скачать книгу бесплатно
– Серега, за водой сходи, – попросил Дюжева оставленный готовить ужин Андреев. Я видел, что бойцы очень голодны, так что не удивился, что сержант хоть и бросился на помощь нашим летчикам, но о еде все-таки позаботился.
Проводив взглядом смутно видневшийся при свете луны силуэт бойца, удаляющийся к близкому ручейку с большой кастрюлей в руках, спросил у Андреева:
– А что, котелка нет?
– Да в той столовой из всей тары только эту целой нашли, кроме пары сковородок, конечно. Да ладно, хорошо, что хоть ее нашли, – хлопнув меня по плечу, сказал Андреев.
– Понятно. Помочь чем? – спросил я у него.
– Ага. На вот, консервные банки вскрывай. Трех штук хватит.
Похлебка в кастрюле уже давно варилась, распространяя по лесу дурманящий аромат мясного блюда, когда наконец послышался оклик стоящего на часах Панова.
– Свои, – услышали мы в ответ.
И действительно, первым в освещенный круг возле костра скользнул Иванов, за ним появились остальные бойцы. Среди них выделялась пятерка людей в мешковатой одежде. При свете костра не разглядеть, они далековато стояли, но наверняка это были летчики со сбитого ТБ.
«Нашли все-таки!» – подумал я и тут же повторил свою мысль вслух.
– Нашли… Замучились их по лесу собирать, – устало зевая, ответил рябой боец с такой хорошей полководческой фамилией – Кутузов.
Встав, я отдал импровизированную поварешку, вырезанную Дюжевым из палки, Андрееву и, поправив форму, пошел знакомиться с летчиками.
Они в это время устраивали на импровизированном ложе из нарубленного лапника, принесенного бойцами, своего раненого товарища. Судя по шине, он банально сломал при приземлении ногу.
Определив старшего по двум рубиновым прямоугольникам, мелькнувшим в расстегнутом воротнике комбинезона, вытянулся перед ним по стойке «смирно»:
– Здравия желаю, товарищ майор!
– Ну здравствуй, боец. Кто такой? – повернувшись ко мне, спросил майор.
– Вячеслав Суворов, будущий курсант летного училища!
– Не понял! Как это понимать? – нахмурился майор. Остальные летчики, включая раненого, и бойцы Иванова с интересом следили за нами.
– Долгая история, товарищ майор.
– Времени у нас целая ночь, расскажешь, – сказал майор, внимательно осмотрев меня.
Я старался держаться поближе к летчикам, помогая им в случае нужды, и, когда ужин наконец закончился, начались расспросы. Первым шоком для бойцов Иванова стало то, что немцы продвинулись уже довольно далеко от границы, больше чем на три десятка километров. Но все были уверены, что это временные неудачи и наша Красная Армия так даст им по «наглым харям», что «еще долго помнить будут». Однако майор их энтузиазм не разделял, это было понятно по слегка грустному взгляду, которым он осматривал красноармейцев. Во время всех этих бесед удалось выяснить, из какой они части.
Как я и думал, полк подполковника Стрельцова был тяжелым бомбардировочным. В первые же дни войны из-за нехватки бомбардировщиков средней дальности их бросили на затыкание дыр.
«Дырой» оказалась железнодорожная станция, забитая цистернами с топливом для танков. Майор не знал, откуда появилась эта информация, но они чудом, не встретив ни одного немецкого истребителя, смогли добраться до станции.
– …и тут зенитки сшибли машину Рясова. Я сам выдел, как он направил горящую машину, полную бомб, прямо на склады, потом взрыв, и все потонуло во вспышке, – рассказывал штурман, младший лейтенант Сорокин.
Я тоже с интересом слушал его, стараясь не заснуть – глаза так и слипались. Да и среди бойцов многие заражающе зевали, но все равно очень внимательно слушали летчика.
После бомбардировки, потеряв три машины из девяти, эскадрилья майора Тонина, собравшись в компактный строй, отправилась назад.
– Мы ночники и полетов в дневное время проводили не так много, как было нужно. В общем, нас встретили на подлете к границе, вывалились из облаков и атаковали. Машину лейтенанта Рощина сразу подбили, и он со снижением ушел вниз. Потом подожгли Караваева, Соткина, мы со снижением ушли немного в сторону и, как мне кажется, единственные, кто смог вырваться из той бойни. Одно радует, это то, что задание мы выполнили и сумели сбить один из «мессеров», – устало говорил майор.
Потом Иванов рассказал, как мы тут оказались, не забыв нашу встречу на аэродроме, и майор обратился ко мне:
– Ну а теперь вы, молодой человек, объясните мне, почему в форме и с оружием. И вообще, что тут делаете?
Пришлось пересказывать свою историю, стараясь не сболтнуть лишнего и то и дело отвлекаясь, чтобы ответить на задаваемые вопросы. И это при том, что зверски хотелось спать:
– А как получилось, что ты летчик?
– У меня батя полковник авиации, заместитель командира дивизии. Уговорить его сперва было трудно. Но я воспользовался тем, что к нам приехал друг отца, и попросил его помочь, вот он и помог. Хоть немного, но опыт пилотирования И-16 у меня теперь есть.
– Что, прям вот так разрешили на истребителе? Насчет У-2 еще как-то могу поверить, но не боевой же истребитель!!! Наверное, друг твоего отца не меньше генерала.
– Да, боевой генерал. Дядя Паша, – подтвердил я.
– Что за дядя Паша? – попался на крючок майор. Что было странно, в наш разговор не вмешивались остальные авиаторы, слушать слушали, но молчали. Видимо, авторитет у Тонина был абсолютный.
– Генерал Рычагов, – коротко ответил я.
– Кхм… – издал горлом неопределенный звук удивившийся майор.
Борт-стрелок Сашка Кириллов, бывший всего на три года старше меня, от изумления громко хлопнул себя по коленям, но, поймав взгляд командира, тут же стушевался.
– Так ты его лично знаешь? – спросил Тонин.
Кроме нас, авиаторов, рядом никого не было, остальные сидели у костра, о чем-то разговаривая, но большая часть уже начала укладываться. Кроме Виктора, который, открыв рот, устроился неподалеку и увлеченно слушал нас.
– Ну да, он хороший приятель отца, вместе служили, – с деланым безразличием пояснил я.
– И что он сделал, когда узнал, что ты хочешь пилотировать боевой самолет? – все-таки спросил Тонин.
– Да знать он, наверное, знал. Уж доложили наверняка, что я летаю на У-2. Но в дивизию пришла новая техника. ЛаГГи и Яки. Вот я набрался наглости и, когда он прилетел в часть к отцу, подошел и попросил разрешения на обучение на старой технике.
– И он тебя послал? – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал майор.
– Вначале, но после восьмой моей попытки все-таки согласился. Правда, сперва посмотрел, как я управляюсь с У-2.
– И что было дальше?
– Он разрешил. Правда, с опытным инструктором. Они хотели провести «рекламную» акцию для комсомола по линии ОСОАВИАХИМа, что, мол, вот уже и подростки летают.
– Что-то я не слышал такую историю… – начал было майор, но я перебил его с видимым удивлением:
– Да? Странно! Эта история в прошлом году получила довольно много пересудов в узких кругах.
– Ну, вполне… может… быть. А где служит твой отец? – продолжая пребывать в задумчивости, спросил Тонин, но я не попался на такую уловку и отделался общей фразой:
– Да… за Москвой.
Было видно, что это наш не последний разговор. И еще не раз мы будем обмусоливать эту скроенную чуть ли не на коленке историю. Я понимал, что она шита белыми нитками, но серьезно считал, что если только доберусь до кабины истребителя, то сразу покажу, на что способен, отбив все вопросы, а если поймают на вранье, то… Что ж, скажу, что пойду НА ВСЕ, лишь бы попасть в авиацию, даже на вранье.
– Иванов, давай отойдем! – приказал сержанту Тонин. Встав, они под нашими взглядами отошли в сторону. И как только майор удалился на некоторое расстояние, на меня сразу же обрушился шквал вопросов от остальных слушателей.
Когда через час объявили отбой, у меня уже язык отваливался рассказывать в подробностях, как я учился летать и как «уговаривал» генерала.
Утром майор Тонин, который принял командование нашей сборной солянкой, после легкого завтрака из остатков продуктов дал команду на выдвижение. Кстати, оказалось, что почти все припасы, что у нас были, мы схарчили еще вчера вечером.
Так что, построившись в колонну, мы отправились дальше, но на этот раз с дозором впереди.
Шел я рядом с носилками с раненым летчиком. Им был старшина Середа, тоже, как и Сашка, бортстрелок.
Заметив, что старший сержант Земляной, судя по струйкам пота, стекающим по его лицу, стал выдыхаться, я сказал:
– Давай сменю.
– Старшина – парень тяжелый. Вряд ли справишься, – слегка задыхаясь, ответил он.
– Не волнуйтесь, товарищ старший сержант, я ведь спортсмен. Тяжелая атлетика, она, знаете ли, укрепляет организм.
– Ну ладно, а то я ж действительно… Головой об дерево ударился, мутит меня что-то. Саня, остановка.
Парни положили самодельные носилки на землю, и я сменил уставшего сержанта. Кириллов в отличие от Земляного был в лучшей форме и замены не требовал, о чем сообщил сунувшемуся к нам Иванову. Подняв носилки, мы направились вслед за слегка удалившейся группой.
Судя по постоянному шуму моторов, шли мы неподалеку от оживленной трассы, да и разведчики, постоянно шмыгавшие в ту сторону, возвращались удрученные. Возможности перейти через дорогу не было. Она вся была забита немецкими войсками.
Наконец майор объявил привал, позвав командиров о чем-то совещаться.
Поставив носилки, я вытер пот со лба. Все-таки таскание тяжестей по такой жаре в форме – не настолько легкое дело, как мне казалось. Скинув вещмешок, отстегнул термос с водой из встреченного нами родника и, налив в крышку, предложил ее раненому. Затем пришла очередь сидящих рядом летчиков и бойцов, и только потом – моя. К тому времени воды в термосе осталось граммов пятьдесят.
Вдруг по отряду пронеслось оживление, многие привставали и, вытягивая шеи, всматривались в глубину леса, откуда к нам шли пять человек.
На зрение я никогда не жаловался, поэтому сразу разглядел среди мужских фигур тонкий девичий стан.
Гормоны немедленно встали в стойку. Не сводя взгляда с приближающейся девушки, я по кубарям и эмблемам определил, что она военфельдшер.
– Что, Севка, понравилась? – спросил меня Кириллов, который тоже с любопытством разглядывал пополнение. С разведчиками пришли двое бойцов и та самая девушка-военфельдшер.
Познакомиться не успел, хотя даже шагнул в ту сторону – но майор дал команду к выдвижению.
К моему удивлению, дорогу мы пересекли в обеденное время. За полчаса до двенадцати часов движение стало не такое интенсивное и через некоторое время совсем прекратилось, кроме изредка шнырявших посыльных на мотоциклах. Дождавшись, когда никого не будет видно, быстро перебежали на другую сторону дороги и вломились в лес.
Отойдя от памятной дороги, на которой снова началось оживленное движение, мы остановились на привал.
Военфельдшер Зимина, которую прибило к нам течением войны, служила операционной сестрой в окружном госпитале, а здесь оказалась в виде шефской помощи одному из госпиталей – там их не хватало. Ну, дальше понятно. Внезапная война, постоянные бомбардировки, немцы, и вот она с двумя бойцами из госпитальной охраны встретилась с нами.
– Самая обычная история, – тихо себе под нос пробормотал я, слушая Кириллова, который уже успел разузнать все, что только можно.
В самом конце отдыха, за пять минут до запланированного подъема, мы услышали гул авиационных моторов.
– Наши! – уверенно сказал старшина Середа, прислушиваясь к звуку моторов.
Самолеты над нами пролетали постоянно, и мы уже как-то привыкли к этому. Но все они были немецкими, и слова старшины сразу же вызвали ажиотаж среди бойцов.
– Четыре СБ и звено «ишачков» в прикрытии, – сказал я сразу же, как только увидел самолеты в переплетении ветвей.
– Угу. Похоже, они с соседнего полка. Там были эсбэшки, – задумчиво пробормотал Кириллов, с жадностью смотря на своих товарищей в небе.
– С прикрытием. А нам не дали. Сказали, что нет, – хмуро сказал старшина.
– Может, новую часть с внутренних округов перекинули? – спросил я, не отрываясь разглядывая самолеты. Все-таки это были свои. Такие же летчики. Только они там, в небе, а ты ползаешь на земле, с завистью глядя на них. Или с надеждой, что они «дадут ТАМ за нас».
– Может быть, – ответил старшина и, привстав на локте, тоже стал всматриваться в крестики на небе.
– Хотя нет. Ошибся, – приглядевшись, со вздохом сказал я.
– В смысле? – не понял Кириллов.
– Это сборная солянка. Ведущий – хороший пилот, видно, как он маневрирует, а вот ведомые – желторотые птенцы. Или из училища, или с другой части. Постоянно теряют ведущего, нет опыта совместного полета.
– Действительно, один ведомый отлетел в сторону, – раздался за спиной голос майора.
– «Мессеры» со стороны солнца на них заходят… – сказал я, указав в нужную сторону. Все смотрели на наши истребители и как-то прозевали немцев.
– Их всего двое, ну сейчас наши им покажут, – радостно воскликнул Иванов, хлопнув себя по ноге от переизбытка чувств.
Поглядев на него как на несмышленое дитя, я стал монотонно перечислять, что сейчас произойдет. Каждое движение наших и немцев было передо мной как открытая книга:
– Судя по тому, как действуют немцы, слетанность пары у них на очень высоком уровне. Такое постигается месяцами усиленных тренировок…
– Да ладно! Сейчас наши их… – перебил меня рябой боец, глядя на небо блестевшими от предвкушения глазами.
– У наших шансов нет! – коротко проинформировал я их. – Сейчас немцы атакуют сверху и собьют ведущий бомбовоз… Ну вот, он падает… Вот сейчас они атакуют «ишачки». СБ от них никуда не денутся, а вот избавляться от помех они станут сразу. Судя по тому, как они атакуют, немцы уже поняли уровень подготовки и собьют самого слабого – это левый ведомый… Падает. Вот они уходят в пике и вверх. Сейчас наберут высоту и снова атакуют, уже сверху.
– Слушай, да замолчи ты!!! И так двух наших сбили! – не выдержал сержант Иванов. Майор Тонин молчал, но бросил на меня какой-то странный взгляд.
– Сейчас собьют второго ведомого и займутся ведущим, но и он долго не продержится. Потом они погонятся за остальными бомберами, – тихо сказал я.
Бросив на меня быстрый взгляд, майор стал смотреть в небо. Я тоже смотрел. Меня интересовало, как действовали немцы в боевой ситуации: все-таки одно дело – смотреть на это в старинных кинохрониках и читать мемуары и совсем другое – смотреть живьем.
Бойцы стонали и шевелили руками, как будто это они там, в кабине последнего истребителя, дерутся с немцами, но бой не продолжался долго. Как я и говорил, сбив «ишачок» ведущего, «гансы» немедленно бросились за бомбовозами, оставив летчика опускаться на парашюте немного в стороне от нас. Пока мы смотрели на довольно далеко начавшийся бой, он как-то быстро стал вестись над головой, так что, покинув кабину истребителя, летчик опускался фактически на нас.
– Быстро! Разведка – за ним! – скомандовал Тонин, очнувшись после завораживающего зрелища неравного боя.
Как только пяток бойцов во главе с Ивановым исчезли в направлении, куда относило ветром летчика, Тонин повернулся ко мне и сказал:
– Папа показал? Научил летать? Хрена!!! А ну давай говори, откуда такие подробности знаешь, как действуют немцы! – жестко приказал майор.
