, и Наула затихла, поворачиваясь в сторону шума. Потом она посмотрела мне прямо в глаза и прижала палец к губам. Затем присела, сделала пару шагов назад и исчезла в густом кустарнике. А я остался стоять на месте и крутить головой.
Вскоре на поляну вывалилась целая компания. Все – мальчишки моего возраста. Ну, на первый взгляд – плюс-минус пара лет. Возглавлял их плотный краснощекий парень с рыжеватой кучерявой шевелюрой.
– Эй! – повелительно крикнул он слугам. – Наулу здесь не видали?
Истуканы ожили. Слуги замотали головами и невнятно забормотали себе под нос. Схватив мое кресло, они резво покатили его вперед, подальше от властных малолеток.
– А ты кто такой? – спросил второй рыжеволосый, такой же толстенький и крепко сбитый, как и предводитель. Судя по внешнему виду, брат первого.
Они походили на маленьких кудрявых бычков. Все остальные, шедшие позади, встали за их спинами. И если большая часть мальчишек привычно заняла свое место за плечами рыжих, то четверо пареньков неловко сгрудились наособицу, чуть в стороне. Чем-то эта четверка отличалась от остальных.
– А ты кто такой? – в свою очередь не стал затягивать я. Чего тянуть? И так понятно, к чему все идет.
– О! Смотри-ка ты!.. – удивился первый из рыжих, что постарше. – Он и по-человечески разговаривать умеет! А я-то думал, только на своем быр-тыр-быр может!
Свита за спиной послушно заржала. Весело!
«Да уж, а вот и долгожданная почетная встреча. Ждал торжественный прием?.. – вздохнул я. – И ведь не смолчишь. Мужской коллектив, первое впечатление. Не поймут. И где сейчас братья с Остахом? То как репей прицепятся, а когда нужны…»
– Смеяться над чужим языком глупо. Хотя бы потому, что я знаю два языка. А ты сколько?
Смех приутих, и свита опасливо посмотрела на своих рыжих вожаков. Видимо, я попал в точку – умниками ни один, ни второй не выглядели.
– Я ваш козопасовский язык учить не собираюсь! – набычился старший из братьев и сжал кулаки. Младший повторил его движения. – Ты там с баранами в своих горах по-бараньи, наверное, разговариваешь?
Компания за спиной опять заржала. Все, кроме примеченных мною четверых. И что в них не так?
– С баранами я сейчас разговариваю. Только таких рыжих давно не встречал, – спокойно ответил я. Глотать оскорбления я не собирался.
Свита потрясенно замолчала, не веря своим ушам. Братья, разойдясь, направились ко мне. Я поднял кулаки к вискам и прижал локти к туловищу, встав в стойку. Не к месту зашлась дрожью мышца в левой ноге.
«Только не сейчас!» – взмолился я, и нога послушно перестала дрожать. Хорошо хоть не опорная!
Старший из братьев подбежал первым, замахиваясь из-за плеча, и первым получил короткий прямой в лицо. Удар вышел смазанным, и меня качнуло назад. Этим воспользовался второй нападающий и достал меня по уху. Ох! В голове тут же зазвенело, но я уже сгруппировался и отступил, не дав возможности схватить себя или толкнуть. А отступая, быстренько отоварил и второго братца. И этот удар тоже получился так себе – ни корпус не довернул, ни кулак. Так, ткнул, и все. Удар совсем не поставлен и не отработан. Мозг вроде и посылает сигналы, как действовать, а тело нетренированное и не умеет толком ничего.
«Заниматься, заниматься и еще раз заниматься!» – подумал я, глядя на то, как свора прихлебателей шагнула вперед. Поближе ко мне. Собираются навалиться всем скопом на обидчика своих драгоценных покровителей… Эх, ну что ты будешь делать!? Придется ножичек доставать, а то затопчут, паскудники малолетние…
– Назад! – громко раздалось над ухом.
Я невольно присел и мигом признал голос Остаха. И горазд же наставник поорать! Как на тренировке, когда мы с братом забудемся в поединке… За шумом схватки я и не расслышал, как он подошел. Но это и неудивительно – в голове до сих пор звенело от пропущенного удара, а ухо горело. Хорошо приложился мелкий рыжий уродец!
– Я тебя велю выпороть на конюшне, козопас! – крикнул старший из братьев, прижимая руку к лицу. Под левым глазом у него наливался красным будущий фингал, грозящий вскоре расцвести ярким цветом.
Знай наших!
– Ты как был дураком, так и остался, Гвинд! – раздался вдруг девичий голос. Моя собеседница торжествовала. – Перед тобой, дубина, – гость моего отца, Олтер, сын Рокона, наследник дана Дорчариан!
Я повернулся и увидел девчонку, которая показалась из своего потайного убежища. Ее обвиняющий указательный палец уставился на братьев. Я прижал руки к груди и с признательностью ей поклонился. В свите насмешливо фыркнули. Лесная фея с удивлением и интересом оглядела меня с ног до головы, словно впервые увидев.
Остах, уперев руки в бока, покачивался с пятки на носок. Его внешний вид не обещал ничего доброго. Причем не моим противникам, а мне. Пальцем он, как Наула, в меня не тыкал, но смотрел этак… со значением. Йолташ и Барат, выскочив вслед за учителем из дома, стояли на крыльце, растерянные. А что им прикажешь делать? Не бросаться же в детскую свару!
Переведя в очередной раз взгляд с меня на противников, Остах громко произнес на дорча:
– Драка! В первый же день! Даже вещи не успели перенести! – Он повернулся, махнув рукой. – Идем в дом, наследничек!
Суровый тон меня не обманул. Я успел увидеть мелькнувшее в глазах дядьки веселье и радость, тщательно им скрываемые. Или все-таки показалось?
Где-то в горах рядом с Ойдеттой
Хоар
На душе у Хоара было тревожно. Он ехал верхом, пустив шагом умного коня рядом с поскрипывающей повозкой, щурился на солнце и думал. Щуриться на солнце и пребывать в размышлениях было обычном делом для Хоара после свершившегося Суда.
После завершения тяжбы и непременного пира Хранителя со спутниками вновь ожидала дорога. Так было всегда. Обычно Хродвиг с Хоаром ехали молча, думая каждый о своем, – старик в повозке, а Хоар в седле. Этой негласной традиции было много лет. Но сегодня все выходило иначе, хоть и выглядело как обычно.
Когда старик рухнул в злосчастный овраг, Хоар перепугался. Решил, что свершилось. Думал – пришел конец главе Хранителей. Вроде бы не раз и не два они обсуждали, что нужно делать, если Хранитель не проснется. Обычно старик сам и заводил такие разговоры. И Хоару казалось – он был готов. Но после падения в овраг Хродвиг своими словами все переиначил. Произнесенное им все переворачивало вверх дном: прежние договоренности, прежние планы, прежние мечты.
«Сбереги мальчишку, Хоар! Горы трещат. Сбереги… Сбереги наследника… О том не думай… Об имперском не думай…»
Хорошо, что хрипел старик бессвязно. Хорошо, что его никто не расслышал. Разве что мальчишка. Но он не понял и не поймет. О том, что старик сказал после, Хоар запретил себе даже думать. Хватит с него и того, что горы трещат…
Хоар поднял глаза к небу и посмотрел вдаль. За плечами белоснежных пиков на фоне неба клубился черный дым. Хоар не помнил, когда это началось, но вдруг, после очередного поворота дороги, он увидел эту зловещую тучу, и на душе стало муторно. Зря старик завел речь про Черную Смерть! Неужели зловредная Йотль подслушала Хранителя? Хоар вновь вспомнил рассказы старика про чуму и сожженный Декурион и тяжело вздохнул.
Все должно быть по-другому! И Хродвиг – пошли ему сил Мать Предков! – пришел в себя, и пастухи нашлись… Сейчас они с Хранителем возвращались прежней дорогой в Ойдетту, где их обязательно ждал пир. Толстяк староста все-таки вернулся на поляну и, увидев односельчан, даже принялся командовать, пока не попался под горячую руку Хранителя. Хродвиг мигом укоротил его, отправив домой за телегами для раненых. Даже те из пропавших, кто не был ранен, так ослабели, что не одолели бы путь домой. Так что скоро к Гремучей поляне, – так местные прозвали потаенное место, поднимется караван. Как бы половина села ни прибежала с родней да домочадцами – встречать кормильцев, которых и не чаяли уже увидеть живыми.
Впрочем, это Хоара не касается. Дело закончено. Суд свершился. Почти. Старик явно что-то задумал по поводу этого имперского чудака, Аскода Гворфа. Задумал, но молчит. Молчание Хродвига – это родное… Все, как обычно… Велел инженеру выбрать лучшее из своих водяных колес, снять его и уложить в арбу. Лишний день провозились, пока все сладили. Ученый вдобавок пристроил и глиняные ульи на повозку. И сам на козлы сел, потому как боялся доверить своих «драгоценных подружек» постороннему. Как будто кто-то другой в здравом уме сел бы к этим пчелам! Они же злющие!
Хоар оглянулся. Аскод отпустил вожжи – мул размеренно передвигал ноги – и наигрывал простенькую мелодию на своей свирели. Вот у кого все хорошо и кого ничего не беспокоит! Удивительный человек! За спиной ученого странной грудой возвышались водяное колесо и детали механизмов к нему. Замыкали дорогу Второй и Пятый. Эти не дремали – встретились глазами с Хоаром и слегка поклонились. «Все тихо, все спокойно». Парням Хоар доверял, недаром столько палок обломал в свое время об их хребты. Но Хродвиг… Что же у старика на уме?
Колесо повозки тихонько скрипнуло и перевалилось через ухаб. Немой недовольно закряхтел. В голове всплыл безобидный детский стишок, который так любили кричать детишки всех горских сел вслед Главе Хранителей:
Скрип-скрип!
Дом на колесах скрипит,
Слышишь?
Хоар подъехал чуть ближе и взглянул в открытое окно повозки. Старик о чем-то тихо говорил. Наследник уставился в открытое окно невидящим взглядом и завороженно внимал Хранителю, покусывая нижнюю губу. Деревенский дурачок опять забился в угол повозки.
Скрип-скрип!
Правосудие не за горами!
Столько дорог, столько селений и деревушек, одиноких хуторов и пещер; столько споров, дрязг, обвинений, поединков… Уже не единожды Хоар сам подхватывал и вел дела Хранителя. Старик сам научил его, молчаливо поддерживая, пристукивая посохом в нужный момент. За годы, что Хоар провел подле Хродвига, он научился думать и судить как Хранитель.
Когда кто-либо призывал Суд Хранителей, а Хродвиг начинал дело – Хоар уже понимал, как и куда повернуть нить разговора, кого спросить, о чем умолчать. За годы жизни бок о бок со старейшим жителем гор он узнал о родословных даипов, о хитросплетениях горских интриг, о тяжбах между соседями, тянущихся поколениями. Узнал тайны рождений и смертей, узнал много того, чего знать не стоило – слишком опасно. Уж в чем в чем, а в тайнах и крови Хоар теперь разбирался отлично.
Хоар еще раз посмотрел на мальчика. Ули открыто встретил его взгляд и улыбнулся.
«Слишком он маленький для этих гор. Слишком маленький для этих гор и камней, для холода, ветра и слез. Для этих тайн и крови».
Ултер что-то увидел в глазах Хоара, отвернулся и насупился.
«Впрочем, кровь данов – не тайна ли сама по себе? Сколько может весить эта тайна, раз маленький мальчик так просто и незаметно несет ее? Может, и я справлюсь?»
Хоар вновь против воли подумал о запретном – и оттолкнул от себя опасную мысль прочь, как можно дальше. Он подъехал еще ближе к повозке и вслушался в слова Хродвига.
– …откуда пришла эта девушка, никто не помнил. Но красоты она была удивительной! Никто от нее глаз не мог отвести. Молодые люди бились за право обладать ею, мужья отказывались от жен, мечтая ввести ее в семью. Уже погибло немало славных воинов, а решить, кто же будет обладать красавицей, не могли. А та только куталась в свой яркий платок и смеялась. Как серебряный колокольчик звенел. И ни одного слова никто от нее не услышал! Но горцу от красавицы ведь не слова нужны, верно? – заухал Хродвиг, довольный своей шуткой, и закашлялся.
