скачать книгу бесплатно
– Ты не боишься умереть? – спросила я.
– Не-а. Я как-то однажды подслушала разговор Вадима Петровича с моим отцом, когда хотела зайти в ординаторскую предупредить, чтобы меня отпустили на час в город. Отец умолял Вадима Петровича продолжить моё лечение. А доктор сказал, что я из безнадёжных. Отец всё же уговорил доктора продолжить лечение, ну хотя бы ради моего спокойствия.
– И ты уже не веришь в результаты? – спросила я.
– Нет… уже нет.
– Но почему? Возможно….
Влада прервала меня.
– Медицина хочет доказать, что ничего невозможного нет, что можно вылечить всё, иначе зачем бы она бралась за таких пациентов, как я.
– Но ты думаешь иначе?
– Я думаю, что смерти не существует, хотя….., – в тот день она посмотрела на меня своими серыми огромными глазами, под которыми были тёмные круги, выделявшиеся ещё сильнее на фоне бледности её худого лица, – хотя, очень страшно умирать.
Влады не стало 10 декабря 2009 года. Последние несколько дней она провела в реанимации. Пару раз я хотела войти к ней в палату, но туда никого не пускали кроме близких родственников.
Я видела, как нервничал эти дни Вадим Петрович. Он ходил кругами из ординаторской гематологического отделения до реанимации и обратно.
Однажды я даже попыталась его остановить, набравшись смелости, потому что состояние Влады беспокоило меня.
– Скажите, а Влада умрёт? – спросила я.
Вадим Петрович сжал кулаки, затем как-то отрешённо посмотрел на меня. Затем вздохнул и сказал:
– Я – обычный человек, а не бог.
Смерть Влады подхлестнула моих родителей искать целителя. Её звали «баба Зина», и она жила в деревушке с интересным названием «Курганы».
Баба Зина давала мне воду, которую она называла «святой», бормотала какие-то молитвы, а затем сказала, что мне нужно обращаться за помощью к моему Ангелу-Хранителю – Св. Елене.
После нескольких встреч с бабой Зиной я неожиданно начала выздоравливать. У меня улучшился сон, аппетит. Я стала больше интересоваться окружающим меня миром. С лица сошла ставшей уже привычной бледность, я перестала задыхаться, когда поднималась по лестнице с этажа на этаж. А раньше мне приходилось долго отдыхать на лестничной площадке, обливаясь потом. Так мой лейкоз остался в прошлом, и у меня появились планы на будущее.
Да и вообще, мои отношения с родителями отличались от тех отношений, которые были у Светки, как небо и земля.
Мои родители не были закомплексованными людьми. Они смотрели на жизнь шире, чем родоки Светки.
Они всегда старались понять меня, да и я была намного серьёзнее, чем моя белокурая подруга. В отличие от Светки время провождение на тусовках я считала пустым.
Меня больше влекли книги, и я часами могла проводить в умиротворяющих библиотечных залах.
Нет, меня не тянуло к пению, к вокалу, несмотря на то, что преподаватели по музыке восхищались диапазоном моего голоса.
– Да у тебя талант, Лена, – говорила Александра Андрияновна, учительница по вокалу в музыкалке, которую я посещала в старших классах.
Конечно же, я участвовала в школьных вечерах, когда пела со сцены, но всё это без особого энтузиазма.
– Такие голоса обычно бывают раз в сто лет, дорогая.
Александра Андрияновна явно хотела склонить меня на свою сторону, но я сопротивлялась, потому что мне не хотелось связать свою дальнейшую жизнь со сценой.
Александра Андрияновна удручённо мотала головой и бормотала:
– Очень жаль, Лена. Очень жаль. И всё же, я призываю тебя подумать.
Думать не пришлось, так как я давно уже для себя всё решила.
Я буду журналисткой и всё!
…..Светка взяла гуся из моих рук и поставила его обратно на кухонный стол, протянула мне другой поднос с салатами и закусками.
– Тогда отнеси это на стол. Пока твои родители не приехали, пусть гости начнут с салатов. Да и у меня уже слюнки текут.
Наша квартира – это особенное место, так сказать «тихая гавань», где можно применить известную пословицу «мой дом – моя крепость». Дело в том, что мои родители увлечены живописью. Поэтому на стенах в столовой, гостиной, висят картины. Это, в основном, картины современных художников. Необычные картины.
Возле них иногда подолгу останавливаются гости, которые бывают у нас.
Например, в моей комнате висит картина «Девушка-цветок», изображающая обнажённую девушку с длинными распущенными волосами на фоне восходящего Солнца в горах.
Девушка в виде цветочного пестика с распустившимися лепестками красного цвета.
Наш знакомый художник Владимир Орлов несколько раз ездил в Индию, он часто медитирует, и как он утверждает, все его картины связаны с медитациями.
Вообще-то, Владимир – чудак с точки зрения обычного стандартного земного человека. Он не соблюдает режим, может проснуться среди ночи, если ему вдруг во сне пришла какая-нибудь идея или посетило вдохновение.
Он абсолютно «забил» на своё здоровье и уже давно не обращал внимания на то, что он ест, как и когда. Вот почему Владимир в последние пол года мучается с желудком.
– Тебе бы лечь в хорошую клинику и обследоваться, – говорил отец.
Владимир лишь рукой махнул.
– По моему, если я вдруг стану «нормальным», мои картины перестанут пользоваться спросом.
На его выставки, состоявшиеся не так давно в нашем городке, приходила почти вся элита Новочеркасска.
Я слышала, в Москве тоже проходили его выставки, только, к сожалению, я не смогла на них попасть из-за болезни.
И вот что интересно – почему-то Владимир упорно отказывался продавать свои необычные картины, лишь только моим родителям.
– Орлов, почему ты не хочешь реализовать себя? – однажды спросила у него я, когда он пришёл к нам на чай.
Орлов иногда захаживал к нам, чтобы рассказать о жизни, скоротать время, поболтать, наконец. Да и вообще, в мире моих родителей он находил отличных собеседников, говорил им, что он совсем не собирается жениться, потому что:
– во-первых, не создан для семьи;
– а во-вторых, потому что семья отвлекала бы его от творчества.
Вопрос о совмещении даже не вставал, поскольку Владимир не хотел рассматривать его.
В ответ на мой вопрос Орлов пожал плечами:
– Не знаю. Мне не совсем безразлично то, в какие руки попадут мои творения.
– Что ты имеешь в виду, Орлов?
– Не люблю обывателей.
– Почему?
– Потому что со временем они превращаются в «овощей». Это не личности, а серая биомасса.
– Разве ты не хочешь нести, так сказать Свет в эту, как ты говоришь «серую биомассу»? – спросила я.
– Нет, не хочу.
– Почему, Орлов?
– Потому что я – не Данко.
– Разве плохо быть Данко?
– А разве все рождены, чтобы стать Данко?
Иногда своими словами, мыслями, ответами Орлов ставил меня в тупик. Но он мне нравился, потому то он не был «овощем».
Итак, Владимир Орлов в тот день был одним из моих гостей. Разумеется он подарил мне одно из своих «творений».
«Творение» было тщательно упаковано в крафт-бумагу.
Меня, помню, мучило нетерпение, потому что мне хотелось увидеть своими глазами новое произведение Орлова.
Это была церковь на фоне природного ландшафта. Странник с посохом остановился возле небольшого холма и всматривался в очертания храма. На нём был синий кафтан купца 11 – 12 веков.
В то время, когда я рассматривала картину, Орлов стоял за моей спиной, почёсывая подбородок.
Видно было, что он нервничал.
– Тебе нравится?
– Угу. Здорово!
Орлов разочарованно уставился на меня.
– А где же твои комментарии, будущий журналист?
– Орлов, тебе что мало моего восхищения? Ты же прекрасно знаешь, что мне нравится твой стиль. В доказательство я повешу твою картину на самое видное место в нашей квартире.
– Куда же?
– Скажем, в гостиную, сюда, – я произвольно показала на стену.
Хотя, конечно, я знала, моё решение будет тысячу раз перепроверено мамой, потому что она считала себя неплохим дизайнером по своим взглядам и вкусам.
Орлов сел за салат и посмотрел на часы.
– Почему-то Иван Павлович и Мария Степановна задерживаются, – сказал он, – Что-то случилось?
Я пожала плечами:
– Разве что-нибудь может случиться в мой день рождения? Просто, возможно, они заехали в какой-нибудь супермаркет за подарком и продуктами.
Я протянула ему телеграмму, где сообщалось, что самолёт рейсом из Москвы прибывает в Новочеркасск сегодня, 12 декабря 2010 года в 16.00.
– Странно, – пробормотал Орлов, – уже скоро 18.00 вечера.
– Ну, два часа – это немного. Я, например, могу пропадать во всех этих супермаркетах и универсамах сутками. И для чего? Например, чтобы только выбрать сумочку.
Алла – одна из моих подруг, сидела в углу в удобном широком кресле и перелистывала какой-то журнал. У Аллки были шикарные каштановые волосы, которыми она так гордилась, потому что они были густыми, несмотря на те шампуни, что выпускались нашей промышленностью.
Когда на столе, наконец, возникли закуски, Аллка, уже изрядно проголодавшись, положила по несколько ложек разных салатов в свою тарелку и, оставив в стороне какой-то интересный журнал с яркими красочными картинками, начала есть.
– М-мм! Лен, что это за рецепт? – спросила она, подцепляя на вилку рыбу.
Запахло луком, порезанным тонкими кольцами.
– Это – «сельдь по-зимнему», – сказала я, – Меня научила ему мама. Она привезла его в позапрошлом 2008-м году из Германии и была очень довольна.
– Я удивляюсь, Ленок, есть ли вообще на Земле то место, где ещё не побывала Мария Степановна.
– Ну, да, и в этом нет ничего особенного, просто она очень любит путешествовать.
– А ты? Я бы на твоём месте ездила бы с ними на пару.
– Да я б и ездила.
– И что же тебе помешало?
– Ты же знаешь, сейчас я готовлюсь в МГУ, а год назад я болела.
– Но ведь поступать-то ты будешь только летом, когда начнётся сезон абитуриентов.
– Разумеется, МГУ требует времени и нервов.
– И что же входит в твой салат «Сельдь по-зимнему»? – спросила Аллка.
Она порылась в своей сумочке, достала оттуда блокнот и гелевую ручку.
