banner banner banner
Пингвины зовут
Пингвины зовут
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Пингвины зовут

скачать книгу бесплатно


Баллахеи

Мы все столпились на подъездной дорожке. Из такси вылезает крупная лохматая фигура и бросает рюкзак на землю.

– Рад тебя видеть, бабуля!

Я позволяю Патрику обнять меня своими удивительно крепкими руками.

Дейзи подбегает к нему, и он подбрасывает ее в воздух и несколько раз кружит в руках.

– Ты стал совсем как Дитрих! – кричит она, когда Патрик опускает ее на землю. Она видела фотографии всех членов команды острова Медальон, и считает бороду и усы

Дитриха до ужаса смешными. Честно говоря, Патрик теперь почти такой же обросший. Его лицо спрятано под темной, взъерошенной растительностью.

– Я тебя с трудом узнаю, – признаюсь я.

– А ты попробуй бриться каждое утро, когда ты в Антарктиде, – оправдывается он.

– Не собираюсь делать этого, – заверяю я.

Честно говоря, я действительно в последнее время обнаруживаю торчащие из подбородка волоски, и это меня невыразимо огорчает. Почему с возрастом волосы на голове становятся такими тонкими и редкими, но при этом начинают появляться над верхней губой, на подбородке и в других неподходящих местах, – этого мне не понять.

Одна из немногих ошибок в безупречном устройстве природы. Но я отвлеклась.

Патрик оглядывает дом и тихо присвистывает.

– Здорово снова оказаться в Баллахеях! Я уже и забыл, какого размера это место!

Эйлин выходит вперед и пожимает ему руку.

– Рада снова видеть тебя, Патрик. Будешь чай? Печенье? Кексики?

– Я испекла тебе кексики, – радостно сообщает Дейзи. – Эйлин немного помогла, но украшала их я сама.

– Значит, будем есть кексики!

Патрик изо всех сил старается быть веселым, но я замечаю мешки у него под глазами и напряженное выражение лица, скрытое бородой.

Во время чаепития мы в основном говорим о Пипе. («О, он уже совсем взрослый. Постоянно валяет дурака. Типичный подросток. Вы бы посмеялись»). Затем, когда Патрик устраивается в комнате, мы вместе отправляемся погулять по саду. Утренний иней растаял и увлажнил пористую землю, затопив газон.

– Ощущение, что я наступаю на липкий шоколадный бисквит, – восклицает Дейзи, хлюпая по земле своими красными резиновыми веллингтонами. Мы же втроем идем по мощеным дорожкам вдоль бордюров и кустарников. Год только-только начался, и поэтому я пока что не могу похвастаться разнообразием флоры в своем саду, но уже видно, что совсем скоро в саду зародится новая жизнь. На ветвях орешника уже выросли короткие зеленые сережки, а на заднем дворе, который я называю «дикой природой», показались первые ростки подснежников, некоторые из них уже даже успели отрастить белые лепестки.

Когда Патрик и Терри приезжали в прошлом году, мой внук был веселым и жизнерадостным, теперь же он совсем другой. Терри хоть и совсем не легкомысленная, но всегда старается сохранять позитивный настрой. Без нее мой внук кажется более хмурым и угрюмым.

Дейзи засыпает его вопросами:

– Когда Терри приедет?

Патрик процеживает сквозь зубы:

– Она не приедет.

Дейзи выглядит растерянной из-за его грубого тона. Но вскоре Эйлин отвлекает ее и уводит искать перья в саду. У меня есть несколько мгновений наедине с внуком.

Когда я спрашиваю о Терри, он морщится и выглядит смущенным. Оказывается, у них были некоторые проблемы с ее трудоголизмом и тем, что она уделяла ему слишком мало времени. А Майк, этот мрачный тип, все продолжал засыпать его колкими комментариями.

– Один из них особенно меня зацепил, – признается Патрик, но, что именно взболтнул Майк, не рассказывает.

Затем, судя по всему, случилась ссора из-за какого-то устройства в полевом центре, которая дошла до криков и брани. Тогда Терри предложила расстаться.

– В тот момент я сразу же осознал, что она никогда меня не любила… Она была со мной только потому, что… что…

Он бросает на меня взгляд и шумно сглатывает. Его кулаки сжимаются и разжимаются, а на лбу выступает вена.

– В общем, это так меня задело, что я просто выпалил: «Ладно, значит расстаемся. Все кончено».

Он не смог заснуть до самого утра. Он так страдал и злился, не мог найти себе места и все накручивал себя. С утра его отчаяние достигло таких масштабов, что он побросал вещи в рюкзак, крикнул, что уходит, и побежал на корабль. Он не задержался, чтобы увидеть реакцию членов команды, но в глубине души понимал, что все трое в полной растерянности пытаются понять, что произошло. Никто его не остановил.

Патрик вяло переставляет ноги и смотрит на меня с болью во взгляде.

– Я просто не знаю, куда себя день. Это что – кризис среднего возраста?

– В двадцать шесть лет? Искренне надеюсь, что это не он.

– Мне двадцать восемь, бабуля.

– Я и говорю – совсем ребенок.

Я собиралась хорошенько его отругать, но он кажется таким потерянным, что я не решаюсь. Мне известно, что Патрик жил в нескольких приемных семьях. Думаю, неудивительно, что мальчику так трудно привязаться к кому-то и остепениться. Я подозреваю, что у него есть страх быть брошенным, и он скорее сам отвергнет других, чем рискнет снова оказаться отвергнутым. Поистине печальное наследство оставили ему родители.

Я молча бреду рядом с ним.

После долгой паузы он продолжает:

– В любом случае, раз уж я снова в вашем полушарии – (ты посмотри на него, в вашем полушарии! Будто он не провел большую часть своей жизни в Болтоне!) – мы могли бы попытаться что-то узнать о моем отце.

Я замираю.

Он тоже останавливается. Яростно жестикулируя, он продолжает:

– Отец ведь промежуточное звено между мной и тобой, но что мы о нем знаем? Почти ничего. Только то, что он погиб во время несчастного случая в горах. Нам не известно, знал ли он о своем усыновлении или думал ли когда-то о тебе, своей биологической матери. Мы не знаем, зачем он приезжал в Англию и почему снова уехал сразу после моего рождения. Мы ведь и так собирались поискать информацию о нем, и мне кажется, сейчас самое время заняться этим. Что думаешь? Мне не терпится что-то узнать.

Что я думаю? Конечно же да! Но вслух я этого не говорю. Мое сердце начинает биться чаще.

12

ВЕРОНИКА

Моя трагичная история – всего лишь небольшая капля в море страданий, порожденных Второй мировой. Несмотря на все усилия, мне десятилетиями не удавалось отыскать никакой информации о моем сыне. Затем я узнала, что он трагически погиб во время несчастного случая. Совершенно случайно я узнала о существовании его сына, Патрика, много лет спустя. Но Патрик знает о жизни Энцо ничуть не больше моего. Нам предстоит еще столько всего узнать, и мне не терпится поскорее заняться этим.

Мне все еще больно думать о нем, но я всегда надеялась, что у моего мальчика сложилась прекрасная жизнь в приемной семье в Канаде, намного лучше, чем могла быть со мной. Когда Энцо был моим, у него была только одна игрушка – кошка, которую я сделала для него из старого, перештопанного носка. Он просто обожал эту игрушку, особенно когда я заставляла ее мурлыкать и тереться о его щеку. Когда он научился ползать, я придумала для него новые забаву – положила каштаны в старую кастрюлю. чтобы он мог катать ее по полу и греметь. Монахиням это не понравилось, потому что было слишком шумно. Тогда я стала читать ему вслух книги, которые отыскала в монастырской библиотеке, хоть он и не понимал ни слова. Однажды он вырвал из книги листы. Монахиням это тоже не понравилась. Я собиралась сбежать из монастыря, когда он немного подрастет. Тогда я еще не теряла надежду, что однажды Джованни вернется и спасет нас.

Все эти годы я сотни тысяч раз представляла себе, как он взрослеет. Я знаю, что приемные родители были богатыми и что сменили его имя на Джо Фуллера. Я представляю его маленьким мальчиком, ровесником брата Дейзи, в коротких штанишках и с игрушечным трактором в руках, обожающим динозавров и космические корабли. Тогда, в возрасте Дейзи, он стал бы выше ростом, читал книги, изучал мир, мечтал и уже начал следовать своим мечтам. Затем я вижу, как он вступает во взрослую жизнь, в возрасте Патрика – возможно, он похож на него поведением и внешностью, но увы, уже неминуемо приближается к смерти. Меня снова охватывает гнев при мысли, что он умер таким молодым, пока я, его мать, все медлила…

Мы с Патриком договаривались, что начнем искать информацию о нем, когда Патрик вернется в Великобританию, но летом он приезжал всего на пару дней, и с ним была Терри, а еще они планировали навестить ее семью. Теперь же он, судя по всему, так же жаждет узнать о своем отце, как я – о своем сыне.

– Мне очень жаль, что у вас с Терри все так сложилось, и я крайне разочарована тем, что ты посмел покинуть остров Медальон, – наконец отвечаю я Патрику. – Но нерешенные вопросы с отцом всегда отбрасывали тень на твою жизнь. Возможно, если мы что-то выясним о нем, тебе будет легче разобраться с собой.

Он оживленно кивает.

– Я не хотел откладывать это в долгий ящик. На острове Медальон я немного поискал в интернете, когда смог воспользоваться компьютером. Я вбивал в поиске имя Джо Фуллер, и там было несколько человек, которые жили в Канаде в то время, но я не смог найти никого похожего. Мы могли бы попробовать сделать это вместе, бабуля, если ты не против?

Я, конечно же, не против.

Он расправляет плечи.

– Ты еще хранишь то письмо от кузины из Чикаго, которая сообщил тебе о несчастном случае много лет назад?

– Храню.

– Давай начнем с него.

Мы не спеша возвращаемся внутрь, оставляя Дейзи вплетать перья в волосы Эйлин в саду.

Вышеупомянутое письмо заперто в столовой, в бюро, сделанном в георгианском стиле. К несчастью, некоторое время мы не можем отыскать ключ, и мне приходится позвать Эйлин.

– Что случилось, миссис Маккриди? – спрашивает она, поднявшись на крыльцо. Своим видом Эйлин напоминает ушастую сову – выпученные глаза, круглое лицо и два пера, торчащие из ее кудрей.

Я спрашиваю у нее, куда мог подеваться ключ.

– Думаю, он в синем китайском горшке на полке камина, в том, где вы храните все запасные ключи, миссис Маккриди, – отвечает она.

Я уверена, что спрятала бы его в каком-то менее очевидном месте, но Патрик заглядывает в горшок и вытаскивает из него маленький ключик, который и правда напоминает ключ от бюро.

– Давай попробуем, вдруг подойдет, – настаивает он.

Я не могу поверить своим глазам, когда Патрик вставляет ключ в замок, произносит «Бинго» и открывает ящик.

– Что ж, не представляю, кто догадался положить ключ в этот горшок, – заявляю я. – Уверена, что я этого не делала.

Патрик пытается сдержать улыбку, и мне это совсем не нравится.

К счастью, у меня безупречная память, так что я легко нахожу письмо среди других бумаг. Невозможно снова читать эти строки, рассказывающие о жизни и смерти моего сына: так мало слов, так мало подробностей, одни сухие факты. Сюзан Варлок, кузина той женщины, что усыновила Энцо, пишет слегка извиняющимся тоном. Она сообщает, что встречалась с Энцо всего пару раз, потому что они жили далеко от Ванкувера. Она не оставляет обратного адреса. Наверху страницы написано только «Уэст-Ридж, Чикаго».

– Возможно, мне удастся найти ее в Фейсбуке или еще где-то, – говорит Патрик. – Если, конечно, она еще жива.

Он достает телефон и какое-то время пытается найти что-то. Но в Фейсбуке ничего нет, как нет и в остальных социальных этих-как-их-там.

Вечером мы собираемся в уютной гостиной и смотрим телевизор. Меня не приводит в восторг ни одна из передач в программе, но Патрик говорит, что уже пять месяцев не смотрел телевизор, и готов смотреть все, что угодно. Дейзи тоже полна энтузиазма. В итоге мы смотрим неплохую криминальную драму, затем программу, в которой исполняются желания детей (она особенно нравится Дейзи), а затем какую-то отвратительную викторину, посвященную знаменитостям. Мои веки тяжелеют, и не успеваю я опомниться, как программа заканчивается. Дейзи обнимает меня обеими руками.

– Эйлин говорит, что пора подниматься наверх. Спокойной ночи, Вероника.

– Спокойной ночи, Дейзи. Спи крепко и помни о пингвинах.

– Хорошо.

Когда Дейзи уходит наверх, начинаются новости, в которых по обыкновению рассказывают леденящие душу истории об убийствах, разрухе и разврате. Чем больше я смотрю на людей, тем больше мне нравятся пингвины. Я рада, что посвящу еще один период своей жизни этим прекрасным птицам. Оказалось, что счастье человека во многом зависит от того, на чем сосредоточить свое внимание. Мне и самой стоит последовать своему совету и всегда помнить о пингвинах.

Совершая вечерний туалет, я размышляю о моральном состоянии Патрика. Когда я рассказала ему, что вскоре отправлюсь на юг в путешествие по дикой природе, он заметно погрустнел. Может быть, завидует? Я задаюсь вопросом, не может ли он отправится туда со мной, но тут же отбрасываю эту мысль. Как бы я не любила своего внука, я чувствую, что между нами с сэром Робертом есть некая особая связь, а Патрик порой ведет себя по-детски, что никак не способствовало бы комфортной атмосфере в команде. Особенно если учесть тот факт, что сейчас он переживает столь непростой период.

Однако мысль о том, что придется оставить Патрика одного в Баллахеях, тревожит меня. Дело не в том, что я не доверяю ему дом. А в том, что раньше в трудные времена он прибегал к наркотикам, и я опасаюсь, что это может повториться. Его безрассудные решения по поводу отношений с Терри и острова Медальон поставили под сомнение все его будущее. Мне остается только надеется, что поиск информации о его отце увенчается успехом.

Было бы просто замечательно узнать что-то о моем дорогом Энцо. Я засыпаю, предавшись сладким воспоминаниям о себе в шестнадцать лет, отвергнутой обществом, но не теряющей надежды, ведь со мной был мой драгоценный малыш.

13

ВЕРОНИКА

Вот уже второй раз сэр Роберт приезжает в Баллахеи без предупреждения. Впервые это случилось на Рождество, когда он появился на пороге с бутылкой шампанского и портретом Пипа в руках. На этот раз он приехал с бутылкой хереса и просьбой. Его идеальные белые волосы убраны назад, что особенно подчеркивает его густые выразительные брови. Он одет в шерстяное пальто, а на губах играет заговорщическая улыбка.

– Моя дорогая Вероника, надеюсь, я не слишком побеспокоил вас своим неожиданным появлением. Могу ли я отвлечь вас на полчасика?

– Дорогой сэр Роберт, всегда приятно, когда меня беспокоите вы, – отвечаю я.

Я практически начинаю мурчать.

– Я бы поговорил с вами наедине, если вы не против. И после этого мне хотелось бы познакомиться с юной леди по имени Дейзи, которая, насколько мне известно, сейчас гостит у вас.

– Она будет рада познакомиться с вами.

Я провожу его в уютную гостиную и достаю свои лучшие хрустальные бокалы для хереса.

Сэр Роберт наливает нам обоим не слишком мало, но и не чересчур много – идеальную джентльменскую порцию.

– Вы знали, что Дейзи написала письмо в «Загадай желание»?

– В мачты? – я в замешательстве. – Простите, сэр Роберт, слуховой аппарат меня подводит. Мне кажется, я неверно вас расслышала.

Я поправляю аппарат, и он издает короткий тонкий писк.

– Дейзи написала письмо в «Загадай желание».

Что ж, на этот раз я расслышала, но все еще не поняла, о чем речь.

Он объясняет:

– «Загадай желание» – это телевизионная программа. Дети пишут туда о своих мечтах, а создатели программы пытаются их исполнить.

– А, тогда понятно.