скачать книгу бесплатно
Я вытащил ТТ из-за спины, взвёл курок и приставил к башке одного из них.
– Завалю, если будешь брыкаться, понял?! – прошипел я, глядя в его вытаращенные от страха глаза. Я вдавил ствол тэтэшника ему в лоб так сильно, что вырез дула отпечатался на коже. Ещё несколько ударов по голове – и «быки» затихли, только стонали от боли и посапывали. Тому, что был ближе ко мне, я приложил рукояткой пистолета по голове и рассёк кожу на черепушке, выступила кровь. Мы выволокли «быков» из багажника на холодную землю, затем пинками заставили встать.
– Встать быстро! – орал Шиша, угрожая автоматом.
Михась взял лопаты из багажника, и мы отправились вглубь леса. Шиша и я – по бокам, смертники – впереди, со связанными за спиной руками, Михась с лопатами – сзади. Плелись они медленно, периодически озираясь на нас, словно затравленные волки. Иллюзий в их глазах не было, они понимали, что их сейчас ждёт, и выбирали момент.
– Даже не думай, бл**ь, я всё вижу, – сказал я дёрнувшемуся в сторону смертнику.
Наконец-то остановились, мы с Шишей – на прежних позициях, чтобы черти были у нас на мушке. Михась бросил лопаты на землю, достал нож-бабочку, парой лёгких движений раскрыл его, развернул одного из смертников к себе спиной и перерезал верёвки, которыми были связаны его руки, затем толкнул его на землю. «Бык» со стоном упал. То же самое он повторил со вторым и отошёл в сторону, спрятал нож в карман, вынул ПМ.
– Мужики, за что?! – выкрикнул один из обречённых, когда вынул освободившимися руками кляп изо рта.
– За всё хорошее, – сказал я мрачно.
– Мы не при делах, мужики, мы вам ничего не сделали! За что так-то?! – выкрикнул второй.
На них было страшно смотреть.
– Чё придуриваетесь? – усмехнулся Шиша. – Гену кто порезал? Не вы?
– Да он на нас налетел сам, отморозок этот! Мы защищались!
– Лопаты берите и копайте, – сказал Михась и взвёл курок своего Макарова.
– Ну сдайте нас мусорам! Пусть вешают на нас этого финика, сажают! Так-то зачем, мужики?! – выкрикнул один бритоголовый спортсмен, голос его срывался на плач, но этот крик души так и остался без внимания.
Мы были решительно настроены. Чтобы прекратить балаган и побыстрее закончить, я выстрелил из ТТ под ноги этим утыркам, но так, чтобы не задеть их. Пуля вошла в землю, разбросав вокруг комки грязи. Этот жест заставил смертников схватить лопаты и отчаянно копать свою собственную могилу. Через минут десять они стояли по пояс в сырой земле, все измазанные грязью, от их разгорячённых тел шёл пар, а по красным лицам ручьями стекал пот. В глазах у них стоял леденящий кровь ужас. Наверное, стоя под стволами на дне своей могилы, с лопатой в окровавленных от мозолей руках, они думали только об одном: «Лучше бы сидели в тот вечер дома».
– Хватит, лопаты кидайте! – крикнул я.
«Быки» остановились и, тяжело дыша, кинули лопаты нам под ноги.
– Пацаны, пожалуйста, не… – начал было один из них, но его речь оборвала очередь из АКСУ.
Шиша выпустил весь рожок практически в упор. Мы с Михасем подтянулись следом и всадили ещё по обойме из пистолетов. «Быки» за пару секунд превратились в решето. Пули попадали везде: в руки, тело, их тупые головы, дробя кости и разрывая органы. Кажется, я даже увидел мозг одного из них. Затихли они мгновенно, слегли оба в несуразных позах на дно могилы, одной на двоих.
– Всё, – сказал Шиша, разрядив автомат, – теперь самое нудное. Надо закапывать их.
– Можно ветками забросать, – внёс предложение Михась, убирая ПМ за спину.
– Найдут, тут всякие деревенские шляются, не вариант, надо закапывать, – возразил я.
Мы взяли лопаты и начали забрасывать трупы холодной землёй. В смерти нет ничего красивого, мёртвые выглядят безобразно. Это не то же самое, что американские боевики, где главный герой красиво фарширует врагов свинцом и укладывает их пачками. В реальной жизни всё выглядит тупо и страшно, да ещё и воняет. Я глядел на лица своих друзей и понимал, что их такие вопросы не заботят, они вообще ни о чём не думают. Может, и правильно, в нашем деле слишком много думать нельзя, иначе быстро сойдёшь с ума. Лучше вообще не думать. Оставить это дело академикам или писателям. Неважно, кто насколько крут, всегда найдётся тот, кто будет круче. Вон Гена – был серьёзным пацаном, а его зарезали, как собаку, эти два «пионера». Смотря на их окровавленные лица, постепенно исчезающие под слоем сырой земли, я думал, что рано или поздно нас всех ждёт подобная участь.
***
Мрачные воспоминания отошли на второй план, когда я добивал первый пузырь водки. Шиша затянулся свежей чуйкой от Рашида.
– Дай на один напасик, – протянул руку Михась, Шиша передал ему косяк.
– Хороша… – сказал Шиша.
– Что ты там рассказывал? – спросил я Михася.
Михась втянул в лёгкие божественный дым, подождал пару секунд и медленно выдохнул.
– Короче, помнишь Жеку – «кубика-рубика»? Того, что шиномонтажку свою на Московском держит? – спросил Михась.
– Помню, и что с ним?
– Он недавно попал в серьёзный замес. Впрягся за своего кореша, у которого хотели тачку отжать какие-то типы с Бабарынки. То ли его кореш им был должен или что-то такое, всех деталей не знаю. Жека вообще был не при делах, это стопудово, но другу решил помочь и поехал с этими мутными типами разговаривать. В одиночку, вот додумался, дебил.
– И? – спросил я, намазывая себе бутер красной икрой.
– И садится он к ним в тачку, мол, кто такие, что надо? Давайте, мол, не будем бычить и разбежимся, оставьте друга в покое.
– А они чего? – тут уже Шише стало любопытно.
– А они взяли и воткнули ему нож в ногу по самую рукоятку без разговоров.
Мы с Шишей переглянулись, удивлению не была предела.
– Жека сразу отключился, а очнулся в багажнике, весь в кровище, – продолжил Михась. – Его везли на Червишевское закапывать.
– Во дела, – сказал я, доедая бутер. – Ну, видимо, не закопали, раз ты знаешь такие подробности.
– Обязательно закопали бы, если бы мне не позвонили и не рассказали об этом, – сказал Михась.
– И как ты разрулил? А кто позвонил?
– А этот его друг, из-за которого всё и случилось, сам-то не пошёл на стрелку, но забеспокоился, что с Жекой могло что-то случиться.
– И случилось, – усмехнулся я.
– Да, случилось, а я вышел на их старших, договорился, хорошо, что вовремя успел, бедного Жеку почти до кладбища довезли. Им позвонили, сказали отпустить, ну, они и отпустили. Выкинули его на трассе с дырой в ноге, сейчас в больничке уже вторую неделю валяется.
– Повезло, ты просто так рассказал или нет? – поинтересовался я.
– Не просто так, – замотал головой Михась. – Я его навещал недавно, просит разрешения отомстить, говорит, не по понятиям с ним обошлись, неправильно.
– А мы тут при чём? – удивился я. – У нас-то чего разрешения спрашивать?
– Ну ты ж в авторитете, Алек, к тебе прислушаются, нельзя просто по беспределу с кем-то разбираться. Он хочет, чтобы ты поговорил со старшими этих отморозков. – Михась налил ещё водки в стакан.
Я призадумался.
– Несправедливо, конечно, – протянул я, – но эти отморозки, скорее всего, под цыганами, а с ними рамсить я бы не очень хотел.
– Никто бы не хотел, – добавил Шиша.
– Так не рамсить же, братан, просто поговорить. С тобой они хоть разговаривать будут. Ну чё за беспредел, так никто и не ответит? – возмутился Михась.
– Он прям валить собрался их, что ли? Если валить, то однозначно – «нет».
– Да не, так, отбуцкать как следует, и всё, – отмахнулся Михась. – Убивать никто не будет.
– Ну а мне-то какая с того выгода?
– Говорит, что наша бригада может бесплатно пользоваться услугами шиномонтажки.
– Мало как-то, неинтересно, – улыбнулся я.
– Ну и с угнанных тачек долю заносить будет – пять процентов.
– Семь процентов.
– Ну ладно, семь – так семь.
– Закопали тогда, я свяжусь с цыганами, забьём стрелку, со мной поедешь, понял? Я один не хочу туда ехать.
– Базара нет, – повеселел Михась.
– Мне с вами ехать? – спросил Шиша.
– Как хочешь, – пожал я плечами.
– Тогда ну его на **й, – выдохнул он.
– Ну что? Пошли в сауну, пацаны? – встал Михась.
– Так, а тёлки? – Кто про что, а Шиша – про тёлок.
– Задолбал ты, половой гигант, щас, – засмеялся я и достал чудо современной техники, мобильный телефон. Они только начали входить в оборот, и позволить себе подобную связь мог далеко не каждый, денег такая трубка жрала немеряно. Мне она обошлась в две штуки баксов, плюс я проговаривал от пятисот до тысячи долларов ежемесячно. Я позвонил Лизе: все вопросы с тёлками решала она. Конечно, можно было бы и самим погонять по кабакам и поснимать их, но на это может уйти целый вечер, а хочется-то сейчас.
– Да, Лиз, привет, да как обычно, трёх хватит, я думаю… – говорил я в трубку кратко, улыбаясь.
– Не хватит! – заржал Шиша. – Давай пять!
– Куда тебе?! Конь, – осадил я Шишу. – В общем, ждём, Лиза.
Пока ждали Лизу с тёлками, успели высмолить пару косяков, раздавить пару пузырей водки, съесть несколько банок красной икры. Попарились в сауне, поплавали в бассике, начали играть в бильярд. И вот стук в нашу дверь, а мы уже хорошие. Открываем, заходит Лиза, и три сочные тёлки – следом за ней. Люблю Лизу, всегда самых красивых привозит. На вид каждой лет чуть больше двадцати. Все стройные, как на подбор, сиськи большие, жопы упругие.
– Уважила, мать, – довольно загоготал Михась, схватив за попку одну из тёлок. Она довольно взвизгнула. – Ох какая!
– Всё для вас, мальчики, – улыбнулась Лиза. – Алек, ну всё как обычно: минет, массаж, классика, анал – по разрешению девочек. Бить нельзя, ясно, парни? Никаких извратов, пихать им ничего в разные отверстия не надо! Алек, я на тебя рассчитываю.
– Конечно, Лиз, базара ноль, будем ласковыми с девчонками, – кивнул я.
За Лизой стояли серьёзные люди, с которыми лучше было не ссориться, но я и так не собирался.
Сама она была тоже красотка, при желании можно было попросить и её остаться, я уже несколько раз просил – соглашалась, пялил её в бане. Ни одна из этих шаболд в сексе даже рядом с ней не стояла. Правда, дорого это было, в три раза дороже, и соглашалась она на подобное, только если ей действительно кто-то нравился. Тело у неё идеальное: стройное, плоский животик, большая грудь с красивыми сосками, а какая жопа – на ней можно орехи колоть. Лиза следит за собой и за своими девчонками.
– А может, останешься? Выпьем, посидим? – подхожу я к Лизе. Она посмотрела на меня, улыбнулась, потом погладила меня по щеке и сказала:
– Не сегодня, мой хороший, я не в настроении. Если хочешь, могу на неделе к тебе заехать, посидим. Возьму шампанского.
– Жаль, – улыбнулся я.
– Выбери вон Катю, она ласковая, всё сделает как надо, не хуже меня. – Лиза показала на молодую интердевочку с тёмными волосами.
– Ну, если рекомендуешь, – вздохнул я, достал из кармана пачку «зелёных», отсчитал штуку баксов и протянул Лизе.
– Вот за трёх, хватит?
– Да, на всю ночь их берёте? – спросила Лиза, убирая деньги в карман пальто.
– Да не знаю, как надоест, позвоним тебе.
Лиза поцеловала меня в щёку, я почувствовал лёгкое прикосновение её сочных полных губ и вспомнил, что она этими губами вытворяет. Мама дорогая, она просто маэстро. Такой глубокий минет мне ещё никто не делал. В сексе мне всегда нравились эмоции женщин; помимо ощущений сильно заводит то, как женщина сходит с ума, когда доводишь её до определённого состояния. Е*ля – это самое животное, что есть в нас, тут мы раскрываемся, соединяемся с нашей истинной природой, тут мы настоящие.
– Давай сильнее! – кричит она, стонет. Бабы на интим очень разные. Лиза, например, любит высовывать язык, когда её пялишь, показывая тем самым, что хочет меня, что оближет всё, что ей попадётся. Иногда они любят, когда их душат, тянут за волосы. Им нравится подчиняться, нравится, когда их унижают, бьют. Особенно это нравится нашим русским бабам. Они хорохорятся, любят выпендриваться, но надо к ним подход найти – и жопы разлетаются только так.
– Отшлёпай меня! – кричит она.
Ну, это я всегда «за». Сейчас с этой закончу и надо попробовать другую. Мы с пацанами меняемся тёлками. Та, которую сейчас Шиша порет, – тоже ничего такая, мне приглянулась. Лиза молодец, нормальных девчонок пригнала. У второй – кажется, её звали Катя (хотя не факт, что именно так) – дырочки оказались поуже. Как раз то что надо.
– Нравится, да? Нравится? – приговаривал я ей на ушко, пока драл её сзади.
– Да! Да! – стонала она.
Я люблю, когда у них руки скрещены за спиной и они такие беззащитные, полностью в твоей власти, или держишь её за волосы и дрючишь сзади так, что она пищит от удовольствия.
– Знаешь, люблю, когда яркая красная помада толстым слоем на губах, – говорю я ей.
Она улыбается и достаёт помаду из сумочки.
– Любишь, чтобы член в помаде был? – заигрывает она со мной.
– Да, это очень красиво.
– И грязненько. – Она наносит помаду на пухлые губки и опускается на коленки.
Катя работала языком очень бодро и профессионально, сразу видно, делала это далеко не в первый раз и, что называется, с душой.
– Тебе нравится? – улыбнулась она мне.
– Да, побольше слюны давай и в глаза мне смотри, – сказал я.
