скачать книгу бесплатно
Снимки «говорящих» пакетов стремительно разлетелись по соцсетям, местная администрация пригнала технику: пакеты вывезли, а главное, ликвидировали стихийную свалку.
Коммунальщикам Копейска вообще нередко достается от Артура: в этом городе он сейчас живет. Был, например, случай: пришел на остановку, рядом с которой не было урны, а следовательно, был мусор вокруг. Обращение к властям через соцсети ничего не дало. Тогда Чистомэн сам купил урну, сделал под нее цементный постамент, установил. И выложил саркастический пост на эту тему: мол, платите мне 5000 рублей и я буду сам следить за этой урной, если вы не можете. Оппоненты тоже не промолчали: коммунальщики записали видеообращение к Чистомэну. Закрыв лица цветной бумагой, заявили, что зарплата у них 15 тысяч и откусывать от нее нехорошо. А если Чистомэн так хочет убирать город, пусть идет работать в ЖКХ.
То есть нескучно живет Копейск: прения, баталии.
– У вас есть хейтеры?
– Есть, конечно. Не верят, что я делаю это только потому, что мне не все равно, в какой стране жить. Пишут: «Показуха. Пиаришься». Или, например, подозревают, что я сам привожу мусор, потому что он «лежит слишком красиво». Нет, не обижаюсь и не расстраиваюсь. Люди судят по себе.
Но большинству история, что называется, зашла. Со временем образовалась даже целая лига Чистомэна – это люди (в соцсетях лиги несколько тысяч человек), которые борются за чистоту в разных уголках России и не только. К примеру, у Артема появился последователь в Батуми: грузинского супергероя в черной маске зовут Суптамэн (супта – значит чистый). Большинство убирают свои города и села без суперменского снаряжения.
Участники лиги вывозят огромные кучи мусора, очищают стены и столбы от объявлений, срывают самопальную рекламу с деревьев, приводят в порядок детские площадки и скверы.
Сам Артур в коллективных субботниках участвует не так часто (хотя возглавлял несколько раз масштабные «Чистомэн оупэны»). Он «один в поле воин». Но каждый его пост живо обсуждается в соцсетях, и к Артуру приходят все новые и новые адепты чистоты.
Со своими акциями Артур объездил множество мест в России. Отправляется он в командировку или отпуск, обязательно просмотрит местные паблики, сходит в популярные места и соберет там мусор. Он делал это по всему Южному Уралу, в Тобольске, Карелии, Крыму. Часто акции подхватывали СМИ: призывали горожан присоединиться, совестили местную власть. И правда стыдно, когда в твоем доме убирается приезжий герой в зеленой маске.
Чистомэна стали приглашать поделиться опытом на экологические форумы.
Самый частый вопрос, который ему задают, о топе грязных городов.
– Нет никакого топа, в России почти все города грязные. Но что важно: в благоустроенном месте мусорят в разы меньше. Поэтому решением проблемы является благоустройство. А это уже не то, что может сделать герой-одиночка и даже его лига. Этим вопросом должны заниматься местные власти.
…Я, когда убираю где-то, обязательно прошу местных, просто прохожих, прихватить пару пакетов и донести их до ближайшего контейнера. Чем больше людей вовлечено в уборку, тем лучше. Нужно понять простую истину, если мы не будем влиять на мусорящих людей, то мусорящие будут влиять на нашу жизнь.
Начинать надо с себя. У нас же во всем американцы виноваты, или мэрия, или кто-то еще. И объявления приматывают проволокой иностранные вредители, и ленточки на деревьях на счастье тоже они. У нас в Миассе появилась новая традиция: вяжут не только ленточки, но к лентам приматывают пустые бутылки от шампанского. Вся эта красота – у самой дороги. Мне непонятно, как ленточки влияют на счастье будущей семьи, но я точно знаю, что бутылка может сорваться и закончится все ДТП.
Вообще такой мусор, как бутылки от спиртного, встречается всегда и везде. В этом году я был на сплаве по реке Ай (Южный Урал). Ужас, что там творится. Раньше эти ребята отрывались в Турции и Египте. Но после закрытия границ взялись за родные края. С такими туристами и враги не нужны.
Уму непостижимо, но в XXI веке мы по-прежнему мусор из городов отвозим в лес или поле и просто сгружаем там. Но когда-нибудь место закончится даже в России. Вопрос, что нам делать с мусором, должен стать первоочередным.
…Меня часто спрашивают, как стать Чистомэном в своем городе? Очень просто: надо пойти и сделать. Убрать мусор, поговорить с теми, кто сорит, собрать вокруг себя людей, которые тоже хотят жить в чистоте. Поначалу соседей по подъезду. Бытие определяет сознание: в красивом месте гораздо сложнее гадить. Короче, надо начать проявлять инициативу. Только так мы вылечим наше общество от пофигизма. Не стесняйтесь.
автор Светлана Ломакина/фото архив героя
Очевидное – невероятное: нигериец учит якутских детей китайскому языку
Марк Бабатунде по праву называет себя «самым северным африканцем в мире»
Марку Бабатунде 37 лет, последние восемь он живет в России, в якутском городе Покровске. А работает в Ойской школе Хангаласского улуса. Здесь нигериец преподает китайский и английский языки. В свободное время ведет свой ютьюб-канал «Самый северный африканец мира». На нем пока не так много роликов, но много комментариев от земляков. И все хвалебные: Марк – уважаемый человек в Республике Саха. Его любят ученики и соседи, а сам Марк говорит, что он в душе уже истинный якут – открытый, жизнерадостный и чутко прислушивающийся к судьбе.
Несколько лет назад Марк Бабатунде стал гражданином России. Как нормальный российский мужик, охотится и рыбачит. Полюбил лошадей и увлекся коневодством.
Родной город Марка в Нигерии – Кадуна, он стоит на одноименной реке. Kaduna в переводе означает крокодилье место, крокодил – символ города.
Марк Бабатунде
Это крупный населенный пункт, 1,5 млн жителей, известные уроженцы – 4 футболиста (среди них Виктор Мозес, играющий за московский «Спартак») и Фиона Фуллертон, одна из «девушек Джеймса Бонда» в 1980-х.
Семьи в Нигерии традиционно большие: у Марка четыре брата.
– Мой брат учился в Северо-восточном нефтяном университете в Китае. И позвал меня туда, в город Дацин. Я поехал. Иностранные студенты вначале не выбирают специализацию, а учат язык. Я начал учить, и мне очень понравилось, решил остаться на кафедре китайского языка. Параллельно учил и их культуру. Я же ничего не знал о Китае. Думал, что это, как в фильмах: сплошное кунг-фу и люди ходят по улицам в национальных костюмах. Но оказалось, там большой современный город и все куда-то бегут. Я ничего не понимал по-китайски, не понимал, как у них все работает, и, когда мне надо было объяснить что-то, рисовал или показывал жестами.
А потом появилась якутка Наташа Иванова.
– У нас была одна общага, там было очень мало людей, которые знали английский. А Наташа его знала. Она единственная могла со мной говорить. Еще была очень терпеливая и добрая. Как и я, она любила учиться. Мы начали дружить, год дружили, потом встречались, потом любовь.
Шестнадцать лет назад у пары родилась старшая дочь Энджел-Джулиана. Потом на свет появились еще двое детей: сын Ари-Ола, ему 13 лет, и дочь Анна-Эмилия, ей 7.
Марк говорит, что, когда они придумывали детям имена, каждый раз это была «конкуренция». Договорились, что каждый будет давать ребенку одно имя из двух. Так, например, Джулиана – это в честь мамы Марка.
Двое старших детей Бабатунде родились в Китае, Марк и Наталья доучивались там и работали. А в 2013 году решили, что их дети должны пойти в школу в Якутии, и семья перебралась на родину Наташи в город Покровск Хангаласского улуса Республики Саха.
Покровск расположен на левом берегу Лены, в 78 километрах от Якутска (и в 10 569 км от родного города Марка). Население – 9500 человек. Зимой морозы здесь трескучие, до минус 50 градусов по Цельсию. Семья Бабатунде приехала в Покровск в конце лета, и уже было нежарко. После переезда отметили официальную свадьбу, расписались в загсе по российским законам.
– Сфоткались на памятниках и поехали на ужин, – вспоминает Марк. – Я скромный человек, Наташа скромный, не хотели делать громче, но друзья хотели праздник, он получился сам.
Друзья кричали «горько», поздравляли и несли подарки.
– У нас в Нигерии делают две свадьбы: традиционную и религиозную. И подарки дарят и невесте с женихом, и они гостям. Но это не дорогие подарки, сувенирки на память.
В Якутии мне все нравилось, и я не очень удивлялся их жизни, потому что мы уже много лет с Наташей жили вместе, она мне много рассказывала о своей родине. У нее свой культур, у меня свой, надо уважать друг друга. Мы сразу об этом договорились.
Марк в Верхоянске, официально признанном полюсом холода в Северном полушарии (минус 67,7° C)
Конечно, на свадьбе хотелось бы видеть и родню из Кадуны, но билеты из Нигерии в Якутию стоят, сами понимаете, сколько. Поэтому ограничились виртуальными поздравлениями. К тому же мама Марка уже была лично знакома с Наташей: семья жениха прилетала к ним в Китай. Свекровь невестку одобрила. (Семья Ивановых, к слову сказать, тоже была рада такому зятю.)
Только вот, когда переезжали в Якутию, мама Джулиана разволновалась: минус пятьдесят даже представить себе сложно, а как там можно жить?
– Они тогда открыли интернет и все прочитали про Якутск. Теперь, когда разговаривают со мной, знают больше меня. И это для них я стал делать видео, показываю, что мы тут живем хорошо, нормально.
– Наверное, детям хотели бы показать Нигерию?
– Мы бы хотели, но то было дорого, то ковид. Но у нас есть ватсап и телеграм, мы часто разговариваем с мамой, и она все еще спрашивает: «Ты носишь шапку?» (Смеется).
Марк носит шапку. И унты, и меховую шубу. Но когда приехал, из «теплого» у него были только джинсы, свитер и кроссовки. В таком виде он поехал на Лену на рыбалку. Промерз до основания и понял, что пословица In Rome, do what the Romans do (в Риме делай, что делают римляне) в Якутии работает как нигде.
Делать-то он делал, но постоянно возникали вещи, к которым трудно было привыкнуть. Вот, допустим, комары. Есть люди, которых они не едят: в народе говорят, что это «несладкие люди». Марк, видимо, был для них очень сладкий. Потом нигерийского парня удивляли наши высокие северные дома на сваях: он называет их «домики на ногах». Марку они казались ненадежными.
– Я не очень понял строганину. Они говорят: «Марк, ты же из Африки, должен любить сырое мясо». Почему они так думали, не знаю, у нас такое не едят (смеется). И суп я не очень понимаю, первое блюдо должно быть густым.
– Видела в интернете фото, где вы на лошади едете. Это на работу или как?
– Нет, что вы! На работу в школу в соседнее село, это 10 километров, я езжу на машине. А там на лошади я в национальном костюме, специально оделся для праздника, чтобы всем показать культуру Якутии. Но в той национальной одежде теплее всего.
– Читала, что вы долго привыкали к неспешности местной жизни.
– Да, тут другой менталитет. У нас в Нигерии у людей требований к жизни немного, но все делается быстро, люди постоянно куда-то бегут. В Китае требований много, люди много работают: time is money. Если автобус должен приехать в 15:55, он приедет в 15:55, и через секунду я на него уже опоздаю. А тут люди в 16 часов только будут готовиться выйти из дому. Автобус приедет позже и будет их ждать. Я такси заказал – говорят: сейчас приедет. 15 минут жду – нет, 20 минут – тоже нет… Долго привыкал к этому, а теперь уже нормально.
Семь лет Марк преподает китайский язык в сельской школе. Село называется Ой. И само появление Марка в нем в первое время вызывало такую же реакцию: пройти было невозможно, каждый хотел сфотографироваться, а дети задавали непосредственные вопросы; правда, половину из них Марк не понимал, тогда он еще очень плохо говорил по-русски.
– Каким чудом вас пригласили в якутскую школу?
– В Покровске был семинар учителей английского языка, и мой друг, у меня тут уже много друзей, сказал: «Марк, тебе нужно общение, сходи и пообщайся». Почему, нет? Там мы поговорили про образование, про жизнь, про работу в Китае и что я знаю несколько языков. Я хотел найти работу в языковом центре в Якутске и ездить туда. А они говорят: «Зачем в Якутск? Приезжай к нам в школу, поработаешь!» И я согласился. Это была пятница, а в понедельник я уже пришел вести пробный урок.
– Между пятницей и понедельником два дня. Что вы делали в это время? Писали учебные планы?
– Это да, но больше искал штаны. У меня не было официальной одежды. Рубашку я купил, кроссовки мне подарили, а штанов не было. Их мне одолжил муж сестры жены. Свояк же это у вас называется?
На первом уроке Марк показал себя замечательно. Он почти не говорил по-русски, поэтому уроки китайского проходили вперемежку с английским, а когда и это не помогало, в ход шел язык жестов, рисование и чувство юмора. Иероглифы подкреплялись картинками, песнями, сценками, видеороликами и предметами из китайского быта, так сама собой возникла авторская методика Бабатунде.
Занятия Марка вначале проходили факультативно и только у младших классов, теперь он учит детей со 2-го по 11-й класс.
Марк знает китайский и английский, немножко французский, совершенствует русский и учит якутский. Плюс два африканских языка йоруба и хауса (всего в Нигерии больше 500 языков). Получается, Бабатунде полиглот.
– Какой язык самый сложный?
– Русский. В китайском запомнил иероглифы, и все, там мало что меняется. А у вас конец постоянно меняется. Русская грамматика у меня очень плохая. Слово «кафетер» (кафетерий) до сих пор не могу правильно сказать. Думаю, надо пойти в первый класс, чтобы все это учить сначала.
– Марк, мы разговариваем в ваше «окно» между уроками. Вы, как я поняла, сидите в вашем продуктовом магазине. Что больше всего любите из местного ассортимента?
– Колбасу.
– У нас говорят, что почти вся колбаса сделана из бумаги.
– Не знаю, какая у вас, у нас в магазине очень вкусная колбаса.
– А какое самое вкусное блюдо в Нигерии?
– Ямс. Это корнеплод, по вкусу он похож на картошку, надо долго варить, потом мешать, к нему добавляют соус. Иногда обмакивают в яйцо и жарят на пальмовом масле. Ямс – любимое блюдо всех нигерийцев. Я тоже хорошо готовлю: могу национальную нашу кухню, могу вашу. Иногда сочиняю обед.
– В школе платят немного. Видимо, вы живете за счет магазина?
– В первое время платили, да, мало. Но мне было очень интересно. И я преподавал в трех школах. Две в деревнях, одна в Покровске. Потом начал много работать в одной. А заняться бизнесом – это идея жены. Когда мы приехали, я помогал родственникам Наташи строить дом, научился – и уже сам построил нам магазин. Им занимается Наташа, а я помогаю, основная моя работа в школе и репетиторство. Работы у меня много, потому что китайский язык в Якутии нужен: граница с Китаем недалеко и многие туда ездят делать бизнес. Мои ученики тоже ездят в Пекин по программе обмена опытом. Потом мы с ними обсуждаем Китай, когда они уже многое видели. Мне предлагали классное руководство, но пока рано: надо лучше выучить русский язык.
– У нас учителя физики называют «физиком» или «физичкой», английского – «англичанином». Вас как дети между собой называют?
– Может, «китаякой»? (Смеется.) Старшие – Марком, как в английском языке принято. Младшие – мистер Марк.
– А ваша фамилия в переводе на русский язык что означает?
– Баба – это папа. В прямом переводе – новый папа пришел.
– Учитель как новый папа. Судьбоносная фамилия.
– Я верю в судьбу. Я же не хотел стать учителем, я для этого слишком скромный человек, а учитель он же говорит людям. Я собирался поступить на инженера, но судьба вот так сделала: собрала чемодан в Китай, а там Наташа, а потом Якутия. И школа. Это же не труд, это мое хобби. Дети так много задают вопросов, все им интересно – и мне интересно. Они у меня учатся, я у них учусь, и вот сорок минут урока проходят, как десять.
автор Светлана Ломакина/фото ТАСС, архив героя
Трех «ЛиТРов» Владивостоку было мало
Накануне 4-го фестиваля «Литература Тихоокеанской России» поговорили с его основателем Вячеславом Коноваловым
У фестиваля «ЛиТР» («Литература Тихоокеанской России») невероятная история появления на свет. Да, его придумал человек, хорошо известный Москве своим проектом «КультБригада», преподаватель престижных вузов, МГУ в их числе, ведущий программ на «Радио России». Но фестиваль-то он придумал делать на другом конце страны — во Владивостоке, в котором ни разу не был. И самое невероятное, что у Вячеслава Коновалова все получилось.
22—25 сентября этого года фестиваль состоится уже в четвертый раз.
– Любой большой проект сначала возникает как идея в чьей-то голове. Как это вообще могло случиться, чтобы человек придумал делать фестиваль в 6500 км от своего дома (расстояние от Москвы до Владивостока)?
– Начиналось все, как в одной популярной книжке – со слова. «В начале было Слово» – помните? В доме у писателя Прилепина, который находится в глубине керженских лесов Нижегородской области, в 2017 году собрались друзья Захара, чтобы отпраздновать его день рождения. В числе приглашенных был и Василий Авченко – известный приморский краевед, журналист и писатель. За общим столом мы как-то разговорились на тему литературного процесса в стране. И пришли к выводу, что самая бурная жизнь, в основном, происходит в европейской части России и угасает по мере удаления от традиционных центров культуры. И понятно, что мириться с этим нельзя, ситуацию надо менять.
Василий сказал, что вот во Владивостоке нет крупной литературной ярмарки или премии. Я сходу предложил сделать фестиваль. Посмеялись. Как москвич может сделать крупный фестиваль в городе на другом конце страны, где даже не был никогда? Но идея застряла у меня в голове.
Вячеслав Коновалов
В тот год у меня было обнаружено онкологическое заболевание в достаточно запущенной форме, и потребовались серьезная операция и последующее длительное лечение. В общем, появилось достаточно времени продумать запуск нового проекта. Выйдя из больницы, я составил план действий и приступил к его воплощению.
Я, наверное, везунчик, поскольку мне почти в тот самый момент, можно сказать, случайно, встретилась известный приморский адвокат Галина Антонец, большой поклонник изящной словесности и немного писатель сама. Она помогла мне выйти на человека, так же трепетно относящегося к литературе, – это Виктор Суханов, председатель Союза журналистов Приморья, владелец крупного регионального информагентства PrimaMedia. Он стал соучредителем «ЛиТРа», а уже упомянутый Авченко – литературным директором фестиваля.
– Зачем лично вам нужен был «ЛиТР»? Зачем он нужен жителям Дальнего Востока? И отдельно – зачем он тамошним властям?
– Я книгочей. Кто как отдыхает, а я с книгой. Мне всегда был интересен мир литературы. Не журналистика, документальная проза или научное слово, а именно художественное словотворчество. Поэтому, как только у меня появилось время, пусть в обстоятельствах печальных, я решил, что посвятить себя такому нужному и интересному делу – это здорово, это то, о чем я давно мечтал.
На вопрос, зачем «ЛиТР» жителям Дальнего Востока, наверное, лучше ответят они сами. Однако, глядя на то, сколько людей приходят на мероприятия, какие жаркие дебаты идут вокруг фестиваля, мне кажется, что он нужен.
Что касается чиновников – тех, которых встречаю лично я, то за редким исключением это люди, живо интересующиеся литературой. Часто сами пишущие – кто прозу, кто поэзию. Странно, да? Поэтому с ними мне достаточно легко. Это такая секта книгочеев, которая понимает необходимость литературного образования и развития территории через культурные проекты.
– У фестиваля отличное, запоминающееся, но немного хулиганское название. Наверное, постоянная тема для шуток?
– Да, название не забудешь. Я, кстати, стараюсь избегать называть фестиваль коротким названием «ЛиТР», когда нахожусь в высоких кабинетах, использую полное – «Литература Тихоокеанской России». Звучит солиднее и не рождает крамольных мыслей.
Конечно, шуток более чем достаточно, я сам традиционно начинаю фестиваль словами: «Ну вот, пора приступать к первому (второму, третьему) „ЛиТРу“!», что неизменно вызывает смех у аудитории. Не всем название по душе, не скрою, некоторые товарищи недовольны. Но я отвечаю, что имеется в виду литр тихоокеанской воды, а там «у кого что болит».
Писатели Василий Авченко и Андрей Рубанов
У нас действительно есть традиция, о ней мало кто знает. В последний день фестиваля мы набираем воду из океана в литровую бутылку и оставляем ее в офисе PrimaMedia во Владивостоке. Такая вот осязаемая точка в конце.
– Спустя 3 «ЛиТРа», перед четвертым, вспомните вещи из серии «когда что-то пошло не так». Если кто-то вслед за вами решит сделать свой фестиваль, к чему ему надо быть готовым?
– Пойти не так может все что угодно: от каверзной, резко переменчивой погоды во Владивостоке до внезапной отмены приезда ключевого гостя. Про то, какие коррективы внес коронавирус, я даже говорить не буду. Так что, если вы решите сделать свой фестиваль, будьте готовы поседеть и получить предынфарктное состояние как минимум.
– Самый большой страх в любом творческом проекте, на мой взгляд, что получится скучно. Литературный фестиваль – это все-таки не кинофестиваль. Как вы делаете «ЛиТР» нескучным?
– Мы проводим массу мероприятий, рассчитанных на разные возрасты и интересы. Филологические лекции и литературные квесты, концерты рэперов и кинопремьеры по книгам участников «ЛиТРа».
Безусловно на фестивале мы обсуждаем и серьезные, я бы даже сказал, глобальные вопросы. Например, одной из главных тем в прошлом году стала историческая память и культурные коды жителей Дальнего Востока, попытка ответить на вопрос, кто такие дальневосточники. Не секрет, что отток жителей с Дальнего Востока – это давняя и серьезная головная боль, и вопрос, как этот отток остановить, в том числе и вопрос проводимой культурной политики.
Скучно на «ЛиТРе» не бывает, всякий находит тему по себе. Вообще, это событие не только для владивостокцев. Ко мне подходили люди из Якутии, Забайкалья, Сахалина и Хабаровского края, которые говорили, что приехали специально на фестиваль. Это дорогого стоит.
