скачать книгу бесплатно
Макушев был крайне удивлен, когда увидел: первое, что сделал Арефьев, прибыв на базу, – это разбор одной из палаток.
– Ты чего, Володь?
– Проверить надо идею.
– А палатка при чем?
– Палатка ни при чем, колья центральные нужны.
– Так бы и сказал, палатку не тронь, колья, которые железные, в тех нартах лежат, для четвертой палатки. Эвенки чум поставили, им в палатке непривычно.
– Отлично, благодарю за ценную информацию. – Бросив уже выдернутый из снега боковой колышек, Владимир побежал к нартам.
– Вот это уже просто хулиганство, а еще мент, вот повезло с родней… – Макушев забил ногой колышек в наст, восстановив перекошенную палатку.
Арефьев, отыскав прут, тут же, для проверки, с силой вдавил его в снежный наст и вдруг услышал характерный металлический стук.
– Не понял?! Что это?
Он несколько раз постучал. Где-то на полуметровой глубине, как ему казалось, был металл. Он сходил за лопатой и стал копать.
– Владимир, давай в палатку, каша стынет! – услышал он.
– Каша – это святое! – ответил он и, оставив свой раскоп, пошел на зов Макушева.
После ужина выходить в темноту на холодный, пронизывающий ветер ему уже не захотелось.
«Будет утро, раскопаю», – подумал он и, завернувшись в меховой спальник, уснул.
Утро началось с подъема, который устроил Макушев по всем правилам воинского устава. Арефьев, наскоро перехватив пару сухарей с чаем, побежал копать дальше, и через некоторое время в палатке, где остальные члены экспедиции еще только намазывали маслом хлеб, услышали ликующий крик Арефьева:
– Нашел! Я нашел!
– Чего он там нашел? – удивился Макушев.
– Пойду посмотрю.
– Ты чего орешь? – увидев торчащую из сугроба задницу Арефьева, спросил Макушев.
Тот, выбравшись из снежной норы, протянул Макушеву металлический предмет, похожий на три звена необычной формы цепи.
– Что это?
– Не знаю. Но это металл, который даже не заржавел, смотри, он блестит. Что же это такое?
Находку принесли в палатку, где, тщательно очистив тряпочкой, стали ее внимательно осматривать.
– Это деталь какого-то сложного механизма. Может, здесь самолет потерпел аварию?
– Это не так, здесь самолет никогда не летает, – опроверг версию Василий под одобрительные кивки остальных охотников.
– Ладно, сохраним, потом эксперты разберутся в лаборатории, откуда эта штуковина взялась, – принял решение Вангол. – Главное в другом, Арефьев, ты дважды молодец! Идея со щупом твоя, да еще и это! Воткнул наобум и нашел кусок железа в тундре, где он, может быть, единственный на тысячу квадратных километров! Скажи кому, не поверят!
– Поэтому надо прямо сейчас составить служебную записку – и в отчет, вместе с этой штуковиной, – добавил Макушев.
– Полностью с этим согласен, указать время и место обнаружения и описать по возможности точно. Это мы поручим Осокину, сегодня он остается дежурным на базе.
– Есть! – коротко ответил Владимир. – На ужин перловка с тушенкой, не опаздывайте, – крикнул он отъезжавшим в поиск.
Прибыв на место, Вангол дал указание расчертить площадь десять на десять метровых квадратов от центра, который показал охотник.
Вчера, уезжая, Вангол для проверки незаметно от охотника пометил это место, сегодня Василий привел именно к нему, хотя метель за ночь замела все следы их деятельности. Хороший таежник, память цепкая, ориентируется в пространстве превосходно, подумал о нем Вангол. Учитывая предполагаемый размер искомого объекта, пошли по квадратам с шагом в полметра. Двумя щупами действовали Арефьев и Макушев, дело пошло быстро.
Уже через час щуп Макушева ударил по металлу, всего на три метра севернее от центра площадки. К вечеру немецкие аэросани, уже сильно утонувшие и вмерзшие в болото, были откопаны и стояли готовые к транспортировке. Не бросать же такое чудо техники! Решено было завтра оленями утащить их на базу. Там придется разобрать и по возвращении переправить в Москву – это очень веский аргумент и доказательство неоспоримое.
– Нам очень повезло, друзья, с этой находкой, но это лишь часть нашего задания, и не главная. Завтра с нами идут все. – Вангол кивнул охотникам. – Там вы быстро цепляете аэросани и уходите обратно. Мы вам поможем. А мы уходим дальше. Всем все ясно?
Охотники согласились: Василий-то уже два раза там был, и ничего с ним не случилось, успокаивали они себя, гася суеверный страх в душах.
– Вот и ладно. Тогда отбой.
До места, координаты которого Гюнтер сообщил Ванголу, от места их стоянки было более ста километров, поэтому, поскольку охотники идти с ними не могли, экспедиционная группа увозила с собой весь спецгруз и питание. Они забирали почти все нарты с оленями, оставив охотникам только одну упряжку, другого варианта не было. Вангол еще раз спросил, не пойдут ли они с ними. Ответ был отрицательный, и Вангол воспринял его спокойно и с должным уважением. Он понимал, как важны законы предков на этой земле. Единственной просьбой Вангола было: если от них не будет вестей более двух недель, нужно сообщить о пропаже отряда по определенному адресу. Для этого эвенки должны добраться до ближайшей точки, где есть связь с Москвой, и отправить телеграмму. Вангол передал листок с текстом одному из охотников. На этом и простились. Василий свое слово сдержал и пошел с ними.
Сам переход занял два дня, ухудшилась погода, сильный ветер обжигал лица и выхлестывал тепло из одежды. Трудно было определяться на местности. Карта района была очень приблизительна, по сути, этот участок был «белым пятном». Звездного неба просто не было потом еще трое суток. «Примерно здесь», – самое точное, что мог сказать Вангол своим людям.
– Что вы хотите здесь искать? – допытывался Василий у всех по очереди.
Над ним по-доброму издевались: Арефьев сказал, что это государственная тайна, но как лучшему проводнику он ему расскажет. Оказывается, в Москве копали метро и заблудились, где-то здесь должен быть выход…
Макушев, тот сказал, что сам точно не знает, но какой-то старый рудник, еще царский. Володя Осокин сказал ему, что ищут копи царя Соломона…
Расстроенный тем, что ему не открывают правды, на привале Василий подошел к Ванголу.
– Начальник, я хороший человек?
– Да, ты очень хороший человек.
– Почему все смеются надо мной, говорят неправда? Я смелый, я пошел с вами, мне обидно, что…
– Хорошо, Василий, придется рассказать тебе правду, а на товарищей не обижайся, они не имеют на это права.
Вангол объяснил Василию, что, по имеющимся данным, в этом районе побывала немецкая научная экспедиция, еще до начала войны. Аэросани принадлежали немцам. Что они здесь искали – неизвестно, зачем приходили и куда исчезли – тоже неизвестно. Тогда они с Россией еще не воевали, теперь они – наши враги и то, что они здесь делали, необходимо выяснить. Вот за этим и приехали.
– Теперь мне все понятно, начальник, скажи, что я должен делать?
– Твое дело – олени и нарты, Василий, занимайся этим делом, хорошо?
– Хорошо, начальник, но я буду все смотреть, мои глаза хорошо смотрят, много видят.
– Я это знаю, Василий, ты хороший охотник, если что заметишь необычное, любые следы пребывания людей, сразу покажи.
Василий, довольный тем, что справедливость восторжествовала, с энтузиазмом занялся устройством стоянки. Теперь уже он стал подначивать своих сверстников Арефьева и Осокина.
– Что, скоро к тебе в гости прямо поедем, да? Прямо в Москву на олешках, да? Дырку в земле найдем и поедем, да?
К Макушеву он относился с большим почтением, он считал его человеком-медведем. А медведь для эвенка – хозяин тайги, священное животное. Поэтому с ним шутить охотник позволить себе не мог.
Точные координаты удалось установить только на пятый день, оказалось, они не дошли до точки несколько километров и теперь немедленно отправились туда.
– Вот теперь мы точно на месте. Здесь ставим палатки.
Ничего примечательного заметно не было. Крутой берег реки в своем изгибе был полностью заметен снегом, как и везде, на многие километры. Безлюдная и безжизненная снежная равнина с пологими холмами, изрезанная руслом замерзшей реки, и больше ничего. Поставив палатки и поужинав, собрались на совещание. С чего начинать, если не за что даже зацепиться?
– Так или иначе, мы сюда прибыли и то, что здесь была экспедиция немцев, фактически подтвердили. Это первое. Теперь второе. Если это место и было зоной контакта, то за год природа просто стерла все следы, и, вероятно, те, кто способствовал тогда контакту, сделали все, чтобы этих следов не осталось. Поэтому наш расчет на возможный вариант нового контакта неверен. И это так и есть. Они не приглашали нас. Они просто передали послание, и все.
– Я предлагаю все же пройти со щупами, тем более я пробовал, здесь снег не такой плотный.
– Хорошо, возьми с собой Владимира и работайте, вдруг опять удача улыбнется вам.
Но на этот раз Арефьеву не подфартило ни в первый день, ни в последующую неделю поисков.
Вангол с Макушевым и Василием объезжали участок за участком всю долину Вилюя, но нигде никаких особенностей замечено не было. Однажды вечером уже улеглись в спальники, как вдруг услышали шум. Необъяснимый и непонятный. Они явно слышали нарастающий гул, он шел из земли, похожий на звук прибывающего поезда. Он медленно нарастал несколько минут, а потом произошел резкий хлопок. Они выскочили из палатки, но ничего необычного, кроме странного кисло-сладкого запаха, вдруг на какое-то мгновение возникшего и исчезнувшего, да сполохов яркого сияния в небе, не заметили.
С шумом вобрав ноздрями в свою необъятную грудь воздух, Степан Макушев сказал:
– Как будто рванула пробка из огромной бутыли с брагой, чуете?
Вангол согласно кивнул Степану.
– Что же это такое могло быть? – произнес он, пытаясь понять произошедшее.
Василий виновато улыбнулся:
– Это мы слышали дыхание Духов смерти, надо сейчас отсюда уходить.
Но, поскольку все уже было готово к ночлегу, уйти решили утром, переночевав здесь. Впоследствии Ванголу стало ясно, что это была трагическая ошибка. То, что случилось потом, было абсолютно необъяснимо, нереально и страшно. Даже ему. Около полуночи Вангол проснулся от душераздирающего крика. Палатка была открыта, и ветер трепал ее створки, Вангол был один. Нашарив в кармане палатки фонарик, Вангол включил его и, вынырнув наружу, резанул лучом света вокруг себя. То, что он увидел, заставило его похолодеть. Он стоял на краю бездны. Вокруг была полная темнота, в которой просто терялся луч его фонарика, ни от чего не отражаясь. Бездна начиналась у его ног, и он медленно начинал в нее сползать. Он сделал попытку шагнуть назад, отступить и в это мгновение рухнул, потеряв опору под ногами. Дикий крик вырвался из его горла сам по себе, и… он открыл глаза. В палатке, которую рвал шквалистый ветер, был свет от включенного фонарика. Вангол привстал и огляделся. Рядом сидели с бледными и мокрыми от напряжения лицами Степан и охотник Василий.
– Что случилось? – хрипло, от внезапного волнения ему перехватило горло, спросил Вангол.
Макушев смотрел на Вангола и хотел что-то сказать, но не мог. Его губы кривились в попытке, но кроме частого дыхания не выдавали никаких звуков. Василий тоже молча теребил пальцами свою меховую шапку, из его глаз катились градины слез. Он не утирал их, они собирались в его едва проступивших на верхней губе усах и стекали по ним к углам рта, подбородку и шее. Казалось, в этой гнетущей тишине время остановилось.
Вангол молча встал и двинулся к выходу из палатки. Сильные руки Макушева остановили его, буквально пригвоздив к месту.
– Нет! Нельзя! – услышал он его судорожный шепот.
– Что случилось?! Степан! – справившись с собой, уже твердо и требовательно спросил Вангол, силой снимая с себя тяжелые руки Макушева.
Он успокаивающе посмотрел в его глаза и неимоверным усилием воли вернул Степана в реальность. Тот, глубоко вздохнув, расслабил намертво сжатые пальцы.
– Степан, что с тобой? – повторил Вангол.
– Черт знает что! – откинувшись на свой спальник, медленно проговорил Макушев, обеими ладонями он растирал себе виски.
Вангол повернулся к Василию и стал приводить его в чувство. Тот через минуту обессиленно упал на свое ложе.
Вангол достал фляжку со спиртом и налил в кружку Макушеву. Тот, выдохнув, проглотил обжигающую жидкость и наконец вполне осмысленно посмотрел вокруг.
– Вангол, ты прости, но я сейчас так материться буду, палатка треснет, твою мать…
– Ты это потом, на свежем воздухе, пожалуй, а то без палатки нам туго придется, – с облегчением улыбнулся Вангол.
– Представляешь, мне такое привиделось, чуть в штаны, ей-богу, не наделал! Сплю. Вдруг слышу, будто кричал кто, звал на помощь, я вскочил, вас нет, я из палатки, а там нет ничего, вообще ничего, ни неба, ни земли, и пропасть под ногами… Ну и я туда ка-а-а-ак… – Далее Макушев так обозначил свое состояние, что самые блатные зэка позавидовали бы обилию эпитетов и красок в его речи.
Василий, до того лежавший молча, резко сел:
– Начальник, я то же самое делал, только еще страшней… там за палаткой земля провалилась, как теперь будем? Шаманы были правы, я, дурак, им не поверил, сам пошел, вас привел, теперь все погибай будем… – И слезы вновь покатились из его глаз.
– Василий, успокойся, тебе это показалось, приснилось, понимаешь…
– И ему тоже приснилось?
– И ему тоже, такое бывает, – заключил Вангол, прекрасно понимая, что говорит полную ерунду.
Вангол подошел к выходу из палатки и, освободив полог от вязок, откинул его. Яростный ледяной ветер ударил его в лицо, он на мгновение прикрыл глаза и шагнул наружу. То, что представилось взору Вангола, не повергло его в ужас только потому, что он мог управлять собой, как никто другой. Черная бездна окружала их палатку со всех сторон. Они как бы парили в воздухе… Вангол закрыл глаза, удерживая себя в состоянии спокойствия. Его мозг четко работал, анализируя ситуацию. Этого не может быть. Ветер, ему в лицо бил ветер, холодный ветер, ветер зимней тундры с его специфическим запахом и земным шумом. Шорохом секущего по насту мелкого снега. Легкого похрустывания ломающихся снежинок под его ногами… Этого не может быть!
Вангол сосредоточился, вообразил себе тот мир, что должен был предстать перед ним на самом деле, и открыл глаза.
Яркие звезды сияли в черном небе. Ослепительно-яркие после того густого мрака, который был лишь несколько мгновений раньше. Он оглянулся, из палатки высунулся Василий и, облегченно вздохнув, грустно улыбнулся.
– Какой я комсомолец? Совсем плохой, мне приснилось, а я поверил? Начальник, не говори никому про это, над Василием смеяться охотники будут…
– О чем не говорить, Василий?
– Об этом.
– Так ничего же не было.
– Конечно, не было, начальник, ничего не было… – рассмеялся молодой эвенк.
Макушев вышел из палатки и пошел в сторону по малой нужде, чертыхаясь и охая с присказками, от которых даже ветер постепенно утих.
Они разожгли костер и сидели у огня до утра, попивая крепкий чай с сухарями, вглядываясь в изумительно красивое, бездонное, бесконечно глубокое и одновременно близкое, вбирающее, впитывающее в себя целиком, нависающее над ними, живое, трепетно дышащее сиянием миллиардов светил небо.
Еще неделя поиска не принесла никаких плодов, и Ванголом было принято решение возвращаться. В условленное время связались с подводной лодкой, она ждала их. Через два дня немецкие аэросани были разобраны по винтикам и упакованы. Инструмент был доставлен с подводного корабля. Рама саней оказалась слишком массивной, конструкция не могла быть разобрана, после тщательного описания и составления чертежей она была оставлена на ответственное хранение охотникам, обязавшимся доставить ее и передать в органы НКВД с подготовленной Ванголом служебной запиской.
Подробный доклад о выполнении задания лег на стол Лаврентия Павловича уже на второй день по возвращении группы на базу. Времени для составления его у Вангола было предостаточно. Он весь обратный путь совершенствовался в гидроакустике и писал доклад. Кратко, но содержательно. Он хорошо знал, кто будет его читать. Вангол, кроме всего, отразил в нем и свое мнение о том, что обследованная группой территория представляет реальную опасность для жизни и здоровья: она своеобразно и надежно защищена от людей, от ее тщательного изучения и исследования некими энергиями, о существовании и свойствах которых нет сведений в научном мире.
Внимательно прочитав все изложенное, Берия задумался.
