Жизнь, нарисованная небом

– Царя-Царей, что-то тревожит? – спросил гость, наслаждаясь запахом финика, пропитанного зноем пустыни и ещё хранивший свежесть оазиса. Сухофрукт он взял не из чувства голода, а из желания вдохнуть знойную сушь, так благоприятно влияющую на его дыхательную систему.

– У персов есть правило, – прервал гостя шах. – Ты можешь обращаться к собеседнику с любыми вопросами и насмешками, которые будут приятны беседующему.

– Хорошее правило!! – поддержал его Локки.

Барабаш понимал, что царю персов неприятно касаться тем своего, довольно таки, шаткого положения и постоянной зависимости от жрецов и собственников земли.

После не продолжительной беседы Йездигерд поведал о не простых отношениях с князьками владеющими землёй и о постоянных трениях со жрецами огнепоклонниками.

– Причина проста!.. Твоим вассалам не нравится, когда твоя казна полна?? Им лучше, когда в стране не урожай и голод!!

– Вот это меня и тревожит!.. Что им – это в радость?? Высокие цены на хлеб распирают их тщеславие!!

– А, ты, обопрись на христиан! Они компактно живут в городах и при деньгах!

– Почему?

– Благосостояние ремесленников не зависит от погоды!!

– Нет!.. – перс посмел не согласиться. – Если я обопрусь на христиан, тогда меня подымет на копья моя же стража!!

– Выходит – охрана тебе нужна, другая?

– Охрана из огнепоклонников, всегда одна!!

– Тогда набери охрану не из огнепоклонников? Я не буду докучать тебя долгими похвалами, как и подшучиваниями. А пожелаю, лишь долгих лет жизни и могу для этого предложить тебе лучших охранников, какие только есть на свете!! Есть у меня на примете один князь с дружиной!!

– А почему, ты, не приставишь эту охрану к осиротевшим царевичам?

– У них есть – ТЫ!!!

– ВАХ!! ВАХ!! ВАХ!! – воспел донельзя довольный Йездигерд, от услышанной похвалы.

– Хорошая охрана, что золото – всегда нужна!! – согласился шах.

– А то??! Пришлю я князя к тебе!

– Ты, так считаешь? – глаза перса были явно встревожены и искали поддержки. Успешная война пополнила казну, вызывая зависть у окружения.

– Не думаю! Я уверен!! И те, и другие воспоют тебе почести и воздадут надёжный тыл!

Шах обнадеживающе улыбался.

Опора на христиан и новая охрана обеспечили ему семнадцать лет беззаботного царствия. Лишь, благодаря уловке и своей доверчивости, он будет выманен один на встречу и умерщвлён группой недовольных жрецов огнепоклонников.

На стенах висели картины отображающие красоту природы. Горы, небо и солнце при обязательном присутствии лиц с огромными носами.

– Персы любят орлиные носы? – спросил Локки. – Вы, наверное, считаете их верхом красоты?

– Большой нос – это должно быть – черта, характерная для перса?!! Когда-то Бог предложил персам переселить их на равнинные земли. На что персы ответили: «Семена растений, как и нравы людей, таковы, как и их земля!!!»

– Ответ достойный похвалы!!!

– А, вы, что любите господин Локки?

– Я люблю тишину, но иногда шалю…

– Да прибудет царствие Сасанидов во веки веков, – изрёк на прощание «Пройдоха» и, откланявшись, вышел.

Йездигерд!!! – кричали землевладельцы, лишившись своих привилегий – беспошлинно продавать хлеб на территории городов.

Шах часто переодевался, в одежду простолюдинов и ходил по городу, слушая и узнавая ситуацию изнутри. Проходя мимо манифестантов, он остановился. К нему подошёл нищий и попросил написать на черепке с подаянием: «Йездигерд».

– Ты, знаешь Йездигерда? – спросил шах у него.

– Нет, – признался нищий, – но тут, столько орут его имя, что мне захотелось узнать – кто это? И я решил записать это имя, чтобы не забыть…

– Но, ты, же не умеешь читать?

– И что?.. Я попрошу, какого-нибудь из грамотных и он мне напомнит, его имя, если я забуду.

Шах написал на его черепке своё имя, заметив – как много ему дают денег. Он понял, самое лучшее счастье – это делать добро, не афишируя себя, и положил в черепок монету.

Вернувшись во дворец, царь персов поднял пошлину на хлеб вдвое, пригрозив торговцам – «если торговая наценка превысит величину пошлину – торговцы лишаться права торговать в пределах Персии». Манифестанты, узнав об этом, поспешили разойтись, а хлеб подешевел.

Послание шаха было прочитано Римскими Дворами. Константинопольская знать приняла его с боязнью, а римская с усмешкой.

Императрица Мария умерла. Гонория, тут же, женили. на второй дочери Стилихона и Серены, Ферманции. Но её немощность не давала достаточной уверенности сохранения трона, и главнокомандующий срочно повенчал своего сына Евхерия на сестре императора Гонория – Галле Плацидии. Этот союз давал более убедительные шансы удержаться у власти – вожделенный трон становился всё ближе.

– Паук Стилихон при дворе делает всё что захочет?! – прокомментировал Йезегерд, выслушав доклад-донесение визиря полученный из Рима. После не которого раздумья «Царь Царей» указал на диван. – Напиши в Константинополь.

Шах послал внутреннему опекуну Феодосия и Пульхерии предостерегающее письмо: «Господин Антемий! Вы, должны найти человека из другого города, который под видом знатока „по раскрытию заговоров“ должен будет появиться и разнести эту молву – „о раскрытии заговоров“ по городу. Когда слух разойдётся по столице, вы, пригласите его во дворец. Под предлогом узнать у него секрет этой тайны». Во второй части письма Йезегерд просил опекуна направить легатов в Рим – к Стилихону, чтобы разведать его намерения.

Предсказатель заговоров, побыв, какое-то время, с Антемием, с глазу на глаз, получил в награду мешочек с десятью золотыми монетами. Опекун сделал умный вид, что познал многого интересного и познавательного, и отпустил наставника по низвержению царей на все четыре стороны. После чего, тот сразу удалился и больше в столице не появлялся.

Йезегерд, направляя послов в Рим, строго настрого запретил им – брать подарки и любые преподношения, зная о продажности своего окружения. В памяти его, ещё были свежи результаты подписания договора с Феодосием Великим.

Когда послы персов отказались от подарков Стилихона, римский вельможа, не подавая вида, сказал им:

– Давая такие запреты, шах лишает вас единственного, что могут правители сделать хорошего для вас?!! – то, как он это произнёс было видно, что он считает себя уже правителем.

– Скорее всего, шах имел в виду: «Что добро от правителей может быть и опасно?!!» – не согласился с суждением министра глава посольской делегации.

Военный министр молчал, какое то время, но решил отыграться.

– А как поживает Вавилон?

– Он хорошо укреплён, – ответил посол.

– Но, не на столько, чтобы не прошёл конь с мешком золота?

Послы персов, покидая резиденцию военного министра, столкнулись со скромной делегацией Византии, состоящей из двух человек. Антемий, зная коварство военного министра, решил сам отправиться в Рим с посольством. У него была не плохая репутация и влияние в Сенате, поэтому главнокомандующий вряд ли что-то будет предпринимать против него. Делегации раскланялись, хорошо зная друг друга и, полагая, что им, возможно, придётся следовать обратно – домой, одною дорогой. Вместе безопаснее, рассудила каждая из сторон.

Стилихон принимал послов константинопольских с нескрываемой надменностью. Во-первых – он был оскорблён таким не вразумительным числом легатов. Во-вторых – он уже считал себя – почти, что «Императором обоих империй». Дело оставалось за малым. А выказывать своим будущим подданным, каких бы то ни было почестей и уважения, считал делом лишним и даже ниже своего достоинства.

– Византийцы, ещё придут ко мне, когда я копьём дотянусь до неба!!! – наполненный гордыней сообщил министр обороны посланникам града-Константина, после непродолжительного приёма.

Гости переглянулись.

– Уйдём отсюда, по скорее, пока он не проткнул небо, – предложил Антемий товарищу.

– Пожалуй, надо… – поддержал главу посольства второй легат.

Откланявшись, они покинули резиденцию, желая поскорее догнать персов – больше, думая о своей безопасности.

Передвигаться по территории Западной Империи в одиночку было чревато. Вандалы Стилихона, без опаски орудовали на дорогах – грабя запоздалых путников.

Спокойствие с востока Локки радовало, а агрессивные происки Рима пугали. Он, по наводке, не успевал сдавать в тайную канцелярию наёмных убийц, подсылаемых военным министром. «Пройдоха» понимал, количество перерастает в качество. Надо было, что-то предпринимать.

ГЛАВА XIV

– Я вас понимаю, император Гонорий, выдвигая военного министра на ведущие роли, вы, тем самым хотели отвлечь внимание народа от себя. Желали, чтобы подданные ненавидели Стилихона больше, чем вас, – Локки не хотел говорить прямым текстом, что повзрослевший император просто продолжает бояться своего опекуна.

Император, соглашаясь, кивнул.

– Император Гонорий, у вас нет основания, не верить мне, – убеждал его Локки.

– А почему, я должен верить тебе?

– А какой мне смысл, лгать?

– Смысл есть всегда!

– А послание?

– Послание можно подделать.

– Действие тоже можно подделать?

– Действие – может быть, всего лишь стечением обстоятельств.

– Но!! Ваше, Императорское Величество!! Вы, не находите, что слишком много стечений? И все – не в вашу пользу.

– Много, – согласился император, – но ему не верилось, что его тесть, он же женатый на его двоюродной сестре, может быть способен на такое. Кому, же тогда, верить? Если даже родня норовит тебя ужалить, а то и – убить?

Стилихон был человеком деятельным. Вандальское происхождение не помешало ему подпрыгнуть, до таких высот, которые не снились, даже людям именитым с неимоверной родословной. А наоборот, это плебейское происхождение, даже подстёгивало его на свершения. Хитрость, изворотливость, и не плохой пытливый ум, способствовали его продвижению, как успешного военного и дипломат. Путём подкупа, дипломатии и всевозможных союзов с варварскими племенами он по-настоящему создавал «ИМПЕРИЮ». А после женитьбы на Серене, он даже считал, что Феодосий готовит его в «ИМПЕРАТОРЫ». Но оказалось, что он готовил его – всего лишь – на должность «ОПЕКУНА»??? А в нем бушевала страсть деятельного человека привыкшего к простору мысли и широкому действию исполнения, а в разделённой империи ему этого простора не хватало!

Стилихону, продвижению его вожделенных планов, мешал Фабий Максим. Он считался наиболее рьяным противником захвата Иллирики и расширения Запада, за счёт римских же территорий Востока. Военный министр попросил поэта Клавдия, оклеветать этого завсегда того трибуна в Сенате, поклявшись на алтаре, на что тот ответил:

– Простите, великодушно! Но, моя дружба, только – до алтаря!!

Поэт, отказывая мужу своей благодетельницы, чувствовал себя неудобно. Серена всячески поддерживала его и даже с её помощью он женился на богатой вдове и теперь жил безбедно.

Клавдий попытался улыбнуться. Министр обороны заметил это. Не желая, заострять на этом внимание, он дал ему заказ. Написать хорошее стихотворение о его семействе, пообещав за это прославление остров – при условии, что разговор останется между ними в тайне.

Путём интриг и инсценированных вторжений варваров Стилихон создал о себе – «репутацию незаменимого». Схема его действий была проста: «Договорившись, с каким-нибудь племенным вождём о вторжении, военный министр отбывал в это время в отдалённую провинцию. Варвары, пользуясь отсутствием армии, безнаказанно хозяйничали, до спешного возвращения главнокомандующего. После чего мир вновь воцарялся на римской земле.

Вторжения были громкими и не очень. Но фурор на римскую аристократию произвёл разгром сборного войска из варваров – аланов, вандалов и венедов под руководством Радагайса. Варвары вторглись, по обычной схеме: «Когда военного министра не было в Риме». Как только, ему донесли о случившемся – он, тут же, укрепил своё войско и, разгромив варваров, велел доставить к себе их предводителя.

Радагайс и Стилихон были вандалами и были давно знакомы. Ещё со времён своей жизни в придунайских просторах. Радагайс был сыном короля вандалов, а Силихон – сыном дружинника, поступившего к римлянам на службу и женившегося на римлянке. Они, даже повзрослев, неоднократно и поочерёдно сватались к ободритской княжне Предславе. В итоге Предслава выбрала сына вождя, оставив с носом хитроватого полукровка. Стилихон поступил на римскую службу – в подчинение к отцу и вскоре с посольством отправился в Персию. А, Радагайс с вандалами и аланами на запад. Стилихон обиды – за неудачное сватовство – Радагайсу не показал. Но скрытую злобу затаил и рассчитался с ним сполна и с неимоверной пользой для себя: «Стал не гласным спасителем империи. За благосостояние которой, он, не считался даже со своими соплеменниками».

– Что за дела? – взревел король вандалов, когда они остались со Стилихоном одни на один.

– Чего, ты, вопишь, как резаный? – осадил его министр-победитель.

– Мы так не договаривались? – решил напомнить ему Радагайс.

– Мы о чем-то, могли договариваться?.. – спокойно остановил его пыл старый знакомый.

– А как??? – полный удивления подался вперёд пленённый предводитель. – А кто мне писал??

– Во… болтун!!! Во… трепло!! Что, ты, несёшь?.. Может, тебе вырвать язык?.. Чтобы не болтал лишнего??? А??? – Стилихон ехидно улыбался.

Радагайс понял, что он угодил в хитросплетённые сети и очень, даже, умело расставленные. Он даже не стал требовать развязать ему руки. Всё равно его просьба была бы не услышана. А то, что этой просьба не последовала, даже на какое-то время ущемило самолюбие полукровка.

Сейчас, Радагайс предал словам Предславы полный смысл.

– Не связывайся со Стилихоном!.. – предостерегала жена, на, что он лишь отнекивался:

– Какая, ты, мнительная?.. Зачем ему афишировать наши отношения? Всё наоборот будет шито-крыто!! Вот увидишь!!! Какие я тебе подарки привезу!!!

– Чувствует моё сердце не к добру это?!!

– Жена?!! Будет тебе напраслину возводить! – на том они и расстались. Муж, не вняв словам супруги, отправился в поход.

Стилихон продолжал ждать: «Когда же Радагайс попросит его развязать ему руки?», но старый знакомый продолжал хранить молчание, чем ещё больше бесил министра. Наконец он понял, что просьбы не будет и позвонил в колокольчик. Вошёл стражник.

– Отведи его в пыточную камеру, пусть по отдыхает перед представление. Без меня не начинайте, послал он вдогонку и принялся писать Сенату очередной отчёт об очередном разгроме полчищ вторгшихся варваров.

Злорадствуя, Стилихон послал Предславе голову мужа и написал: «Ты, должно быть, сделала правильный выбор?.. Такое, ждёт весь твой род…» Не в состоянии сдержать распирающую его гордыню, он подписался «Стилихон Император Запада».

Через двадцать два года, Предслава своего правнука назвала в честь мужа, но чтобы избежать проклятия упустила несколько букв – назвав его – Радагас, который и положил начало ободритской княжеской ветви полабо-лужских славян – став, основоположником ряда европейских династий. О преследовании Стилихона, она умолчала, посчитав это лишним – полукровка к тому времени уже был казнён в Риме толпою. А зря, он растворился, но не исчез…

После казни Радагайса, искусный интриган продолжил и дальше умело стравливать пленённых вождей, всегда выходя победителем в своих авантюрах.

Смерть императора Аркадия породила у Стилихона былые мысли – «О Единой Империи» и он начал действовать, подсылая наёмных убийц в Константинополь.

Для большей шумихи, он велел своему должнику – вождю вестготов Аллариксу вторгнуться в пределы Западно-Римской Империи. Военный министр привык делать всё, доводя до верного результата, поэтому послал к Аллариксу двух гонцов. Одного, из посыльных перехватил Локки. Отдавая, Гонорию депешу заговорщика, «Пройдоха» призывал императора поверить в двуличность своего тестя.

– Я должен по этому поводу посоветоваться с сестрой, – после продолжительного раздумья сказал Гонорий.

Галле Плацидии он доверял больше всех. У них было одно на двоих – осиротевшее детство – с одной судьбой – быть заживо погребёнными в руках опекуна. Они чувствовали эту опасность – и она их, ещё больше сближала.

– Посоветоваться с сестрой, вы, просто обязаны!! Это и её жизнь! Но, я бы – всё же вынес сор из избы и передал это на решение Сената.

– Сената?.. Пожалуй, да! Без Сената здесь уже, не обойтись? А как бы поступил, мой отец?.. – спросил император.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа в распахнувшийся проём вошли стражник Аэций и начальник императорской канцелярии Иоанн. Аэций был приставлен к Гонорию в охранники, ещё с детской поры. В большей мере в качестве дружка, нежели настоящего стража. Стражник остался у входа, а Иоанн прошёл в глубь залы и тут же известил:

– Я прошу прощения, но известие не терпит отлагательств: «Вестготы перешли реку По и идут на Рим!!!»

Гонорий остолбенел.

– В такой ситуации ваш отец бы непременно созвал Сенат.

– Кто это? – спросил начальник канцелярии.

– Где? – Гонорий повёл головой, но никого вокруг уже не было.

– Кто говорил?

– Это, так?.. Мысли вслух!!

– Но, ВЫ, говорили не своим голосом?

– Я велю, вам, созвать Сенат! – прервал его Гонорий. – Сейчас я говорю своим голосом??!

– Да… Своим. На какое число назначать?

– Немедленно… – император продолжал вертеть в руках депешу, оставленную Локки и, не знал, что с ней делать.

– Передам Сенату, – решил он, продолжая прибывать в растерянно—напуганном состоянии. – Пусть, они решают, что делать?

ГЛАВА XV

– УВАЖАЕМЫЙ СЕНАТ!!! – известил председательствующий, – ГОСУДАРЬ НАШ И БОГ ПОВЕЛЕВАЮТ!!!

Это приветствие означало, что заседание Сената можно считать открытым.

Сенат собрался в полном составе. Две тысячи патрициев чинно расселись в полукруглом зале атриум возвышения.

Стилихон предстал перед ними внизу, где и подобает находиться людям призванным дать ответ и прояснить ситуацию. То, что он, для большинства, здесь собравшихся мужей, был выскочкой, сомнений не вызывало. Это их даже не волновало. Но, выскочкой деятельной. Этот факт их даже радовал. Он был на службе.

Да, плебей, благодаря их лени, занимал пост главнокомандующего и по инерции продолжающего опекунствовать над императорским двором – теперь уже благодаря родственным узам. Ну и что?!! Это ни как не влияло на их благосостояние, на их достаток?? Это не затрагивало их собственность!! Стилихон для них был, как бельмо в глазу, но ещё не разросшееся и поэтому не мешающее им видеть… А вот измена??? Это могло их сковырнуть и перевернуть. Перевернуть, всё с ног на голову. Это было посягательство на их благосостояние, на их жизнь!!

– Военный министр, не могли бы, вы, нам прояснить, ту давнюю историю с вестготами в Греции, – задал ему вопрос, со-председательствующий в Сенате Олимпий Фавст.

– А что там не ясного?.. Я по решению Сената, после усмирения бунта в африканском Карфагене, приплыл в Грецию. Для выдворения готов, за пределы Империи! Что и было сделано!! Я не вижу, что здесь, ещё можно прояснить и добавить??

– Картина может быть и ясная?? – поддержал направление мысли сенатора Фавста, сенатор Мариниан Тавр. – Но, ясная ситуация – скорее всего, для вас?? Мы бы тоже хотели знать, почему – разрозненные группки варваров, разбрёдшиеся по стране ради кормёжки, не были пленены. А, даже более того, находясь в окружении, умудрились вырваться и преспокойно уйти на север!

– Их надо было выдворить на севере!! Другой задачи не стояло!! – по- военному ответил Стилихон.

Невозмутимость военного министра коробила большинство собравшихся сенаторов.

– Бунтарей надо было пленить! А задачи их провожать, перед вами ни кто не ставил?? – не сдержался сенатор Авит Пропоген.

– Вестготы воспользовались ночной темнотой, и вышли из окружения, – храня спокойствие, сообщил главнокомандующий. – Ни кто их не провожал, они просто в страхе уносили ноги.

– А почему утром, вы не стали их преследовать? – не согласился с ним Авит. – Почему все перевалы в Родопах были открыты?? Через, которые они беспрепятственно прошли к своим соплеменникам. Там укрепились и угрожали нам – уже несколько раз, после того и, вот теперь – угрожают нам опять!!!

– Блок посты на перевалах не были в моем подчинении, – спокойно отпарировал обвиняемый.

Эта бесполезная игра, Стилихона лишь забавляла. Претензии Сената были мизерны и базировались они на семилетней давности, поэтому министр чувствовал себя не уязвимым и бравировал. Все доводы Сената сводились, лишь к тому, что Алларикс, когда-то был упущен – будучи окружённый в горах Аркадии. И вот теперь, он опять идёт на Рим. На тех переговорах Алларикс и Стилихон были одни. Германские корни позволили им найти общий язык без переводчика. Скрытые зарослями и темнотой ночи они преспокойно договорились обо всем. Ни кто не знал о той встрече.

– А, как римская армия? – спросил Алларикс, ему нужны были гарантии – держать оборону или сниматься с места.

– У них короткие мечи.

– И, что?

– Их глотают, даже фокусники! – дал намёк министр обороны империи своим гарантиям.

– Тогда я согласен!..

– А у тебя, есть варианты? – Стилихон решил поставить его на место.

– Нет… Но, поторговаться, ох как хочется?..

– С жизнью шутки плохи…

– Я согласен.

– Вот и хорошо, – заключил командующий римской армии. И они разошлись, пока ночь давала им шанс исполнить задуманное.

У военного министра было своё лобби в Сенате. В целях конспирации он не давал знать, каждому из них: «чьи они ставленники». Это было даже и лучше. Они, не сговариваясь, лили воду на его мельницу. Получалось всё, как-то само по себе и даже не навязчиво.

Министр милитари не знал, что один из гонцов перехвачен и депеша попала к Гонорию. Но император колебался: «выносить ли сор из избы?», и отдал её в самый последний момент сенатору Прокопию Цецина, который и должен был бы поступить, в зависимости от ситуации. Сенатор Цецин прибыл на заседание с пиршества закатившим сенатором Венецианом Пробом по поводу своего удачного приобретения земель у святой Мелинии. Земли были куплены, совсем «не дорого и в таком количестве!!!» Сенатор мельком глянул в записку и не найдя в ней ничего интересного положил её в карман тоги, как «что-то» маловажное.

Император Гонорий передал этот документ Прокопию не случайно. Он знал этого патриция, как человека правдивого, здравомыслящего и решительного. На одном из заседаний Сената император смел, сказать – что-то не совсем верное и лицеприятное в суждении – по поводу сенаторских сословий и привилегий.

– Осторожней!.. Император! – категорично заявил на его выпады Цецина. – Вы господствуете над Свободными Людьми!!! И к тому же Римлянами!..

Напряжение на заседании потеряло накал. Ретивая, напористая нить расследования было утеряна, и как-то вяло сходила на нет. Не хватало, какого-то заключающего абзаца, чтобы поставить окончательную точку – в этом запутанном, а теперь, уже даже, и надуманном деле, по прошествии такого срока времени.

– Вы, же военный министр?.. А блок посты не в вашем подчинении?? А в чьём же они тогда были подчинении? Алларикса?? – сострил сенатор Маллий Феодор. Он был из лобби военного министра и вопрос задал скорее, чтобы иронизировать ситуацию и разрядить, ещё пока, напряжённую обстановку.

Сенат встретил вопрос смешком. После того, как зал успокоился, следующий член из лоббирующей пятёрки – сенатор Армат Зенон – поддержал министра.

– Господа!! Но, перевалами заведовал препозит Антемий? – вставил он, прекрасно зная, что константинопольский препозит, тут не при чем. Всем театром военных действий заведовал главнокомандующий, но его домыслы, были просты: «Ни кто досконально уже не помнит, той ситуации, да и правдивой – достоверной информацией римские сенаторы не были наделены изначально, как к делу не особо-то их интересующему, а тем более затрагивающему».

– Мы как-то совсем забываем о том, что министр Стилихон сделал для Империи?!!

Теперь один за другим брали слово из лобби главного военного. Они не спеша вспомнили вторжения варваров и их разгромы, череда убедительных побед пронеслась перед Сенатом – лангобарды, бургунды, несколько вторжений и выдворений вестготов и вандалов и наконец, самое последнее и самое громкое, по своему исполнению – это вторжение и казнь Радагайса.

Вспомнили, о том, что он заступник христианства. Он сжёг языческие книги Сивиллы. А жена его в языческом храме сняла ожерелья с груди языческой богини, куда римляне продолжали приходить и покланяться идол-изваянию, за что получила проклятие на себя и род свой.

– Сгинет род твой! Сгинет все твоё семейство!!! – взывала настоятельница языческого храма Равилла. Зловещие проклятия, тут же начало сбываться. Сначала умерла Мария, стало нездоровиться второй дочери – Ферманции, и ко всему – оставшемуся семейству приближался крах.