скачать книгу бесплатно
– Ты прекрасно понимал, кем я стану. И ты бы им стал. Но тебе повезло, верно? У тебя появилась мама. Папа. Дом. Школа. Первый поцелуй. Первый секс в презервативе. Идеальная жизнь, о которой я не смела даже мечтать. Так что не смей меня обвинять! Нет никаких гарантий, что после секса с любителем вскрывать мальчиков, ты бы не вскрылся сам… – последние слова выплевываю ему в лицо и тоже отцепляю ремень.
Резко так. Надрывно. Словно оторвать хочу.
Давно во мне так не бушевали эмоции. Давно я не злилась на мужчину. Обычно единственное желание – это их убить. Чаще всего хладнокровное.
Вскакиваю с кресла, обхожу его и поворачиваюсь обратно. Смотрю в синие глаза, в которых даже не мелькнуло чувство вины. Да и откуда бы. Ему повезло. Мне нет. Расходимся.
– Я бы не вскрылся. А ты пыталась?
– Спрашиваешь меня о том, пыталась ли я покончить с собой? Или тебя интересует, трахали ли меня в жопу? – горько усмехаюсь я. – Ты даже не можешь пожалеть меня?
– А тебе это нужно? Жалость?
– Знаешь! Немного не помешало бы. Хотя бы попытайся! – срываюсь я и лечу. Еще немного и я действительно вцеплюсь в глотку.
– Мне жаль! Мне жаль, Алена, что ты стала проституткой!
– Спасибо!
– Пожалуйста! – отвечает он столько же резко, и я отворачиваюсь, иду в сторону туалета, но натыкаюсь на стюардессу. Веллу, кажется. Она мне улыбается, предлагает воды.
И я пью ее, обхватив стакан дрожащими пальцами.
Вода сладчайший напиток для того, кто знает ей настоящую цену. Проведя пять дней в пустыне Арабских Эмиратов, я знаю. Я вообще много чего теперь знаю.
– Мне не жаль… – шагаю обратно, пока он пытается успокоиться еще одним стаканом виски.
– Что? О чем ты?
– Мне не жаль, что я проститутка. Мне по крайней мере известна истинная цена человека. И то, кем он является – не важно. Важно, что он из себя представляет. Например, ты – ничего. Мажор, покупающий все и всех. Велика ли цена того, что ты остался на свободе?!
– Ты права. Ты, разумеется, права, и я подонок.
– Верно… – задираю подбородок. Неужели он все осознал.
– А еще я убийца…
– Это было…
– Необходимо, знаю.
Никита неожиданно встает, не сказав ни слова. Оглядывается по сторонам и довольно бодро проходит мимо меня. Потом резко дергает и заталкивает в скрытое на первый взгляд помещение.
Здесь небольшая полутороспальная кровать. Бежевые тона. Кресла. До отвратительного мало места. А воздуха и совсем не остается, стоит стояку коснуться моей задницы.
Разворачиваюсь и почти падаю на кровать.
– Проблема в том, Алена, что я действительно подонок. Потому что буду тебя трахать, потому что купил. Но даже не это самое важное, – подходит он. Куда уж ближе.
– А что, – подкашиваются ноги, и я таю, словно ледники в глобальном потеплении. Не хочу, но его тело излучает аромат похоти, а дыхание виски только усугубляют ситуацию.
Перестань. Ты же все знаешь. Зачем ты так смотришь. Зачем ставишь колено на кровать между моих ног.
– Только то, что я бы трахал тебя в любом случае. Потому что ты сама этого хочешь… И мне очень интересно, скольких мужиков ты хотела до меня?
Его рука уже в волосах, затылок в плену, губы непозволительно близко, и я облизываю свои, потому что горло пересохло.
Упираюсь ладонью в его рот, второй останавливаю его пальцы, что уже лезут мне в штаны.
– Сколько? – спрашивает он сквозь барьер и вытаскивает язык, скользит им по коже, добавляя в тело огня.
– Тебе лучше не знать этой страшной цифры.
– Не сомневаюсь. Ведь одно дело, когда шлюха ложится и просто продает свое тело. А ты еще и удовольствие от этого получала… Дрянь! Я прекрасно помню, как ты извивалась в оргазме. И очень хочу увидеть это снова. Покажи мне, как ты полюбила это…
– Пошел ты! Как ты правильно сказал, я шлюха. Так что максимум, на что ты можешь рассчитывать, это потыкать бревно своим сучком.
– Мой сучок еле в твой рот влазит, – усмехается Никита и проводит пальцем по моим губам. Сует внутрь, касается языка. – Рабочий ротик. Понравилась моя сперма?
– Я выплюнула ее. И не обольщайся, твой член самый обычный. Это инструмент. Им надо уметь пользоваться.
– Давай поспорим?
– Что? – теряюсь я в собственных чувствах от тянущей боли в волосах, от языка, что скользит по шее. Спаси…те.
– Буду тебя трахать. Если не кончишь, оставлю тебя до конца дня…
Меня тянет рассмеяться, но его рука уже в штанах, и там отвратительно мокро.
– Сука течная, – хрипит он, сдергивая с меня штаны и пробуя собственные пальцы в моей смазке на вкус. Господи. Кто вообще такое вытворяет? – Вкусная сука…
И я понимаю, что вот сейчас он помешан. Он не в себе. Смогу ли я на этом сыграть?
– Давай проверим и твою выдержку. Если кончишь, то ты оставляешь меня в покое. Навсегда…
– Нет, – отрезает. – Даже не обсуждается.
– До конца недели! – вспоминаю я, что сегодня четверг. Четыре дня спокойствия.
– Тебе не выиграть, так что ладно… – сдирает он с меня кофту и впивается в сосок, и я выгибаюсь, кайфуя от его губ и внутри себя смеюсь.
Этот дурак уверен, что важен оргазм, но еще не понимает, что мне нравится с ним именно процесс. Только с ним. Только, чтобы его губы спускались все ниже, язык забирался в пупок и вызывал острую нехватку воздуха. Ровно в тот момент, когда коснулся киски.
Глава 12.
Тело, нависающее надо мной, великолепный образчик мужчины. Лоснящееся от пота, оно двигается подобно машине. Отлаженный механизм прекрасно знающий, как доставить женщине удовольствие. Проблема в том, что вчера, несмотря на покупку, он не считал меня товаром. И я смогла сорваться в пропасть нирваны.
А сегодня к этому прибавляется желание Никиты доказать свое превосходство. На этом-то чаще всего мужчины и спотыкаются. Жажда быть во всем лучшем прекрасна, если так и есть. А вот если это мальчишечье соперничество, хвастовство, то хочется только погладить по голове. Но не кончить.
Стирая мне влагалище презервативом, теперь он о нем вспомнил, он забыл, что помимо физического удовольствия женщина должна полностью отключить сознание, расслабиться, поддаться похоти, забыть о проблемах…
Весь мир должен подождать, чтобы женщина испытала оргазм. Но мужчины идиоты, если думают, что секс может быть отделен от эмоциональной составляющей. Оскорбленная женщина, униженная, поруганная любимым мужчиной кончит в очень редком случае. Практически никогда.
И именно мерзкое отношение Никиты ранее помогает мне выиграть этот раунд. И вот, со сладкой улыбкой я седлаю его, глажу идеальной формы тело, вижу, как в него стреляет похоть. В глазах не остается ничего, кроме яростного желания кончить.
И я помогаю. Седлаю, сладко улыбаюсь, пока его руки сжимают с силой вершинки сосков.
Тяну руку за спину, обхватываю пальцами переполненные мешочки и сжимаю мышцы влагалища.
Никита спускает пальцы с груди, вдавливает в мою талию, выгибается дугой, шумно и гортанно выдыхает.
И в этот момент он для меня не мужчина, а клиент. Причем такой, которому в лицо хочется плюнуть.
Он расслабляется спустя пол минуты, хотя все еще дрожит. Улыбается широко, по мальчишечьи, а потом замечает мое выражение лица.
– Блять, ты же так и не кончила…
– Нет, и теперь четыре дня ты ко мне не притрагиваешься, – напоминаю я, слезая.
На онемевших от скачки ногах подхватываю джинсы и иду к выходу. Никита подрывается, перегораживает выход. Со вздохом поднимаю глаза на его усыпанное капельками пота лицо.
– Или папа с мамой не научили тебя за свои слова отвечать? – судя по всему я нашла точку, на которую можно давить.
После того, как он убрал руку с косяка, милейшим образом улыбаясь, выхожу за дверь. Там сразу шмыгаю в туалет, где просто сажусь на унитаз.
Пытаюсь прийти в себя, но внутри все дрожит.
От него. От секса. От того, сколько трудов мне стоило пережить этот кайф и не кончить.
– Надеюсь, топиться не собралась? – слышится через перегородку вопрос и стук. Идиот… Ей богу.
– Планирую убийство. Пока не решила, кем ты будешь. Жертвой или исполнителем, – отвечаю и открываю кран. Никогда не понимала, почему туалеты в самолетах такие тесные.
Никита хохочет. Удаляется, я кривлю губы. Мне не до смеха. Вот совсем. И если честно, теперь я боюсь лететь дальше.
С ним.
Всего за сутки он всколыхнул то, что всегда спало. И теперь всем мои чувства обращены на него.
А самое главное правило проститутки. Не влюбляться в клиента. Любовь приносит много больше боли, чем насилие. И сгубило гораздо больше людей.
А Никита для меня самая страшная в этом плане опасность. Он слишком долго сидел в моей голове, сердце. Стал душой. И мне стоило огромных трудов затолкать ее вглубь сознания. И кто бы мог подумать, что эта «глубь» окажется такой мелкой. Словно рана, на которой вот-вот насохла корочка.
Ополаскиваюсь, смотря на свое раскрасневшееся лицо в маленькое зеркало на стене.
Кто ты, Алена? А кем ты будешь теперь? Сможет ли Никита сдержаться или не озвучивать мою цену каждому второму мужчине, или мне придется убегать и пытаться начинать самой. Снова одна? Против всего мира. Выдержу ли я?
По крайней мере теперь мой долг не сделает меня уличной проституткой. А только презираемой всеми любовницей богатого бизнесмена. Ну или кем там собирается стать Никита.
Выхожу из уборной и снова сажусь напротив него в кресло… Он, читающий журнал, снова принимается на меня смотреть. Разглядывать. Я не остаюсь в долгу.
Чем тут же заслуживаю жадный взгляд на грудь.
Животное…
– Эти четыре дня будут самыми длинными в моей жизни…
– А мне кажется, они пролетят даже слишком быстро, – беру в руки принесенный чай. Остывший, разумеется. – И что потом? Снова марафон за марафоном? Ты кроме секса умеешь что-то делать?
– Пытаешься меня оскорбить? – поднимает Никита брови, на что я пожимаю плечами.
– Считай, что я поддерживаю разговор…
– Мне кажется, твой язык для…
– Хватит! – повышаю я голос. – Хватит! То, что ты будешь трахать меня, достаточное оскорбление. Поэтому примени свой грязный рот для чего-то другого… Поешь хотя бы…
Никита, смотрящий на меня во все глаза, снова ловит смешок кулаком, но я уже не реагирую.
Смотрю в иллюминатор и думаю, что как бы действительно в итоге не пожалела о спасении.
Тут нам объявили, что самолет идет на посадку, и в уши стреляет. Скорость такая, что все закладывает, а у меня еще с детства чувствительность к громким звукам.
Даже в клубы я ходила с берушами. Сейчас они бы мне тоже не помешали, потому что боль в ушной раковине стремительно нарастает. Пронзая и голову тоже.
– Ален, ты чего? – спрашивает меня Никита. Удивительно обеспокоенный. А мне срать. Мне бы избавиться от гула, что уже разрывает мозг. Господи, как больно! И даже руки, которыми зажимаю уши, не помогают.
Мельком улавливаю движение.
– Отвали, мне не до интима! – кричу, когда Никита садится рядом. – Придурок.
Он не отвечает, после небольшой борьба пихает мою голову себе на колени и зажимает ладони своим крупными и горячими.
Часть шума сразу отрезается, а боль становится мягкой, как будто зудящей.
Сквозь гул слышу его мягкий тембр:
– Я думал, такое только у детей.
Говорить не хочется, и я погружаюсь в мягкий сон, укутанная такой неожиданной заботой. Хотя, конечно, когда проснусь, Никита скажет, что просто заботился о своей покупке. Сволочь.
Но пока он не лезет в меня своим членом и не открывает рот, рядом с ним можно вполне приятно провести время.
Отдохнуть, окутанная запахом приятного одеколона, забыть о невзгодах, об оскорблениях. Наверное, именно сейчас, начни он меня ласкать, я бы даже смогла кончить.
И он словно мысли мои слышит, наклоняется и смачивает губы.
И я не сопротивляюсь…