скачать книгу бесплатно
– Это Вероника Маккриди, – перебивает ее Дейзи. – Она была в Антарктиде и спасла маленького пингвина по кличке Пип, а потом она заболела, и Пип спас ее! И, – Дейзи переводит дыхание, – она дружит с Робертом Сэддлбоу!
– Тем самым Робертом Сэддлбоу, – добавляет Эйлин.
– Сэром Робертом Сэддлбоу, – подчеркиваю я.
Должна признать, мне льстит восхищение моей протеже.
– Что же, твоя бабушка – невероятная женщина, – говорит смотрительница, очевидно не воспринимая слова Дейзи всерьез. Я подумываю, стоит ли говорить, что никакая я ей не бабушка, но наплевать. В любом случае, все мое внимание занимает пингвин, он просто прекрасен.
– Можно мне покормить его? – нетерпеливо спрашивает Дейзи.
– Не сейчас. Время кормления наступит через двадцать минут.
Видно, что смотрительнице приятно вернуться к теме, в которой она хорошо разбирается. Она наклоняется к Дейзи и говорит с ней как старшая сестра:
– Тогда ты сможешь посмотреть, как они наслаждаются своим обедом. Может быть даже я дам тебе пару рыбешек, чтобы ты могла им помочь.
У меня уже устали ноги. Дейзи и Эйлин бегут искать вольеры с тюленями и выдрами, а я направляюсь в чайную. Там я покупаю кусочек вишневого пирога «Бейквелл» и чашку дарджилинга. По крайней мере, так они его именуют (скорее всего, чтобы оправдать дополнительный фунт в его стоимости), но вкус оставляет желать лучшего. Однако я не из тех, кто привык жаловаться.
Я сажусь за маленький столик у окна и смотрю на полоску моря, виднеющуюся за краем здания. После встречи со златовласыми и африканскими пингвинами мои мысли неизбежно стремятся обратно в Антарктиду, в колонию пингвинов Адели, к моей подруге Терри и моему внуку Патрику. Я вкладываюсь в исследовательский проект острова Медальон как метафорически, то есть душой, так и буквально, поскольку что я ежемесячно отправляю на него определенную сумму денег, главным образом потому, что теперь Патрик часть их команды.
Они с Терри вместе уже год. Терри на самом деле зовут Тереза, как вы поняли, и она на сто процентов женщина, хотя из-за отсутствия макияжа и приличной прически она никак это особо не подчеркивает. В отличие от сэра Роберта, она, скорее всего, никогда не станет телевизионной звездой, но, как и он, она одна из немногих людей на этой планете, кто сумел завоевать мое уважение.
Кто-то скажет, что Патрик не заслуживает такую девушку, как Терри, и когда-то я могла бы согласиться с этим. Патрик как икра. И не потому что это первоклассный деликатес (даже напротив!), но потому что он не всем придется по вкусу. Когда мы впервые встретились, а произошло это всего восемнадцать месяцев назад, я сразу же его невзлюбила. Его неряшливый внешний вид, отсутствие манер и незрелость, нехарактерная для его двадцати восьми лет, делает Патрика совсем не тем человеком, который мог бы мне понравиться. Мне непросто полюбить кого-то, и одного кровного родства здесь бы не хватило. Но мне удалось увидеть прекрасную сторону Патрика. Я видела, как он заботится о других. Как он обожает Терри. Как он любит пингвинов.
Моя рука машинально тянется к шее, и я провожу пальцами по тонкой цепочке, на которой висит медальон. Я все еще ношу его каждый день под одеждой. Дейзи на днях заметила эту цепочку, и спросила меня, что это такое. Мне пришлось вытащить медальон и показать ей. Теперь девочке очень хочется иметь украшение, в котором можно спрятать важные для нее вещицы. Но я не стала показывать Дейзи, что внутри. В отличие от Терри, я не самый эмпатичный человек, но я умею распознавать некоторые свойства человеческой природы.
Я решила, что стоит приберечь некоторые секреты, чтобы потом подкупать Дейзи, когда она становится неуправляемой. Например, теперь можно говорить: «Если ты прямо сейчас не подойдешь и не сядешь за стол, Дейзи, я никогда не покажу тебе, что внутри медальона» или «Если ты не отдашь мне обратно помаду, Дейзи, загадка медальона навсегда останется для тебя неразгаданной». Моя маленькая уловка отлично работает, потому что Дейзи сгорает от любопытства.
Я допиваю чай и смахиваю салфеткой крошки «Бейквелла» с коленей. Затем бросаю взгляд на дверь кафе и вижу, что Эйлин уже здесь, чтобы забрать меня. Дейзи тянет ее за руку. Мы вместе возвращаемся к вольеру. Смотрительница пингвинов с высоким хвостом держит в руках синее пластиковое ведро, из которого она бросает мертвую рыбу в толпу пингвинов. У рыб выпученные глаза и потерянный вид, но энтузиазм пингвинов завораживает. Они подпрыгивают, хватают рыбу, жадно заглатывают их клювами и требуют добавки.
Дейзи дали ведро. Она достает рыбу со смесью отвращения и восторга, мгновение разглядывает ее, а затем швыряет ее в пингвина с такой силой, что я боюсь, эта рыба собьет его как кеглю. Когда кормление закончено, она облегченно вытирает пальцы салфеткой, которую ей протягивает Эйлин.
Большинство наблюдающих за этим действом людей делает фотографии.
– Пришло время для селфи, Вероника. Нашего селфи с пингвинами! – восклицает Дейзи. – Чтобы я могла доказать Ноа, что в Шотландии есть пингвины.
Она вытягивает руку с телефоном, чтобы сфотографировать нас, но (поскольку ее рука не слишком длинная) у нее не выходит сделать такой снимок, который она себе представляет. Тут появляется Эйлин со своим телефоном и делает сотню фотографий со мной, Дейзи и нашим другом-пингвином по кличке Мак. Я рада, что освежила помаду по пути из чайной, и довольна тем, что захватила красную клетчатую сумку. Я стараюсь держать ее подальше от клюва Мака. В свое время я уже потеряла сумочку из-за излишнего любопытства одного пингвина.
На обратном пути Дейзи «гуглит» информацию о златовласых пингвинах. К моему удивлению, вопреки всем ожиданиям, ей удается отыскать весьма интересные факты. Оказывается, этих птиц знают также под названием «макарони», которым они обязаны английским франтам 18 века, получившим такое прозвище из-за модных в то время головных уборов с яркими кисточками.
– Это как в песне «Янки Дудль»! – удивленно и радостно восклицает Эйлин. – Ты знаешь эту песню, Дейзи?
Дейзи не знает, и тогда Эйлин настаивает, что нужно ее разучить.
Янки Дудль приехал в город
Сюртука пригладил ворот
И украсил шляпу бантом —
Так он стал английским франтом!
Мои уши сворачиваются в трубочку, пока я слушаю, как они на два голоса – один тоненький, а другой более низкий и не попадающий в ноты – распевают этот куплет всю дорогу домой. Обычно я бы сочла это невыносимым, но сегодня, по причинам, которые я не до конца понимаю, их пение меня совершенно не беспокоит.
3
ПАТРИК
Остров Медальон, Южные Шетландские острова, Антарктический полуостров
Солнечные лучи отражаются от влажных скал, в расщелинах лежит пушистый снег, и я смотрю на бесконечную колонию пингвинов. Я чувствую запах рыбы и гуано. Я слышу щебет, визг и болтовню пингвинов. Меня окружают очаровательные коренастые птицы – они вперевалку бродят вокруг по гальке и льду. Надо мной проплывают стаи облаков. Вдалеке виднеются голубые вершины и ледники. В такие моменты мне удается прочувствовать, как прекрасна жизнь.
Я живу здесь, черт возьми, живу здесь, на этом крошечном островке к северу от Антарктиды, где обитают тюлени, альбатросы, поморники и чайки… и три человека. И еще пять тысяч пингвинов Адели. Никогда не думал, что в конце концов подсчет пингвинов станет моей работой. Но я так же никогда не думал, что найду богатую и эксцентричную бабулю, которая будет одержима этими пингвинами.
За последний год я окончательно привык к жизни на острове Медальон. Я ни капельки не скучаю по Болтону. Ладно, возможно я скучаю по Гэву и магазину велосипедов и телевизору и свежим овощам, но на этом все. Удивительно, как быстро местная дикая природа стала для меня домом. В этот момент мне не хватает только одного – чтобы Терри была рядом. Какая несправедливость, что нам приходиться работать в разных частях колонии. Было бы намного лучше, если бы мы работали вместе, даже если бы из-за этого мы периодически отвлекались от дел…
Терри всегда говорит, что мне стоит расслабиться.
– Мы ведь не должны постоянно быть рядом, чтобы доказать свою любовь друг к другу? – недавно сказала она, когда я снова приревновал ее к чему-то. Но мне ведь можно позволить себе быть страстным, так ведь? Я бы проводил с Терри каждую секундочку, если бы мог. Нет, конечно, жаловаться мне не на что. Это большое чудо, что она вообще хочет проводить время с таким неудачником, как я.
Я бросаю взгляд на часы. Уже три часа кряду я взвешиваю и подсчитываю пингвинов.
– Думаю, что заслужил хотя бы один поцелуй, – бормочу я.
Нахальный маленький пингвин смотрит на меня снизу-вверх своими глазами-бусинками, его пузо раздувается от чувства собственной важности.
– Нет, приятель, я не тебя имею в виду, – говорю я ему.
Мы вернемся на базу только через час. Думаю, мне стоит найти Терри и сопроводить ее на обед. Я достаю рацию, но затем, передумав, убираю ее обратно в карман. Я знаю, где она сейчас работает, а поэтому решаю, что будет здорово устроить ей сюрприз.
Я пробираюсь по скалам и камням так быстро, как только могу, поднимаюсь по склону. Температура воздуха сегодня всего 3,5 градуса по Цельсию, но на мне много слоев одежды, и от подъема мне становится жарко. Я снимаю парку и засовываю ее под мышку. Достигнув вершины, я останавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дух. Отсюда открывается отличный вид на горы и далекое озеро, в котором отражается небесная голубизна. Этот остров называется так, потому что имеет овальную форму и на карте выглядит как медальон, а небольшое полукруглое озеро на севере острова образует отверстие, через которое можно было бы продеть цепочку. За ним я вижу океан, он ярко сверкает на солнце и усеян белыми вершинами айсбергов.
Часть колонии пингвинов, закрепленная за Терри, находится на другой стороне острова. Мне удается разглядеть ее оранжевую куртку – яркое пятно среди множества черно-белых фигур. Я направляюсь к ней, лавируя между пингвинами гнездами. В них сотни маленьких цыплят. Они уже достаточно выросли и начали повсюду бродить, поэтому мне приходится идти осторожно, чтобы не наступить на них. У взрослых пингвинов просто шикарное оперение, напоминающее блестящие смокинги с белыми накрахмаленными рубашками, но детеныши пока еще покрыты растрепанными серыми перышками. Они легко уместились бы на ладони, эти мягкие комочки. Но я не беру их в руки. Правила есть правила. Мы взвесим этих птенцов уже перед тем, как они поменяют оперение, но до этого трогать их нельзя. Даже со взрослыми особями мы контактируем только тогда, когда вешаем на них браслеты или замеряем их вес, и для этого есть специальная техника. Я с гордостью могу заявить, что теперь я считаюсь квалифицированным укротителем пингвинов.
Мамы и папы делают все, чтобы прокормить своих птенцов, по очереди следят за ними и ходят на океан, чтобы добыть пищу. Когда они возвращаются, их клювы до отказа набиты крилем, который они закладывают прямо в клювики птенцов. Язык пингвинов для меня – величайшая загадка, но взрослые особи и их цыплята узнают друг друга по голосу. Просто невероятно, что они могут услышать друг друга в такой какофонии звуков.
У меня щемит сердце, когда я вижу такую беззаветную родительскую любовь… Такую самоотверженность и верность. Было бы здорово расти в такой любви. Эти птенцы даже не подозревают, насколько им повезло.
Но хватит жалеть себя.
Вот прямо передо мной стоит Терри. Классическая Терри: на сто процентов сосредоточенна на пингвинах. Мое сердце начинает биться чаще, когда она оборачивается и машет мне. Лучи солнца играют в ее светлых волосах, и она направляется в мою сторону, аккуратно огибая гнезда с птенцами.
– Патрик! – она пытается перекричать писк пингвинов. – Что-то случилось?
Я отрицательно качаю головой.
– Нет, все в порядке. Что, мне уже нельзя прийти повидать свою девушку?
Я заключаю ее в объятия и крепко сжимаю. Мы долго и страстно целуемся, так что у нее практически спадают очки.
– Почему ты не связался со мной по рации? – спрашивает она, отстраняясь, чтобы перевести дух. Мы должны сообщать друг другу о своих передвижениях по острову – на всякий случай.
– То есть мне и правда нужно сообщать всем, что у меня приступ нежности?
– Не всем, – подчеркивает она. – Только мне, Дитриху и Майку.
– Дитриху и Майку этого не понять.
Терри слегка хмурит брови. Я провожу пальцем по ее лбу, чтобы она перестала хмуриться.
– Не волнуйся. Я ведь не поскользнулся и не сломал спину, так?
– Да, но…
– Я преодолел все опасности, только чтобы прийти и увидеть тебя, – на пути меня ждали скалы, лед, тюлени, даже пингвины… Подумал, что после такого ты согласишься пойти со мной на свидание?
Терри не удается сдержать улыбку. Она невероятно улыбается.
– Что ты задумал?
– Ну, я тут узнал, что неподалеку отсюда есть очень удобная, хоть и немного обветшалая исследовательская база, где можно найти сосиски в тесте, которые просто нужно разогреть в духовке.
– Я тебе устрою сосиску в тесте, – насмешливо отвечает Терри и пихает меня в бок.
– Очень надеюсь на это.
Терри настаивает на том, что ей нужно еще пятнадцать минут, чтобы закончить работу, так что я вызываюсь ей помочь.
Наш проект не такой большой, как некоторые другие научно-исследовательские операции на крупных антарктических станциях, которые занимаются морской биологией, океанографией и метеорологией. Мы исследуем пингвинов (пять тысяч особей – не так уж много для колонии пингвинов, представляете? Некоторые колонии насчитывают более тридцати тысяч особей). Тем не менее, нас четверых на все не хватает, именно поэтому Терри всегда старается сделать чуть больше. Она руководит проектом, но еще старается привлечь к нему внимание общественности по всему миру через свой блог. В прошлом году она много писала о бабуле Ви в своих публикациях, и это очень понравилось ее читателям. Дитрих – самый старший и квалифицированный среди нас четверых. Он изучал пингвинов всю свою жизнь и называет себя «пингвиноведом». Майк специализируется на биохимии, он анализирует состав крови, костей и фекалий пингвинов, чтобы подробно описать их питание и состояние здоровья. Мы все пашем как лошади – бесконечно наблюдаем за пингвинами,
считаем их, взвешиваем и помечаем. Собранные таким образом данные – самое главное в нашей работе. Эта информация многое говорит о состоянии всей нашей экосистемы, а численность пингвинов сейчас постоянно меняется с огромной скоростью.
– Тебя не беспокоит, что твоя девушка одновременно твоя начальница? – спрашивает Терри, когда мы поднимаемся по склону по пути на базу.
– Если тебя это не беспокоит, то и меня тоже, – отвечаю я.
Терри никогда не пользуется своим положением и не зарывается. Честно признаться, она самый мягкий руководитель в моей жизни.
– Но все-таки было бы неплохо почаще тебя видеть.
Надеюсь, что мои слова не прозвучали слишком слащаво.
– Дай подумать. Мне кажется, ты уже и так видел все и даже больше.
Мы хихикаем.
Но когда мы достигаем вершины, Терри возвращается к теме, которая явно не дает ей покоя.
– Ну же, признавайся. Тебе бы больше понравилось, если бы я руководила тобой в накрахмаленном костюме или дерзкой соблазнительной полицейской форме.
– Не-а. Что может быть соблазнительнее куртки-парки, шерстяных свитеров и пуховых жилетов?
Когда мы возвращаемся в центр, Дитрих и Майк уже там. Они многозначительно смотрят на нас, когда мы заходим внутрь – Дитрих с добродушной улыбкой, Майк без восторга. Майк вообще редко бывает приветливым. Они оба уверены, что мы постоянно обжимаемся, вместо того, чтобы считать пингвинов. Они уже успели разогреть сосиски в тесте и едят их с горохом и жареной картошкой.
– Присоединяйтесь, – приглашает Дитрих, его английский безупречен.
Так мы и делаем.
– С водой что-то не то, – произносит Майк обвинительным тоном и смотрит на меня, как он делает всегда, если что-то выходит из строя.
– Понял, дружище. Видимо, с фильтром обратного осмоса снова что-то случилось. Позже проверю.
Фильтр обратного осмоса используется для очистки морской воды, дистилляции и удаления любых химических или биологических загрязнений, чтобы она стала пригодной для питья. Это отличная замена бутилированной воде… когда все работает как следует. Полевой центр заметно обветшал, и все постоянно выходит из строя. Его построили для пяти ученых много лет назад, но все пришло в упадок из-за нехватки финансирования, и если бы не бабуля, проект бы вообще закрылся. Терри, Дитрих и Майк – квалифицированные ученые-экологи, а я лишь скромный гик-технарь, так что все связанное с ремонтом – моя задача.
– Ты видела Пипа сегодня? – спрашивает Дитрих, откусывая кусок картошки.
Терри грустно качает головой.
– Нет, сегодня нет.
Пип – наш любимый пингвин-найденыш. Мы стараемся быть беспристрастными, но когда тебе довелось пожить с настоящим маленьким пингвиненком, сложно остаться равнодушным.
После обеда я замечаю, что Дитрих обеспокоено потирает бороду – он всегда так делает, когда его что-то тревожит.
– Терри, можно тебя на пару слов? – тихо спрашивает он.
– Конечно.
Они уходят в лабораторию. Мы с Майком тщательно скрываем друг от друга любопытство и идем на кухню сварить кофе.
– Сделай его покрепче, – говорит Майк и добавляет еще одну ложку. – Мне нужно взбодриться.
Майк страдает от бессонницы и ночами напролет слоняется по полевому центру, видимо, поэтому он всегда такой раздражительный.
– Как думаешь, что стряслось у Дитриха? – спрашиваю я.
Майк пожимает плечами и нетерпеливо барабанит пальцами по кофейнику.
– Надеюсь, он не дергает Терри по пустякам. Ей и без этого непросто.
Когда Терри и Дитрих возвращаются, ученый явно выглядит повеселевшим, Терри же хмурится и кусает нижнюю губу.
– Ладно, я пошла! – объявляет Терри, уже натягивая ботинки, чтобы снова отправиться в колонию.
Я машу ей кружкой.
– А как же кофе?
– Нет времени, у меня много дел, – отвечает она и выбегает на улицу так быстро, что мне с трудом удается расслышать конец фразы.
Я поворачиваюсь к Дитриху и Майку.
