Адюльтер. История одной измены

Паркуюсь возле магазина. Прохожу к своему кабинету под жалобные, порой злорадные взгляды, бросаемые искоса или вскользь. Усмехаюсь про себя. Уже в курсе. Ладно, пусть посудачат. Всех заткнуть нельзя. Окружение проверяется не в те моменты, когда тебе хорошо. А тогда, когда потеряно всё, что имеешь. Влияние. Должность. Деньги. Власть. Для каждого список индивидуален. Вот здесь и всплывает заслуженное отношение. Лицемерие, покрывающее всё вокруг. Кабинет будто пропитан этой склизкой массой, лезущей из общего зала ко мне сквозь дверную щель. Задушить своим натиском. Показать истинное место. Распластать насмешками по полу. Рассказать, что я получила по заслугам. Унизить тем, кто сейчас я… Пустое место без него? Да. Желают поменяться ролями? Пускай попробуют… Я уйду – никому ничего не должна. Слухи. Сплетни. Пересуды. Чёрт! Смешно представить, кем среди знакомых вскоре предстану я. Заткнет ли он их? Или позволит потешаться? Не важно. Я ведь ухожу навсегда.

Снятые маски. Отчасти приятно. За долгие годы ты действительно впервые видишь, кто пушистый кролик, кто подсиживающая тебя змея. Стоит ещё раз сказать ему за это спасибо. Рухнувшее мировоззрение. Расколотое ощущение целостности. Раздробленный мир вокруг и жалкая попытка обрести себя…

Скидываю в коробку все личные вещи. Улыбаюсь ненавистной вазе. А что? Ведь она моя. Пусть останется воспоминанием. В крайнем случае, выкину с балкона. Этого она уж точно не выдержит – падения с одиннадцатого этажа. А я вынесу всё. И смогу. Я ведь смелая? Растянутая улыбка во все тридцать два. Гордая походка. Прощальное дефиле. Главное – на потеху публике не свалиться, дойти до конца. Шаг вперед. Спрятанные взгляды. Полуулыбки… Как же мерзко. И он предлагал мне остаться? Чтобы после наблюдать это всегда? К чёрту всё! А ведь действительно, оно к лучшему! Когда бы ещё увидела, в каком окружении все эти годы была? Кто в итоге остался рядом? Родители, дочка. Друзья? Смутно верится. Все общие явно перекочуют на сторону мужа. Кто пойдёт против? Димка. Кристина сдержит нейтралитет. Или, в конце концов, уйдёт и она.

Нестабильность – самое гадкое ощущение. Должна чему-то научить? Когда не знаешь, где споткнешься, когда? Не прятаться от проблем… Отблеск в зеркале, отражающий плещущееся в глазах безумство… Достаю телефон, совершая последний шаг над краем пропасти. Набирая знакомые цифры и печатая лишь одну фразу: "Я боюсь научиться жить без тебя." Открытый стальной корпус, переломанная надвое сим-карта, выброшенная в открытое окно. Ближайшая точка связи и новый номер, вызывающий легкую гримасу на лице в попытке улыбнуться продавцу. Новая жизнь. Что может быть удивительнее? Маленький шажок… в никуда. Сломленная. Недопонимающая, но решительно настроенная дойти до конца

– Милая, может, хватит себя истязать? – ласково уточняет мама, смотря словно внутрь меня.

– Не понимаю, о чём ты, – отрываюсь от скорого завтрака, спокойно поднимая глаза. – У меня всё отлично, ты же знаешь, – улыбаюсь. Праздно. Размеренно. Ведь это действительно так. – На работе спокойно. Мне даже там нравится. Катюшка отлично устроилась в новом саду. Вы рядом.

"Что еще нужно для счастья?" – презрительно хмыкает разум. Продолжаю расточать улыбку, несмотря на гнетущие мысли.

– Всё как всегда.

– Ты погрязла в своей работе. Хватаешься за любую подработку, ежедневно сбегая туда. Да, там всё красиво. Может быть легче. Только что, кроме неё, сейчас есть в жизни у тебя? Начало февраля… Может, стоит брать всё в свои руки?

Закрываю глаза, выдыхая. Не хочу ругаться. Объяснять всё по-новой. Не хочу оправдываться! Всё поменялось в миг! Не загадываю на будущее. С приходом нового года пообещала изменить себя! Перестала следить за телефоном, ожидая его звонка. Для чего обманываться? Верить, что простит? Спустя время? Уже не могу… Силы иссякли, полтора месяца спустя… На новый год он увозил дочку в Питер. Примерно спрашивал разрешения… Мне повезло: работала в ночь, отмечая праздник с коллективом таких же счастливцев, как и я. Отпустила, передав согласие через маму. Не пересекаясь, не разговаривая, без лишних вопросов… Словно это вовсе и не я. Отрешенная. Пустая. Вычеркнувшая из памяти все пустые надежды. Начавшая жизнь с нуля. К чему сейчас вспоминать былое? Всё растаяло там, в небольшом зале суда… Его встречи с ребенком в течение этого времени проходят без меня. Не зовёт… Так к чему же быть лишней? Тщетно пытаюсь перечеркнуть всё так же… просыпаясь ночами от того, что захлебываюсь слезами. Не запоминая, что снилось… да только колечко снять так и не смогла…

– Не дави на меня, пожалуйста, – улыбаюсь, пытаясь быть убедительной. – Я уже всё для себя взяла.

– Хочешь сказать, что ты счастлива? – наполняет голос оттенками грусти.

Собираюсь с силами, отчётливо провозглашая:

– Да.

Ухожу к порогу, целуя выбежавшую проводить заспанную дочь. У всех выходной. Я работаю. Семь утра…

– Позвони хоть друзьям, вырвись за поставленные тобой же рамки. Не он так… Может, познакомишься с кем-то и не будешь одна.

Кривлюсь на полу фразе, готовая отрицательно замотать головой после осознания её до конца.

– Не хочу. Спасибо, – поджимаю губы. – И я не одна. У меня есть вы, Димка. Мои родные. Моя семья. Кристина вернется… Правда, не скоро, – усмехаюсь. – Мам, ну зачем нам кто-то ещё? Сама подумай. Куда?

Обнимает, прижимая к себе. Поглаживая по волосам. Шепча еле слышно:

– У тебя в глазах стоят слёзы. Ты всё ещё будешь уверять меня, что счастлива?

Закусываю губы, выдерживая паузу, чтоб успокоить дыхание. Всеми силами сдержать дрожь, вибрацией отзывающуюся внутри. Поднимаю глаза, крепко обнимаю, уверяя в обратом.

– Да. Счастлива. Я спешу, – целую в ответ. – Прости меня.

Выпускает из рук, провожая взглядом. Не веря ни одному моему слову… А зря. Я ведь ежедневно убеждаю себя в том, что это правда. И с каждым прожитым днем становится легче в это верить. Шепчешь как мантры… "Всё хорошо. Я не одна"…

– Сними кольцо. Станет легче.

Болезненным уколом пронзает внутри. Прячу руку за спину, точно от врага. Осекаюсь, тихо произнося:

– Сниму, когда надену другое.

– Милая, оно точно красный свет. С твоими оковами к тебе и близко никто не подойдёт.

Поджимаю губы обиженно:

– Подойдёт, если буду нужна.

Запахиваю пальто. Убегаю, стараясь быстрее исчезнуть. Не дожидаясь прихода лифта. Сменив каблуки на удобные полуботинки. Выдыхаю, лишь спрятавшись в выстуженной машине. Заведя двигатель, включив на полную обогрев обледенелого стекла. Вот поэтому я и не стараюсь с кем-то общаться. Держусь слегка отчужденно, не подпуская. Не открывая себя… Сменив номер, перестала общаться со всеми. Хотя и сомневаюсь, что кто-то звонил. Лишь Димка пробил сим-карту по адресу, однажды обрушившись потоком ругательств, что я поступаю по-свински. Не предупредив об увольнении, о смене номера, о возвращении к родителям… и о том, что я на новой работе заживо закапываю себя. Это он тоже как-то узнал. Наверняка, следил за местоположением телефона… Двенадцать часов, частые ночные смены, выездные оформления регистраций свадеб, на которые я уныло взираю, слушая клятвы о вечной любви… Под хмыкающий голос разума, затягивающий свою очередную пластинку:

– Ну да… Ну да… Ну да…

Вечность, оказывается, понятие растяжимое. И сжимаемое в рамках доверия… Чем его меньше, тем короче отрезок, заточенный внутри. Всему приходит конец и жаль, что прошлое не повернуть вспять, а надо лишь навеки отпустить…

Знакомый рингтон, сижу, так и не двинувшись с места. Улыбнувшись экрану, нажимаю "ответ":

– Привет, солнце. Только тебя вспоминала.

– Значит, я, как всегда вовремя, – звенит весельем, зарождая похожее где-то внутри. – Заеду за тобой в десять. Оденься прилично! Такая дата может и не повториться! Нельзя её пропустить!

Хмурюсь, припоминая дату и не находя на сегодняшний день в памяти пометок "не забыть".

– Не понимаю, о чём ты. Просто заходи в гости, – канючу, срываясь на жалобный тон. – Не хочу никуда идти.

– А должна! – взрывается озорным смехом. – Сорок дней с твоего развода. Как не устроить поминки? Так чтоб запомнилось и отпустило сполна!

Хмурюсь, кусая губы и зажмуривая глаза.

– Не хочу, Дим… Давай напьемся дома? В баре напротив? Туда пускают и без дресс-кода! Я после работы буду без сил… Какая гулянка в ночь? Мне вставать в шесть утра!

– Бери выходной. За последние две недели заслужила! – добавляет в голос наигранной строгости. – И без лишних слов. Буду ровно в десять. Платье, прическа, макияж и чулки с тебя.

Ехидно уточняю, растеряв последнюю веру в спасение:

– А последний пункт обязателен, чтобы просто пойти нажраться?

– Конечно, – язвительно фыркает. – Иначе тебя просто не пустят туда.

Полдесятого. Открываю дверь, желая притвориться, что никого нет дома. С измученным видом взираю на друга, расстилающегося при моем появлении широкой улыбкой. Поднимаю глаза, проигрывая в росте, тянусь на мысочках в знак приветствия прикоснуться к щеке. В попытке вымолить помилование и остаться дома. Готовая сама, натянув куртку, в мороз сгонять до ближайшего супермаркета и купить любого алкоголя, только бы никуда этим вечером не идти… Идеально выбритые щеки пахнут ментолом, темно—русые волосы зачесаны назад. Вытертые стильные джинсы, темный узкий свитшот под курткой, подчеркивающий достоинства фигуры… Слишком хорошо подготовился, чтоб позволить мне разрушить надежды на хорошо проведенный вечер. Явно одевался не для домашних посиделок. Желал во всей красе показать себя.

– Только попробуй сказать, что пойдешь в спортивных штанах, – весело произносит, поднимая меня над полом, словно пушинку. – Я и так приехал раньше, чтоб тебя подгонять.

– Хорошо, – навожу небольшой хаос в его прическе. – Только для начала отпусти вниз. И учти, я свалю домой, как только ты отчалишь в след какой-нибудь брюнетке! – весело смеётся, соглашаясь. – Если ты сама захочешь уехать, я отправлю тебя на такси, часа через два. Но сегодня я еду за рыженькой, и только попробуй меня отговорить.

Искренне улыбаюсь:

– Тебя переубедить в чём-то мне не по силам. Стоишь на своём до последнего, уверенный в правильности любого решения, – вздыхаю, выдавая драматическую паузу. – Мне бы этому научиться… Не отступать до конца.

– Иди уже, – подталкивает к спальне, точно зная расположение комнат в родительской квартире. Проведя здесь немало приятных моментов в детстве и юношестве. Уходит здороваться с родителями, заводя веселые разговоры, тиская на руках мою дочку. Искренне. Проживая каждый момент сполна… В первые дни после развода он приехал ко мне, пытаясь так же невзначай вытащить куда-то из дома. Я не пошла. И мы всю ночь просидели в подъезде, будто в квартире кто-то станет подслушивать наши разговоры. Болтали обо всём на свете, как в детстве… Только темы стали серьезнее и печальнее. Я ревела, а он успокаивал присущими только ему озорными нотками в голосе. Улыбающийся, чтобы ни случилось. Уехал домой, уложив меня спать, уставшую физически, но отдохнувшую морально. На рассвете. В шесть тридцать утра. Как ни странно, на мои душевные излияния даже не вышли соседи. Возможно, концерт пришелся по вкусу… А мама с утра в шутку предложила нам сойтись. Он один. Я одна. А вдвоём нам намного лучше. Глупо, конечно, особенно, когда не представляешь никакого другого мужчины рядом с собой, кроме того, кто тебя отпустил. Мучаешься мыслями о нём и истязаешь сознание попавшимися на глаза мелочами… Только вот сейчас, глядя на друга, я искренне завидую его энергии и отдаче… Он действительно счастлив. Он живёт. Получится ли у меня научиться этому искусству? Одной… ради дочери, ради себя. Ухожу в комнату и начинаю перебирать вещи. Ничего подходящего из дома не брала. Офисный дресс-код. Разве для клуба подходит? Когда я в последний раз там была? Молочное платье. Ничего кричащего. Толстые бретели и небольшой вырез. Закрытая спина. Длина чуть выше колена. Усмехаюсь: наряд секретарши. Зато подчеркнута талия и есть намек на пышную грудь. Правда на её месте лишь хороший пуш—ап, но кто станет проверять? Случайные знакомства сейчас явно не для меня. А тот, кого желала бы видеть… Просто желала бы – за тысячу километров от меня… На скорую руку делаю высокую прическу. Подкрашиваю алым губы. Разбавляю образ темными чулками. Всё как просил дорогой друг.

– И секретарша выглядит…

– По бл**ски, – кривится разум. Да и плевать. Переодеваться нет смысла. Настроение специфическое. Не выше нуля. Стираю помаду. Вроде, так лучше. Натягиваю лучшую улыбку и иду собирать комплименты. И пусть только попробует заявить, что в выборе наряда я не права. Классика на грани порочности… Буду ярко выделяться среди размалеванных баб. Димка действительно прав. Пора заканчивать период затворничества. Отмечать развод – так сполна.

– Только не говори, что уже сваливаешь и оставляешь меня тут одну! – сквозь звуки ритмичной музыки, со злым прищуром пытаюсь докричаться до друга.

– Солнце, полчаса! Я заставлю весь твой столик коктейлями!

– Дим, после текилы? Ты издеваешься? Не мог отправить меня и после потащить её домой? Бросаешь посреди зала… – давлю на жалость, видя, как разрывается друг. Чёрт! Рыженькая! Как по заказу… Где там мой джинн, которому надо для исполнения желания что-нибудь потереть? Эх… Зависть плохое чувство… – Ладно. Вали. Полчаса! Минутой больше – и я иду к такси!

– Я тебя обожаю! – одаривает лукавым взглядом, сжимая в объятиях. Выбивая из груди звонкий смех. Уносится вслед своей незнакомке. Или он уже знает её имя? До секса? После? Расстилаюсь в улыбке, я даже не в курсе, какие сейчас тут правила! Будто они есть! Вот, что значит, столько лет быть не свободной… И ведь не зря… От чего только сбереглась… Потираю колечко на безымянном пальце, вновь проваливаясь в тоску. Встаю с места, пытаясь немного расслабиться, вылавливаю официанта, заказываю ещё две рюмки текилы. Откидываюсь в кресле, закрывая глаза и отдаваясь такту пульсирующей в висках музыки.

Благодарю жестом подошедшего парня, сразу оплачивая счёт. Отчего-то вдруг чувствую себя крайне неудобно. Слизываю соль с руки. Опрокидываю одну. Вторую. Заедая всё терпким лаймом. Ерзаю на месте, словно скидывая со спины чей-то взгляд. Покрываюсь мокрой испариной, буквально ощущая физические прикосновения. Холод, пробегающий вдоль позвоночника. Вот он – допинг, бьющий ударной волной в мозг, при скопившейся в организме усталости и отсутствии выходных. Ощущения словно накатила паническая атака или мания преследования. Усмехаюсь, отталкивая мысли, сворачивающие комком желудок. Не проходящий озноб, словно за тобой наблюдают. Медленно отрезвляют взглядом тело, так и не расслабившееся под действием алкоголя. Выслеживают… Среди скопления народа, где я не знаю никого…

– Угнетенное состояние – стабильная реакция после длительного стресса. Прибавь ещё полтора месяца отсутствия секса, – подтрунивает разум. – А вокруг полно влияющих на психику привлекательных парней.

Фыркаю в голос.

– Надо взять что покрепче! Иначе полчаса в таком настроении мне точно не скоротать. Текила не берет! Как ни комично это звучит. Виски! Беспроигрышный вариант.

Беру клатч, привставая с мягких подушек. Направляюсь к барной стойке. Пытаясь протиснуться на возвышение сквозь толпу. Оборачиваюсь, периодически осматриваясь. Ища глазами причину своего нестабильного состояния. Словно предчувствуя что-то плохое. Ноги будто прирастают к месту, не желая идти. Чёрт! Бред какой-то! Перенапряжение. Надо просто добраться до подиума. Там светлее. Практически нет этих раздражающих мельканием огней. Музыка тише, ведь басы направлены на танцпол… Я просто отвыкла от таких мест! Останавливаюсь, не дойдя двух метров, точно вкопанная. Этот взгляд. Темный. Пронзительный. Нервно сглатываю. Бесполезно пытаться что-то произнести. Музыка заглушает частые удары сердца. Отзываясь монотонным гудением в ушах. Колени дрожат. Каблуки подкашиваются… Кусаю губы в попытке прийти в себя. Темный ежик коротких волос. Легкая щетина. Поднятая кверху бровь… Глаза, раздевающие меня одним взмахом ресниц. Платье? Черт! Нет… Первым делом по чулкам он стянул мои трусики. Одним движением скатал шёлк белья по нейлоновым нитям. Чувствую прилив крови к щекам. Стыдно? За свои мысли? Твою ж мать! Нет! За то, что в упор на него смотрю, не в силах оторваться! Словно передо мной на именины стоит огромный шоколадный торт! Облизать бы этот крем с самой верхушечки…! Дотянуться хоть пальчиком, попробовав на вкус. От первой же возникшей мысли увеличивается слюноотделение. Мозг активно рассылает сигналы всем частям тела… Скольжу взглядом по крепкому телу. Свободной позе. Сидит, опираясь спиной на деревянную стойку, на высоком барном стуле, опоясанным снизу стальным кругом. Разведя ноги по его краям. С нажимом опираясь ботинками на металл и, не показывая внешне своего напряжения. Сильные руки оплетают прозрачный бокал с кубиками льда, впитывающими в себя попеременно взрывающие темноту яркие световые лучи. Меняющие оттенок и акцентирующие крепкие мужские пальцы. Закусываю губы сильнее. Я ещё стою, словно вкопанная, а он с дьявольской улыбкой на лице не сводит с меня глаз. Раздевая. Закидывая ноги на плечи… Твою ж мать! Два метра. Опускаю глаза в пол, несмело преодолевая разделяющее пространство. Дохожу до соседнего стула, впиваясь руками в спасительную столешницу, не дающую упасть. Поворачивается в пол—оборота.

– Виски, пожалуйста, – охрипшим голосом, на выдохе пытаюсь достучаться до ухмыляющегося бармена.

Берет в руки бутылку, собираясь налить. Сжимаю карту, упираясь костяшками пальцев в деревянную стойку, чтобы не выдать их трясущейся вид. Лед, падающий на дно стакана. Первые капли скатываются по стенкам. Крепкая мужская рука, возвращающая горлышко из темного стекла в вертикальное положение. Поворачиваю голову вправо, не понимая. Встречаясь взглядом с блеском лукавых глаз.

– Не стоит смешивать, – осекает бармена. – Текилу. Шесть порций в ряд. Я плачу.

– Знакомы? – озорно подмигивает ему бармен.

– Пока нет, но это поправимо, – окидывает взглядом, заставляя поджать губы и развить внутри бесящую дрожь.

– Без вариантов, – кивает парень за стойкой, указывая движением головы на моё кольцо, сверкающее на лакированной поверхности.

– Посмотрим, – растягивает улыбку, оборачиваясь ко мне.

Нервно сглатываю, желая сбежать с первого акта спектакля, не дождавшись антракта. Оставив этих двух заговорщиков наедине. Порываюсь, остановленная взглядом. Осознавая, что не в силах куда-то уйти. Чёрт! Что за чувства вызывал у меня Стив своим появлением в поле зрения? Убейте! В них не было и десятой доли того, что переполняет в данный момент. Сжимаю плотно колени, точно прирастая к стулу. Краем глаза наблюдаю за выставленными в ряд небольшими стаканами, наполненными до краев янтарной жидкостью. Солонка, появляющаяся рядом. Кусочки лайма, бьющие своим ароматом в нос. Подносит рюмку к моей руке. Послушно забираю, словно загипнотизированная его взглядом. Соприкасаясь пальцами, едва не роняю её вниз. Прошибает иголками от единственного прикосновения. Рефлекторно приоткрываю рот в попытке отдышаться. Облизываю пересохшие губы. Пытаюсь усмирить мечущиеся из угла в угол зрачки. Сфокусировать взгляд на одной точке. И тщетно проваливая данную операцию.

– Она сегодня меня не берет, – произношу, комкая и обрывая слова.

– Ты просто не умеешь её пить, – ласкает слух бархатным голосом, приблизившись к уху. – Я научу.

Сыпет мелкую соль на своё запястье. Подносит к моим губам. Другой рукой берет сочный ломтик лайма. Смотрю недоверчиво на огромный, сомкнутый перед лицом кулак. В руках дрожит стакан, пуская рябь по поверхности налитого в него алкоголя.

– Давай, – произносит строго.

Подчиняюсь. Не думая. Слизывая соль с пульсирующей артерии. Выпиваю залпом обжигающий горло напиток. Ехидно улыбаясь, подносит к губам лайм, заставляя их приоткрыть. Слушаюсь, прожевывая цитрусовую мякоть. Смягчая алкогольный привкус. Зажмуриваю глаза, слегка скривившись от кислоты. Резко открываю, чувствуя грубое прикосновение к своим губам. Вкус его на своих, жестко размыкающих рот. Ощущая упирающуюся в затылок руку, не дающую отступить. Оторваться. Отдаюсь его власти. Наслаждаясь. Не желая её прерывать. Долгий. Мощный. Вызывающий головокружение поцелуй. Ослабляющий конечности, заставляющий обмякнуть в этих сильных руках. Не сопротивляюсь наращиваемому ритму, буквально подминающему моё сознание под себя. Порабощающему и без того заткнувшийся разум. Отрывается, придерживая, точно зная, что я могу не выдержать и упасть. Облизывает покрасневшие губы. Наблюдаю с блаженной улыбкой. Явно похожая на ненормальную. Словно фанатка, любующаяся желанным идолом.

– Так пьётся лучше, правда? – увидев легкий кивок, повторяет до этого произведенный алгоритм. Только с моей дрожащей рукой. Соль, которая сыпется вниз по краям запястья.

– Возьми себя в руки, – шепчет на ухо, точно демон—искуситель. Проникая голосом прямо в душу. Разливая горячий свинец по крови. Касается кожи языком… Чёрт! Что он творит со мной?! Опьяняет сознание. Желаемое в точности повторить финал. Выпивает одним глотком. Закусывает лаймом. Бесстыдно тянусь своими к его губам. Останавливает, впечатывая в них указательный палец. Лаская темным взглядом.

– Потерпи. Сейчас твоя очередь.

Резко хватаю стакан, не желая попусту тратить время на разговоры. Соль. Горячее запястье. Лайм. Дрожу от предвкушения, в итоге получая желаемое. Обвиваю сильную шею руками, дерзко захватывая его рот. Сплетаясь внутри языками. Деля на двоих одно дыхание, обдающее внутренности кипятком. Отдаляется. Открываю глаза, находясь в прострации. Забывая, где я нахожусь и для чего. Праздную свой развод? К чёрту его! Привстает с места, доставая из кармана пластиковую карту, отливающую золотом в мерцании подсветки. Зовет бармена и, перегнувшись через стойку, уточняет что-то с нескрываемой улыбкой. Получая веселую усмешку в ответ. Вкладываемый в руку маленький брелок с небольшим серебристым ключом. Три нетронутые стакана текилы на стойке. Слежу за происходящим с нескрываемым интересом, нервно покусывая опухшие губы.

– Посчитай нам всё сразу, – произносит, набирая пин—код на карте.

– Выпивка за счёт заведения, – расстилается в улыбке бармен. Подмигивает с легким прищуром. – Привык признавать свои ошибки.

Улыбаюсь, не зная, чего ожидать. Напрягаюсь, боясь, что он сейчас развернется и просто уйдёт. Замираю, начиная дышать лишь в тот момент, когда чувствую его руки, накрывающие мои.

– Иди за мной.

Слезаю со стула, даже не уточняя куда. Обводит вокруг стойки, продвигаясь к лестнице, ведущей наверх, показывая ключ закрывающему вход вышибале. Получаем сдержанный кивок и уточнение, куда повернуть. Нервно сглатываю, освежая пересохшее горло. Останавливаемся перед дверью в полутемном коридоре. Считаю секунды, пока он поворачивает ключ, и боясь за неё взглянуть. Чёрт возьми, что я делаю? Безропотно подчиняюсь, копирую его медленные шаги. Переступая на ватных ногах невысокий порог. С предвкушением оглядывая небольшую комнату, выполненную в красно—черных тонах. Яркий кожаный диванчик и шест, закрепленный на небольшом подиуме. Стеклянную стену, отделяющую пространство от переполненного людьми танцпола. И мужчину рядом, уже скользящего властными руками по моей трепещущей коже и покрывающимся мурашками, ногам…

Подталкивает к стеклу, заставляя упереться в него руками. Откидывает на диван мой клатч, рассыпая содержимое по гладкой поверхности. Усмехаюсь напору… Расстегивает молнию платья, приспуская его на плечи. Помутневшим взглядом смотрю вперёд.

– Они нас видят? – произношу, осознавая, что это не так уж и важно.

– С той стороны зеркальная поверхность, – успокаивает в ответ.

Поднимает мои руки, стягивая вверх платье одним рывком. Захожусь мелкой дрожью от порыва, разрываемого движением воздуха. Звон расстегивающейся пряжки ремня, режущий слух, словно хлыст, рассекающий надвое пространство. Последняя попытка одуматься. Тщетно провалена. Откинутый в сторону свитшот. Закрываю глаза, пытаясь успокоить дыхание. Чувствуя закрепляющуюся, затягивающуюся на шее удавку. Округляю глаза.

– Что ты делаешь?

– Не больше того, что ты хочешь, – обдает хрипотцой в ответ.

Накручивает на кулак ремень, заставляя выгнуть спину, сократить дистанцию. Впечататься телом в него. Не сдерживаю срывающийся с губ стон, инстинктивно разрешая продолжить.

– Надеюсь, ты на таблетках, – шепчет, даже не спрашивая. Утверждая.

Сглатываю, отрицательно мотая головой в ответ. Твою ж мать! В отсутствие регулярной личной жизни решила взять тайм—аут.

– Тогда придётся кончить тебе в ротик, – ехидно усмехается в ответ.

Пытаюсь вырваться, осознавая скользящую по воздуху фразу. Не выпускает, сжимая хватку, натягивая ремень.

– Только не говори, что ты без защиты! – нервно взрываюсь. – Отпусти! Откуда мне знать, с кем ты спишь!

– Могу парировать тем же, – ласкает бархатным голосом, покрывая влажными поцелуями шею. – Доверься, – прорывается улыбкой сквозь голос. – Или попробуй уйти.