скачать книгу бесплатно
Луша воздушным облаком слетает со ступеней, подходит все ближе. Смотрит прямо на меня, предупреждающе, с подозрением. О, Зай, я бы столько тебе рассказал!
– Привет, Самсонов? Пап, все нормально?
– Конечно, дочка. Мы просто здоровались.
– Да. Как раз вспоминали, как много твой папа делает для благополучия своих детей. Буквально жизнью рискует.
Наверное, будь в руках хирурга скальпель, мой язык кляксой уже стекал бы по стеклу моей машины.
– Ладно, побегу, опаздываю на тренировку.
– На тренировку? – раскрывает Луша глаза шире, теперь они практически на все лицо.
– Да, пока!
Убегаю, но чувствую, как еще волоски дыбом от встречи. Как от взгляда Луши по лопаткам бегут мурашки. Как жжет затылок от ненависти ее отца.
Не успеваю дойти до раздевалки, как запах Луши буквально обтягивает меня плотным кольцом.
Как и она сама, дернув на себя.
Она ж дождется, блин, я ее так задергаю, что она умолять о пощаде будет!
– Что у тебя за дела с моим отцом?
– Спроси у него, – заглядываю в глаза. Огромные, чистые, голубые с фиолетовыми отливами. Особенно, когда злится. Невероятная!
– Он говорит, что обсуждали Ефима, но он выглядел агрессивным. А это редкость! Скажи мне! – требует, прям. Голос прорезался. – Скажи! Немедленно!
Поворачиваю голову из стороны в сторону. Еще минуты две никого в коридоре не будет.
Толкаю ее к стене резко, дух вышибаю. Руку ставлю над головой.
– Что ты себе позволяешь? – сжимает кулаки, в глаза грозно смотрит. Еще немного, и фырчать начнет.
– Я-то скажу… Но готова ли ты услышать правду?
– Конечно, готова!
– И заплатить за нее готова?
– Заплатить? Деньгами?
– Ты думаешь, я нуждаюсь в деньгах?
– Тогда, – до нее доходит, лицо приобретает розовый оттенок, идет пятнами. – Ты просто ужасен! Как ты можешь это предлагать?!
– Луша, я вообще имел ввиду мою футболку. Ты же не выкинула ее?
– Что? – она краснеет еще сильнее. Стыдится собственных мыслей, как когда-то стыдилась желаний. – Конечно, выкинула. Не думаешь же ты, что я храню твои вещи? Пф!
Врет! От этого волоски дыбом. Она в ней спит? Или надевает после ванной? А может, втягивает остатки запаха?
– И кулон?
– Тем более. В тот же вечер.
– Жаль. Ну, значит, живи без этой информации!
– Сережа!
– Я правда опаздываю. А ты вряд ли захочешь, чтобы твой парень нас тут застал, да?
– Ты просто… Вонючая обезьяна! – хочет ударить, но сжимает руку в кулак, толкает, по коридору уходит.
– А когда-то этот запах ты называла гладиаторским!
Не отвечает, убегает в свою раздевалку. Я же зубами кулак прикусываю, почти вою в него, потому что девчонка – один сплошной пожар, и я бы много отдал за то, чтобы им обжечься. Даже сгореть дотла!
Но не буду. Так будет лучше для нас всех.
FlashBack
Все думают я маленькая, что я не понимаю ничего? Не понимаю, что если девушка сидит на коленях моего парня и пытается проверить его размер его горла языком, то это измена. Это самое настоящее предательство!
– Луша, уйди отсюда, – толкает меня старший брат, с которым я приехала в этот вертеп.
Я не слышу его слов, в голове уже замкнуло.
Я отбиваю его руку, смотрю туда, где Самсонов даже не пытается оправдаться действиями. Спокойно стаскивает со своих рук черноволосую стерву, что притворялась моей подругой, поднимается и не прячет взгляд.
Нужно быть гордой, да? Нужно развернуться и уйти, как взрослая женщина… Но я, черт возьми не женщина! Я девочка, девочка, которой рвут на части сердце.
– Луша! – зовет брат, но я уже вперед иду, сквозь толпу, сквозь яркий свет клубных ламп и биты разрывающей ушные перепонки музыки.
Иду вперед и как кошка вою, вцепляюсь в волосы той, что позволила себе коснуться моего парня. Моего! Моего! Моего!
– Тварь!
– Луша! – меня обнимают за талию, поднимают в воздух и кричат, но я бьюсь рыбой в силках. – Прекрати!
– Стерва! Отпусти меня, я хочу ей вмазать. Ты вкурсе, что нельзя трогать чужое?! За это руки отрубали в Морокко!
Меня выносят, ставят на пол, а перед глазами вдруг Сережа Самсонов. Тот самый, что только что меня предал. Удар по щеке, второй, он все терпит. А мне еще больнее! Мне невыносимо! Мне убить его хочется!
– Как ты мог?! Ты сказал, что будешь дома! Что у тебя снова болит нога!
– Я соврал тебе, – пожимает плечами, руки в карманы убирает. Прячется от меня.
Мы стоим на улице, на парковке клуба… Мы стоим и смотрим друг на друга, как два соперника перед битвой. Но я уже сдаюсь.
– Скажи, что это случайность. Скажи, что он был пьян! – кричу ему в лицо, почти на цыпочки вставая. А он так смотрит, так холодно, так отчужденно. – Скажи, Сереж…. Что я просто не так все поняла! Хоть что – то скажи!
Он коротко мотает головой, а из моей груди крик отчаянья рвется.
– Скотина! Сволочь! Как ты мог! – бью его в грудь, он даже не шевелиться, смотрит на меня волком, и я не могу понять, что у него внутри. – Сережа… Почему…Ты…Ты говорил, что я нравлюсь тебе.
– Нравишься. Но ты маленькая, а у меня есть потребности.
– Потребности, значит?
– Луш, мне восемнадцать, жизнь только начинается, почему я должен из-за тебя надевать добровольный целибат, пока ты решишься стать взрослой, – он подходит ближе, пока мои губы дрожат, пока слезы льются. Он ведь говорил, что дождется, говорил, что уважает мое решение остаться невинной до восемнадцати. – Ну что ты ноешь?! Ну слушай, может ты уже готова, м? Хочешь, прямо сейчас сядем в машину, и я сделаю тебя взрослой. Ты готова остаться со мной? Готова стать моей по – настоящему?
Толкаю его в грудь, теперь его прикосновение как укус змеи. Опасны.
– Мы могли бы начинать все делать постепенно… Ты мог бы учить меня… – Отхожу все дальше… Дальше…
– Луша! – тянет руку, но я как кобру бью ладонью.
– Не прикасайся ко мне! Никогда, слышишь?! – разворачиваюсь и бегу. Ветер под кофту заползает, заполняет душу ледяными иглами. Так больно, так страшно. Я же почти…. Почти была готова… А он!
– Луша! Стой, дура! – он ловит меня в метре от дороги. – Притормози!
– Да пошел ты! – кричу, бью снова и бегу. Теперь только бег делает тише боль, что рвет на части. Теперь только бег помогает дышать.
Слышу сигнал самоката, только когда он уже летит на меня.
Успеваю увернуться, но все равно больно падаю на голые колени.
Вою от боли, вижу злое лицо Самсонова. Он осматривает ноги, рвет на себе футболку, показывая подкаченный живот, по которому я так любила водить пальцами, ощущать пульсацию крови под кожей. А теперь… Закончилось все теперь. Другая будет трогать его. Целовать.
Ненавижу!
Он заматывает мои колени, поднимает на руки и молча несет к своей машине.
– Тебя там девушка ждет, забыл?
– Я ничего не забыл, – сваливает он меня как мешок с картошкой на заднее сидение. Спокойно садится и заводит машину. Везет меня по ночным улицам. Стягивает руль пальцами, а я роняю крупные соленые слезы на свои разбитые колени, словно нарочно причиняя себе еще большую боль. – Луш, есть вещи…
– Даже слушать не буду! – тут же отворачиваюсь. – Не хочу слушать, какое ты животное.
Он не отвечает, довозит меня до дома. Пытается помочь выйти, но я толкаю его руку. Тем более вон уже и мама бежит. И папа за ней спокойно выходит.
– Станешь взрослой, набери меня, будет, о чем поболтать.
– Тогда я никогда не стану взрослой, только чтобы не слышать тебя. Убери руки, а то папа тебе их сломает.
Он отпускает меня, передает отцу. Смотрит на него как на врага.
А потом просто уезжает, оставляя меня в пыли асфальта и несбывшихся надежд.
– Пап…
– Мне уже позвонил твой брат. Я тебя предупреждал, чем это может закончится.
– Да… Ты предупреждал, – хромаю в сторону матери и падаю в ее объятия. Предупреждал, да. Но я до последнего не верила, что мой Сережа не способен на предательство.
Глава 10. Зайка
– Ноги выше! Носки тянем! Зайцева, ты о чем сегодня думаешь?! – орет Наталья Юрьевна.
Нет, она, в принципе, всегда орет, но сегодня именно на меня.
О чем я думаю? Еще позавчера моя жизнь была стабильной. Парень, несильно докучающий, учеба, несильно напрягающая, регулярные тренировки и даже попытка почитать любимый постапокалиптик.
А теперь моя жизнь напоминает мне чертов любовный детектив, где я пытаюсь понять, что может связывать моего отца и моего бывшего парня.
Сразу перед глазами на репите последние минуты наших отношений. Вечер, когда он разбил мне сердце. Как Сережа смотрел на папу. А теперь… Зачем он играет со мной? Чего добивается? И почему все тело трепещет при мысли о плате, про которую я думала? При мысли, насколько было бы приятно платить!
– Зайцева! – мне прилетает по ноге, которую я упорно не хочу закидывать за голову. – Если ты вчера встала на пьедестал, это не значит, что сегодня можно ничего не делать! Что я всегда говорю?!
– Сошла с пьедестала, начала заново.
– Именно! Тебе не стать чемпионкой страны, если ты будешь думать о чем-то постороннем! Или о ком-то, – ругается она, а девчонки посмеиваются. – Это всех касается! Ливнева! Тянем спину!
Она отходит, я шумно воздух втягиваю.
Выкидываю из головы лишнее, сосредотачиваюсь только на своем теле. На мышцах, натянутых на пределе человеческих возможностей. И все получается. Тренер доволен. Я довольна. Только вот чувствую негатив со стороны своей команды. Я не злорадствую, но я единственная из группы, у кого получается встать на пьедестал. Их это очень злит. Я их понимаю, но не приветствую смешков в свою сторону.
– Что, Зайцева, ты больше не фаворит тренера, – слышу сверху, пока собираю сумку. Ливнева – заводила.
Думаю, они бы с Машей подружились, хотя бы на почве ненависти ко мне.
Вздыхаю.
Каждый день девчонки находят новый повод для насмешек. Шесть дней в неделю. Если бы они столько сил тратили на тренировки, то давно бы стали олимпийскими чемпионками.
Когда-то я обижалась, плакала вечерами в подушку, но после срезанных в школе волос решила, что ничего хуже быть уже не может. В том числе попытки меня уколоть.
– Арин, твои насмешки не помешают мне летать высоко, ты не устала?
– Чем выше взлетаешь, тем больнее падать.
– Но никто не мешает взлететь снова, – поднимаю глаза. Арина красивая, объективно ярче меня, но с природной растяжкой не повезло.
– Пойдем, девчонки, кто-то нос задрал выше головы, – уходят они, крутя в руке булаву, я за ними плетусь.
Наверное, когда-то нужно было наладить отношения, но тут либо тренируешься все время, либо дружишь.
