Адюльтер. История одной измены

Щемит сердце от тягостных воспоминаний. Думал, выкину из головы. Не прикасаясь год к тому, что так привлекло. В итоге, не удержавшись, распечатав долгожданный подарок, случайно попавшийся на глаза и выставленный всем на обозрение… Единственная пришедшая мысль —"Забрать своё. Срочно". Окольцевать в надежде, что это усмирит её. Не дотянул. Не удержал. Забыл, с кем связался? Фыркаю, притушивая очередную сигарету в хрустальной пепельнице, уже не вмещающей в себе белую гору. Забыл… Так почему так уверен, что всё получится сейчас?

Выхожу в студию, останавливаясь на пороге. Заметив маленький калачик, свернутый посредине шикарной кровати. Вот и причина, взрывающей пространство тишины. Как и обещала – не ушла. Стараясь не будить, ложусь рядом, проводя рукой по золотым волосам. Вдыхая запах, надрывающий сердце. Прижимаюсь ближе, обвиваю телом, закрывая собой от всего и вся. Только бы не разбудить, не нарушить это спокойствие нескончаемой дрожью, до сих пор дребезжащей внутри.

Мирное сопение, мягкая полуулыбка на губах, будто не было ничего "до". Расслабленные веки и скованная, зажатая поза. Обхваченные руками колени, прижатые к груди. Словно пытающаяся спрятаться, стать незаметной. Обрести защиту. Закрываю руками, согревая теплом. Только бы не открыла глаза. Не разбила драгоценный момент надобностью говорить. Усмиряю дыхание, замедляя сердечный ритм. Мысли, кружащие в воздухе, практически затихают. Тишина перестает быть безликой, давящей. Понемногу успокаивает, утопая в легком свечении уличных фонарей. Слишком длинная ночь, не похожая на все предыдущие. Нескончаемая. Мучительная. Тяготящая, не дающая права зародиться новому дню. Перекрыть боль ярким рассветом, дарующая ещё немного времени на то, чтоб уместить в памяти большее. Разбавить кроткой нежностью безысходную тоску, безмолвную грусть… Завершить очередной жизненный виток, оставив его вместе с гнетущим сожалением за невозможностью повернуть всё вспять здесь, за порогом этого номера.

Сковываю руками, до боли зажмуривая глаза. Ей проще, она выпускает эмоции со слезами, а мои лишь сворачиваются плотным комом где-то внутри… Целую в затылок. Заботливо. Отпуская. И оставив себе лишь небольшой шанс. Впервые в жизни не сумев просчитать, что ждёт впереди.

Вздрагивает, слегка расправляя ноги. Утыкается в грудь, обвивая руками, заставляя чаще дышать. Не отталкиваю, импульсивно к себе привлекая, зарываясь носом в её волосах.

– Я тебя люблю, – шепчет с легкой улыбкой, скользящей в словах.

Выдыхаю, закрывая глаза.

– Я тебя больше, – скрепляю вокруг неё руки плотным замком. К чему лгать? Пусть не поймёт сейчас. Возможно позже переосмыслив. Если решит остаться… А нет… Наверное, лучше не думать об этом. Всё после. Главное самому не сорваться… Обнимаю крепче, на миг успокаиваясь, безмятежно проваливаясь в сон.

Сложнее всего не сделать шаг назад. Сосредоточиться, четко ступая к намеченной цели. Держа в кармане фотографию, буквально прожигающую в ткани дыру. Зачем она её сохранила? Как напоминание? Узнать автора мог бы и дилетант, отсканировав и добавив в гугл поиск. Убедившись, что она выложена в сети… Тяготил и давил лишь один вопрос: "А теперь признается ли?"

– Ты ведь и сам в курсе, где она висит? – выдает с порога, хлопком припечатывая фото ладонью к поверхности стола. Даже не удостаиваю вниманием яркий снимок, прекрасно понимая, о чём разговор. Отчего он меня так подбешивает? Чувствую конкурента? Бред. Даже не вижу самца. Ноющее чувство собственности? Ревность, что она с ним всегда более откровенна? А со мной? Практически никогда… Друзья… М и Ж? Что за блажь? Один особо не делает тайны из того, что хочет другого, а тот наивно закрывает на это глаза.

– Во первых: правила хорошего тона гласят, что следовало хотя бы постучаться, – откровенно фыркаю глядя в разъяренные глаза. Что ж она сказала ему? Взбесила не слабо… – Во вторых… Дим, просто удали его. Или ты хочешь, чтобы я выполнил эту работу за тебя?

– Её фотографий уйма в сети. Проверишь, кто выложил каждую? Уберёшь с пути любого, кто посмотрит ей в след?

– Почему бы и нет?– усмехаюсь, спокойно закуривая.

– Приготовься расстреливать очередь, – уходит повеселев. Тормозит, окидывая неодобрительным взглядом, услышав мои слова:

– Попробуешь занять в ней место – уберу и тебя, – выдаю лучший оскал, скрывая его струей белого дыма.

Невыносимо держать в руках бумаги на развод, не дрогнув. Пребывая в желании их разорвать. Стоять рядом и не иметь возможности успокоить. Зная, что нельзя влиять на выбор. Она должна его сделать сама… А после, сорваться и поцеловать. Мучительно наслаждаясь. Оправдывая себя тем, что это в последний раз. Крайний… Стерпеть слова, бьющие словно пощечина: "Выходит сразу всё решил? Зачем тогда мучить меня?" Наивно полагающая, что это односторонняя игра… Едва не примчаться, забросив все дела, услышав о пожарной сирене в рассказе секретаря… И последующем её звонке, сдерживая откровенный смех, вызванный, её забавно – жалостливым:

– Я их случайно… сожгла… Привезёшь другие?

Сжать бы в объятиях, пожурив для приличия за провинность, да только ведь… Чёрт! Это даже не дело принципа. Важно лишь осознание. А она не дошла.

Два месяца, обещанные себе. Проще сказать…

Собрать вещи, уехать в Питер. Подальше от тех, кто имеет право высказываться. "Повлиять на тебя". Сколько советчиков сразу! Твою ж мать! И каждый сочувствует, вызывает на откровенность… Молча киваю, решая извечный вопрос, – "быть или не быть", послать их сейчас или чуть подождать?

Останавливаюсь в гостинице, по тем же причинам, съехав от брата через два дня. Периодически навещая его, не торопясь с разговорами. Решая не уезжать из города практически до развода… И оказываюсь в Москве уже через три дня. Имея в кармане билет на самолет в столицу, лишь через неделю. Беру машину у младшего. Покататься по ночному Питеру. Бездумно ища, чем себя занять. Отвлечься. Вглядываясь в мелькающие на улицах вывески бильярдных залов, караоке клубов, спорт – баров. "Странным" образом выехав к М11. Втопив газ в пол и наконец-таки, выдохнув, за все эти дни, двигаясь по маршруту Питер – Москва.

Первая ночь в дороге. Снежная. Ветреная. Дымящийся кофе на подставке, оставляющий легкий запотевший отпечаток посередине стекла.

Восемь утра. Улыбаюсь, сквозь тонированные окна. Провожая взглядом дочь, выбегающую из машины в сторону сада. Приоткрыв окно, выдыхаю дым, словно так разрывающее нас расстояние становится меньше. Задерживаю руку на руле, увидев её. Осекая себя на желании просигналить. Привлечь мимолетный взгляд… Улыбаюсь вместе с ней, глядя на копошащегося в снегу ребенка. Кидающую в её сторону маленькие липкие комки. Не долетают, а она всё – равно уворачивается, хмуря носик, что-то весело говоря. Поднимаю уголки губ ещё выше. И пусть на расстоянии, но вроде бы рядом. Всегда.

Пятиминутная пауза. Собираюсь уехать, застопорив руку на рычаге переключения передач. Встретив её опустошенный взгляд на выходе из корпуса. Задержавшийся на мгновение на моей машине. Едва ли не пробирающий холодком по спине. В миг изменившаяся. Отрешенная. Серьезная. Словно чужая… Провожаю до работы, крепко сжимая кулаки на руле. Не способный расслабится. Уезжаю подальше. Словно расстояние способно притуплять боль. Облегчить ночи без сна и не тянуть со страшной силой назад. К тем сладким воспоминаниям, потерянным навсегда.

Передаю ключи после полудня, встретив серьезный взгляд карих глаз. Без лишних уточнений садиться в машину. Расплывается мальчишеской улыбкой при взгляде на панель. Дерзкой. Подначивающей. Резко контрастирующей со статусным обликом известного юриста, привычным окружающим. Проводит рукой по голове, взъерошивая темный ёжик густых волос. Будто не решаясь, сомневаясь, да так и не удержавшись от подкола. Ехидно сообщая:

– За полный бак, конечно, спасибо. Вот только скидывая километраж, не забывай, что крутится и шкала пробега. Не удержался?

– Отдавал бумаги, – без тени эмоций, которых он ожидал, устало сообщаю в ответ.

– Надеюсь, ей понравятся условия, что я прописал. А вообще, – озорно протягивает, заводя мотор, – в следующий раз передавай от меня привет. И колодки поменять, должна мне, от твоих разъездов, быть хоть какая-то польза.

Самолёт в Москву. Официально. Без скрытого ночного набега. Напряженно смотрю в окно, проезжая знакомые места. И нет желания сейчас остаться. Затянуть пытку петлей на шее… Прокрутить бы время вперёд, скоротав в минуты эту неделю! Переступить порог зала заседания. Подписать бумаги. Тихо. Без крика и шума. Перелистнуть страницу так нелепо закончившегося брака. Оставить в памяти лучшее. Похоронив под печатью о разводе, всё плохое. Раз и навсегда. Дать время остыть эмоциям. Кому больше? Ей или себе? Какая разница. Судьбу нельзя вершить сгоряча. Только холодный ум. Остывшее от горечи сердце. И вновь серьезный просчет… Или попытка оправдания перед собой? В любом идеальном плане бывают прорехи. Невозможно исключить главный действующий фактор – непредсказуемость реакций, эмоций. Ответные чувства, которые они вызовут у тебя.

Поздний вечер, а я только освободился. Решил завести ей бумаги. Кляня сам себя по дороге, "Почему не перед вылетом?" Придумывая тысячи объяснений этому действию, от "не будет давить груз невыполненного дела", до "можно будет никуда не торопиться с утра"… А ведь причина намного банальнее. Хоть и признать её в разы сложнее. Принять и осмыслить единственную вещь… Смириться с ней. Я слишком соскучился. Её глаза и губы. Так сложно не прикоснуться. Запах, будоражащий рецепторы. Сбившееся в миг дыхание. Таящая словно снег на руках. Льнущая к ладоням в поиске ласки. Очередной импульсивный поступок. Импровизация. Нелогичность. Как бы я не предупреждал, что будет лишь хуже. Всем. Вдвойне. И без того тяготящее ощущение рядом с ней. Вдобавок к вырвавшемуся наружу желанию, болезненно сковывающему разум. Заставляющее просто прожить этот миг, не думая… Её дрожащее:

– Не уходи… Не добивай меня…

Горячие губы, покрасневшие от покусываний… Чёрт! Находящиеся так близко. В ничтожных сантиметрах от лица и глубокой пропасти, борьбы с самим собой… За неё. За возможность начать всё с нуля. Один вдох на двоих. Словно срывающий тормоза. Сминая её губы своими. До мурашек, проскальзывающих по телу от легких прикосновений несмелых пальцев, расстегивающих одежду. Опущенного взгляда, затаившего в глубине себя легкую улыбку. Последняя попытка добровольно не вручить ей контроль над сложившейся ситуацией. Остаться с трезвым умом. Истосковавшись по ней… как никогда.

– Ты отпустишь меня. Потому что иначе нельзя…

Ведь это правда. И пусть совсем непонятная. Нельзя тащить за собой прошлое. Непосильный груз для обоих. Тянущий вниз. Только новое. Чистое. Без тени лжи. И с нуля.

– Хорошо, – выдыхаемое буквально в два звука. Бросающее вызов и принимающее повинность. Заводящее с полуоборота. Куда больше? Очередное отступление от правил. Разве они не созданы, чтобы их нарушать? И непонятно кто уже кому подчиняется. Накренившийся статус кво. Сместивший ориентиры. Только сминая её в руках, ловя губами стоны, вырывающиеся из горла, неразбавленные наигранной пошлостью, нежно и грубо проникая в неё, чувствуя на себе её руки, душащие в объятиях, сжимающиеся на пике разрядки мышцы вокруг меня, витает лишь одна заплутавшая в сознании мысль… " Моя".

Неделя в работе и вновь возвращение. Один час и Москва. Аэропорт. Брат, провожающий до стойки регистрации. Утыкающийся взглядом в пол. Странно представить в другой ситуации его человеком влиятельным и, легко находящим любые слова. Вытягивает своим поведением легкую улыбку. Наигранно ударяю в плечо, удостаиваясь поднятия взгляда, глаза в глаза.

– Говори, что хотел и я пойду.

– Ты хорошо подумал?– слегка скривившись, словно видит перед глазами до жути неприятные вещи, презрительным тоном растягивает слова.

– Это все вопросы?– уточняю спокойно. Кивает, хмурясь, получая в ответ короткое:

– Да.

– Пожалеешь, – кидает сухо.

Уже… Разворачиваюсь, усмехаясь про себя. Что не отмотать всё назад. В какой-то момент не изменить поведение. Это было бы проще. Сделать что-то тогда… Хорошо думать "задним" умом. Бить себя в грудь с фразой – "Я бы всё изменил!" Безусловно… Не оказался бы в полном дерьме, самолично топя в нём себя. Только прошлое уже прошло. Секунду назад. И что есть в руках? Незримая возможность раскрутить колесо фортуны, попытавшись изменить настоящее. В силу опыта, полученного на промахах. Осознания тех ошибок, которые делать нельзя. Сохранения свободы и права выбора. Собственного права…

Мягкая посадка и снежная Москва за окном. Три часа до слушания. Не растрачивая время зря – гоню туда. Адвокат, встречающий одобрительным взглядом. Подобием улыбки. Ни слова по делу. Более часа разговариваем о погоде, детях. Всё чаще поглядывая на часы. Периодически сжимая кулаки. Словно опомнившись – восстанавливая задержанное дыхание. Сдерживая нервное напряжение, сковывающее всё тело.

Входит в зал, по привычке закусывая свои губы, оглядываясь не смело. Отводит взгляд, заметив меня. Наблюдаю с тоской. Напротив друг друга. Разделенные гладью стола. Два метра. Протяни руку, соединив пальцы. Теребящие уголки документов пальцы. Словно и не замечает этого действа. Успокой застывший в одной точке взгляд. Обними… Выдыхаю, встречаясь глазами. Не выдерживая, сжимаю челюсти, едва не до скрипа, опуская взгляд. Вопрос судьи, выводящий из собственных мыслей. Так надо… Не затягивая сквозь зубы процеживаю:

– Да.

Повторяет эхом. Принося многогранное чувство. Удивление. Восхищение. Облегчение в какой-то мере. Грусть от утраты. Напрягая, осознанием и принятием ситуации. Пульсацией неприемлемого разумом слова "свобода".

Кто-то ждёт её с замиранием сердца. А кто-то может сдохнуть, в один момент её обретя.

Подписание документов. Слегка скривившись, особо не глядя куда попадает ручка. Легкое похлопывание по спине адвоката. Выход. Пора просто уйти. Десять шагов до лестницы. Усмехаюсь, прикрывая глаза. Поворачиваюсь назад, вглядываясь в эти потерянные глаза, опущенные в пол, незамечающие ничего вокруг. Едва не врезается. Ощетинившись, ершится в ответ на моё поздравление. Умиляюсь, понимая, на сколько мне будет её не хватать. Зажимаю подбородок, поднимая к себе глаза. Упиваясь этим запахом. Ощущением близости. Бешено стучащим сердцем, заглушающим посторонний звук. Прикрывая глаза в сладости момента.

– Я люблю тебя сейчас больше, чем когда-то…

И ведь не так важно всё, что было "до". Размыкая языком её губы. Не сдерживаясь. В последний раз, целуя их и лаская. Даря свободу. Что можно попросить взамен неё? Оставить себе сувениром на память? Прощальный поцелуй. Короткий миг воспоминаний. Даря свободу… и, кажется, в тот миг, вместе с замершим сердцем, отбирая её у себя.

– Я уезжаю на два месяца…

Единственно верное. Хотелось бы верить, что эта пытка не продлиться бессрочно. Испытательный срок для обоих. Ради принятия единственного решения. Ответственно. Не импульсивно, следуя привычке. Без пошлых клятв в вечности. Что она из себя представляет? Всего лишь момент, переход от "нет" к "да".

Что такое счастье?

Эфемерное состояние? Притупление бдительности? Кто б дал ответ. К чёрту всезнающий гугл. Для каждого интерпретация банального слова индивидуальна. Отчасти это возможность чувствовать, жить, не заключая сознание в определенные рамки. Разрешить испытать себе многогранность момента, не пытаясь его контролировать. Осознавая невозможность этого действа. Приняв это и найдя в нём смирение. Не пытаясь бороться с безвластием, к которому совсем не привык. Отпустить мысли, не просчитывая наперёд ситуацию, в которой, словно в уравнении, возникает слишком много переменных. Наслаждаться моментом? Проще сказать… Челюсти непроизвольно сжимаются до осязаемого скрежета при одной мысли, что от тебя ничего не зависит. Выбор – понятие субъективное, определяемое слишком большим количеством мелких случайностей и натиском обстоятельств. Сознательность в нём – порой та же Химера. Женщина с лукавой улыбкой и сладкими речами, подталкивающая к исполнению скрытых в глубине души желаний. Стоявших ранее под запретом и открытых ныне ключом с ярлычком "свобода", висящем на привлекающем взгляд брелоке.

Странное слово, кричащее о своей безнаказанности. Желанное и отвергаемое одновременно. Свобода… Манящая ассоциациями… Испей меня до дна. Узнай запретный вкус или, испугавшись новых возможностей, уберись подальше, продолжая грезить ночами об упущенном и неповторимом моменте.

Наши действия – критерий собственного бесстрашия. Кто-то сильнее и способен воротить горы, другой же вечно стоит поодаль от них, на протяжении жизни лишь задрав голову вверх, ежедневно вздыхает и убеждает себя в том, что однажды, собравшись с силами, он покорит вершины. Каждый раз откладывая этот миг на потом. Момент, который так и не наступит, в связи с потерей интереса к данному действу. Оставив лишь шлейф разочарования и горький осадок в душе.

Запретный плод сладок, если способен на него покуситься… Позволив себе однажды узнать новый вкус, не сорвёшься ли вновь, оставшись наедине со своим вожделением? Осознаешь ли в тот момент совершенные ошибки? Даже если работа над ними прошла успешно… Справишься ли с соблазном? Неоднозначный вопрос, не так ли? Ответ прост, если рассуждать логически. А воплоти теорию в практику, соединив с потоком чувств – результат превзойдёт самый смелый прогноз. Исковеркает положительную динамику. Поставит в тупик вычислителя. Чувства нельзя просчитать. Как ни старайся. Бейся над результатом. Ломай голову над сотней возможностей интерпретации жестов и слов… А один её двусмысленный взгляд в клочья рвёт самую прочную логическую цепочку. Неловкий шаг – и всё рушится… Позволю ли я совершить его вновь или выступлю сторонним наблюдателем? Очередная дилемма… Хотелось бы занять именно вторую позицию. "Не навредить!"– как бы бессмысленно это ни звучало при взгляде со стороны…

Не намереваясь пребывать в городе в ближайшие дни, и, тщетно пытаясь сохранить остатки выдержки, спокойствия и самообладания, в один из приездов в офис услышал буквально вскользь сказанное в одном из обыденных разговоров с навязчивым программистом:

– Тебя же не будет в городе на выходных?

Напрягающая фраза заставила собраться. Вмиг настроить внутренние ресурсы на максимум, просчитывая варианты, словно против тебя затевается вражеская кампания. Хотя, почему словно? В разговоре с ним в последнее время зашкаливает антипатия, грозящая вылиться в мордобой при худшем стечении обстоятельств. Будто нам есть что делить. Усмехаюсь чужой наивности, едва касаясь взглядом ярких флаеров, лежащих в самом центре ничем не примечательного офисного стола. Открытие нового сезона. Притягательные надписи скачущим шрифтом, обещающие присутствие именитых диджеев, для сопровождения яркого шоу. Поджимаю губы, находя в этом полное соответствие характеру и стилю жизни его владельца. И разнящееся с её… Или я уже ошибаюсь?

Перевожу пренебрежительный взгляд на своего оппонента, в очередной раз, пытаясь понять, какого чёрта держу его в команде? Сглатывая скользящее в диалогах панибратство и особо не пытаясь хамить в ответ… Не желая опускаться до уровня этого юнца? Или на глазах у всех портить свою безупречную репутацию? А ведь пора бы выплеснуть пар и слегка её подмочить. Слишком безукоризненным предстаю, да идеальным. Самому тошно. Годами наработанное чистое имя, очернить которое можно в одно мгновение. Стоит он того? Если только развлечения ради…

– С чего такой интерес к моему местонахождению? – парирую сухо, пытаясь скрыть подступающую ярость и неприязнь. Беру в руки флаеры, беглым взглядом сканируя дату и место. Бросая безвкусно:

– Интересное название клуба. Впервые о таком слышу.

– Обязательно посети. Только не в ближайшие дни, – продолжает с мальчишеской напыщенностью, словно я без спроса вторгаюсь на его территорию. – Дай ей возможность хоть немного расслабиться. Да и вообще, не пора ли полностью отпустить? Перестать навязывать своё мнение и решать всё за неё?

– Не понимаю, о чём ты, – заявляю, открыто смотря в глаза. Чувствуя своё превосходство? Отчасти. Скорее исчерпав разговор и насытившись нужными сведениями. – Она имеет полную свободу. Дом, в котором сама не желает жить. Ежемесячные отчисления, которыми также не пользуется.

– А не задумывался почему? – нагло перебивает, пытаясь перетянуть преимущество на себя.

– Поделись, раз обмолвился, – спокойно улыбаюсь в ответ. Другого бы такой расклад насторожил. А он, лишь подобравшись, становится более раскрепощенным. Словно отыгрываясь за долгие годы или таким образом, защищая её? Выбрав орудием нападение? Странный парень… Отчего я раньше его не уволил? Повод найти было бы просто. Сейчас этот жест будет расценен приступом обострения уязвленного самолюбия…

– Ты ведь и это решил за неё. Впрочем, как и всё, что вас связывало. Разве я не прав? Был ли у неё выбор когда-то? Чем заниматься, куда ходить, где отдыхать? Да в каком стиле одеваться – навязывал ты!

– Я прям всемогущ, – усмехаюсь устало, заканчивая разговор. И не имеет смысла, что оппонент готов распалить его вновь. – Жаль, что на выбор её друзей я не смог повлиять. Жить было бы проще.

Передергивается, едва не сжимая кулаки, не сдерживая мышечный спазм, искривляющий лицо… Тем самым лишь шире растягивая мою улыбку. Всё та же детская импульсивность, утомляющая и порядком наскучившая.

– Тебя бесит то, что со мной она настоящая, – бросает, обретая бесстрашие. Словно котёнок, исчерпавший лимит в восемь жизней и желающий расстаться с последней. – Искренняя, – продолжает ершиться. – Ей не надо соответствовать и притворяться.

– Не то слово, – усмехаюсь, кивая. – Только в отличие от тебя, я знаю, чего она хочет, и в этой ситуации ещё вопрос, кто кому навязывает правила игры, – неожиданно для себя повеселев, выхожу, бросая напоследок, – даже если ты её напоишь этим вечером, она скорее поддастся соблазну с первым встречным, чем поступится дружбой. Прими как данное: для неё это святое.Непоколебимое. Единственный нерушимый принцип, сросшийся с сознанием. Как бы ты ни пытался подступиться ближе. Без шансов!

Питер. Каждый приезд в этот город заставляет сердце стучать иначе. Сначала мысли наполняются определенной уверенностью и буквально знанием того, что следует делать дальше, как быть. Потом эта уверенность гаснет, растворяясь в тоске, наполняющей неуютную съемную квартиру. Со вкусом обставленную и имеющую отличное месторасположение. Красивейший вид на Неву, открывающийся с балкона. Манящие огнями набережные и вовсе действуют на сознание угнетающе, порождая новый приступ неудовлетворенности жизнью и одиночества, проявляющегося в толпе. Такими темпами легко заработать социофобию, оградиться от всех или спиться, топя тоску в алкоголе. Всегда считал себя сильнее любых обстоятельств… Ошибался? Переоценивал возможности? Или просто выдохся в свете последних событий?

Звонок в дверь разрубает на части повисшую в комнате тишину. Секунд десять беспрерывной трели вынуждают перебороть неприязнь, приостановить бессмысленные размышления и, покинув обтекаемое кресло, двинуться к двери, по пути включая в квартире свет, в котором долгие часы до этого не было никакой необходимости. В темноте мыслям не мешают преграды, не возникают препятствия, а главное – остаётся иллюзия того, что ты находишься в нужном месте. Мгла скрывает очертания чужого убранства…

Бреду к двери, чертыхаясь. Наверняка, кто-то дал не тот номер квартиры курьеру при заказе пиццы или китайской еды на вынос из ресторана, расположенного в пешей доступности. Другого варианта не представляется, в столь поздний час глупо ждать незваных гостей. Открываю дверь, про себя злясь на хозяев квартиры за непредусмотрительность. Неужели трудно было оснастить дверь глазком? Это избавило бы меня от очередного испорченного вечера, тягостного разговора "по душам" и сохранило бы в целости остатки энергоресурсов.

– Только не говори, что я отвлек тебя от важных дел. Ни за что не поверю! – с вызовом и добродушной улыбкой младший ставит ногу на порог, тем самым пресекая мысль закрыть дверь, и протягивает вперёд руку, удерживающую на весу темную бутылку "JD". – Поменяй выражение лица на менее кислое. Я уйду отсюда только после того, как она опустеет, приговорив её с тобой… или без тебя. Или, если убедишь меня в том, что я действительно тебя отвлекаю и здесь присутствует дама, – озаряется ещё более широкой улыбкой, явно наслаждаясь ситуацией, – нехватку второго, кстати, неплохо бы компенсировать.

Всё ещё держу руку на двери, едва приоткрыв её. Без энтузиазма смотря в озорные глаза. Отчасти завидуя этому парню. Столько позитива из ничего… И не скажешь, что он за свои тридцать с небольшим, поведал достаточно, буквально прожжён насквозь реалиями жизни. Не сломавшись под гнетом профессии. Сохранив мальчишеский задор и бескрайнее упрямство.

– Пройти позволишь или откупориваем прямо здесь? – давит ухмылкой, затаившейся даже в глазах.